Живые и мертвые. Трилогия. Полное издание в одном томе

Поскольку это заключительная книга трилогии, возможно я не удержусь и упомяну события предыдущих книг. Такой своебразный итог.

Вот и дочитана последняя страница. Странное дело - только что дочитана книга о войне. 70 лет назад закончилась сама война. А вопросы остались. Может быть потому, что эта книга не совсем о войне, а о людях? По крайней мере, все вопросы о них.
Сколько вопросов, сколько тем для размышлений предлагает эта книга, в которой, казалось бы, совсем нет времени. Ни у кого из героев нет свободного времени: ни у Маши с Синцовым, едущих из Симферополя и боящихся представить, что с их дочерью, которая осталась в Гродно; ни у Зайчикова, бойцы которого из последних сил сдерживают наступающих немцев; ни у Малинина - немцы рвутся к Москве. И все же герои находят время и силы, чтобы задать себе самые главные вопросы. Чтобы не позволить себе в суматохе совершить страшных ошибок. Странно поверить, но они даже находят время, чтобы любить. Почему так?

Наверное потому, что на войне - все острее. С одной стороны - это хорошо, ведь сразу можно понять, что за человек перед тобой. В мирное время можно долго предполагать - способен человек на подлость, на трусость. А на войне на это нет времени. На войне для этого есть война. И трус - струсит, а предатель предаст. Казалось бы, вот и все. И сразу будет ясно, кто друг, а кто враг. Но разве люди так делятся? Разве можно разложить всех людей на плюс и минус?

После этой книги я думаю, что так поделить не удастся. И самый яркий пример - Львов. С первых строк производит не самое приятное впечатление - странная попытка отстранить Серпилина от командования армей, бредовый упрек Захарову, в том, что
он, якобы, спелся с командармом. Бред? Возможно. Подлость? Ни разу! Все честно, в глаза. В глаза Захарову, в глаза командующему фронтом. Только Сталину письмом, ну тут уж извините не него вина. Честно? Да! Хорошо? Да не то чтобы. Командующего фронтом сняли, могли снять и Серпилина, а было бы это лучше? И так у него во всем. То есть в непорядочности, подлости упрекнуть его нельзя. О трусости и заикаться бессмысленно. А все же тяжело с ним работать. Непонятно, сложно. А ведь таких человек очень много. Гораздо больше чем тех, кого можно однозначно назвать хорошим или плохим.

Эта книга постоянно держит в напряжении. Даже несмотря на то, что прекрасно знаешь, чем закончится наше отступление, чем закончится Сталинградская битва. Несмотря на то, что понимаешь - умереть может любой из героев, в любую минуту. И все-таки смерть умудряется проийти неожиданно. Впрочем как и жизнь. И если смерть всегда нежеланна, то вдруг оказывается бывает "нежеланно" выживший человек. Когда все уже свыклись с мыслью, что его нет, живут дальше без него. В мире, в котором ему нет места. И что теперь? Что делать? Как жить? Как жить ему? Как жить остальным?

Слишком сложно. И слишком страшно, чтобы описать. Читайте, ибо такие вопросы каждый задает себе сам.

Это моя первая "взрослая книга", посвященная ВОВ (до этого были "Васек Трубачев", "Сын полка", "А зори здесь тихие" и несколько рассказов про пионеров на войне).
Каждый том посвящен описанию крупного сражения времен великой отечественной войны (1 том - первый дни войны и битва под Москвой, 2 том - Сталинградская битва, 3 том - освобождение Белоруссии) и участию в них трех ключевых персонажей - Синцова, Серпилина и Тани. При этом достаточно подробно описывается жизнь главных героев не только во время войны, но перед ней.
Книга читается легко, хотя, конечно, некоторые моменты кажутся немного забавными и наивными. Но на мой взгляд в той или иной степени это свойственно всем произведениям советской литературы.
Не понравилось то, что в книге так и остался открытым вопрос относительно судьбы жены и дочери Синцова. А во всем остальном претензий нет, читала с удовольствием.

