Отверженные. Том II

Отверженные - один из самых масштабных долгостроев в моей читательской жизни. Впервые эта книга попала в мои руки, когда мне было 14 лет, и тогда вылавливать сюжет среди бесконечных исторических справок и лирических отступлений было слишком тяжело. Теперь, имея некоторый опыт чтения литературы XIX века в целом и Гюго в частности, я уже лирических отступлений не боюсь и думаю, что размышления образованного человека из другой эпохи иной раз могут быть интереснее сюжета.

В принципе, "Отверженные" оказались как раз тем случаем, когда стоит читать ради одних лирических отступлений. Например, картина сражения при Ватерлоо - это одно из самых красивых и одновременно антимилитаристских описаний войны, которое я когда-либо читала.

Самое любопытное - вплетенные в повествование эссе о прогрессе, человеческом достоинстве и социальном неравенстве.

Такое ощущение, что во время их написания в Гюго боролись пламенный революционер и пугливый добропорядочный обыватель. И в результате он ухитряется логически совместить старый добрый католицизм с культом разума, воспеть Великую французскую революцию, баррикады, волю народа, но при этом не отказать рантье в праве на тихое мещанское счастье.

Романтизм и проблемы социального неравенства все-таки не очень друг с другом сочетаются. Персонажи, среди которых на живых людей похожи только злодеи, так как герои идеальны до снежной белизны, сюжетные повороты, случающиеся только потому что авторский произвол судьба на протяжении десятилетий, в разных регионах Франции снова и снова сталкивает одних и тех же трех-четырех человек, любовь с первого взгляда, описывая которую даже сам автор вынужден был признать, что "в романах так злоупотребляли силой взгляда, что в конце концов люди перестали в нее верить" - все это само по себе бывает прекрасным и уместным. Но когда речь идет о социальном неравенстве и отверженных обществом, такая искусственность слишком режет взгляд и занижает значимость проблемы.

Хорошо, что совсем скоро придет время реализма, и Золя покажет, как писать о людях из низов и поднимать острые общественные проблемы без молчаливо страдающих праведников, невероятных совпадений и излишнего морализаторства.

Книга притягивает и отталкивает. Именно таким потоком и воспринимаешь повествование.
Жан Вальжан - главное действующее лицо, но речь будет не только о нём, но практически все события связаны с ним и с тем временем, в котором он жил. Его жизнь печальна, особенно учитывая обстоятельства, в связи с которыми ему был прикреплён ярлык каторжника. Это грустно и актуально по сей день. Человек за малую провинность может сесть за решётку, а действительно злостные мошенники остаются на свободе.. Из-за куска хлеба человек стал виновником и преследовался всю жизнь. Отчасти можно сказать, что в количестве лет, проведенных на каторге, он виноват сам, если бы не бегство, было бы всё по-другому.
Не смотря ни на что, Жан Вальжан не ожесточился, не стал убийцей, хотя возможность такая была.
Это основная сюжетная линия. Кроме всего прочего было много дополнительной информации, иной раз не совсем было понятно, что к чему, но постепенно всё становится на свои места. Интересно было узнать про Ватерлоо, разные гипотезы: если бы так, то было бы то-то и то-то... Новые герои, появляющиеся по ходу рассказа тоже сначала вносят некое недоумение, но и этот пазл складывается на свои места.
Козетта.
Милая девушка, детству которой не позовидуешь, постепенно находит своего "ангела-хранителя", очень радует, что всё плохое у неё остаётся позади. Она как будто и не помнит, что было у неё в детстве.
Сцена в конце книги, когда Козетта с мужем приезжают к отцу и разговаривают очень волнительна.
Семейка Тренадье. В этих героях Гюго воплотил всё отрицательное, что только может быть. Ни грамма совести или сострадания.
Книга внушительного объема, но прослушала её с огромным удовольствием, тем более в исполнении Евгения Терновского это было великолепно! Рекомендую к прочтению, если Вам не страшно количество страниц/часов (более 70).

