Космическая трилогия

Льюис: Я тут подумал, что мог бы добавить несколько отсылок на наш писательский кружок.

Толкин: Действие происходит на Земле в английском университете, так что, наверное, это можно. Ты все еще вписываешь себя как персонажа?

Льюис: Скорее комментирую связь между чувственным опытом и святостью. Честно говоря, понятия не имею, что делать с собой после первой главы. Но твои отсылки действительно заденут основную ось сюжета — помнишь, как вы сетовали на то, что весь мир оказался в одной корзине? Обо всем этом будет разговор с Мерлином. На самом деле, Мерлин являет собой последнего наследника Нуминора...

Толкин: По-моему, тут ошибка в произношении

Льюис: Конечно! А как иначе? Я не знаю истории более нуминорной, чем твое переложение легенды об Атлантиде...

Толкин [сдерживая гнев]: ...Разве мало того, что я уже один из твоих ключевых персонажей?

Льюис: Вообще-то здесь твой персонаж не главный герой...

Толкин: Интересно

Льюис: ...потому что здесь он уже слишком идеален, чтобы быть протагонистом, он подлинный наследник короля Артура, буквально святой, второй Енох или Мельхиседек...

Толкин: С Т О П

whitehorsevale.tumblr.com

Первый раз прочитала и ничего не поняла. Второй раз прочитала, кое-что поняла, но очень ощетинилась против этой книги, потому что там на героиню наехали за то, что она не спешит рожать детей. При третьем прочтении она начала мне нравиться.

Нужно понимать, что это художественное переложение Льюисовского же эссе "Человек отменяется", то есть те, кому "Мерзейшая мощь" показалось запутанной, должны читать эссе, а те, кому было скучно читать эссе - наоборот. Мне так вообще понравились оба текста.

Насчет увлекательности - похожая история была у меня с первым прочтением "Мастера и Маргариты", когда я пролистала все евангельские главы и смаковала московские: было сложно вникать в моменты с комунной положительных персонажей, хотя в них-то вся и суть (и масса ценных мыслей), зато адские приключения непутевого мужа Джейн шли на ура. За его падением наблюдаешь со смешанным чувством кринжа и любопытства, и все примеряешь на себя (что полезно). Вообще, эпизоды с ГНИИЛИ очень точные и жуткие.

Насчет фундаментализма и репродуктивного давления: на том же тумблере про книгу пишут "вау, ну автор и мизогин", но дело в том, что Льюис точно не и вообще подозревать его в этом как-то стыдно. Скажу так - кое-какие упреки в сторону Джейн справедливы и могут быть применены и ко мне тоже. Ей в вину ставится не то, что она недомостройно живет, а то, что она никому не дается и никому не верит и бежит от предназначенного ей Богом. Тут кто-то писал в рецензиях, что в "Мерзейшей мощи" две сюжетных линии и два ГГ, но описана, по сути, "одна плоть" - так оно и есть.

Ладно, если серьезно - не знаю, как правильно оценить эту книгу. Я ее очень люблю, но в нее реально въезжать надо, и в этой рецензии у меня почему-то возникает желание сказать "вы все не так поняли, она прекрасна", а это неуважительно, не нуждается она в моем оправдании. Нет, еще кое-что: послушайте потом песню Пенелопы Скотт "Rät", она как-то очень хорошо с этой "Мерзейшей мощью" сочетается.