Идут первые месяцы ВОВ. Война застала миллионы людей врасплох. Автор отмечает, что вроде как все давно ждали войны, и всё-таки она пришла неожиданно, ведь подготовить себя заранее к такому огромному несчастью психика никак не может.
По этой причине даже при очевидных признаках приближающейся войны человек будет отрицать её возможность, пока не услышит громовые раскаты орудий.
Советские войска принимают тяжелейшие бои и вынужденно отступают. Главный герой романа, журналист Иван Синцов, становится военным корреспондентом. Он обозревает военное полотно мировой войны.
Люди, которые ещё вчера были самых мирных профессий, во время военных действий преображаются, и в них открывается скрытый потенциал, на который и намёка не было в их жизни. Будто древние силы просыпаются в сознании, и высвечивается сама суть без социальных масок.
Шофёр может стать метким снайпером, инженер — смелым разведчиком, учитель — сапёром. Мой дедушка был кулинаром, а во время войны стал артиллеристом.
Симонов пишет о том, с чем сталкивался сам, и ему веришь на протяжении всего повествования.
Важными темами произведения являются и трагедия беженцев, и пропавших без вести.
В мириадах семей встречаются перечисленные категории. Одним пришлось уйти из родных мест, опалённых агрессором, есть и пропавшие на полях сражений.
А тут автор указывает на ещё один человеческий феномен — на память.
Тех, кто пропал на войне, помнят меньше, чем других.
Когда индивид уходит из круга общения, так скажем — его не видит глаз, не слышит ухо, то мозг достаточно быстро начинает стирать его из памяти.
Полагаю, по этой причине люди подсознательно стремятся как-то запечатлеть умершего: справляются поминки, устанавливаются надгробия, вешаются портреты на стены, закладываются фотографии в альбомы.

Но пропавший без вести или погребённый в огромную братскую могилу не имеет таких напоминаний о себе, и со временем становится так, будто и не было его.
К примеру, мой двоюродный дедушка пропал где-то на направлении Курской дуги. Ушёл он молодым, и осталась лишь пожелтевшая фотография. Он буквально растворился в памяти. Даже вспомнить, какой он был человек, не говоря о других сторонах его жизни, уже никто не в состоянии.
Живые и мёртвые. Какие у них точки соприкосновения? Почему живые так быстро забывают мёртвых?
Автор пытается изобразить трагедию этих людей.
Они родились, чтобы став героями, пропасть. Холодок пробирает, когда понимаешь глубину этой проблемы.
Симонов в своем пронзительном стихотворении «Жди меня» говорит от имени таких защитников и предлагает жить в ожидании ушедшего, даже если надежды нет, и когда надоест и пора забыть. Но нет, ожидание видится ему единственной панацеей от забвения.

Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди.
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди.
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара.
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера...

Это книга о войне с очень нетипичной подачей. Не на надрыве, не выжимающая слёзы или испарину ужаса. В ней совершенно не обходятся никакие моменты, но они описаны... повествовательно, как хроника. При том что действуют герои и фигурируют их судьбы. Я бы сказала, что "Последнее лето" в некоторой роде спокойный философский разбор войны и чувств участвовавших в ней людей. Именно необычностью подачи книга интересна. Симонов тут словно бы анализирует и объясняет. Конечно, немного излишне позитивно. В его фокусе люди храбрые и честные в рамках строя. Их мимолётные сомнения слабости смехотворны. В фокусе нет русов, предателей поневоле, по настоящему уставших людей.
Но это не раздражает. Просто автор разбирает другую сторону. Вдумчиво и небезынтересно.

Хорошая книга.
Жаль только, что автор не написал ещё что-то о том, что будет со многими после войны. С теми, кому не повезло умереть и кто попал под гребёнку.

Недавно (когда я только начала читать первую часть “Живых и мёртвых”, а именно, в начале мая) у меня с одной женщиной состоялся разговор. Я, впечатлённая романом, с восторгом делилась эмоциями, припомнив при этом, что моё восприятие Великого Подвига советского народа в Великой Отечественной войне углубилось благодаря “Вечному зову” (я его прочитала чуть более двух лет назад). Говорю, говорю, мол, читаешь и пропускаешь через себя, ощущая, не полностью, ибо это сделать невозможно, но на какую-то долю все те тяготы, страхи, беды, что были в ТО время. На все мои разглагольствования женщина ответила просто и коротко: “Я не прочувствовала”. Как так-то?! Ну даже при всём желании нельзя остаться чёрствым сухарём, читая такие великие книги! Оказывается, можно. К моему большому разочарованию. Именно к нему, да.

К великим Книгам я отношу и “Живые и мёртвые”. И знаете, роман относится к тем книгам, на которые очень трудно писать отзывы. Такие книги читать надо. И пропускать через себя. Не смог на первый раз притронуться душой к тому страшному времени — читай ещё. И ещё.

Первая часть трилогии (это трилогия, если кто-то не знал) охватывает события от первых дней Великой Отечественной войны до Обороны Москвы в декабре 1941 года. Самые страшные месяцы. Самые тяжёлые. Когда на протяжении полугода нашему народу приходилось отступать. А когда советские солдаты наконец смогли сами нанести контрудар, сами в это не поверили. Да, и так бывает.

