Таинственные повести и рассказы

Очень странный Тургенев. Словно бы и не Тургенев, знаете ли. Я несколько раз проверяла, не ошиблась ли файлом: ну разве мог Тургенев такое написать? Тургенев – это же «Отцы и дети», «Муму», барские усадьбы всякие, нежные барышни, любовные истории, нигилисты и прочие социальные штуки. Тут же скорее Гоголь (Тургенев им, что ли, вдохновлялся?), причем ранний Гоголь, времен «Вия», полетов Вакулы и остальной нашей нечисти. Я бы даже грешила на Мэри Шелли и других писателей-мистиков. Но (опять!) Тургенев?

Положительный герой Ивана Сергеевича, юноша приличный, хорошего воспитания, живет со своей уже больной матерью. Отец юноши умер несколько лет назад, с ним герой не имел крепких отношений, с матерью же у него отношения еще более странные – она то очень его любит, то он ей отвратителен без причины и она гонит его от себя. Возможно, юноше не хватает отцовского участия. Оттого же (может быть?) ему часто снится один и тот же сон: как он идет к своему отцу в незнакомый дом, а его отцом оказывается другой человек, которого он ни разу в жизни не видел.

И однажды он случайно встречает человека из своего сна, своего таинственного ночного «отца». Это настолько его ошеломляет, что он открывается своей матери. Та же наконец раскрывает ему правду: что его биологическим отцом является ее, матери, насильник, только вот он давно умер. Может, главному герою все показалось? Но он верит, что его биологический отец не погиб, как говорит мать, и решает отыскать его (конечно, сомнительное решение, но кто мы такие, чтобы судить тургеневских героев?).

Тургенев не умел писать плохо – даже в непривычном жанре. Оттого «Сон» хорош – стилем, описаниями, даже историей. Разве что с саспенсом у Ивана Сергеевича не получилось, он замечательно справлялся с социальными и любовными темами, но нагнетать напряжение – увы. К тому же истории сильно не хватает объема. Тургенев начал раскручивать одержимость героя личностью его настоящего отца, но потом от психоанализа резко ушел в мистику (ну мистический же рассказ, читатель, не увлекайся разбором персонажей!). У меня нет претензий к классическим «мистическим» приемам, Тургенев понимал их, но, позволь он себе больше психологии, рассказ бы получился не только страшнее, но и глубже – отличной основой для анализа у специалиста. История действительно клонится к анализу Фрейда – с этими болезненными отношениями с матерью (любовь-отвержение), с подсознательной заменой образа отца, с зависимостью от родителей... и правда любопытно, какое сексуально-психологическое отклонение нашли бы у героя Тургенева классики психоанализа?

Рассказ стоит прочитать тем, кто считает Тургенева писателем ограниченным – в темах и изобразительных средствах. Тургенев (приятная новость!) умел и пробовал разное. И, честно говоря, я бы заменила этим рассказом злосчастную «Муму» в школьной программе. «Сон» я бы скорее поняла в школе и уж точно после него не начала бы бояться такого классного Ивана Сергеевича.

Все началось с концерта на вечере некой грузинской княгини - личности неопределенной, почти подозрительной. Бедный Яшенька чувствовал себя в шумном обществе "симпатических, но все-таки чужих" людей как рыба на берегу. Его вкус был возмущен уровнем бездарности. И вдобавок к нанесенному эстетическому оскорблению, встреча с Кларой - как контрольный в голову. Он ведь ищет кроткую, похожую на мать, девушку, а встречает взбалмошную, большую, напористую, скорую актрису. Ясное дело, робкая улиточка Яша пугается и прячет рожки в домик. Но полностью выбросить эффектную девицу из головы не получается. Ему бы больше подошла сестра Клары, но господин Аратов уже на крючке ужаснувшей его актрисы. Он не может "не думать о белом медведе", хоть и прилагает к этому все усилия.

Стремительно и бурно развивались их отношения. И закончились молниеносно. На третьей встрече. Клара - эта настойчивая гордячка, обвинила Якова в эгоизме. И ушла. Ей ли - порывистой, страстной, требовательной - говорить такое? Ей, поставившей целью заполучить мужчину, которого и не знала вовсе. Она пришла и взяла, согласно принятому много лет назад спонтанному решению, но сама не узнала об этом. Терпения не хватило. Подождала бы чуть и был бы целиком ее. Но в девятнадцать лет какие стратегии? Едва увидел и любовь до гроба. А в особо запущенных случаях, после оного.

Мнительный, подверженный самовнушению, верящий в бессмертие души юноша переживал уход отвратительной ему ранее девушки мучительно. Слабовольный и мечтательный, он отверг ее резко, но забыть произведенное Кларой впечатление не мог. Когда ее реальный образ уже не мог разрушить фантазий и те проросли в его беспокойной душе, Яков заболел своей "цыганкой". Среди растрепанных чувств остался вопрос: "Почему она выбрала именно его?" Отношение Клары, ее чувства тешили его самолюбие, заставляя забыть об их искусственности. И уже ничто не могло встать между его выдуманным образом идеальной любви и неприглядной действительностью.

У каждого есть в жизни свои непреходящие ценности. Для меня это, в числе прочего, творчество Тургенева. Любовь к его произведениям началась еще в школе и с каждым годом становится только крепче. Чему я очень рада. Вот и прочитанная повесть подарила мне море приятных минут. Понравилось все - от первой строки до последней. Стиль, темп, ирония, чувства, характеры, состояния. Две версии объяснения происходящего, существующие параллельно. Мистическая - для главного героя и реальная - для читателя. При том, что не верю в мистику, живо представлялось состояние Якова Аратова. Его метания и видения. А прекрасней всего чарующий стиль, превращающий чтение в истинное наслаждение.

Рассказ - чистая мистика, незамутнённая стараниями объяснить необъяснимое и "очеловечиванием" потусторонних существ - типа вампиров, у которых и с миром и между собой вполне понятные отношения. Здесь же проявление потустороннего - полностью непонятно и загадочно и "не только наука его не объясняет, но что даже в сказках, в легендах не встречается ничего подобного".

Итак, к главному герою, молодому русскому помещику, по ночам стала приходить некая загадочная сущность по имени Эллис. И хотя она говорит, что любит его и не сделает ему зла, выглядит эта особа довольно жуткой и холодной.

В чём тогда выражалась ее любовь? А она хотела просто летать вместе со своим возлюбленным куда он только скажет, в любые места на земле где царила ночь. Да и не только летать могли они, оказаться на любой высоте, но даже переносится в любые времена. Кай Юлий Цезарь, Сарынь на кичку... - всё, что ни пожелает предмет её любви.
Оказалось, главный герой не очень то и желал этого.

Эллис ничего не рассказывала ни о себе ни о своём, потустороннем мире, пока они не столкнулись с невообразимо жуткой, зловещей, могущественной сущностью. И как и положено настоящей тургеневской девушке, она, в смертельной опасности, не бросила своего возлюбленного неизвестно где, а стала спасаться вместе с ним.

Рассказ атмосферный, красивый, даже захватывающий. И лучше все таки держаться подальше от всего сверхъестественного, полезней для здоровья.