Много лет назад (15 где-то) я читала отрывок из "За пределы безмолвной планеты" в каком-то журнале. Полной версии не найти было, подозреваю, что и не переводилось тогда, и, уж тем более, второй и третьей части. А ведь казалось таким заманчивым почитать что-то после "Хроник Нарнии"... Спустя годы карма таки настигла меня, и я всё прочитала.
Буду говорить прямо - меня должны были подкупить все эти заигрывания с Толкиеном (да и друзьями они были), должна была заинтересовать некая схожесть с Берроузом и его циклом про Марс и Венеру (на минуточку, первая книга Берроуза написана в 1917 году, тогда как трилогия стартовала в 1938). Да и автор куда как знаменит Нарнией. Не сложилось.
Льюис прекрасен в сотворении новых миров, будь это Марс, Венера или Нарния. Его фантазия не зашорена обыденностью и простирается во все стороны, но обильно сдобрена теологией и морализаторством. И если в "Хрониках Нарнии" он свои порывы, всё же, сдерживает, то в трилогии новоиспечённый христианин не стесняется. Все три книги очень сильно разнятся между собой, их, собственно, в единый цикл объединяет идея и главный герой, тогда как стиль повествования сбивает с толку. Ну посудите сами, в первой части вам предлагают научную фантастику о другой планете (опять же, вспомним Берроуза и его умирающий Барсум), в этой фантастике и межпланетные путешествия, и встреча с другими формами жизни, и очень, очень живописные пейзажи. Вторая часть... это пытка. Пересказ на венерин лад библейской истории грехопадения с зеленокожей Евой и инертным Адамом получился настолько зубодробительным, что его не спасли и острова на гребне волны и пещеры, полные огня. Условно первая и вторая часть составляют единое смысловое целое, но это только на фоне части три. Потому как от "Мерзеннейшей мощи" уже ощутимо веет более современными тенденциями в литературе, когда автор сознательно смещает поле боя добра и зла на родную планету и примешивает самые насущные проблемы того времени (на момент публикации только закончилась Вторая Мировая). Получилось почти интересно, особенно сам принцип института ГНИИЛИ, все не могу забыть рассуждения о том, что весь мусор на планете имеет органическое происхождение, то есть органика сама по себе - грязь. Это экошиза в какой-то десятой степени, когда паразитами планеты оказываются не только люди, но и птицы с деревьями. Современно же в той части, где показывается манипуляция общественным (да и частным) мнением с помощью СМИ и подмены понятий, и слегка дико в части отношения к браку. Последняя книга опять же немного отсылает к библейским персонажам, особенно в части деторождения, но в более завуалированной форме. Как-то сложно для моего сознания воспринять на одной странице падение Нуменора, Мерлина, Отца, Сына и Святого духа. А ведь Льюис не особо сомневался, передавая приветы профессору Толкиену (до выхода ВК осталось 8 лет, Сильмариллион опубликован через 31 год после "Мощи"). Имел ли доступ Льюис к черновикам? Без сомнения, он знал, что конкретно пишет его друг, который (о совпадение!) видный знаток и поклонник артурианы, то есть связь двух писателей проследить не так уж и сложно. Сложнее воспринять мораль в самой буквальной её форме.
К.С. Льюис женился уже в весьма преклонном возрасте, и, зная особенности жизни английского интеллектуального общества того времени, легко предположить, что познания о взаимоотношении полов имел весьма поверхностные. Соответственно и женские образы в книге слегка необычны. Скажем так, на мой дилетантский взгляд феминистические идеи в этой книге соотнесены с антагонистом (читай, злом). Ярчайший пример того - полицейская Фея. Женщина, позарившаяся на мужское, становится отвратительной. Да и о другом женском персонаже, Джейн, устами Мерлина автор очень мягко и корректно сообщает, что раз она не родила, то ей следует отрубить голову. Ну и так, по мелочам, про разрешение мужа, покорность и всё такое. Во второй части (про Венеру) очень много рассуждений вложено в уста посланника зла, и большинство из этих рассуждений как раз о роли женщины в обществе.
Спорные вышли книги, в общем. Как по мне, то знакомство с автором стоит ограничить "Хрониками Нарнии" и "За пределы безмолвной планеты". Потому как детские книги Льюису явно удаются больше.

