Таинственные повести и рассказы

Вам никогда не приходила на сердце, мысль, что из некоторых историй великих писателей, можно собрать маленькое Евангелие, лунное Евангелие?
Данный мистический рассказ, Тургенев стал писать после перевода повести Флобера — Легенда о Юлиане милостивом.
Любопытная повесть, кстати: молодой монашек, аки сумасшедший Дон Кихот святости, боролся с мышонком в церкви, словно с драконом, душил голубя, который залетел в храм: так он ревновал бога — к жизни. Оберегал бога от жизни, словно любовницу, заперев её — в подвал «веры».

Не помню чем повесть закончилась, да и не важно это: если бы воскресились мышонок и голубь, было бы здорово. Но это подсказывает лишь моя фантазия, и она же рисует дивно искажённое ужасом лицо монашка.
Кстати, представляете такой милый конфуз в конце мира? Настаёт конец света, сияет каждая травка и веточка, и цветут вишня и яблоня — посреди зимы, и вдруг, начинается воскрешение…
Но необычное: вместо людей, из под земли воскрешаются милые животные, эти незаметные мученики и ангелы человечества, чтобы на земле, вновь воцарился — рай: без людей!!

И я бы хотел хотя бы в прицел замочной скважины цветка, из под земли, посмотреть на лицо единственного, видимо, случайно воскрешённого человека — священника, в этот момент.
Я не знаю, что оно изобразило бы: ужас? бесконечное одиночество? Сомнение в боге? А может… понимание и грустную улыбку святого?
Но такие священники, один на миллион. Как и любовь: правда, мой смуглый ангел?
Кстати, чудесный сюжет для рассказа: дарю, если кому пригодится.

Стал замечать за собой во время чтения, одну странность: я чуточку брежу.
Я словно гадаю: если в книге встретится милое имя моей возлюбленной, или её не менее милое и эдемическое прозвище — Травка, или хотя бы просто — поцелуй солнца, т.е. — обозначение смуглости, я улыбаюсь от счастья и даже чуточку трепещу.
Вот и читая данный рассказ, я два раза трепетал. Не весь, слава богу, иначе бы это было похоже на жутковатые судороги.

Да и со стороны бы это смотрелось странно: Саша читает рассказ про изгнание бесов и… в судорогах корчится на полу. Страшно.
Травку на страничке я поцеловал. Когда встретил слово — смуглый, я призадумался: целовать или нет?
Поскольку это относилось не к женщине, а — к священнику. И всё же я чуточку зажмурился и поцеловал смуглого священника.
О мой смуглый ангел, прости, что я целуюсь по ночам, со священниками!

Вот как так выходит у Тургенева? Это чудо искусства? Я не про мои поцелуи со священниками..
Он вроде бы пишет жуткий рассказ о бесовщине и изгнании дьявола, причём, рассказ, основанный на реальных событиях, (в письме к другу, он даже выражает опасение, что рассказ не пройдёт цензуру, ибо он — буквально сквозится святотатством), но всё равно выходит что-то вроде евангельской притчи. Правда.. с робким светом. Смуглым светом.

Для хорошего рассказа, нужно всего пару метких символов, чтобы сюжет засиял чем-то нездешним.
Всего два имени, и больше ничего: Марфа и Яков.
Марфа, как известно, была сестрой воскрешённого из мёртвых — Лазаря.
Яков — известен своим таинственным сном, в котором, по некой сияющей лестнице, протянувшейся от земли до земли, нисходили и восходили ангелы и демоны.

Рассказ начинается в лучших традициях Записок охотника: Тургенев путешествует по захолустью и встречает одного священника. Милого и доброго, старого уже, но лицо у него — бесконечно грустное и «убитое».
Есть такие лица, замечали, когда словно бы всё в душе уже умерло? Так осенью вся листва облетела и лишь один листик ещё держится и трепещет на ветру: хочется залезть на дерево и помочь ему, милому, что бы не мучился: пускай летит к звёздам..
Тургенев приболел, и его у постели навещал священник. Играл с ним в карты.. Прелесть!
Кстати, за картами можно всю душу рассказать. И.. проиграть.
И вот, оставив Тургенева в дураках (замечу, что карты и игра — это нежная территория дьявола. Его храм), священник рассказывает свою историю. Свою боль и душу.