Думаю Иван Сергеевич в этом произведении поставил для себя несколько задач, и в принципе решил их.. если и не на сто процентов, то всё равно где-то близко к этому.
Основной задачей, думаю, было -пройти по самым краям реализма и нарождавшегося тогда мистицизма-символизма, штрихами, не отходя полностью от первого и не погружаюсь полностью во второе...
Кстати, сам по себе такой подход мне весьма симпатичен, в том числе и потому, что он вполне органично коррелирует с моей теорией субъективного реализма (как такой вполне рабочий (и нужный) инструмент).
Второй, не менее важной задачей, видимо, у Тургенева было -провести такой (достаточно жесткий (то есть почти парлептипный) самоанализ, некую внутреннюю автооперацию и может быть даже немного облегчить свое состояние за счет этого... И, думаю по началу ему действительно немного полегчало, но дальше... дальше... или не пошло, или он (испугавшись, что действительно вдруг получается и... получится) захотел, чтобы оно не пошло... То есть не захотел он ничего менять в той своей реальной жизни (в самом конце её)... Слишком уж много здесь параллелей и аналогий между главными героями этой повести -Аратовым и Кларой-Катей с одной стороны, и "главными героями" жизни самого автора - Тургеневым и Полиной Виардо, с другой...
PS. Я-то поначалу, увидев название удивился даже было: неужто и этот будет как Лев Николаевич что-нибудь в духе "Смерть Ивана Ильича" репрезентировать... ан, нет, оказалось, здесь несколько про другое (но и в то же время не так уж и далекое (от этой генеральной темы вообще)...

Тургенев -один из наших классиков конечно же, никто не спорит... Нормальный такой хороший писатель XIX века, крепкий "середнячок", уверенный в то же время, что он великий профессионал (в отличие от Достоевского, как он думал, которого считал инженером и любителем-выскочкой).
На самом же деле слишком он отстраненный, Тургенев, слишком зажатый (не знаю: матерью, деньгами, обеспеченностью, желанием быть хорошим, понимающим... подобающим и тп), слишком боящийся показать свое (истинное) отношение... вообще ко всему. Даже не то, чтобы боящийся, а, пожалуй, скорее, даже никогда не задумывавшийся так глубоко (о себе и о других), потому что и причин-то особых не было задумываться - чтобы хотя бы приблизиться к состоянию (прото) парлептипности... Зачем?- человек с детства в полном шоколаде, мотается по заграницам, тусуется с писателями и прочими "прогрессистами", обучается на филологически-философских факультетах, пишет сначала стихи, потом прозу, печатается, гонорары -самые высокие... Что ещё надо... для полного... Это ведь Достоевскому пришлось "вкусить жизни" по полной и "преодолевать себя", пройдя через тюрьму, эшафот, каторгу, ссылку, постоянное безденежье и смерть детей, а Толстому повоевать, видеть кровь и смерть товарищей и несколько раз быть самому на волоске от смерти и на Кавказской и на Крымской войнах... В то время, как наш герой (в эти же примерно времена) бесконечно восторгается западноевропейским укладом жизни и не знает, чем себя ещё занять...
По самой книге. Первое произведение "Призраки" -о том, как главный герой летал (почти как у Гоголя в "Вие") по ночам с некой Эллис -больше похоже скорее на произведение 16-и летнего романтического юноши, чем на творение 46-и летнего писателя. Другие вещи поинтереснее, но и... слишком примерно предсказуемые уже чуть ли не самого начала... поэтому оставшиеся произведения уже не чиатешь, а просто пробегаешь... Но... для "тургениеведов" сборник наверно вполне даже хорош.

К Тургеневу не притрагивалась со школы, а в ней отношение к нему было неоднозначное. Очень понравились «Отцы и дети», прочитала просто взахлеб, пища от восторга. Но при этом меня жутко раздражали тургеневские барышни из прочитанных по программе рассказов. Все эти аси, зины и прочие вызывали у меня зубовный скрежет и легкую тошноту, вот не мои это персонажи со всеми своими страданиями, ахами-вздохами, слезами, обмороками и вечными любовями.

Так и здесь получилось, персонажи этой повести вызвали схожие чувства. Все такие возвышенные и неземные. Одна вся такая гордая, что, увидев молодого человека, моментально влюбилась, даже не обменявшись парой слов (ну вот не верю я в такую любовь!!! не верю! максимум можно заинтересоваться внешними качествами человека, а это уж, простите, не любовь). Посылает ему непонятное письмо, назначает встречу, на которой опять же как и в письме не может связать и двух слов, объяснив что ей вообще от него надо, а потом кончает жизнь самоубийством... У меня одна реакция: «ЧЕ?!». Ну, значит с головой девушка не дружила... Что тут еще скажешь... Лечить надо было.

И второй персонаж от нее не далеко ушел. Тоже весь такой чистый и невинный (сто раз подчеркнули, что в 25 он еще девственник). Не нравилась ему девка при жизни, аж выбешивало все в ней: и чернявенькая внешность, и неграмотное прочтение стихов, и отсутствие школы в пении, и навязчивость неподобающая для барышни, а после смерти ее осознал, что «люблю не могу» .

В общем тургеневская любовь опять оказалась мне совсем не по нутру и даже нотки столь любимой мной мистики не смогли спасти повесть, нейтральная оценка только за язык. Он, как и всегда в классике вообще, а в русской в частности, прекрасен.

Дальше...

Тургенев — Шопен от литературы.
Раскрываешь его тёмный томик, и словно свет музыки, тихо касается твоей груди и.. снов.
И как в старину, томно замечтавшиеся влюблённые, сидели вечером у раскрытого рояля, не играя, а так, едва касаясь клавиши, словно в апреле, в лунную ночь распустился первый цветок на веточке сирени.
Влюблённый просто смотрит в окно, и думает о любимой, о прекрасном смуглом ангеле: его пальцы не играют.. память сердца, играет нежную и вечную мелодию любви.

Так и с томиком Тургенева хочется порой просто посидеть и помечтать о любимой, с которой расстался. Словно у раскрытого рояля.
Просто посидеть с раскрытым томиком Тургенева — в темноте, на краю постели.
Для всех людей, эта странная картина была бы безумной и даже, чуточку жуткой, ибо если бы вы находились в одной комнате с таким человеком, в темноте сидящего на краю постели с раскрытым томиком Тургенева и еле слышно шепчущего, снова и снова, милое имя смуглого ангела, словно перебирая полустёртые кипарисовые чётки в молитве, то вам было бы чуточку страшно, быть может вы  даже — перекрестились бы.

А между тем, мой кот Барсик, сидел в темноте на полу передо мной и смотрел на меня, с открытым томиком Тургенева, и я был для него не безумцем, не идиотом, а нормальным человеком, и не только потому, что коты видят во тьме, как днём.
Просто сердце в тоске любви и тьме разлуки, — видит как кошка, чуточку отрекаясь от безумной и нелепой природы «человека», перестающего видеть и любить — «во тьме», искренне думая, что — разлюбило, что любовь умерла.
А я просто слушал в темноте, вечную музыку Тургенева и мечтал о смуглом ангеле: мои слёзы на ресницах, видели лишь ангелы и.. милый Барсик.

В юности, в статье милого Бальмонта о Тургеневе, я впервые узнал об этом рассказе. Бальмонт писал, что повинуясь велению вечности,живущей в сердце всех крылатых, Тургенев спел «Песнь торжествующей любви», и ни у одного народа нет такой красивой песни
И вот, этот рассказ, по которому я томился с самой юности, мне пришлось прочитать только сейчас.. в самую тёмную пору моей жизни: когда я расстался с самой прекрасной женщиной на земле: с московским смуглым ангелом.

Тургенев написал этот дивный и мистический рассказ о любви, незадолго до смерти и посвятил его памяти недавно умершего Флобера.
Я бы сравнил этот рассказ, с малоизвестным шедевром Достоевского — Сон смешного человека. В этих рассказах — огненная и неземная тайна красоты этих двух гениев русской литературы.
В этих рассказах, как в зёрнышке, таится всё очарование их творчества, свет всех их романов.
И даже если бы они написали лишь эти рассказы и — погибли, то и тогда их имена были бы бессмертны, и ценимы паломниками красоты и искусства.