“Первый день войны застал семью Синцовых врасплох, как и миллионы других семей. Казалось бы, все давно ждали войны, и всё-таки в последнюю минуту она обрушилась как снег на голову; очевидно, вполне приготовить себя заранее к такому огромному несчастью вообще невозможно…”
Невозможно…

При всём том, что дух того времени сохранён и превосходно передан, сам Симонов не один раз уточнял, что ни разу не претендует на историчность книги. Трилогия получилась такой благодаря фронтовому опыту писателя, который побывал чуть ли не на каждом фронте (прошёл Румынию, Болгарию, Югославию, Польшу и Германию, стал свидетелем последних боёв за Германию, а, в частности, эпизод лета 1941 года, когда 338-й стрелковый полк под командованием Кутепова остановил немецкое наступление, уничтожив 9 танков на Буйничском поле (спустя много лет над этим полем был развеян прах писателя) лёг в основу первой части “Живых и мёртвых” — Симонов был там), и тем историям, что Симонов собрал у участников военных действий. Это общее достояние советского народа.

Отзывы и рецензии писать на подобные книги ещё трудно потому, что их буквально можно растащить на цитаты. Сколько рассуждений. Сколько вопросов. Сколько мыслей вложено в уста героев. И выйдет в конечном итоге или переписанная книга, или огромный такой исследовательский труд.

Я не хочу вас нагружать ни тем, ни другим. Как написала в начале, скажу вам читать это великое произведение, отметив лишь название романа и его значение. Тут речь не только о живых и мёртвых в прямом смысле: каждый из них сделал шаг к Победе. Роман этот и о душе людей. Об их действиях. Кто-то думает лишь о себе и о том, чтобы вытащить свою …опу из беды, пусть даже ценой своих соотечественников. И это мёртвые люди. А кто-то во главу угла ставит других, свою Родину. И этот человек живой. Его душа жива. Кто-то рвётся на фронт весь покалеченный, не думая, а что его ждёт там. И эта душа жива. А кто-то рад, что его не зацепило, и он едет в тыл. Мертвяк. И эти же “кадры” рвутся при первой же возможности в эвакуацию, роняя тапки, а они сильны, их бы руками приближать Победу.
И вот вам вопрос. Задайтесь им обязательно и честно ответьте сами себе: вы живы или мертвы? Смог ли кто-то повторить тот Подвиг?

От цитат тоже не удержусь. Их гораздо больше на самом деле.

“Без веры, без чести, без совести, — продолжал он думать о Баранове, шагая рядом с докторшей. — Пока война казалась далёкой, кричал, что шапками закидаем, а пришла — и первым побежал. Раз он испугался, раз ему страшно, значит уже всё проиграно. уже мы не победим! Как бы не так! Кроме тебя, ещё капитан Гусев есть, и его артиллеристы, и мы, грешные, живые и мёртвые, и вот эта докторша маленькая, что наган двумя руками держит…”

“С той секунды, когда сегодня после вечерней поверки командир роты скомандовал: “Всем разойтись! Артемьева и Журавская, ко мне!” — Маша почувствовала, как будущее надвинулось и стало из будущего настоящим”.

“А сейчас он шёл к развалинам барского дома под залитой солнцем и разлинованной тенями стволов сосновой аллее и думал, как, в сущности, плохо приспособлен человек к той жизни, которая называется войной. Он и сам пытается приучить себя к этой жизни, и другие заставляют его приучиться к ней, и всё равно из этого ровным счётом ничего не выходит, если иметь в виду не поведение человека, на котором постепенно начинает сказываться время, проведённое на войне, а его чувства и мысли в минуту отдыха и тишины, когда он, закрыв глаза, может, словно из небытия, мысленно возвратиться в нормальную человеческую обстановку…
Нет, можно научиться воевать, но привыкнуть к войне невозможно. Можно только сделать вид, что ты привык, и некоторые очень хорошо делают этот вид, а другие не умеют его делать и, наверное, никогда не сумеют. Кажется, он, Синцов, умеет делать этот вид, а что проку в том? Вот пригрело солнышко, синее небо, и самолёты летят куда-то не сюда, и пушки стреляют не сюда, и он идёт, и ему так хочется жить, так хочется жить, что прямо хоть упади на землю и заплачь и жадно попроси ещё день, два, неделю вот такой безопасной тишины, чтобы знать, что, пока она длится, ты не умрёшь…”

“Жене сообщить всё-таки надо, иначе, если долго не будет писем, то решит, что убит. Её надо утешить, а самому жаловаться некому. Не такая должность, чтоб жаловаться. Просто надо привыкнуть к мысли, что сын в семнадцать лет остался без правой руки. А привыкнуть к этому трудно…”

“Рябченко огорчённо взмахнул рукой и не стал спорить.
— Ну, скажи, — помолчав, воскликнул он, — что за люди у нас такие невоспитанные? Воспитываем, воспитываем их, как будто понимают, а потом пленному р-раз — и пулю в лоб!”