Начинает вроде бы с не очень важного: было у него 8 детей, но 6 из них умерли в раннем детстве. Старший умер недавно, архиереем, а Яков… с ним то всё и произошло.
Как бы между прочим, обмолвился отец Алексей, что он любил свою попадью — душевно.
Двоякое слово.. с оскоминкой — платонизма. В настоящей любви, и тело — тоже, душа. Но когда любят только душой… это чуточку неполноценная любовь.
Может это и было тем неприметным грехом, который и погубил 6 детей?
Попадья любила его всем своим существом… а он — «душевно». Зато спал с ней, видимо, от всей души, и от всего тела.

Когда Якову было 10 лет, он однажды ушёл в лес и провёл там всю ночь.
Вернулся — сам не свой. Весь смутный, весь — в себе. Говорил, что встретил там странного зелёного человечка, горбатого, с бородкой, который угостил его орешками.
Дальше, в рассказе, будет важный образ причастия в церкви, и поэтому я хочу подчеркнуть важность образа этих орешков: это было словно.. языческое причастие.

Кто был этот зелёный человечек? Понятно, не инопланетянин. Где вы видели горбатых и седых инопланетян? В России, разве что (шутка).
Может это был леший? Пан? Душа природы милой?
У Пана и чёрта, кстати, много общего и в первые века христианства, его изображение приравнивались к дьяволу.
Для Тургенева, как пантеиста, это очень важно.

Прошло несколько лет. Яков вырос и поступил на семинариста.
Но некая смутность и задумчивость, в нём остались.
И вдруг он пишет отцу: не могу я так больше. Не моё это. Хочу быть врачом и помогать людям.
Заметьте тонкую параллель: священники — врачеватели душ, врачи — тел.
Храм леса и причастие орешков, и храм религиозный и причастие хлеба.

Словно есть два бога и они борются друг с другом.. в сердце человека.
А может это ложное, «человеческое», изуродовало и разлучило два родных понятия? То, лесное и природное, демоническое, и - небесное?
Так порой в любви бывает, когда мы мучаемся и терзаем себе сердце ложными сомнениями, грехами и страхами, и растёт в нас, как тень от фонаря — огромное чёрное существо, которое больше нас и больше деревьев.
Я к тому, что данный рассказ тем и любопытен, что его интересно прочитать с разных ракурсов: демонического, психологического, мистического и т.д.

Как там у Тютчева? И свет во тьме греха — жжёт, как в аду.
Даже самая светлая мысль, даже любовь и бог — могут жечь адом и свести с ума.
Вот и Якова нашего, мучила некая мысль, эта размётанность и распятость души, между двумя религиями — «лесной» и «человеческой».
Так мучаются порой в выборе между двумя возлюбленными.
Это совершенно изувечило душу Якова: он написал отцу, что бросает и университет.
Приехал к нему — совсем никакой. Словно лица на нём не было: есть такие лица, замечали? Словно дерево без листвы в середине ноября: сквозь ветви шелестит ночь и звёздный ветер, так что на миг кажется, что космос виден сквозь ветви.

И тут то Яков всё и рассказал отцу: он уже долгое время видит возле себя — «Его».
Кого? Бога? Ну..  почти: дьявола. Но только это не лубочный дьявол, с рожками и копытцами: простой человек, только.. чёрный.
Мотив Чёрного человека Есенина, берёт свои истоки именно в данном рассказе, и поражают даже детали: когда отец повёл сына на богомолье, к одному святому в Воронеже, там наш Яков, вроде бы просветлел сердцем, ещё в пути, но в самой церкви, на исповеди, случилось нечто экзистенциальное: он весь преобразился и.. приняв причастие и не успев его проглотить — изверг его изо рта, ибо дьявол вдруг вырос словно из под земли перед ним и впервые заговорил.

Совершенно невозможная вещь, даже в мире религии: дьявол шёл со священником и его сыном.. на богомолье.
Впрочем, вполне себе русская история. Если бы ещё на пригорке, в теньке, под вязами, они останавливались и кушали пасхальные яички и играли в дурачки, было бы совсем — по русски и весело.
Но что бы дьявол появился в церкви… это невозможно. Так кто же появился в храме? Кто говорил в доме божьем?
Неприкаянный призрак души природы, отверженной и поруганной? Или Пан? Или чёрная измученная душа человека? Сверх- Я души, опалённой?
Помните мучительную строчку в стихе Есенина? Тело, Христово тело, выплёвываю изо рта!!