Жан Вальжан в обыденной тревоге начинал свой очередной день. Вернее, он никак не мог его начать. Чертов Гюго всюду напихал описания самого Жана Вальжана, в соответствии с которыми он должен был всем казаться парнем попроще в старенькой широкополой шляпе. Поэтому ему приходилось всюду носить эту шляпу с собой, натянутую на самые уши, и именно сейчас он этот предмет никак не мог отыскать. Разумеется, в доме его царил полнейший порядок и именно поэтому его шляпа затерялась навсегда.

Но это была меньшая из бед, потому что Жан Вальжан также никак не мог вспомнить - куда он вчера засунул свою нравственность вместе со шляпой. И, если эту широкополую вещь еще можно было где-то купить (не новую, а старую и потертую, как велел ему Гюго), то нравственность была тем предметом, без которого было просто невозможно выйти из дома и показаться на людях. В самом деле, как мы можем определить человека, отягощенного подобным несоизмеримым ни с чем достоинством? Само собой разумеется - по его внешнему виду. Нравственность навеки отпечатывается на широком многострадальном лбе, человек делает проникновенное и благородное выражение лица, обращаясь к людям. Он убедителен, потому что в нем внутренняя сила.

Поразмыслив по этому поводу, Жан Вальжан решил, что будет вполне достаточно, если он начнет каждому встречному говорить о том, что самое главное в человеке - это порядочность. Если ее нет, то другие достоинства не имеют никакого значения. Успокоившись по этому поводу, Жан Вальжан отправился покупать новую старую шляпу, кланяясь каждому встречному и постоянно повторяя, как мантру, свою тираду по поводу порядочности. Это приходилось делать так часто, что на подходах к лавке у него уже онемели губы и одеревенел язык.

Тогда он решил раз в год проводить прямую линию, чтобы повторять эти свои слова во всеуслышание и без лишних затрат.

Этими словами автор очень точно определил содержание своей эпопеи превращения беглого каторжника Жана Вальжана в добропорядочного, законопослушного гражданина. С Виктором Гюго я впервые встретился, прочитав выходившую отдельным изданием детскую книжку о Гавроше, являющимся одним из персонажей романа "Отверженные", после чего я загорелся желанием прочитать всю книгу. И когда я сумел до нее добраться, то на неделю весь остальной мир перестал для меня существовать. Меня трудно было оторвать от книги даже на то, чтобы поесть. Увлекал не только сюжет, но и сама манера повествования, умение автора так описать героя или какое-то событие, что они вставали перед глазами как живые. Это и есть то, почему произведение становится классическим. И, несомненно, достойный восхищения и любви герой - это Жан Вальжан. Одним из прототипов его стал каторжник Пьер Морен, в 1801 году приговоренный на пять лет каторги за украденный кусок хлеба. Лишь один человек, епископ города Диня монсеньор де Миоллис, принял последовательное участие в его судьбе после освобождения, сначала дав приют, а потом - рекомендацию на работу. Морен оправдал его доверие: он стал храбрым солдатом и пал в битве при Ватерлоо. Кроме Морена исследователи также называют среди прототипов Жана Вальжана знаменитого Франсуа Видока, шефа уголовной полиции Парижа, в прошлом каторжника. Именно с Видоком произошел описанный в романе случаи спасения Жаном Вальжаном старого Фошлевана из-под опрокинувшейся повозки.
Сколько суровых испытаний за свою жизнь пришлось перенести этому человеку, сумевшему до конца своих дней сохранить в себе лучшие человеческие качества, которые у него не были врожденными. Органично вплетаются в канву романа и другие его герои, как положительные, так и отрицательные на фоне событий, происходивших во Франции и в Париже, на временном отрезке от крушения Наполеона до 30-х годов 19 века. В романе, практически как независимые эссе, представлены узловые события эпохи: битва при Ватерлоо, Парижское восстание 1832 и другие.
В детстве начинал с Гавроша, отрывке из романа, изданного Детгизом, в школьные годы прочитал весь роман впервые и перечитал в зрелые годы. По-моему, это один из лучших романов Гюго.

В темноте парижских закоулков, в темноте невежества их населяющей разноликой черни, ужасных законов правосудия, равнодушия и лицемерия горожан Виктор Гюго видел свет. Свет справедливости, доброты, сострадания, человечности.