«За пределы Безмолвной планеты»
То, что меня смущало в «Хрониках Нарнии», есть и в этом маленьком романе – литературная незрелость Льюиса. Насколько проникаешься искренностью философской мысли, настолько жалким кажется построение сюжета и характеров, наивным изображение фантастического мира. При том, что «За пределы Безмолвной планеты» композиционно достаточно изощренный роман. Следуя за фантастами предыдущей эпохи, в частности за Конан Дойлем и Уэллсом (на которого есть и ссылки), Льюис представляет путешествие на другую планету как достоверный факт. Последняя глава и постскриптум как бы выводят читателя из пространства игры воображения, оправдывая все нестыковки и плоскостное повествование. Вроде бы Льюис увлечен и разработкой собственного механизма космических полетов, и старается предусмотреть все возможные физико-биологические концепты жизни на Малакандре, но получается в результате все небрежно и инфантильно. Возможно, связано это и с тем, что по жанру Льюис предлагает утопию – идеальный мир, который до конца не может быть осмыслен порочным человеческим умом.
В духовно-нравственном и религиозном отношении Льюис сделал то, что фантасты подавали под разными соусами сотни раз. Есть расы, живущие достаточно обособленно, но представляющие собой какую-либо грань деятельности – религиозно-художественную, научно-ремесленную и прочее. Всё это подчиняется почти невидимым существам, которые в силу своих превосходящих привычные физические законы возможностям отождествляются с божественным. Забавно, как в эльдилах Льюис иронически переосмысляет эльфов. Но в этой языческой иерархии почти впрямую угадывается библейская мифология. И Земля в ней играет роль почти что ада, покинутая добрыми силами и отданная во власть Порченого. Получается, что вся фантазия о Марсе-Малакандре нужна в первую очередь для того, чтобы оттенить землян и их пороки – бесхребетного Рэнсома, жестокого Уэстона и подленького Дивайна, типичных персонажей приключенческих романов второй половины XIX века. Но здесь именно они держат ответ за всю планету с социально-государственными и нравственными законами и ситуациями, выглядящими на фоне инопланетного порядка чудовищной несправедливостью и глупостью. Глупостью в большей степени, в уничижительно-саркастической традиции Свифта. Но вся грусть от того, что еще одно произведение, полное толстых намеков, ничего не изменило за 70 лет.

«Переландра»
Любопытно, как вольтеровские литературные идеи прижились у принципиально иного по мировоззрению Льюиса. Удивленное исследование мира главным героем очень быстро переживает философичную иронию и вырастает до христианской притчи, с которой фантастический антураж сыпется под воздействием сильнейшего духовного переживания автора. Льюис азартно, с детским увлечением придумывает райский мир Венеры-Переландры, еще более босховский, чем Марса-Малакандры. Эти описания по стилистике напоминают сочинения средневековых авторов и глыбами ворочаются посреди приключений Рэнсома, которые внезапно обретают напряженную динамику, не хуже, чем у известнейших романистов конца XIX – первой половины XX века. Продолжая развивать мифологию своего космоса, Льюис открыто заявляет, что лингвистические игры с именами и топонимами есть лишь фасад для христианского устройства вселенной. Если «За пределы Безмолвной планеты» это своеобразная «Божественная комедия» Данте, где представлен древний метафизический мир, то «Переландра» читается как ответ Мильтону. На глазах читателя рождается новый мир, новый рай, в котором человечество снова подвергается искушению. Другой вопрос, почему Льюис решил, что воплощенному злу может противостоять слабохарактерный соглядатай Рэнсом. Тут уже можно строить гипотезы. Не обременяя себя выверением литературной формы, писатель просто пошел по пути, который сегодня часто используют ремесленники. Конечно, профессор в этом романе совсем другой. Трудно сказать, есть ли у него человеческий характер. Скорее, это некий эпический символ слабости человеческого тела, сомнений и неуверенности, которые растворяются в глубокой христианской вере и позволяют самозабвенно бороться со злом. Главное зло – это высказать недоверие Малельдилу-Христу, ставить под сомнение предписания и законы мышления. В противостоянии Рэнсома и Уэстона, в котором и воплотился Враг, видна внутренняя борьба и автора. А потому эмоциональность этих сцен достигают мощнейшего пика не только за счет того, как Льюис пытается описать физическую оболочку Уэстона самыми отвратительными и пугающими эпитетами, но и почти ощутимым физиологическим страданием. Казалось бы, вслед за Вольтером писатель готов показать веру как нечто иррациональное. Но герой как раз учится принимать непознаваемое благо, попадая на Переландру. Почти с психологическими нюансировками писатель связывает эмпатию к Королеве, первому представителю нового человечества, с желанием защитить ее от Врага. Но само стремление к жертвенности в этом случае не объяснимо иначе как доверием высшему существу.