Ну и какой же Тургенев, без любви?
Недалеко от дома священника, жила Марфа, вдовая и молодая ещё девушка. С ней и познакомил, священник, сына.
И вот тут прелестна вечная дуэль, первая дуэль на земле, между прочим: между сердцем женщиной и — дьяволом.
А может — богом? Это тоже первая дуэль. Точнее — вторая. И тоже, в главной роли — женщина. Ибо для неё любовь — это бог (в одной женщине правильно преломились слова Евангелия: любовь — это бог, а в мире мужчин, искажённом: бог — это любовь: что верно только наполовину).

Часто виделись Яков и Марфа… и Марфа худела, таяла как свечка, а Яков словно бы светлел душой.
Любовь женщины творит чудеса: она воскрешает из мёртвых!!
Я сам это ощутил в жизни: правда, мой смуглый ангел? Я ведь до встречи с тобой — был словно бы мёртв. Судьба была мертва и тлела.
Впрочем, как и сейчас.. без тебя.
Хоть к священнику веди. Нас… тайно повенчать. К лесному отшельнику. Где-нибудь в Японии.

Кстати, вспомнил, как после одного случая в детстве, (мне было 6 лет и я встретился с дьяволом, назовём это так: я не шучу — у меня даже поседела прядь волос на виске), я стал сильно заикаться — до сих пор не прошло, хотя выровнялось, но когда волнуюсь, то начинают заикаться, но чуточку грациозно, как говорят девушки, по крайней мере.
Куда меня только не водила мама! И к психотерапевту, и в логопеду, и даже к священнику. Но больше мне запомнился поход к старой знахарке в деревне.

Меня окуривали свечками, шептали заклинания в сердце и ладони, в лицо и в спину, заклинания, похлеще чем в Гарри Поттере (боялся превратится прямо там, не то в травку, не то в лягушонка).
Потом жгли спички и бросали в воду, которую я должен был дома пить: 3-х литровая банка. И купаться в ванне с солью: пачка соли. В темноте и при свечах. Жуть..
Старший брат подшучивал — доводя меня до слёз), что я одержим древним демоном и ещё неизвестно, кого изгонят: дьявола из меня, или меня.. из дьявола.

Но что то сорвалось между Марфой и Яковом, и он снова стал «темнеть». Бежал от себя и жизни.
Может Марфа стала перетягивать его в религию, сделав ошибочный шаг в сторону, от вечной религии — любви?
Как там у Есенина? Чёрный человек, чёрный человек, на постель ко мне садится, чёрный человек, спать не даёт мне, всю ночь..

Знакомо, к сожалению. Сартр бы на это сказал: у меня в груди, дыра — размером с бога.
После этого, Яков, словно бы жил уже не на земле, а где-то за 1000000 световых лет от Земли, в далёком космосе, и даже входя в церковь, он не умилялся на красоту божью, а лишь тихо ухмылялся…
Быть может, так в Конце света будут грустно улыбаться цветы и алая листва, смотря на опалённую и пустую землю: ибо ни человека уже нет на земле, ни бога..

И всё же, в рассказе есть капелька света. Но — смуглая, как я уже сказал.
Так порой ночью, во время бессонницы, задернешь шторы, что бы ничто не проникало в спальню, ни бредовый свет реклам, ни свет фонарей, ни свет холодных и быть может, давно умерших звёзд.

Ляжешь в постель, помолишься, по привычке, в бессонницу, смуглому ангелу из Москвы и.. с улыбкой заметишь, как в шторной прищуринке, всё же сквозится капелька света: общего света мира, мира — сузившегося, словно зрачок перепуганного ребёнка, потерявшегося в лесу, в маленькую капельку звёздочки: кап, на лоб..
Может от такой капельки, в конце света, мы и проснёмся под землёй?
Я от такой капельки, или от мохнатого удара лапкой Барсика по носу, просыпаюсь каждое утро, о мой смуглый ангел: просыпаюсь из смерти, в мир забытья, где нет тебя, умираю и седею за день, и снова умираю, и всё по новой..

После причастия в церкви, Яковым, его отец как бы между прочим, то тут то там, сравнивает его поведение с животными: то с зайцем, который бежит от него и от церкви, в природу, то с тигром и гиеной.
Словно луч света коснулся улыбчивой трещинки на витраже в церкви и зацвёл, распался на солнечные зайчики цветов: вы видели когда-нибудь, как солнечные зайчики молятся в церкви?