Основная тема книги – ужасающее социальное неравенство во французском обществе со всеми из него вытекающими: бедностью, незащищенностью перед законом низших слоев общества, преступностью, безнравственностью, жестокостью.

Катастрофа несправедливости обнаруживается с первых страниц и захватывает до конца книги. Кто придумал такие законы, когда за единожды мелкий проступок на человека неподъемным грузом вешается ярлык, который делает его изгоем на всю оставшуюся жизнь? Однажды оступившегося человека, общество продолжает втаптывать в грязь, прикрываясь при этом законопослушностью и не затрудняя себя лишними, вопросами. Зависть, жадность, подлость, злость, трусость, мелочность тесно соседствует на одной узкой улочке с благородством, добротой, человеколюбием, храбростью и героизмом, святостью.

Читая, ты ощущаешь себя очень близко, можно сказать внутри происходящего, в самом эпицентре. Не только буквально проживаешь множество частных трагедий, вместе с отдельными героями и их разбитыми судьбами. Но и так же окунаешься в гущу масштабных событий книги - войны и революции, оставивших глубокий отпечаток на поколения.

Виктор Гюго – не только великий писатель, он философ и мудрец. Это роман есть рассуждение, поиск истины и попытки дать ответ на один из главных вопросов: где истоки горя?

Любовь - вот божественный дар, вынесший героев романа из мрака на свет. Любовь в этой истории могущественна и восхитительна, она высока и недосягаема на столько, на сколько вообще может быть это высшее чувство между молодыми возлюбленными, между отцом и дочерью. Это и самопожертвование и всепрощение во имя любимого человека.

Роман «Отверженные» никого не оставит равнодушным. Как написал сам автор, эта книга - путь от зла к добру, от неправого к справедливому, от лжи к истине, от ночи к дню, от вожделений к совести, от тлена к жизни, от зверских инстинктов к понятию долга, от ада к небесам, от небытия к богу.

Так, в целом, можно назвать всё моё участие в игре  KillWish в 11 туре.

Переоткрыла для себя Стейнбека, Булычёва, Гюго. Взглянула иначе на Кинга. Немного разочаровалась в Кизе, Агате Кристи. Определённо открыла для себя новых авторов и даже немного поменяла мнение о священниках. (последние три книги рассказывали о хороших представителях священнослужителей).

Сюжет:

Сложно описать сюжет 1200-страничного произведения в пару строк. Если кратко - он об отверженных, о людях, что обществом по каким-либо причинам не принимаются. Про бедняков и проституток, про брошенных детей и преступников, про всех, кто оказался на самом дне.

Повествование идёт от нескольких лиц параллельно, постепенно переплетаясь друг с другом.

Автор писал свой роман более 30 лет и заметна его кропотливая работа над произведением.

Ощущения:

Насколько сильно я ненавижу "Собор Парижской Богоматери", с такой же силой я теперь люблю "Отверженных".

Если бы не игра, вряд ли бы я в ближайшие пару лет добралась бы до этого романа и упустила бы такого автора и такое сокровище.

Пока читала, выделила для себя огромную кучу различных цитат, что бывает со мной при чтении очень редко.  (Запишу цитаты в специальный раздел чуть позже).

Однако, пожалуй, надо эту практику закрепить. Всё-таки прочтённая книга не должна пройти бесследно и из любой книги должны черпаться мысли и идеи.

Этот роман оставил меня немного в размазанном состоянии. Нужно собрать мысли в кучку и, может, дооформить их чуть позже.

На автора я стала смотреть совсем иными глазами. Жаль, что я не начала знакомство с ним именно с этой книги.

Именно этой прекрасной книгой я заканчиваю тур в прекрасной игре.

Я одолела этого пухляша или он меня, еще не разобралась.

Для меня это первое знакомство с автором, долго ходила вокруг романа – эпопеи, но меня словно магнитом тянуло к книге.

Это целый микс из исторических справок и человеческих пороков. С годами ничего не меняется, люди все так же навешивают ярлыки и не замечают добрые поступки. Воротят нос от тех, кто однажды оступился. И не хотят проникнуть глубже, понять почему это случилось.