«Мерзейшая мощь»
Самое совершенное, пожалуй, по форме произведение у Клайва Льюиса. В «Космической трилогии» по увлекательности и литературной отточенности оно занимает такое же место, как первые две повести цикла «Хроники Нарнии». Впрочем, и авторский жанр «современная сказка» тут тоже не случаен. Видимо, осознание литературного творчества как «сказки» давало Льюису больше пространства для юмора, насыщенного событийного ряда. Это предположение основано исключительно на впечатлениях и того удовольствия, которое доставляет «Мерзейщая мощь». Сатирический, фэнтезийный, научно-фантастический роман с элементами хоррора. В самом сердце британской науки зреет заговор темных сил, просыпается главный символ рубежа языческой и христианской эпох Британии – Мерлин, спускаются древние воплощения планет, принимаемые эллинами за богов. Христианство соседствует с космогонией, отчасти почерпнутой у Вольтера, отчасти у друга Толкина (да-да, толкинистов ждет встреча с Нуменором). Готические сновидения и безумные научные эксперименты. Можно долго перечислять приемы, которые Льюис виртуозно поставил на службу своей христианской проповеди, неумолимо гасящей пламя гордыни. Человек ученый в погоне за истиной добровольно отрекается от духовных ценностей. При том, что роман подобен буре страстей, писатель оказывается довольно деликатным в том, что касается сущностных вещей. Не наука как таковая оказывается под сатирическим прицелом, а нежелание находить в ней нравственное начало, которое якобы сдерживает прогрессию. Льюис видит конечную цель бесовских сил – уничтожение всего живого, в том числе и человека. Под натиском строительства ГНИИЛИ изводятся заповедные леса, мыслится все человечество свести к бессмертной голове, факту пустого сознания. На сторону же сил добра писатель привлекает наивную, гордую магию эпической героики и фольклора (это же он и проделывает в «Хрониках Нарнии»). И мы видим евангельское христианство не как череду церковных ритуалов и псалмов, а как что-то родное, детское, представленное как воплощение жизни и любви. В романе оно, несмотря на уют домашнего очага, забавную коммуну, в которой живут люди и звери, оказывается куда более сложной и постигаемой силой, чем светский лоск и наглость института. Врагов ждет ужасная гибель, напоминающая библейскую сцену Содома и Гоморры. Но это лишь существа, переставшие быть людьми. Что же происходит за пределами битвы, писатель умалчивает.
***
«Человек отменяется…»
Разгар Второй мировой войны. Льюис пишет эссе, которое вызывает мурашки по сей день, потому что оно не просто актуально – ситуация стала еще хуже. Мыслитель обеспокоен деятельностью педагогов, которые вознамерились вырастить новое поколение в отрицании того, что веками называлось «естественным законом». Со свойственной ему размеренной, но в то же время едко-сокрушающейся иронией, он защищает базовые духовные ценности. Причем, оставаясь христианином, отдавая предпочтение именно этой религии, Льюис вводит в трактат свое понятие «дао», как бы уравновешивая духовность вообще и ее злое отрицание. Конечно, это некая уступка множащейся глупости, стремительно извращаемому понятию толерантности. Но это призыв не отменять того, что тысячелетиями считалось истиной и было направлено на ее постижение, быть человеком, а не набором физиологических функций в тумане относительных ощущений, порожденных нервными импульсами. Одномерность прогресса, его исключительно числовое выражение попросту убивает все живое. Читать Льюиса – и бояться.