Это чудо… я один раз видел. Меня больше изумило, что все проходят мимо этого чуда, не замечая его и не улыбаясь ему.
Впрочем, один ребёнок, шедший с красивой, смугленькой мамой своей, вроде заметил и улыбнулся.
Такая же евангелическая улыбка была и на лице Якова в конце рассказа и на лице Марфы.
Правда.. при грустных обстоятельствах. Грустных — для людей. Но не для травки.
Как там у Есенина?

Картинка не совсем подходит к рассказу, но.. если прищуриться, и, возможно, подумать о чём то другом, тургеневско-аксаковском, то очень даже подходит. Правда, мой смуглый ангел? Почти наш портрет..
По крайней мере, она мне очень нравится.

Русская мистика. Зарождение жанра "хоррор". Здесь нет ведьм, живых мертвецов, вампиров и демонов. Бытовая, если можно так сказать, мистика. Но настоящая. С невольным холодком, со стуком сердца, странной дрожью, особенно, если читаешь ночью.

Иногда в жизни происходят вещи, объяснить которые невозможно. Да оно и не нужно. Но, во-первых страшно, во-вторых страшно интересно. Да и натура людская такая, что перед неведомым и своими страхами трудно устоять.
Да и мешает это что-то под кроватью. Пыхтит, возится, спать не даёт. "Явление, аль знамение какое", нам, простым смертным не понять.

Так в жизни небогатого калужского помещика появился Трезор. Настоящий. Не дух. Друг верный.
Так сверхъестественное вошло в его простую жизнь.

А на это так никто ответа и не придумал.

Мистический рассказ о любви девушки-призрака (вампира? мистической птицы? больного воображения?) к смертному.

Не скажу, что захватило дух, или было ооочень  интересно. Но Тургенев мне всегда нравился. Он умел красиво писать и интриговать читателя.
А тут ещё и путешествия по ночной Европе: Рим, Петербург, Париж... Не призрак, а какой-то реактивный самолёт.

Честно говоря, смысл этого рассказа ускользнул от меня, как Эллис от предмета своей страсти. Но это неважно. Красота рассказа поразила настолько, что я не особо вникла в его суть.

"Что такое Эллис в самом деле? Привидение, скитающаяся душа, злой дух, сильфида, вампир, наконец? Иногда мне опять казалось, что Эллис — женщина, которую я когда-то знал..."

События, которые в 19 веке притягивали читателей своей таинственностью, в 21 веке отталкивают своей глупостью. Я не прониклась душевными порывами Клары и Якова, не оценила их высокие чувства, не ужаснулась трагедии. С высоты сегодняшнего дня никакой мистики в повести нет. Есть роковая встреча двух психически неуравновешенных людей.

Она: Дважды мельком увидела молодого незнакомца. Назначила ему свидание, на котором они перебросились лишь парой туманных фраз. Разговор не задался. Из этих незначительных встреч нафантазировала себе неразделённую любовь и, сочтя себя отвергнутой, через несколько месяцев публично покончила с собой.

Он: До 25-ти лет жил затворником, общаясь в основном с пожилой набожной тёткой. Оказался в "обществе", заметил удививший его пристальный взгляд странной артистки. Через некоторое время получил от неё записку с просьбой о встрече. Раздосадованный неподобающим, по тем временам, поведением девушки потребовал от неё объяснения. Она поспешно ушла, а через несколько месяцев отравилась. И знаете, что он сделал?

Впрочем, не буду пересказывать повесть целиком. Отмечу лишь, что искренне рада, что это произведение Тургенева не преподают в школе. Оно, конечно, заинтересует, и обсуждать его будут гораздо активнее, чем "Отцов и детей", но боюсь, что найдутся впечатлительные подражатели. У меня описанные события вызвали лишь неприязнь из-за надуманности страстей. Кто-то, вслед за Кларой, может, конечно, воскликнуть: "Ах, вы ничего не поняли..." Возможно. Просто нравы сейчас сильно изменились. Повесть входит во 2-й том изданной в 1999 году антологии "Русская готическая проза".

Само название произведения завлекает, в чем же странность?
А странности заключаются в человеческой психике.

И вот предлагают ему увидеть мертвых. Немного страшно, но в с другой стороны и интерес, как же так, и что на самом деле произойдет.
Но странная история только начинается, ведь Василий юродивый не так прост, как кажется, и каким то случайным образом у него в услуженении оказывается помещичья дочь Софья.