Интересно, что Тургенев пропел эту неземную, лебединую песнь о любви, незадолго до смерти, он вложил в неё всю свою боль души и любви.
Но говорил о ней так: это милая чепуха… не более.
Так дети и ангелы раненые, бессознательно защищают самое дорогое, ибо малейшая критика или равнодушие, могли бы убить их обнажённые души.

Когда рассказ он перевёл с Полиной Виардо на французский, то сразу же он буквально просиял во Франции и был назван одним из лучших произведений Тургенева.
Это само по себе, похоже на страничку пронзительного рассказа: Тургенев и Полина, вместе, в вечерней спальне, при свечах, переводят рассказ..  в котором речь, по сути — об их трагичной любви, о муже Виардо..
Понимала ли она это? Соприкасались ли их руки, во время перевода, на… простыне белых страниц? Блестели ли глаза от слёз, во время перевода? Падал ли башмачок Виардо, «со стуком, на пол»?
В хорошем смысле: просто под столом, башмачок-лунатик на ножке Виардо, держался на самом кончике раскачиваемой ножки..

Интересен один забавный эпизод. Некая русская дама, после прочтения рассказа, написала Тургеневу во Францию, что в России многие люди мучаются шифром этого мистического рассказа, словно таинственной кумранской рукописью, и.. расшифровали!
Главная героиня — это Россия. Немой и таинственный, мрачный малаец-слуга, с оторванным языком, —  это русский мужик.
Я даже сквозь века, слышу, как рассмеялся Тургенев, читая это письмо.

Это по своему, даже мило, такой очаровательный идиотизм «читателей», которые пытаются в простой и вечной истории любви, разглядеть этот вечный человеческий и вумный бред: политику, нечто сюуминутное, но не Вечное!!
Впрочем.. не похоже ли это на нас, в любви или в дружбе, когда мы отрекаемся от любви или погружаем её во тьму, ради сиюминутных и идиотических обид, сомнений, страхов, морали, эго?
Тургенев смеялся, держа в руках это письмо. А ангелы где-то, плачут, или даже умирают и гаснут звёзды в глубинах вселенной, от наших земных ссор и расставаний.

Прочитав этот дивный рассказ о любви, мне пришла на сердце таинственная и странная мысль: а ведь это… обо мне и смуглом ангеле.
Кто-то из вас скажет,с улыбкой: Саша.. какая же это таинственная мысль? Многие читатели, читая что-то, вспоминают своих любимых и не только. Это нормально.
Да, это нормально. Но есть один нюанс: я — ненормальный. В буквальном даже смысле.
В детстве, я страдал лунатизмом. Ходил ночью по квартире.. с котом.
Со стороны это смотрелось максимально странно, жутко.. и прекрасно: почти голенький мальчик, в белых трусиках, синим одеялком на плечах, волочащемся по полу, словно плащ принца, покинувшего в ночи свой замок, который разрушили варвары.

И рядом со мной, по блестящему и лунному полу, идёт мой милый и верный хвостатый слуга — кот, как будто тоже страдающий лунатизмом.
Милый.. он думал, что я быть может иду его кормить, или так странно с ним играю. А я просто ходил по комнатам, стоял у окна, и мой хвостатый и верный слуга сидел на подоконнике и мы оба смотрели на луну и мечтали о чём-то.
Мне сейчас кажется, что я с детства, предчувствовал любовь всей моей жизни: моего смуглого ангела, который тогда ещё не родился, и потому был нежной частью луны, ночного дождя..

Однажды мама даже сфотографировала меня за таким лунатизмом вместе с котом.
Прошли года. Ничего толком не изменилось. Правда, от лунатизма я излечился, но мой лунатизм перешёл в формы дружбы и любви, и даже творчества, и я всё так же по ночам стою у окна, вместе с призраком Барсика, голый, в белых трусах и с лиловым плащом одеяла на плечах: мы тоскуем по самой прекрасной женщине на земле: по московскому смуглому ангелу.

Люблю эту картину Максимилина Перни - Лунатик.
Жарким летом, я точно также, по стеночке, с полусомкнутыми глазами, чтобы окончательно не проснуться, крадусь к холодильнику, попить..

Какие мысли могли у меня быть, когда я прочитал у любимого Тургенева, дивный рассказ о влюблённых лунатиках?
Особенно.. если я мою любимую нежно называю — Тургенев?
Вот какова была моя странная мысль: если этот рассказ — похож на мои сны и моё обнажённое, израненное сердце, если он похож на странную любовь смуглого ангела, и мою любовь, то.. вполне логично заключить, что между мной и этим рассказом, есть мистическая связь.
Я стал развивать свою мысль. Сходил за иголкой и вернулся в спальню.
Моя мысль была гениальна и… безумна: если я уколю страничку рассказа, то.. может на ней появится капелька крови? Или.. на моей груди, чудесным образом проявится капелька крови? Или хотя бы, просто, мне станет больно?
Боже.. как только не сходят с ума влюблённые, томясь по любимой, в разлуке!

Робко уколол страничку рассказа.
Клянусь, если бы на страничке проступила капелька крови, я бы не сильно удивился, но, грустно улыбнувшись, прошептал бы вслух: о мой смуглый ангел.. ты видишь, как странна и сильна наша любовь?
Если я тебе вышлю фото странички рассказа Тургенева, с кровью, может тогда ты поверишь мне, что наша любовь не от мира сего?
И вдруг моя мысль осеклась: боже.. любимая просто испугается окровавленного томика Тургенева! Подумает, что я порезал вены. Откуда она догадается, что это чудо и страничка Тургенева, сама закровоточила, замироточила?

Когда-то давно, в нежной разлуке со смуглым ангелом, я написал стих — кровью своей, и отправил ей фото стиха на листочке.
Но то был.. мой лунатизм любви. Я надрезал не вену, а ладонь, от избытка томления любви, а не горя: мне хотелось хотя бы капелькой крови, на листочке, оказаться на её милых руках и коленях.

Смуглый ангел.. помнишь ли ты тот зелёный, как травка, листочек со стихом? Ты тогда испугалась. Милая.. Но потом улыбнулась: моя кровь - была лунатиком, проснувшимся на твоей милой руке, и твоя улыбка была — лунатиком: ты тогда была в другом городе.. Но твоя улыбка-лунатик, думала обо мне и сквозь сон, бродила во тьме, счастливая, обнажённая и блаженная..
А сейчас, после нашего расставания, твоя милая улыбка-лунатик думает обо мне в ночи, во время сна, когда ты.. спишь с другим?

Я стал снова и снова колоть страничку Тургенева. Одну, другую. На полях и Те Самые строчки.
Ничего… я стал прислушиваться к себе: вот, сердце оступилось странно. Может это оно? Связь мистическая?
Вот, зачесалось правое ухо. Ну точно, оно! Мистика!! Но потом зачесалась… попа.
И тут я загрустил: Саша… это Тургенев! Романтика! Вечная любовь! Какая к чёрту, попа!??
Хотя и барабашки порой, когда с ними общаешься, могут на азбуке Морзе нечаянно матюкнуться неосторожным постукиванием.
Закололо под сердцем… ах, вот это уже романтично! Это не попа.