Я читала и страдала вместе с главным героем. Я читала и ненавидела некоторых персонажей, так и хотелось свернуть кое-кому шею. Я читала и не верила врунам. Я читала и плакала, последние страницы пробили брешь в сердце.

Но честно признаюсь, читать было не легко, временами уставала от энциклопедической части книги. Автор очень любит мелочи и точности. Здесь можно узнать много подробностей, начиная от сражения под Ватерлоо, до устройства подземных клоак.

Буду ли я продолжать знакомство с Гюго? Конечно! Немного передохну и снова в бой.

Во-первых, мне хочется поблагодарить SafoAnaya , за рекомендацию – сам очень давно собирался ознакомиться с этой книгой, которая считается апофеозом творчества Виктора Гюго - классика не только французской, но и мировой литературы . Роман «Отверженные» многие называют энциклопедией XIX века, считают одним из величайших романов эпохи - его стоило прочитать хотя бы ради того, чтобы поставить галочку и после манкировать всем, мол, книгочей я знатный. Ещё социальный роман «Отверженные» - это веха в истории мировой литературы, межа, перевал, который вместе с великим французом преодолели и трое русских писателей – не менее великие Лев Толстой и Фёдор Достоевский с «Войной и миром» и «Преступлением и наказанием» соответственно, а также незаслуженно позабытый Всеволод Крестовский с «Петербургскими трущобами». Эти книги я читал, восхищался ими и всё хотел ознакомиться с зарубежным опытом, но всё как-то откладывал.
Но вот во-вторых… Замахнуться на эту книгу я отважился только из-за флешмоба – если бы не эта оказия, то я бы ещё долго с опаской поглядывал на этот трёхтомник, памятуя о не самом благоприятном своём впечатлении после того, как прочитал не менее знаменитую и основополагающую книгу Виктора, а именно - Собор. И мои опасения оказались не напрасными, потому что то, что меня огорчало в Соборе, представлено в Отверженных в том же виде, но в несравненно большем объёме. С этим всем объемом я воевал почти 6 месяцев, то есть примерно на 1200 страниц у меня ушло около 180 дней – чуть больше шести страниц в день. Словно микстуру горькую принимал. Бр…
Мне показалось, что роман условно можно поделить на три компонента– сам сюжет романа, морально-психологические рассуждения Гюго и «разговоры на кухне за рюмкой чая». Коснусь их всех.

Основной сюжет и герои. Судя по всему, эта часть книги нужна для того, чтобы показать, как плохо жилось несчастным низам общества в славной Франции. Сюжет чудовищен и безысходен вплоть до умопомрачения, герои картонны и пошлы до безобразия . Я до бешенства доходил просто, чуть ли не на стенку лез, ни на йоту не веря ни в одного более-менее заметного героя романа, разве что кроме дедушки Мариуса. Он ещё ничего так, вменяемый. Однако остальные…
Как многого я ждал от Жана Вальжана ! До начала чтения он грезился мне каким-то чуть не идеальным героем, эталоном прямо – смесью Мартина Идена и Константина Лёвина. Виною тому флёр коллективного бессознательного, смутные воспоминания из детства о каком-то мультфильме и знание того, что в экранизациях образ Жана воплощали такие актёры, как Депардье, Бельмондо, Джекман и Жан Габен. Титаны!

На деле же этот герой показался мне каким-то капризным подростком, заключённым в тело здоровенного сукиного сына; ненормальным психом, которого от истерик надо электричеством лечить.