Странность истории на мой взгляд касается прежде всего в религиозной жертвенности, которую так пропагандировала Софья.
Рассуждения автора о неприятии и непонимании того, как и почему богатая девушка бросает все ради прислуживания юродивому, но это неприятие поступков никак автором не осуждается, ведь это их призвание и каждый человек движется своим путем.
Истории жизненного выбора всегда актуальны, прочитав одну из них, задумайтесь о том, что есть ваш путь.

Очень необычная для Ивана Сергеевича повесть.
События развиваются в Италии, в ХVI веке. Художник Фабий и музыкант Муций встретили на балу, устроенном в честь прибывших знатных особ из Парижа в Феррару, прекрасную Валерию. Оба одновременно воспылали страстью и решили, что во что бы то ни стало один из них станет мужем, а другой, проигравший должен будет удалиться. Девушка выбрала художника. Пять лет счастливо и безоблачно протекало их замужество, пока не вернулся из дальнего путешествия Муций, который решил навестить друзей.

Муций время зря не терял. Немыслимые богатства разложил он перед Валерией и Фабием, а девушку одарил тяжелым, жемчужным ожерельем. Угостил их каким-то особым восточным вином, показал несколько фокусов, которым научили его индийские брамины, но главное это новая музыка, Песнь торжествующей любви, которой он обучился на Цейлоне.

С того момента изменилась жизнь супругов. Валерии снятся жуткие сны, в ее душу закрался необъяснимый страх, чувство зависимости, подчиненности от мелодии и нежелание подчиняться. Фабий, рисуя портрет любимой, впервые не может поймать образ и отмечает, то с ее лица сошла святость.

Развязка в этом любовном треугольнике могла стать вполне банальной, но Тургенев окутывает все Востоком и мистикой.

Когда повесть появилась в печати критики называли ее сложной и непонятной, тургеневской сказкой. Сторонники писали, что "Песнь торжествующей любви" это поэтическая проза ,подобная Флоберу, но Тургеневу удалось превзойти французского писателя. Противники окрестили произведение "торжеством разврата".

В финале писатель оставляет для читателя загадку, повесть выглядит незавершенной, сохраняется некая неясность.

Возможность уловить миг между бодрствованием и сном, а затем и записать грёзы - величайшее мастерство писателя. Об этом говорил Аллан По. Тургеневу это удалось. И где-то на этом стыке реального и ирреального развиваются события повести Тургенева "Призраки".

Для меня эта повесть стала неожиданным открытием в творчестве Ивана Сергеевича. Она так не похожа на те произведения автора, что мы читали еще в школе.

У главного героя бессонница. За окном - ущербная луна. Ой, это из Лавкрафта. За окном - полная луна. И вдруг, к нашему герою является призрак женщины. Она просит героя прийти к ней. Герой соглашается, и они встречаются на опушке леса. А дальше начинается, что сам Тургенев назвал "просто рядом картин".

Главный герой вместе с призраком путешествуют. И путешествуют они не только по каким-то местам, но и сквозь время. Эллис, так зовут призрак, переносит героя то на остров Уайт, то в Париж, а то показывая просторы России. И каждое это путешествие сопровождается прекрасными описаниями.

Столь поэтического описания природы не встретить больше ни у одного писателя. Не удивительно, что сам Тургенев говорил про "ряд картин", из которых состоит повесть. Когда читаешь его описания, в голове волей-неволей рисуется образ того, о чем говорит автор:

Иван Сергеевич даже козу умудрился поэтично описать:

В "Призраках" не только расширяется пространство за счет "волшебного" перемещения, но и стерлись границы времени. Нет больше настоящего, нет прошлого. Эллис показывает главному герою Цезаря с грозными легионами и восстание Степана Разина. Оба эти эпизода описаны жестоко. Видимо потому что Тургенев не делает различий между римским императором и разгулом русской вольницы. И там, и там кровь и жестокость.

Тургенев выступал против крепостного права, но был явным противником насилия. А потому для него нет разницы между кровавым бунтом, хоть и за благие цели, и тираном Цезарем с его легионами, олицетворяющими жестокость и оправдание тирании. Так что, даже в таком романтическом произведении мы видим отражение общественных взглядов писателя.

Форма, в которой ведется повествование - путешествие, где нереалистичное перемещение приводит героев в реальные места. То есть герои существуют на стыке реального и ирреального, словно найдя миг между бодрствованием и сном.