Хотя.. если бы Купидон стрелял бы в нас, он ведь не всегда стреляет в грудь? Порой — в плечо, в руку, прости господи, а если мы убегаем от любви.. то и в ягодицу, чего уж там.
Может у моего смуглого ангела, прямо сейчас, в постели, тоже таинственно зачесалась попа?
Тогда это уже… романтика и мистика! Вечная любовь!
Снова пронзаю иголкой странички.
Смотрю в окно: с ветки тополя взлетел грач.
Хм?! Снова уколол страничку и .. опять взлетел грач, другой! Чудеса. Тургенев, мистика.. Саша сходит с ума. Грачи сошли с ума.
Укол страничку. Зажглось окно в доме напротив. Дивно..

Может я — волшебник?? О мой смуглый ангел.. если бы ты узнала, то я — волшебник, может тогда бы ты меня полюбила?
Барсик.. я волшебник? Факир?
Барсик смотрит на меня с пола, и глаза его словно бы шепчут робко: Саша.. ты совершенно не умеешь пить. Ты идиот. Влюблённый идиот.

Продолжаю колоть иголкой страничку. Ничего. Ни грачи не взлетают, ни окна не зажигаются, ни кровь не течёт у меня из груди.
И вдруг.. меня как озарило, и даже краска стыда прилила к лицу: а вдруг.. в это самое время, в Москве, на 23 этаже, лёжа в постели в своей легендарной лиловой пижамке, мой смуглый ангел, вскрикивает от боли, хватаясь то за грудь, то за плечи, то за… попу? И на её милом теле проступают капельки крови…

Тургенев поместил наших героев в Италию позапрошлых веков.
Жила была прекрасная женщина, с удивительными глазами, чуточку разного цвета.
И жили два друга: художник и непоседа музыкант, несловоохотливый и грустный.
Как в хорошем уравнении — все данные есть для любви. Великой и вечной? Покажет время.
Друзья подружились с девушкой и договорились между собой: кого она выберет..  другой должен уступить и не обижаться.
Девушке был более мил, художник. Может быть потому.. что для нашей телесной и земной природы любви, более естественно — видеть, нечто прекрасное, чувства, видеть и осязать, и не важно, в художественной лепке брака, поступков, чудесных подарков?

Девушка любила по вечерам запираться у себя дома и тихо играть на лютне. Она не хотела выходить замуж.
Как догадывается проницательный читатель, любовь девушки к музыке, её тайные свидания с лютней и красотой музыки, были потаённым желанием души девушки, почти лунатическое свидание — с музыкой, ибо красоту музыки, как и настоящей любви, нельзя увидеть и потрогать, эта красота порой не может оформиться в изящную и милую лепку «брака» и т.д., и всё же именно небесная невесомость музыки любви, даёт душе — воздух жизни, смысл жизни, ибо без этой музыки любви — душа мертва и жизнь — бессмысленна.

Да, девушка не хотела замуж. Её сердце было отдано музыке и уединению, почти молитвенному.
Но у матушки были иные планы. И всё же, именно живописец был ей более мил, и она вышла за него.
Жили хорошо и счастливо.. но. Всегда это вечное земное Но: у них не было детей, и это омрачало их брак.
Символ чудесный. Некая трещинка в отношениях.. тёмная. У каждого она разная. У кого-то нет детей у кого-то — покоя на душе, у кого-то — нет чего-то иного. Вроде бы ты счастлив в браке, но душу что-то гложет, словно крылья души не могут раскрыться в полную силу и томятся по чему-то.. по кому-то.
Я бы назвал этот рассказ — одним из самых таинственных и пронзительных апокрифов вечной темы русской литературы: Она другому отдана, и будет век ему верна..

Наш грустный музыкант-непоседа, сказал другу-живописцу, что уезжает в далёкие края, и не вернётся до тех пор, пока огонь страсти в его сердце, не угаснет.
Кстати, внимательный читатель подметит, что тема огня, словно ангел с Того света, будет незримо порхать по страницам рассказа, то в мелодии, то в пламенном поцелуе: словно огонь — это древний бог, который течёт по венам любви, снов, искусства, прорываясь то тут, то там. Но мы боимся его.. потому что — отвыкли на этой холодной и безумной земле, быть — огнём. Боимся сгореть в любви — дотла, как бы раздевшись до бессмертия.

Не знаю, что имел в виду Тургенев, но мне показалось, что это чудесный символ загробных мытарств: расставание с любимой — равно смерти.
Путешествие по чудесной и почти неземной роскоши восточных царств, с нереальными зверями, тайнами и сокровищами природы и не только, равно — небесным блужданиям.

И не случайно, Тургенев, как бы между-прочим роняет такие слова: о музыканте никто не слышал, словно он пропал с земли (дословно не помню цитату).
А мне вот что примечталось. Может вся беда и уродство морали и любовного эгоизма и трагедии любви в том, что мы просто.. не видим того ада, который полыхает в наших душах?
Мораль и эгоизм, видят не дальше своих пальцев. Они слепы. И потому так нелепы ссоры влюблённых и диктат морали.

Если бы мы видели..  например, такую ситуацию: вроде бы банальный любовный треугольник. Одна его сторона, как обычно, мигает, пропадает его силуэт, словно фонарь в далёком парке: словно космос нежно сошёл с неба и сел на лавочку.
Для двоих влюблённых, точнее — для одного, с кем — живёт женщина, для его эго, больно и неприятно, делить любимую с другим.

Вопрос: что было бы… если бы и этот счастливчик и женщина его, увидели явно, весь ад, который развергся вдали от любимой или её нелюбви, в душе другого?
Если бы мужчина и женщина видели, как «третий», безнадёжно влюблённый и отверженный, вдали от любимой, в почти космическом холоде, начинает медленно превращаться — в травку озябшую, осеннюю, или его плечо и рука — стали дождём, а грудь стала прозрачной и сердце в ней мечется раненой ласточкой в снежную бурю, по нелепой случайности не смогшей улететь на юга?

Если бы этот влюблённый.. дождик, пожелал быть с любимой, несмотря ни на что, потому что он любит её не земной любовью, а небесной, а значит готов не просто делить любимую с её мужчиной, но и готов.. отречься от своей глупой человеческой природы и стать простым цветком или музыкой, или ласковым дождём.. лишь бы просто нежно касаться милых плеч смуглого ангела, просто касаться её милых ножек, губами дождя или травки..

Согласилась бы мораль и этот счастливый мужчина и женщина.. чтобы избавить другого, от ада разлуки, подпустить его, дождиком, осенней листвой, травкой, не важно.. к плечам и ножкам?
Или и это было бы грехом? Для морали. Но не для любви: просто дождь, целует милые плечи сна смуглого ангела.

Я уже не знаю, когда я говорю о своей любви к смуглому ангелу, а когда о рассказе Тургенева..
Прошли года. Наш непоседа музыкант, вернулся в Италию, к своему другу.. и его милой жене.
Но вернулся он… странным. С ним был не менее странный слуга — малаец, немой, как Герасим: порой мы, подчиняясь диктату морали, пытаемся избавиться в своём сердце от любви, как Герасим, от Муму: утопив её в водах забвения.
После вечера встречи, и чудесного индийского вина, наш музыкант сыграл на древней скрипке, прекрасную мелодию любви..
И тут, рассказ Тургенева раскрывается на коленях читателя, как аленький цветочек.