Замученный в дороге он выбился из сил и в доме одногруппника ночлега попросил. С улыбкой добродушной одногруппник его впустил и жестом дружелюбным на ужин пригласил. Хэй!

А дальше... не лес с волками, нет.

Он проснулся в полном одиночестве в какой-то душной комнате, смотрит в необычное окно и видит, что луна очень уж огромная. А вскоре герой узнает, что это не Луна большая, а Земля. А сам он летит на Марс, в качестве жертвы местным богам.

Будь, как дома путник! Лететь ещё долго, может, чего и придумаешь, чтобы спастись.

Первая книга трилогии мне очень понравилась - планета с необычной флорой и фауной, милые местные жители и быстрая способность главного героя приспособиться к странным условиям. Так мне всё это зашло, что я решила сразу залпом проглотить оставшиеся две части, ибо они не большие.

А дальше все пошло по христианству. Вторая часть - пересказ Библии. Тут и спаситель, и Ева с Адамом, и борьба добра и зла. Оно и понятно - писалась книга во время второй мировой войны и хотелось, чтобы зло скорее сложило свое оружие. Но текст был больше похож на проповедь и это очень сильно усыпляло. Не спасли даже танцующие острова и драконы. Средство для полета тоже было очень специфичным.

Третья часть - это просто нечто. Автор взял щепотку мифологии Средиземья от друга Толкина, беляевскую голову Доуэля, библейские сюжеты и ещё Мерлина оживил. Вот эту ядренную смесь он закинул в британские научные институты 20 века.

Очень много вопросов у меня к автору, ибо поступки и мысли главного героя всех трёх книг иногда противоречили сами себе. Особенно во второй части. А любовь тут вообще показана на животных инстинктах. Да и сюжет иногда разрешался словно по мановению волшебной палочки.

Я думала, что меня тут ждёт старая добрая фантастика, а тут философские проповеди о Боге! Да ещё и сплошным текстом! Есть мудрые мысли, но пока до них доберешься - уснёшь несколько раз. А вот представления о полетах в космос Льюиса мне очень понравилось!

В общем, впечатления пока средние от знакомства с автором. Сделаю паузу и попробую начать Нарнию. Вдруг понравится?!

Здравствуй, дорогой читатель! Возможно, от моей трилогии ты ожидал более научную или приключенческую фантастику, но не суди строго: я лишь обернул события, описанные моим другом Рэнсомом или увиденные собственными глазами, в оболочку беллетристики.

Первый роман «За пределы безмолвной планеты» написан в форме классической научной фантастики. Мой добрый друг Рэнсом попадает на Марс и исследует местное мироустройство: я детально прописал местный ландшафт, природу, население. Рэнсом пытается выяснить, какая же раса из трёх главенствует над остальными, но в финале осознаёт, что разумы всех рас равнозначимы и все расы есть рабы Божьи.

Читатель может заметить, что одна из оспариваемых идей романа – это стремление человечества покорять космические пространства. Испортив свою планету, отправляться портить другие в надежде на новое начало. В христианстве смерть – это важная часть жизни. Неумолимая, но ценная в своей осмысленности. Как человеку отмерен свой срок, так и человечество однажды столкнётся со своим завершением.

Второй роман «Переландра» кардинально другой. Это книга-размышление, книга-рассуждение, книга-разговор с Богом. Рэнсом становится гостем на Венере, где разумная жизнь совершает первые шаги. Местные Адам и Ева наивны и чисты, но коварный искуситель уже строит козни ради их грехопадения. Рэнсому приходится представлять добрые силы в этой неравной битве против зла, чтобы защитить будущих венерианцев от судьбы людей, чья история начинается с первородного греха. Главное в «Переландре» – диалоги и рефлексия.