Повесть интересная, читается быстро и открыла для меня Тургенева с необычной стороны. Однозначно рекомендую, особенно, если вы любите красивые описания.

Я думаю, каждый любит открывать хорошо знакомых авторов с непривычной стороны. Особенно, если автор, пишущий о любви, создал нечто в мистическом жанре. Особенно, если автор этот русский классик.
Тургенев и мистика? Берем, не глядя!
Скажу сразу, рассказ мне понравился. Но не из-за мистической составляющей, а из-за ее отсутствия (да, я ее не нашла).
Как правило, если автор оставляет за читателем право выбора, я всегда выберу мистическое объяснение произошедшему (за редким-редким исключением). "Клара Милич" - то самое редкое-редкое исключение.
Но что-то я забегаю вперед и рассуждаю о финале, не сказав ни слова о завязке.
Некий замкнутый и нелюдимый Яша, юноша 25 лет, живет с тетей, почитывает книги, занимается фотографией, увлекается науками, время от времени общается с единственный другом - словом, живет в своем уединенном мирке и горя не знает. Но однажды случается то самое злополучное однажды. На творческом вечере, куда его притащил тот самый единственный друг, Яша видит на сцене незнакомку, поющую романсы и читающую монолог Татьяны. Незнакомка с самого первого взгляда вызывает в Яше лишь негативные эмоции - она некрасива и похожа на цыганку (не на хрупкую Эсмеральду, отплясывающую со своей козочкой, а совсем даже наоборот), и голос у нее неприятный, и петь она не умеет, и смысл, заложенный Пушкиным в уста Татьяны, не поняла совершенно. Да и внимание к Яшиной персоне актрисуля проявляет уж больно навязчиво, бросая из-под сросшихся бровей настойчивые взгляды. И все бы ничего, и забыл бы благополучно Яша Клару Милич (а в простонародье Катю Миловидову), но девушка посылает записку и просит о встрече. Яша негодует ("и чего этой навязчивой плебейке от меня надо?!"), но на встречу все равно идет. Между ними происходит не очень приятная сцена, ранее упертая Клара неожиданно оскорбляется из-за вполне логичного вопроса: "А какого вам, собственно, от меня, милочка, надо?" и в слезах убегает. Проходит три месяца, и Яша из некролога узнает, что Катя Милич покончила с собой во время выступления. И вот тут, как не трудно догадаться, начинается в жизни Яши веселуха.
Еще раз повторюсь, что всему, произошедшему с горе-влюбленным, я нашла рациональное объяснение и в мистику не поверила. Но именно этот факт оставил в целом приятное впечатление о рассказе (как это ни странно). Поэтому знакомство с Тургеневым с непривычной для меня стороны считаю удачным :)

С И.Т. у нас давние отношения. Сначала он заставил меня, маленькую девочку, плакать из-за собачки (да, я действительно плакала!), потом были «Записки охотника», потом меня растрогала «Ася», еще через некоторое время я прочитала «Вешние воды», «Накануне», а затем окончательно и бесповоротно я полюбила роман «Отцы и дети», который вошел в десятку моих любимых произведений школьной программы.
Но с поступлением в университет у меня, к величайшему сожалению, руки так и не дошли до остального творчества автора (а амбициозный план перечитать всю русскую классику по авторам застопорился пока на Достоевском). Хотя, честно говоря, не понимаю, почему моя учительница литературы никогда не упоминала об этой повести, которая, как и остальные мистические повести И.Т., прошла мимо меня.
Более того, к своему стыду должна признать, что никогда о данной повести даже не слышала. И, должна признать, мне очень жаль, ведь теперь Тургеневу удалось еще и удивить меня. Не ожидала, уважаемый И. С., не ожидала…
Это совершенно новый для меня Тургенев, таинственный незнакомец, в произведении которого И.Т. я узнавала лишь в описаниях.
Сверхъестественные события. Серьезно?
Если коротко: на протяжении нескольких ночей главный герой совершает мистические путешествия с Эллис.
Возникает множество вопросов. Кто такая Эллис? Плод воображения главного героя (у которого есть явные проблемы со здоровьем, о которых он и сообщает читателю)? Призрак? Демон? Вампир? Почему он все время повторяет, что его преследует ощущение, что он уже видел Эллис ранее? И, почему, будучи нереальной, прозрачной, будто сотканной из тумана, на руке ее видно столь реальное золотое кольцо?
Я пришла к выводу, что Эллис – вампир. Но не кровососущий сородич того самого графа. Она – болезнь, которая буквально высасывает из героя всю энергию и жизненную силу, а мистические полеты лишь плод своего рода галлюцинаций, преследующих воспаленное сознание антагониста. Это предположение подтверждается как сочетанием несочетаемого (прозрачный призрак + реальное кольцо), так и тем, что герой все время тщетно пытается вспомнить, где же он видел Эллис, и, естественно, слова самого персонажа, подтверждающие, что он сам осознает наличие проблем со здоровьем. К тому же Эллис больше не появляется в его жизни после того, как он, пережив кризисный момент (который сопровождался видением самой смерти), явно идет на поправку.
Получается, что мистическое произведение Тургенева на поверку оказывается самым что ни на есть реалистичным самоанализом своего состояния главным героем. Пусть и через сны (вспомните того самого всем известного дядечку, который спустя пару десятков лет посвятит анализу сновидений трактат).