Девушка в эту ночь видит странный сон: комната, как лиловый хрусталь, испещрённая травкой, огненной. И за чёрным пологом — он, непоседа.. точнее, музыкант. И он жарко целует её..
Разумеется, девушка просыпается, с лёгким стоном. Просыпается и её муж. Что говорит ему девушка? О.. это даже мило: она видела страшный сон.
Вспоминается анекдот. Жена и муж поссорились из-за очаровательной соседки в коротком халатике, на которую положил глаз, мужчина: ночью, он стонал во сне. Его разбудила жена, ласковым ударом в печень. И спросила как на допросе, чекист, наведя свет лампы на лицо мужа: что тебе снилось, подлец?
Нет, ну гляньте на него… паразит. Да у тебя же все улики с собой, в постели: эрекция!

• Любимая.. ты не поверишь, снились сплошные кошмары.

  Ладно, согласен: анекдот дурацкий и я его только что выдумал.

Словно её сердце становится - видным! Я верю, что в Эдеме, люди были полупрозрачными, и потому  — бессмертными, и можно было увидеть сны и коснуться чувства любимого человека, его нежной мысли.
Краска смущения у женщин — это какая-то фантомная память Эдема. По крайне мере, когда взгляд музыканта коснулся краски, на щеках девушки..
Краска прилила к моему лицу. Краска катарсиса, словно Тургенев сыграл мне чудесную мелодию… на теле смуглого ангела.

А дальше.. начинается чистая поэзия: мистика, а если проще  — любовь!
Замужняя девушка и наш непоседа-музыкант, стали по ночам — тайно встречаться: они лунатиками гуляли по чудесному парку, так мило похожим на наш, русский парк, который мы так любим в романах Тургенева, с его беседками, похожими на нежно взошедшую в листве — луну Эдема счастья и любви.
Сны-лунатики.. Это сильно. Любимый мотив в моих стихах к смуглому ангелу.
Но как мы знаем, ревность — тоже, в некотором смысле  — лунатик. Пусть и мрачный.
Муж девушки, проследил за нашим лунатиком, за тем как его прелестная жена, в ночнушке, как призрак, перелезала через окошко и с вытянутыми перед собой руками, шла.. в русский московский парк, дивным миражом вспыхнувшим в самом центре Италии 16 века.

Кстати, меня заинтересовала одна мысль. Я искренне думал, что этот образ лунатизма, с руками, простёртыми перед собой, это эстетика фильмов 20 века.
Ан нет. По крайней мере, когда я в детстве страдал лунатизмом, я так не ходил.
Но чисто эстетически я могу это понять: словно твои руки тянутся к любимому.. или к небесному. Или: руки перед собой, это абрис крыльев, как бы растущих из груди, как на картине Павла Челищева.
Не будет спойлером сказать, что наш лунатик-ревнивец, живописец, пырнул своего друга музыканта, под ребро, кинжалом.
И музыкант убежал.. оступаясь.

Тут интересно другое: а что будет, если лунатика — убить. Поймёт ли он, что — умер, или не сразу, пребывая некой частью души — в эмпиреях?
Да и что есть наша любовь, как не лунатизм? Может об этом и хотел сказать Тургенев?
Она идёт по карнизу этого глупого мира, глупой морали и не менее глупых страхов, сомнений, обид…  словно мир создан лишь минуту назад и звёзды ещё блаженная часть человека и его снов, и Человек ещё спит и нежно слит с богом, и потому невинен и неуязвим, и человеку снится — Она, Ева, и его сон — это сама жизнь, и эта жизнь — выше любой реальности, морали.

Тургенев покрывает туманом тайны: умер ли главный герой или нет?
В черновиках к рассказу, Тургенев «убивает» и мужчину и женщину, как русских Ромео и Джульетту (русские страсти в Италии 16 века!)
Но потом отказывается от этой концовки. Углубляя её метафизически, как бы творя странный и… чуточку демонический апокриф одной известной евангельской легенды.
В хорошем смысле, демонический: в этом смысле, евангельские мотивы любил «переосмыслять» Платонов и Набоков.
На мой взгляд, Тургеневу удалось почти невозможное, что не могли сделать ни Лермонтов, ни Блок, ни Серебряный век русской поэзии: он повенчал христианство и демонизм, соединив их в нечто таинственное и звёздное.
В рассказе упоминается, что муж героини, художник, пишет с неё портрет святой Цецелии. После лунатических свиданий с непоседой музыкантом, некая художественная святость в лице девушки, пропадает.

Зато умница Тургенев, чудесно заменяет эту «эстетическую» святость, от которой в восторге, разве что муж-художник, да мораль, настоящим божественным чудом: зачатием, фактически, не от духа Святого, но от — музыки.
В символическом плане, красота искусства, на самом деле — божественна (и каждый из нас, в некоторой мере, беременеет божественным. Если конечно.. не «страдает» лунатизмом и не доволен сытой жизнью, в которой искусство — лишь приятный довесок к сытому счастью), как и любовь, божественна и является горней музыкой в этом глупом мире, не давая ему погрузиться во тьму и безмолвие.
Я посмотрел в инете, что же это за святая Цецелия. Она считается покровительницей церковной музыки.
Интересная женщина, оказывается. Как и героиня рассказа, она хотела посвятить себя уединению и богу, оставаясь девственницей.

Но мать выдала её за язычника.
В этом смысле, Тургенев интересно выворачивает сюжет наизнанку: героиня рассказа, выходит замуж за христианина, а непоседа-язычник, музыкант, отправляется в далёкую Индию, но.. каким-то чудом, правда божья, тургеневская правда, русская правда, становится на сторону не условного христианина и брака, а на сторону демонического, отверженного, раненого: на сторону любви. Неземной.

В реальной легенде, святая Цецелия, обращает мужа-язычника в христианство, их, разумеется, казнят, с чудесами: святую не могли сжечь. Потом палач не смог отсечь голову святой..
У Тургенева иначе: девушка теряет «голову» от любви, но сама не сознаётся себе в этом.
Она до последнего борется с любовью, как Иаков с богом, в ночи, у реки, не зная, что это — бог.

Быть может Тургенев, всю жизнь влюблённый в замужнюю женщину — Ви, этим рассказом, высказал мучительную истину о том, что бог — может быть не только на небе, душа, может таиться не только в теле, бог может быть вне истины, и, наконец, настоящая любовь, может быть не только в браке, а, наоборот, порой истина, брак, мораль… противостоят любви, и что путь к божественной любви, это… некий лунатизм сердца, воли и снов, писем, как сказала бы Марина Цветаева, лунатизм, преодолевающий земную мораль и вообще, «человеческое».

В одном из писем к знакомой, Тургенев писал (простите за неточность, я читал это в юности и меня поразила тогда эта мысль), что его сердце в любви — умерло заживо.
Так оно и есть. При расставании, в бытии морали и толпы, в сердце человека меркнет и умирает образ любимого человека.
А у подлинно любящих, меркнет и умирает — их сердце, но в нём, чудесным образом, как цветок-лунатик на луне, продолжает жить светлый образ любимого человека, и этот образ любимого — сильнее и выше твоей жизни, этот образ любимого в сердце — вечная песнь торжествующей любви!
Как и мои стихи о тебе, мой смуглый ангел, как сны о тебе, как и все мои рецензии, которые… больше, чем просто рецензии: рецензии-лунатики, босиком, сквозь ночные города, стужу и буераки, бредущие в Москву, на 23-й этаж, к твоим милым смуглым ножкам...

Если бы вы вдруг узнали шокирующую тайну о том, что среди гениев мировой литературы… скрывался один странный писатель, который… вовсе не был человеком, а был — Демоном, обыкновенным демоном, раненым, воспитанным с детства - людьми.
Вы бы на кого подумали? На Лермонтова? Эдгара По? На хромающего Байрона? На Булгакова? Достоевского?
А что… если таким писателем был — наш гениальный романтик, Тургенев?
Данный рассказ Тургенева, в некоторой мере является прозаическим и таинственным апокрифом поэмы Лермонтова — Демон.