Третий роман «Мерзейшая мощь» самый сюжетный из всех. Рэнсом остаётся свидетелем и участником событий, но в центре повествования обычная земная супружеская чета посреди противостояния добра и зла в обычном университетском городке. Носителем дьявольского выступает наука, использующая аморальные методы ради своего беспрепятственного развития – ради освобождения от оков природы, давления смерти и естественных потребностей. Становится не важно, виднеется ли впереди благая цель или творится диктат ради диктата, обычный человек не способен противостоять прессингу зла, когда это зло – обыденность.

Я объединил в космическую трилогию три разных романа – разных стилистически и сюжетно. Но идейно романы дополняют друг друга, подталкивают читателя рефлексировать и осмыслять собственный подход к жизни. Простите трилогии некоторую религиозность и символизм – ваш покорный слуга истовый христианин, пришедший к вере уже в осознанном возрасте. И поучительность с назидательностью простите – романы написаны соответственно до, во время и после Второй Мировой войны. Но если «Космическая трилогия» сумеет дотянуться до сердца читателя хотя бы одной своей идеей – большего счастья не нужно.

Эта книга — незамаскированная проповедь, но до чего же она хороша и какой в ней вкусный язык. И как только Льюису удаются все эти описания — они как живые, честное слово. Я уже и забыла, что книги бывают так хорошо написаны.

Особенно понравилось, как ловко во всех трёх книгах отрицательные персонажи умеют заговаривать зубы, подталкивать других к нужным решениям, манипулировать. Это такое реалистичное зло — не злодейский хохот тёмного властелина, а реальные и хорошо знающие своё чёрное дело люди. И пусть их поступками руководит Сатана в самом прямом и религиозном своём воплощении, без всяких там метафор, но как же омерзительны они сами по себе — именно тем, что они такие настоящие. И, как бы парадоксально ни звучало, это делает книгу совершенно прекрасной.

Христианское фэнтези. Больше "христианское", чем "фэнтези", и этим уступает нарнийскому циклу. Здешняя вселенная не такая яркая и живая, и более явно приводится в движение мотором авторских идей. И всё-таки, это совсем не философский трактат, расписанный на реплики (сооответствующие диалоги здесь, кстати, гораздо короче, чем у того же Пелевина). Действие не "зависает", герои живые, сюжетные повороты не дают читателю заскучать. Несмотря на имеющийся в наличии многообещающий набор космического перелета к другой планете, колдуна, заснувшего на пятнадцать веков и вернувшегося к жизни, а также ясновидящей, - это очень оригинальное, яркое, небанальное произведение. В каждый момент чтения элементарно любопытно: "а как всё это автор дальше повернёт?"

Обычно отрицательные герои получаются более интересными, а тут наоборот - положительные намного "живее". Враги, когда развивают идеи космической экспансии человечества, "прогресса" (и, кстати, "женского равноправия") тут похожи на голливудских злобных злодеев. Это можно объяснить тем, что враги здесь - это маски абсолютного Врага, в котором ничего "живого" и "доброго" нет вообще.

P.S. Обложка этого издания аккуратно, на 180 градусов, противоположна содержанию. Тут много что есть, но звездных крейсеров "Галактика" абсолютно точно нет.

Главный герой Рэнсом отправляется с заданием на Планету Переландра, чтобы спасти её от вселенского зла.

Попав на Переландру, Рэнсом встречает первую представительницу рода человеческого (или почти человеческого) на этой планете, которая, подобно Еве в Раю, рискует быть обманутой злодеем и вроде завязка и сюжет интересный, но Льюис оказывается очень религиозным и вместо космофантастики, новую планету и её обитателей мы получаем вольный пересказаз Библии на льбисовский манер. Бесконечные рассуждения о грехе и что такое вообще грех и очень долгие уговоры, вкусить ли Еве яблоко.

Это вторая часть трилогии и её можно читать отдельно, но говорят первая намного лучше, она именно про фантастику, а не пересказ Библии, как тут.