Странные сны мне снятся после чтения Тургенева.
Во сне, я, и мой московский смуглый ангел, ночью пробрались на кладбище.
Над деревьями взошла, ну совершенно тургеневская луна, и наши тени на земле очертились так странно и нежно, что любимая сказала: наши силуэты с лопатами на плечах, похожи на бесприютных падших ангелов, с крыльями: у нас всего два крыла на двоих..
И выдержав паузу, заметила с грустной улыбкой: да и те… лопаты.

На кладбище, у нас было как бы свидание. Но очень странное, и не только потому, что мы расстались несколько лет назад и вот, первое свидание за несколько лет, и.. на кладбище. С лопатами.
Дело в том, что мы раскапывали могилу Тургенева.
Луна смущённо наблюдала за нами, и наши силуэты на земле, были просто фантастическими: словно бы за нашими плечами вспыхнула метель крыльев, мы летели куда-то среди звёзд, и тени от комьев земли, которую выбрасывали за плечи, лопаты, походили на рваные, косматые пространства в глубинах вселенной, словно бы мы копали могилку в глубинах космоса, желая раскопать могилу.. бога.

Удивительно, но это и правда было похоже на романтическое свидание.. по-русски.
Мы очень нежно общались и шутили. Порой отдыхали, оперевшись на лопаты, сложенными накрест, руками, и тогда были похожи на странных фламинго-лунатиков, стоящих на одной ноге: похоже на чудесное тайное свидание в сумасшедшем доме:

• Любимая! Я буду ждать тебя сегодня, в саду, под клёном.
• А нас не увидят?
• Что ты… родная. Я буду фламинго, а ты будешь… с лопатой.
• Фламинго с лопатой?? Ты мой романтик.. чудесно придумал. Нас точно не узнают. Наконец-то мы будем вместе..

  Послышался стук лопаты о гроб Тургенева.

Снова чёрт меня дёрнул заглянуть в рецензии на этот чудесный мистический рассказ Тургенева.
Одна девушка пишет: ну, не знаю.. может при жизни Тургенева этот рассказ щекотал нервы. Но сейчас это всё так предсказуемо..
Меня просто убивают такие мысли. Если бы я увидел в музее, как некий сумасшедший, с гортанным криком ирокеза (рья-айя-аяяяяяяя!) вонзает нож в картину Рафаэля, я бы был удручён и потрясён, не меньше.
Меня смущает другое: почему мы к этому привыкли? Привыкли к тому, как насилуется красота, и не только в искусстве? Потому что в книгах, она меньше видна и осязаема, чем в картинах?

Я боюсь таких людей, насилующих красоту, не меньше, чем боялся бы умерших людей. Что-то мёртвое говорит в таких людях. Быть может тайный ужас жизни в том и состоит, что часто, нечто мёртвое и тёмное, замогильное и смердящее, говорит в нас, и не важно, в обидах, в сомнениях, гордыни, крайнем эгоизме и гневе, и всё реже и реже нечто живое и светлое говорит в нас. И в конце мира, это живое и божественное в нас, просто погаснет, будет тлеть робким огоньком в ночи, а будет жить лишь «мёртвое». Это и будет конец света, который толком никто и не заметит уже.

Мне кажется, что если наступит конец света и Бог с Ангелами, среди лиловых терний гроз появится в вечернем небе, то такие вот «читатели» скажут, зевая: ну кто так появляется в Конце света?? Кто? Это так предсказуемо и пошло..
У Стивена Кинга страшнее.
И вот, этот читатель оказался в аду. Он идёт с грустным демоном по руинам прекрасного и своего прошлого, и говорит со скучающим зевочком: и вот это и есть ад? Вы серьёзно?? Да у Лавкрафта и то страшнее! Оригинальней!!