Мы как-то проглядели в Тургеневе, его исконный и естественный демонизм, который, быть может, более глубок, чем у Лермонтова.
Просто Лермонтов отдавался ему искренне, как ребёнок, игре со зверёнком раненым, или — снам, а Тургенев словно бы стыдился своего демонизма, как стыдился бы своего смуглого крыла среди людей, пряча его под плащ.
Но порой, это смуглое крыло-лунатик, словно бы помимо воли Тургенева, как бы бродило-бредило во сне в его рассказах, смущая современников: как так! Такой умный писатель, образованный, и пишет о такой фантастической чепухе!
Замечали, в наше время некоторые люди так же относятся.. к романам о любви?

А что есть более фантастическое и мистическое, нежели — любовь?
Если честно, меня сильно печалит, когда я вижу удивление читателей: как?? Тургенев писал мистические рассказы?? Он был мистиком??
Быть может для многих будет открытием, что Набоков, был гораздо боле тонким мистиком, чем Гоголь?
И что Платонов был… нет, не мистиком. Просто его тексты живут в 5 измерениях, в сверхчувственном, а это и есть мистицизм. Наверно поэтому читать Платонова с подходами трёхмерного мира — преступно и глупо.

Если бы люди узнали, что когда два сердца влюблённых сливаются, то где-то в глубинах вселенной, вспыхивает звезда — Сверхновой, или пространство в бездне грядущего, как бы цветёт новой таинственной жизнью, блаженно натягивая светом, расстояние между грядущим и настоящим… и что в ссоре влюблённых или в их расставании, где-то на планете грядущего, умирают множество ангелов, которых словно бы насилует нечто-то тёмное и лживое, то что бы мы подумали о любви и фантастике?
Такое ощущение, что мы в нравственном смысле, живём в пору неандертальцев: мы верим лишь в то, что видим и чего касаемся.

А если бы мы в момент ссоры с любимым, или расставания с ним, вдруг на себе ощутили, как стигматы, раны грядущего и раны таинственных ангелов на далёкой планете, которая всегда рядом с нами, просто мы её не замечаем?
Только представьте: вы ссоритесь с любимым человеком. Молчите за утренним чаем, и вдруг.. вы вскрикиваете, потому что по руке любимого, поднявшего чашечку чая к губам — течёт кровь: просто вены сами собой открылись, как цветы в ночи.
Или вы сказали что-то резкое и жестокое любимой, на эмоциях, и тут же, на её лице и груди, проступили ужасные раны, словно на неё напал незримый зверь.
Неужели человеку не хватает фантазии и чуткости воображения, чтобы понять, что человека можно изнасиловать и убить - даже не касаясь его?

И после этого.. ваш любимый, —  словно беременеет. От вас? Или от того тёмного и демонического, что в вас словно бы вселилось в этот миг ссоры, словно вы на миг покинули Землю и ссорились где-то на другой, мрачной планете, где мы сбросили с себя маску человеческого и стали тем.. кто давно тайно жил в нас, кто всегда тайно живёт в нас, одинаково отрицая и распиная — бога, красоту, человека, любовь.
И разве так важно, что забеременеть может.. мужчина? Или женщина, не важно.
Порой жестокие и тёмные слова, проникают в нас так глубоко, как не может проникнуть в женщину — мужчина, во время секса, как пуля не проникает в тело человека, как душа при зачатии не проникает в глубины плоти.

Вы не замечали, что порой, в ночной постели, свернувшись трагическим калачиком, поджав колени к груди, как космонавт в момент взлёта ракеты, наш силуэт, с письмом от любимого, которое мы прижимаем к себе, похож на вечный силуэт… матери и ребёнка? Или отца.. и ребёнка.
Это так странно.. влюблённые расстались, а мужчина оказался — беременным. На свет появился странный ребёнок, с удивительными глазами, чуточку разного цвета, смугленький: весь в маму..
Этот ребёнок — неземная нежность моей тоски по тебе.. о мой смуглый ангел.

В письме к другу, Тургенев говорил, что в данном рассказе, он хотел коснуться не скандальной темы, как это часто бывает у французских писателей, а… решить некую физиологическую загадку, с которой он знаком, в некоторой степени, по собственному опыту.
Не знаю, что за опыт такой был у Тургенева, но если учесть.. что в рассказе, речь идёт — о мрачном изнасиловании женщины, спавшей в постели и от ужаса потерявшей сознание и которую изнасиловали… в «обмороке», почти — изнасиловали её сон, то становится чуточку страшно, особенно если учесть, что эта женщина была замужем и потом родила сына. От насильника. Муж об этом ничего не знал. Но между матерью и сыном, образовались ооочень странные отношения, почти дуэльные отношения любви-ненависти.

Неожиданный сюжет для Тургенева? Что хотел сказать Тургенев этой странной обмолвкой о «физиологической тайне», которая имела место в его судьбе?
Разумеется, Тургенев никого не насиловал. Тут речь о другом, а каком-то душевном искривлении нравственного пространства памяти о чём-то.
Есть два пути понимания этой тайны. И на обоих путях, можно свернуть себе шею.
Первый путь, это история с отцом Тургенева. Он не любил свою жену и вышел за неё, по расчёту.
Является ли брак по расчёту — латентным изнасилованием? В некоторой мере, да.

Генрих Фюссли - Ночной кошмар

Отец Тургенева часто изменял жене и она порой просыпалась с криком по ночам, от жутких кошмаров: ей снилось, что рядом нет её мужа и он ей с кем-то изменяет.
Кошмары, как дикие, жуткие зверята, жили в одинокой постели матери Тургенева и ласкались к её груди.
Чувствовал ли Тургенев, в связи с этим, что он не желанный ребёнок, что его отец — не совсем его отец?
Быть может ему снились странные сны.. что его отец — это лес, или чудесный дуб в лесу, у которого любила сидеть матушка. А может быть его отец — обыкновенный дождь? Матушка Тургенева любила дождь.
Вторая тропинка понимания, это уже судьба самого Тургенева.

Тут у Тургенева свой Дон-жуанский список… демонический, точнее.
Про милую служаночку в доме матери, которая от него забеременела, знают все. Родилась Пелагея, которую потом воспитывала.. платоническая любовница Тургенева — Виардо.
Но мало кто знает о другом грехе Тургенева. Однажды, он влюбился в доме своей кузины, в очаровательную и стройную горничную. Влюбился так сильно.. что решил по мужски, выкупить её и жениться на ней. Романтика!
Та заломила приличную сумму: около 700 рублей.

Тургенев стал жить с ней. Писал своему другу: какая скука! Даже безнравственность (читай — разврат), не спасает от скуки!
Девушка скоро наскучила Тургеневу: любовь отцвела, как сирень.
Он пристроил её какому-то купцу и был таков. Но… у девушки родился очаровательный мальчик.
И вот это уже, интересно в отношении рассказа.

Рассказ ещё интересен тем, что он является как бы демоническим двойником другого рассказа Тургенева, написанного незадолго до смерти: его гениальный рассказ —  Иван Тургенев - Песнь торжествующей любви
В том рассказе, как сон, снова повторяется Тот самый сюжет Тургенева, а точнее — некая затаённая боль Тургенева.
Но в «Песни» он решает её совершенно иначе: он в нём делает то, что не удалось Лермонтову и Серебряному веку, во главе с Блоком: он венчает демонизм и христианство, сливая их в нечто звёздное и таинственное.
В рассказе же — Сон, Тургенев описывает чистый и тёмный Демонизм, почти без света.