“Синцов сидел у печки, смотрел на людей своего отделения, спавших и сидевших рядом с ним у огня, и думал о том, что дольше всех он теперь знает Леонидова — целых пять дней, а меньше всех Пестрака — всего два дня. Он смотрел на них и думал, что за всю свою жизнь он не знал столько скоротечных встреч, неразлучных товариществ и бесповоротных разлук со столькими людьми, как за эти пять месяцев войны”.

Сильная книга. Даже не могу придумать, как начать эту рецензию. Прежде хочется сказать, что она о войне, а где война - там умирают люди. Не просто какие-то люди, в ТАКОЙ войне умирают близкие люди - друзья, родственники, дети. Некоторые пропадают бесследно, о судьбе других узнаёшь много лет спустя.
Человек так устроен, что как бы ни было плохо, ему нужна цель. Иначе он сложит руки и умрёт. Так и наш герой принял решение идти вперёд (ну или на тот момент назад). Но главное быть со своими, и помогать по силам чем возможно. Не смотря на пропажу дочери и бессмысленность её поисков, главный герой решает принять бой. Не попытаться сдаться в плен, и там попытаться воссоединиться с матерью жены и дочери, не бежать в тыл, а бардаке и хаосе, что-то делать для себя и Родины.
А ведь если подумать, то такие Синцовы были в каждом отряде, батальоне, армии. Именно на таких людях, многонациональный Русский народ и прошёл войну. И нет, не перевелись богатыри на Руси, сколько их стало плечём к плечу на Донбассе.

Первая книга трилогии Константина Симонова рассказывает о событиях первых дней войны, на примере судеб военного журналиста Синцова и комбрига Серпилина. Старший политрук, корреспондент армейской военной газеты Иван Петрович Синцов, утратив документы и партбилет во время контузии, возвращается на фронт рядовым. Пережив два окружения, шесть ранений, в том числе два тяжелых, гибель жены и потерю маленькой дочери, к концу войны становится начальником штаба полка. Федор Федорович Серпилин, отсидев по доносу в 37 году четыре года, начинает войну в должности комбрига, а заканчивает в звании генерала. Из-за колоссального превосходства военной техники у немцев, советские войска вынуждены были отступать, оставляя города на растерзания врагу. Неразбериха, царящая на вокзалах, дороги, заполненные беженцами, такими были первые дни войны. Вместе с главными героями читатели побывают в окопах, в артиллерийских атаках, будут переживать за советскую авиацию и возмущаться недостатками вооружения пехоты и танковых подразделений. Книга несомненно художественная, но в контекст романа отлично вплетены важные исторические моменты того периода с множеством подробностей, которые органично составляют единую историю. Про эту книгу не хочется много писать, но она заставляет задуматься, через что прошлось пройти нашему народу. Однозначно советую прочесть ее, чтобы гордиться нашей историей.

Первая книга так и называется: Живые и мертвые. И это сквозной нитью проходит через весь том, то и дело возникает разделение одной группы на две: одни остаются живыми, другие становятся мертвыми. Без всякой логики, не прогнозируемо, как всегда на войне, но особенно в такой, как Великая Отечественная, и особенно в ее первые месяцы. В месяцы сумятицы, отступления, многочисленных окружений, смертей, страшных битв буквально голыми руками. Каждый полет, каждый бой, каждый поход за "языком" фактически смертельный. И не важно для кого: солдата или офицера, генерала или политрука. И очень хорошо показано каково человеку, потерявшему документы. И да, перегиб очень сильный, но с другой стороны, а сколько было и тех, кто предал, шпионил, их же тоже надо было отсеивать в этой сумятице. Сложно и страшно. Как терялись члены семьи, гибли, гибли, гибли...
Но книга заканчивается проблеском, первым переломным моментом, когда наконец русские, пусть немного, но начинают под Москвой возвращать утерянные населенные пункты, идут в наступление.
Продолжение слушать буду обязательно, но не сразу, тяжело так много про войну.