реплика 63-летнего Жана Вальжана

Нет, сами посудите – вот вам биография Вальжана и краткий пересказ сюжета в моём крайне вольном исполнении. Да, накипело и припекло. Родился это человек в 1769 году, но по воле злого рока стал сиротой, однако не пропал – его приютила старшая сестра. Жан был ловким малым и промышлял обрезкой деревьев, на которые никакой другой нормальный человек ни за что не полез бы. В 1794 году умирает муж сестры Жана, и 25-ти летний лоботряс становится надеждой и опорой семьи, состоящей из его сестры и семерых по лавкам. Это положение Жана решительно не устраивает – при первой же возможности он самым разбойным образом грабит булочную, за что получает пятилетний срок. И уж не знаю, так ли ему понравилось на каторге, судьбинушка ли кормильца пугала, но с упорством, достойным лучшего применения, Жан увеличивает свою каторгу почти в четыре раза – предпринимает три попытки побега и вопиющий образом сопротивляется тюремной администрации. Из пяти лет сделал девятнадцать! Талант! На мысль о том, что он это делал осознанно, указывает то, что все попытки побега он принимал уже на исходе предыдущего, уже почти отмотанного срока. Видимо хотел, чтобы уж наверняка все его племяннички на момент освобождения были совершеннолетними и не мешали бы его жизни собачьей.
И вот наш каторжник наконец откинулся и с безумными деньжищами, полученными за 19 лет служения вёсельному пароходству, ринулся кутить напропалую. Но тут его настиг облом – с жёлтым паспортом его не то, что в рестораны высокой французской кухни не пускают, но даже в гостинице переночевать не дают. Только один до невозможности образцово-показательный священник пускает его на ночлег. Священник, кажется, тоже не простой и на самом деле просто мечтает, чтобы его наконец ухайдакал какой-нибудь такой вот романтик с большой дороги. Жить ли ему надоело, венец ли святого мученика примерить захотелось – того мы не знаем. Ладно. Значит, ночует Вальжан у епископа этого и собирает ум в кулак, мол, что же дальше-то делать? Кутить не дают, обижают, с предубеждением относятся… (а как ещё относиться к тому, кто 19 лет на киче чалился? Грамоту дать и на школе, где он учился, мемориальную табличку повесить?) В общем, решил Жан обратно в тюрьму отправиться, поэтому взял и по тихой грусти попятил у епископа серебро столовое, рассчитывая на то, что если его по горячим следам полиция не возьмёт, то уж точно сдаст первый ломбардщик, которому он попытается это серебро сбыть. Почти так и вышло – через полчаса повязали Жана, обыскали, руки за спину скрутили и пред очи епископу доставили. Но епископ, как мы знаем, был не простой, поэтому вручил Жану вообще всё своё серебро и перед полицией отмазал – судя по всему, надеялся, что бывший каторжник о таком поступке нет-нет, да проболтается своим друзьям забубённым и те уж его точно укокошат, когда придут его грабить, а ничего ценнее стоптанных сапог не обнаружат. Однако щедрость епископа действия не возымела, потому как Жану дальше сопутствовала исключительная удача и, несмотря на то, что карманы его трещали от ассигнаций, а ранец от серебра, он мошенническим образом ограбил подростка и понял, что кутить-то он всё же может и обратно на каторгу идти вовсе не обязательно! Надо только избавиться от старого паспорта, что он и делает, превращаясь в дядюшку Мадлена.
Этот самый дядюшка селится в славном городе Монтрейль, где издавна мастерили какие-то брелоки, но прибыли с этого не имели, потому что делали задорого, а продавали за гроши. Хитроумный же Мадлен придумал делать за гроши, а продавать втридорога и с этой блистательной идеей в кратчайшие сроки пришёл к большому успеху – открыл заводик, обеспечил горожан хорошо оплачиваемой работой, а сам накопил целый чемодан денег. Но вот что с этими деньгами делать - он придумать не смог. Не самого большого ума был человек. Так вот он и слонялся по этому своему заводу туда-сюда, пока не встретил очень-очень отверженную и совсем несчастную Фантину. Расскажу немного о ней.
Фантина эта, вместо того, чтобы думать в своё время тыквой, в компании с такими же как и она шабашницами связалась с какими-то первыми встречными завзятыми подонками, шарахалась с ними по какому-то там Фонтенбло-не Фонтенбло, предавалась утехам самого широкого спектра - пила вино и хохотала вовсю. Одним прекрасным утром она проснулась и обнаружила, что завзятые подонки смазали лыжи, напоследок оставив записку, где уверили Фантину и шабашниц в том, что знать их не знают и никогда в жизни не видели. Шабашницы вмиг разбежались в разные стороны, Фантина же через некоторый известный промежуток времени родила дочку и поехала покорять Монтрейль. Но как ты будешь покорять славный город с ребёнком на руках? И решает Фантина этого самого ребёнка пристроить, причём делает это так, что сразу видно – происшествие в Фонтенбло послужило ей хорошим уроком! Свою горячо любимую дочку она отдаёт первым встречным людям, о репутации которых она даже не считает нужным предварительно справиться. Стоит ли удивляться, что эти люди тоже оказываются завзятыми подонками?
Приезжает, значит, Фантина в славный Монтрейль, устраивается работать на завод, где задёшево делают побрякушки, в которых души не чают испанские гранды, баварские бюргеры, саксонские курфюрсты и лондонские денди. Шабашит себе понемногу, звёзд с неба не хватает, однако ей достаёт средств, чтобы слать их завзятым подонкам, которым она спихнула дочку, и самой сводить концы с концами. Вроде бы жизнь наладилась, но тут случается на пути Фантины начальница дурная, которая, прознав о развесёлом прошлом своей подчинённой, гонит ту с работы подлейшим образом. Может быть Фантине стоило обратиться тут же за помощью к владельцу завода, то есть к дядюшке Мадлену, который смог бы приструнить глупую начальницу, ведь он знаменит своей добротой, участливостью, справедливостью и благотворительностью? Нет, как же можно довериться не первому встречному, а человеку с хорошей репутацией? Невозможно! Наверняка именно такой человек и является самым гадским гадом и поразительным паразитом! Он-то во всём и виноват! Так решает Фантина, поэтому всем назло отрезает себе волосы, вышибает зубы и идёт работать на две ставки в публичный дом, чтобы скорее помереть от чахотки. Но судьба-злодейка всё же сводит её с господином Мадленом, которого к тому времени насильно делают мэром Монтрейля.