По сути, это экзистенциальный и мрачнейший апокриф евангельской легенды о непорочном зачатии Марии.
Этого апокрифа, первого в русской литературе, коснулось наше Солнце русской поэзии, — Пушкин, в богоборческой поэме своей безбожной юности — Гавриилиада: некий крылатый Демон, наведывается к Марии и.. овладевает ею в темноте, но та думает, что это был ангел.
В этом есть древнейшие легенды, возникшие ещё в первые века Христианства, о сыне Божьем, как о сыне — Люцифера.
Чисто художественно, это очень интересная и трагичная легенда, особенно если учесть, что Люцифер — был ярчайшей Звездой на небе бога и любимейшим ангелом Бога, до падения.

Даже в этой легенде угадывается некая мрачная рифма Сына бога и Звезды Вифлеемской: утренней звезды: Венеры, Люцифера: словно звезда путеводная и Сын (сон), это одно существо.
Уже потом, Серебряный век подхватит эстафетную палочку английского романтизма, где Байрон и Перси Шелли развивали (и косвенно, Лермонтов) тему о том, что Люцифер, это не банальный и ужасный дьявол, каким его любит представлять толпа (ещё вопрос, чей образ больше изнасиловала и обезобразила толпа: бога, или дьявола.. создав их по своему образу и подобию, словно бы мстя за что-то), а почти благородный и оболганный мученик, а-ля прикованный Прометей.

В своей «Песне», Тургенев, в лучших традициях Перси Шелли, возвращает Свет этому демоническому образу, в лице человека, влюблённого в женщину, вышедшую замуж за его друга: влюблённый — музыкант, вернувшийся из таинственной Индии: он и жена его друга — лунатики, встречающиеся во сне, и она, фактически, как Мария, зачинает не от Слова, но от Музыки.
В рассказе «Сон», Тургенев словно бы говорит всё как есть: он описывает уже не романтический образ Люцифера, а мерзкого дьявола, того самого, кто распинает Любовь и красоту и глумится на человеком, жизнью.

Или это не дьявол.. а некая тёмная и сокровенная природа человека? Быть может.. бОльшая природа человека? И чтобы человек не сошёл с ума от этой истины, что бОльшая его часть — это ад и мерзость, он, как ребёнок, персонифицировал этот свой тёмный порыв и естество — назвав его, дьяволом?
К слову, это тоже древний апокриф: мол, человек, человеческое — вовсе не что-то хорошее и светлое (пусть так думает Горький: человек, это звучит — страшно!!!, а вовсе не гордо! Вот душа, любовь, это звучит гордо и чудесно.

Но какое, чёрт побери, отношение, человек и человеческое, имеют к Душе и Любви? Тут какая то древнейшая ошибка и ложь, века увечащая людей, быть может филологическая ошибка: не можем же мы называть друг друга — духами или любовью, тем, что не видим? Какая глупость.. жить в мире слов, а не чувств!!), а — некий ребёнок, родившийся от насилия: что-то тёмное и мерзкое, когда-то изнасиловало звёздную душу и появился Человек, в котором борется с тех пор, две природы, два начала: Света и тьмы.

В гениальной поэме Перси Шелли — Мимоза (Чувствительное растение), Перси Биши Шелли - Мимоза хоть и косвенно, есть этот мотив женщины (Евы) и таинственного ребёнка, рождённого от Демона-искусителя.
Но ребёнок там умирает и становится — растением, ранимым и говорящим: красотой.
Так же интересно сближение между рассказами Тургенева — «Сон» и «Песнь..» и деталях: в рассказе — Сон, у демонического человека, изнасиловавшего девушку во сне (звучит двусмысленно, но тем верней), был таинственный слуга — смуглый арап.

В рассказе «Песнь..», у влюблённого в замужнюю женщину, был слуга — малаец, с отрезанным языком.
В одной из рецензий на «Сон», одна девушка, моя бывшая… подруга, пишет довольно пошло о том, что Тургенев, конечно, мастер, но в плане «саспенса», ему следовало бы подучиться.
Ну что тут можно сказать? Это ужасно, когда к искусству подходят с мерками обывателя и потребителя, требуя по детски, чтобы было весело, жутненько и вкусненько. Словно красота и боль текста — это еда, жратва, которую нужно просто вкусно приготовить для утробы души.

Так и к Евангелию можно подойти: нет там саспенса! Вот бы.. переписать, с саспенсом! Ух!
И многие ведь переписывают. В одиночку и не только. И как говорят про книги: а мы так видим текст! Так и про веру: а нам так хочется верить! Мы верим в своего бога! Мы не с этой.. мрачной религией и толпой.
И выходит всё по Тургеневу: насилуют и веру и Бога, зарождая в своей душе, не чувство Прекрасного и чувство Бога, а нечто демоническое и пошлое.
Разумеется, не всегда так выходит: одинокие лунатические блуждание в вере и в любви, искусстве, порой идут неземными тропками, мимо «туристических маршрутов». Правда, мой смуглый ангел?

Я уже писал, что очарование мистических рассказов Тургенева не в их откровенности, а в их нежном смущении, словно бы Тургенев смущается своих исполинских смуглых крыльев.
Если это перевести на язык любви… конечно, по своему прелестны милые инфернальницы, откровенные в сексе и флирте, но и женщинам и мужчинам (не всем, наверное), нравятся некое слияние робких и смелых душ: коснулся руки девушки в кафе… и она так мило зарделась, опустила взгляд и каштановые волосы за её ушком, с грацией смуглого крыла, сорвавшегося со скалы, озарённой луной, коснулись её лица, как бы приобняв его: фактически, строчка Лермонтова, когда демон, душу младую в объятиях нёс..
Или это был ангел в стихе? Не важно..

Итак, мальчик живёт с мамой на берегу моря. Готический пейзаж. И моря и таинственного дома и прекрасной мамы, в чёрном платье: уже многие годы так ходит, после смерти мужа.
У мальчика нет друзей, его друг — сон. И — мама. Мне даже кажется, он их иногда путает.
Мальчику снится один и тот же сон: таинственная улица сна. На такой улице мог стать человеком, стих Блока: ночь, улица, фонарь, аптека..
Мальчик во сне идёт по этой долгой, как сон и жизнь, улице и входит в мрачный дом. У окна, мальчик видит своего отца. Умершего. Но это словно бы иной отец — «ночной» (словно есть два Христа — ночной и дневной, если верно помню, в юности, я что-то подобное читал у немецких мистиков 16 века). Он смуглый и с жутким шрамом на лице.

И ещё важная деталь: отец уходит куда-то в туманы снов, и лишь слышится словно медвежье бурчание.
Этот звериный мотив повторится в рассказе не раз, подчёркивая инфернальную и звериную природу Отца.
Но интересно, наверно, подметить тут онегинскую нотку: тот самый Медведь из сна Тани, который гнался за ней.
Это удивительно… Танин медведь, догнал нашу героиню, тоже, в каком то смысле, Таню (она другому отдана...), и.. изнасиловал — Таню.
Но если у Пушкина всё почти очевидно: Таня замужем за нелюбимым, и во многом — насилует себя, даже чисто по-женски насилует, стремясь вырвать из своего сердца, память и любовь об Онегине: чаще всего, такие «стрелы» вырываются вместе с сердцем.