И что самое страшное… такие вот горе-читатели, потребляя искусство, как фаст-фуд, читая, к примеру, данный мистический рассказ Тургенева, априори убивают в себе детское и чудесное соприкосновение с Прекрасным. Они даже на капельку, не верят.. что происходящее в рассказе, могло быть правдой и что он написан не для развлечения сытых душ, заплывших жирком довольства, но просто красота и правда жизни, рассказывают свою боль, словно подсевший к вам на лавочку, странный человек  не от мира сего, с лиловым зонтиком, похожим на поношенное крыло.

Мне и правда кажется, что такое вполне могло быть, да и часто бывает, пусть и в разной форме.
Сюжет рассказа, прост и загадочен, как сама жизнь: гг поехал по делам службы в уездный и глухой городок.
У старого знакомого своего отца, он встречает очаровательное и странное существо: семнадцатилетнюю девушку, с удивительными глазами, чуточку разного цвета: цвета крыла ласточки.
Знакомый, с довольной улыбкой говорит: это моя дочка София.
И вот тут, читателя чуточку накрывают фантомные боли сюжета.

Если читатель знает, что рассказ, мистический, разумеется, его будут терзать сомнения: а кто… эта таинственная девушка?
Может она — призрак? Воскресшая дочь? Ангел? Обыкновенный смуглый ангел?
В самом начале рассказа, Тургенев обмолвился, что у этого знакомого, умерла жена.
И читатель невольно мечтает, и мечтает зелёный чай в его замершей руке: а может… это и правда, воскресшая жена, но помолодевшая?
И тут, я и чай, невольно размечтаемся, взапуски, как говорится (господи, Саша, ну кто, кто так говорит, тем более в плане чая??)

Если бы мой смуглый московский ангел, умер, и я бы смог воскресить её, но она была бы… девочкой, не помнящей меня, разумеется.
Мы бы жили с ней вместе. Это не дало бы мне сойти с ума от того, что я потерял самую прекрасную женщину на земле.
Тут не было бы даже и грамма Эроса. Всё было бы чисто и блаженно. Я был бы рад, если бы она навсегда осталась маленькой девочкой.

А я? Когда я возвращался бы с работы домой, я волшебно превращался бы в очаровательного мальчика-непоседу, и мы бы играли с этой девочкой, по ночам, и в нашей спальне летали бы множество голубых и карих бабочек: со стороны это было бы похоже на то, как если бы наши души играли в снежки… где-то на луне или на далёкой заезде, и снежки, словно бы нежно теряли вес и улетали к звёздам: сошедшие с ума, милые снежки… похожие на наши странные письма со смуглым ангелом: правда, мой смуглый ангел?
Это была бы комната-рай..

Или так и сходят с ума? Просто пьют остывший зелёный чай, просто читают Тургенева, просто.. разговаривают с чаем, называя его ласково, именем своей возлюбленной, нежно приникая губами к чашечке.
Боже мой, смуглый ангел.. если бы ты хотя бы на миг увидела, в каком беспросветном аду я живу без тебя, неземной, в каком тотальном и гибельном одиночестве, наедине с потолком, ибо даже не все сумасшедшие в одиночных палатах, общаются с чаем, ты бы подобно Беатриче, спустилась в мой ад, хотя бы на ночь..  хотя бы — с лопатой, прости господи.

Не смейся, родная. Есенин был прав: «когда тебе одиноко и грустно, казаться улыбчивым и простым, самое высшее в мире, искусство».
Даже на пороге смерти, не важно…  я всегда сделаю так, что бы, солнце моё, улыбнулась: я как бы из ада протяну тебе розу улыбки твоей.
Знаешь, наверно так шутят и улыбаются в аду одиночества, чтобы окончательно не сойти с ума от боли, а люди думают: мы просто веселимся, мы счастливые люди: звонок в дверь; чудесные трели ворона, а-ля Эдгар По. Смотрю в глазок: стоит моя милая, прекрасная, с лопатой на плече и с чудесной улыбкой своей!
А может девочка стоит. С лопатой. И как в детстве: здрасьте! А Саша выйдет погу

• Мам! Где моя лопата! Мы на кладбище!