В дядюшке тут же взыгрывает совесть, он вспоминает свою сестру и семерых племянников, от которых он бежал на галеры, и, решая поработать на карму, принимает живейшее участие в судьбе Фантины – устраивает её в больницу, обеспечивает лучший уход, бросается на поиски её дочки, разыскивает её, шлёт грозное письмо обидчикам, садиться в телегу и едет девочку спасать, но тут происходит пренеприятнейшее происшествие - какого-то опойка, потерявшего вместе с человеческим обликом и удостоверение личности, пытаются признать Жаном Вальжаном, чтобы упечь его на каторгу. Опоек ничего, кроме ворованных яблок, в свою защиту предъявить не может и готовится принять незаслуженное наказание. Как бы поступил олигарх, могущественный чиновник и каторжник, который чуть не два десятка лет отмотал среди головорезов и мошенников? Он мог бы мог бы просто пренебречь судьбой этого простофили. Он мог бы, задействовав административный ресурс, признать этого оболтуса хоть галисийским кронпринцем и отпустить на все четыре стороны. Мог бы, не прибегая к прямому вмешательству, сунуть кому следует десяток наполеондоров и судьба охламона была бы решена, но – нет. Устал Жан Вальжан от свалившейся на него ответственности, стала маленькая Козетта последней каплей в чаше его прекраснодушия и решает наш герой снова убежать от всего этого на каторгу. Приходит он в суд и говорит, мол, я не я, а он не он, поэтому посадите меня пожалуйста до конца дней моих. А то, что Фантина сгинет в больнице, Козетту дальше будут унижать и обижать, а чудесный Монтрейль из города-сада с больницами, школами и библиотеками снова превратиться в дыру с алкашами и кабаками – дело десятое. Главное – уйти от ответственности за других, но предварительно чемодан с деньгами в лесу закопать.
Проходит какое-то время. Жан Вальжан мотает срок себе спокойно, и, внутренне уверившись, что снова его в мэры насильно не утащат, бежит с каторги к своему чемодану заветному, чтобы вместе с ним предаться радостям жизни. Бежит он успешно, выкапывает в лесу свои честно заработанные франки и спешит уже в Париж, но по фатальной случайности попадает в трактир, где супруги Тернадье всячески измываются над подросшей уже Козеттой. В Жане снова просыпается совесть и он выкупает у охальников девочку, вместе с ней спешит в Париж, но там он попадается на глаза фиксанутому жандарму, который узнаёт беглого каторжника, отмотавшего два срока – один за то, что булку украл, а другой за то, что он – это он. Жандарму этого кажется мало и он поднимает на уши всех парижских стражей закона, которые носятся за седым недотёпой и маленькой девочкой по всему городу, в то время, как организованная преступность спокойно грабит, убивает и насилует.
Вальжан и Козетта чудом спасаются от маньяка-законника в стенах монастыря. Грустит Жан – в монастыре-то не очень покутишь! Да ещё в присутствии маленькой девочки, перед которой совесть нечиста. Из монастыря же не свинтишь, пока по улицам носится этот безумный Жавер, которому ничего от жизни не надо, кроме как Вальжана прижучить. А ведь и свинтишь – куда Козетту девать? Думает Жан, как бы сбыть её с рук, но так, чтоб не тяготиться совестью… Так шесть лет и проходит. Девочка растёт, девушкой становится и Жан понимает – выдам-ка я её замуж! Сразу гора с плечь! Тикает Жан из монастыря и начинает усиленно с Козеттой по Люксембуржскому саду гулять с тем, чтобы юной прелестницей кавалеров будоражить. И ведь добился своего, одного чуть с ума не свёл, но такой он рохлей оказался, таким непутем, что не приведи господи. Небось ещё и мне на шею сядет, подумал Жан и, сменив место жительства, собрался аж в Англию ехать - подальше от рохли-Мариуса. Но тот каким-то чудом всё же узнаёт о месте жительства своей возлюбленной, а та, натосковавшись в компании со старым чёртом, отвечает рохле взаимностью. Ладно, думает Вальжан, рохля всё же лучше, чем ничего – авось и обойдётся. Тем более говорит, что он барон какой-то там... Нехай их, ладно. Однако рохля внезапно подаётся на баррикады, чтобы непонятно зачем стрелять в представителей власти. Не дай бог убьют!- думает Жан и отправляется балбеса великовозрастного спасать. Делает он это весьма успешно, по ходу дела спасая от смерти и Жавера, который от этого окончательно умом трогается и с горя решает с моста самоубиться.
Всё, спас Жан бестолкового Мариуса, при этом сохранив инкогнито, от безумного жандарма избавился, Козетту вот-вот с рук сбудет! Вот оно, счастье! Но просыпается страх – рохля-то всамделишный дворянин оказывается и с роднёй приличной! Вдруг, да откажется от Козетты? Что делать? Так её, малохольную, до гробовой доски тянуть? Нет уж, дудки. Эх, думает, состряпаю-ка я ей документы левые (вспоминаем о липовом Вальжане 10-ти летней давности), отдам в приданое свой нажитый честный трудом чемодан с деньгами – тогда уж рохля не отвертится.
Отдаёт Жан почти все деньги Козетте, себе оставив мелочь на кофеёк и круассаны, но прознаёт Мариус, что Жан не только спас его от смерти, но и такой он хороший человек, что в покое его оставить нельзя решительно, надо к себе домой притащить и над душой у него стоять до непристойности. Осознав весь ужас своего положения, Жан умирает. Всё, финита ля комедия.