«Как вообще можно начать читать серии не с первой книги? Да эти блогеры для кликбейта это придумали» - думала я и прочитала третью часть трилогии. И да, читать отдельно, в целом, можно.
Да, это фантастика. Но в романе значительное время уделено различным социальным вопросам. Какое-то время меня даже удивляло, что такие довольно феминистские рассуждения писал автор-мужчина с христианской моралью в 1945 году. Потом я поняла, что разные читатели их видят по-разному. И, в целом, это главное – в романе много вещей, о которых можно порассуждать.
Абстрактный феминизм героини - хотя её мысли были скорее в целом о свободе личности, но так если посмотреть, то героиня рассуждает про то, как она свободна от мужа, живя за его счёт. В целом, до конца романа она так полностью и не пришла к какой-то перемене в своей душе, она запуталась в себе окончательно и ждала теперь, что кто-то извне скажет ей, что делать. А когда сказали, ей не понравилось. Так что, думаю, её примирение с собой осталось за скобками и я могу додумать его как хочу.
Мысли о браке и отношениях в целом – сначала воспринимаешь в штыки мысль «брак это служение», но автор интересно раскрывает этот взгляд, как служение друг другу и нахождения каких-то компромиссов. И то, что мужчины и женщины разные и это нормально – они по-разному могут достигнуть абсолютно равнозначных вещей, и не важно речь о бытовухе на кухне или спасении мира.
Зло, рождающееся не из какого-то глубинного зла, а от безволия и подстраиваний, когда хочешь влиться в какую-то элиту, изображаешь, что ты свой и в теме (во многом узнавала себя в прошлом в муже героини).
Влияние прессы на отношение людей к событиям, которые происходят здесь, сейчас, на их же глазах (казалось бы, где 1945 и 2023, да?).
Я бы сказала, что местами читать тяжеловато, язык своеобразный. А иногда давит и морально. Но, спойлер, который и переводчица в послесловии отмечает – концовка тут позитивная и почти сладкая. Плохих жестоко убьют. А хорошим будет хорошо. Иногда такие истории нужны.

Часто автор становится заложником популярности одной книги (или цикла). У Клайва Стейплза Льюиса такой известной вещью стала Хроники Нарнии. Ну знаете, пересказ библии на фэнтезийный лад (я правда об этом не подозревала, читая и перечитывая в миллионный раз подростком, и уже взрослой мне открыли глаза, и я увидела все совсем в новом свете))). На меня эти книги произвели настолько сильное впечатление, что я до сих пор в графе религия ставлю: нарнианка ))
Давно планировала почитать космическую трилогию от столь горячо любимого автора, тем более за прототип главного героя-лингвиста взят еще один любимый автор – Толкин (да, они с Льюисом были друзьями). Ииии… Что-то пошло не так.
Во-первых, мне не понравился герой. Да, сама в шоке. Но он никакой. Просто плывет по течению и ничего не предпринимает. Ну похитили его. Ничего страшного, бывает! Держат в заложниках? Ну, наверное, причина есть. Собираются скормить инопланетному монстру? Вот теперь, пожалуй, можно умеренно удивиться и неспешно, по-британски сделать ноги. Встретился представитель новой расы? Ой, как интересно, надо изучить его язык…
Если вы готовы к тому, что вместо приключений все сведется к общению с другими расами и длинными беседами за жизнь и пояснениями к чужому языку (который несомненно имеет те же лингвистические принципы построения, что и романо-германские), то вперед. К сожалению мне, даже будучи лингвистом, было ужасно скучно. Когда же появились ангелы и начали вовсю проповедовать мир во всем мире, мне окончательно стало понятно, почему другие книги автора не стали популярными. Нет в них ненавязчивого волшебства Нарнии и приключенческого духа… Видимо, взрослым сказка не полагается, мораль вам в лоб выдадут. Эх, а какой потенциал был!
На тему общего языка с другой расой лучше почитать Эдем Гаррисона (тоже увлеченный лингвист был), а еще круче – Прибытие – там пришельцы по-настоящему чужие нам.