То в рассказе, совсем иной мотив: девушка замужем за любимым, а не за «медведем». Молодожёны отправились в свадебное путешествие, и там девушка блистали на балах.. улыбалась миру и сердцу своему.
И там же на балу она заметила этого Беса, который мрачно и сладострастно смотрел на неё.
До меня только сейчас дошло: фактически, девушка была изнасилована в свой медовый месяц: сюжет, скорее для Тарантино.
И вот тут интересный и таинственный образ: её мужа отвлекли и выманили из дома, играть в карты (что то же символично: ты женат на красавице, в твоих руках —  все сокровища этого мира, и быть может — Того. Какого рожна.. ты бросил встревоженную и захворавшую жену, дома, в постели, одну, и попёрся в незнакомый кабак, ночью, играть в карты.. с мужиками, или.. с бесами?).

Так что вина мужа, тут очевидна. И она вполне символична: насилие Нас, происходит тогда, когда любимый нас бросает в одиночестве и наша душа — зябнет).
Но меня привлёк другой образ. Девушка проснулась среди ночи. Мужа нет рядом. Сумерки лунные. Словно бы кто-то скребётся и шепчет. Шёпоты и тени, словно бы менялись местами.
Она присматривается к стене и.. вскрикивает: сквозь стену проходит мужская фигура и крадётся к ней.
Мистика? Или тайная дверь? Но разве это не мистика, что женщина поселилась в доме Дьявола, как лунатик придя к нему в Логово?

Это — тотальный ад, и не только женский ад, хотя и женский, да — ты, в своём доме, оставленная любимым, и ты совершенно беззащитна и даже стены не могут тебя защитить: какой тут к чёрту саспенс? Пускай подростки смотрят фильмы про прелестных вампиров. Тургенев описал чистый и неразбавленный ад, без прикрас и фентифлюшек.
Вам ни что не напомнил этот образ? Да, вы правы: это фотографический негатив образа… Христа! Когда Христос воскрес, он проходил сквозь стены.
Таким образом, Тургенев описывает не столько мистическое и демоническое существо из ужастиков, но — Антихриста.
И мать неспроста, то безумно окунается в любовь к сыну, как.. в омут, с головой, то — чуждается его, замечая тёмную природу сына и черты насильника.

Как догадывается читатель, сын, которому идёт уже 18-й год, однажды встречает на улице своего «ночного» отца. И
этот отец узнаёт от мальчика про его мать и.. снова навещает её.
Остаётся тайной: изнасиловал ли он её и на этот раз? Если — да, то тут уже как бы спиритуализм двойного изнасилования, в котором, пусть и косвенно.. участвовал — сын!
Слава богу, милый Тургенев ничего не говорит об этом, и читатель.. должен сам рвать своё сердце, догадками и уравновешивать психику и расшатавшиеся нервы, после рассказа — бутылочкой вина, закуривая даже сигаретку, хотя и бросил курить.

Спасибо, Тургенев! Не даром ты мой любимый писатель. Я однажды после твоих рассказов.. перейду на героин. Шучу. Его я уже пробовал не так давно и не понравилось. Но тогда это было не после тебя, после другого Тургенева — моего смуглого ангела. После её ночного письма.
Но героин не так торкает, как милый носик и глаза московского ангела: к ним привыкаешь навсегда и они снятся тебе снова и снова..

Но сам образ у Тургенева, конечно, безумен и экзистенциален.. в своей мощи: фактически, девушку насилует — тень Христа.
Мы видим изумительный апокриф лермонтовского Демона. Но… в мрачном монастыре, живёт не одна Тамара, а с сыном, и к ним наведывается — Демон. Отец. Насильник.
А где же бог? Вот этим то и страшен рассказ, экзистенциально страшен и это просмотрели все современники Тургенева, свысока смотрящие на этот рассказ, да и современники наши, по сути, просмотрели экзистенциальное начало рассказа.
Почему экзистенциальное? Всё просто: бог в рассказе Тургенева, словно бы умер. Быть может муж девушки, который оставил её наедине с дьяволом, который её изнасиловал, и был — богом?

В этом смысле любопытно, что в рассказе, читатель встречает всего одно имя — Пётр (хранитель ключей в церкви и символ церкви). Это слуга человека, у которого снимал дом Дьявол-Отец.
К нему однажды пришёл в дом (выследил!) мальчик и стал выспрашивать о нём. Но хозяин — спал. А Отец уехал в Америку (тут бы Задорнов улыбнулся).
Этот неведомый Хозяин, у которого снимал квартиру Дьявол — столяр.
Знакомый образ? Это профессия Христа. Фактически, Дьявол снимал комнату у Бога. Но Бог — спит.
Словно бог спит — Века, отдыхая в затянувшийся и бесконечный седьмой день, а пока он спит — мир насилуется Дьяволом.
Пока в нас спит любовь — мы насилуем мир и себя!
Я искренне не понимаю, почему этот метафизический мотив просмотрели все литературоведы и современники Тургенева.

Девушка — это душа, которую преступно оставили наедине с жизнью. И жизнь — изнасиловала девушку.
Помните слова Курта Кобейна? — Никто не умрёт девственником — жизнь всех поимеет.
В рассказе Тургенева, в мире умер бог и по нему душа носит вечный траур. В мире правит — дьявол и сны, которые насилуют.. душу мальчика (ну, это могут разглядеть лишь лунатики чтения).
Вся надежда на мальчика, в ком борется, по заветам Достоевского — Дьявол и Бог.
Кто этот мальчик? Любовь? Кто любил, для того ответ очевиден..

Толстой и его современники, чурались таких рассказов Тургенева, смотрели на них свысока..  а между тем, Тургенев, в  своём Сне, поднялся почти на вершину Мистерии Байрона — Каин, Тургенев поднялся на экзистенциальные высоты Сартра и Платонова, опередив своё время.
Это Сон — обо всех нас, о наших тайных изнасилованиях. Мы ведь любим.. в сумерках души, насиловать себя?
Или чувство своё, сердце, прошлое?
Это ведь и о Толстом, которого всю жизнь насиловало нечто Тёмное и демоническое в его светлой душе. Не случайно Горький однажды заметил, что Толстой, по сути — атеист. Демоническое в нём, победило, как это ни странно. Вырываясь наружу и насилуя и жизнь Толстого и судьбу его жены.

Быть может Толстой, покидая ночью Ясную поляну, уносил с собой из дома — своего демона, спасая этим свою жену и близких?
Насиловал себя и Маяковский. Нечто демоническое в нём, насиловало..
Как гениально заметила Цветаева: восемь лет, Маяковский убивал в себе поэта. На девятый год, поэт не выдержал, встал и убил Маяковского.
А сознаемся ли мы себе, после рассказа Тургенева.. как именно и чем именно — мы насилуем себя? Свою жизнь? Свою любовь?
Или наша жизнь.. лишь сон? Может.. нас кто-то насилует, пока мы спим?
Потому нам и страшно проснуться и мы предпочитаем — спать.

В этой повести Тургенев предстаёт перед читателями совсем в другом не очень привычном и знакомом нам образе. Хотя и вполне в духе времени. Поскольку оформлено произведение как старинный средневековый манускрипт, то и стиль изложения соответствующий — что-то близкое к сказкам Шехерезады и романтическим повестям от А.К.Толстого и Проспера Мериме.

А сюжетно — это романтическая и во второй своей части мистическая история любовного треугольника. А раз треугольник, то конечно возникает ситуация, когда отвергнутая сторона прибегает к мистическим «восточным» способам привлечь былую любовь.
Поскольку слушал радиопостановку, то актёрская игра добавила силы восприятия и мощи эмоционально-чувственного отношения к сюжету и к героям и персонажам. Опять же, не слишком известная классика.