Разговоры за рюмкой чая. В этой части романа чувствуешь себя, как в лавке старьёвщика – то находишь совершенно чудесные вещи, а то видишь какую-то гнилую рухлядь, которой и касаться-то противно. Давит Гюго своей эрудицией читателя, берясь рассуждать о чём угодно – об уставе монастыря, о способах ассенизации, о приёмах кладки стен парижской канализации XIV века, об атаках маршала Блюхера, о выпуске какой-то никому не известной газеты в 1817-ом году, о способах воровства свинца и о пройдохах-англичанах, которые вековые деревья выкапывают. Не знаю, мне от этих отступлений в целом становилось не по себе. Как-то уж очень опосредованно они связаны с основным повествованием, а без привязки к нему казались какими-то россказнями навязчивого пьяного попутчика в междугороднем автобусе, которому не важно о чём говорить, лишь бы к себе внимание привлекать. И рассказы о Париже… Париж, со всеми его улицами и улочками, перекрёстками, соборами, садами, скульптурами, мостами, кварталами и мостовыми. Как много я готов отдать за возможность экскурсии, где гидом был бы Гюго! Чувствуется, что он очень много знает об истории своего города, что он влюблён в Париж так, как нельзя любить женщин, что он просто горит страстью! Уверен, что при живом общении все экскурсанты тоже бы вспыхнули. Но читать об этом просто невозможно! Читать о городе, в котором ты никогда не был, об его архитектуре без иллюстраций – это всё равно, что в тёмной комнате пытаться разглядеть скульптуру о приключенческом фильме. Пытаться танцем рассказать о натюрморте. Сфотографировать музыку. Нет, наверное, для жителя Парижа эти все заметки представляют определённый интерес, но мне эти краеведческие отступления опротивели до безумия и, надо сказать, загадочный и романтический флёр Парижа выветрился напрочь. Кстати, я разобрался, почему я очень люблю «Человека, который смеётся» и очень не люблю «Собор» и «Отверженных». История Гуинплена происходит в Англии, там всем этим Парижем лешачим и не пахнет.

Морально-психологические рассуждения Гюго. Вот этот компонент мне понравился очень. Рассуждения о душе, о природе человеческой показались очень тонкими и справедливыми. С удовольствием перечитывал и выписывал, на ус мотал. Гюго был большим гуманистом и тонким психологом - тут я перед ним снимаю шляпу. Очень меня эти места радовали – как светлые опушки в беспросветном буреломе. Жаль, что этих мест в романе было не так уж много – даст бог, если страниц 100 наберётся. Мне кажется, что вся ценность книги заключена только в них. Жаль, что и они не всегда органично интегрированы в канву романа. Скажем, в моём любимом «Человеке» для таких вот глубокомысленных монологов был выведен целый отдельный персонаж со своей кибиткой.
Что сказать в заключении? Я очень разочарован. Если бы это был неизвестный роман неизвестного автора, то я бы бросил книгу на первых страницах, а тут сил придавало желание разобраться в том, что же тут такого великого плюс обязательство перед списком ФМ. Никому не советую читать, рекомендую считать эту книгу музейным экспонатом – мол, да – великая, да – отличная, да – прекрасная, но пусть её и дальше под стеклом лежит и не портит нервы читателям. А ведь я ещё хочу прочитать «Последний день приговорённого к смерти», которым Достоевский восхищался… Мыши плакали, кололись, но продолжали есть кактус?

Роман "Отверженные" - фундаментальный камень среди произведений писателя Виктора Гюго.
"Отверженные" это роман-эпопея, история о жизни и борьбе представителей нижних, угнетенных слоёв французского общества XIX века.
В основе романа жизнь бывшего каторжника Жана Вальжана, осужденного за кражу хлеба на многолетнюю каторгу, который после общения с епископом Мириэлем, решает исправить свой жизненный путь, скинуть тюремное клеймо и помогать несправедливо угнетенным и обиженным. Очень красочными нитками на фоне истории жизни и скитаний главного героя Жана Вальжана переплетаются судьбы других важных героев произведения: епископа Мириэля, Фантины, Козетты, семьи Тернадье, Мариуса, Гавроша, Жабера. Автор очень красочно, виртуозно описывает героев романа, их характеры, поступки, мировоззрения, а также их пороки и страсти. Жизнеописание главного героя и других персонажей в общем создают уникальную картину романа и отображают состояние разных слоев общества Франции XIX века. Общества, которое порождает нищету, человеческие пороки, социальное неравенство, где большинство населения нищее и ожесточенное!
Основные части романа посвященные отдельным персонажам или важным событиям в жизни Жана Вальжана периодически прерываются историческими ремарками, описаниями архитектуры и военных сражений, состоянием политической обстановки, философскими отступами и размышлениями. Данные отступы и исторические справки немного выбивают читателя из строя, но очень важны и несут в себе разъяснительную функцию, дают понять читателю психологию и мотивацию поступков героев в тех или иных жизненных обстоятельствах.
Отверженные- первый роман через который я познакомился с творчеством французского автора. В школьные годы по программе был роман "Собор Парижской Богоматери", но так получилось, что он был прочитан выборочно и не полностью...
Не смотря на большой страничный объем романа, рекомендую для прочтения обязательно и желательно во взрослом возрасте!