Цикада и сверчок

Наверное, в этой книге изложена суть мировоззрения японцев: спокойное и терпеливое наблюдение за жизнью, за миром и природой. Наблюдение и принятие. В книге нет спешки, как нет и какого-то конкретного сюжета. Вся она представляет собой год из жизни пожилого японца и его семьи.
Япония 60-х годов XX века. Страна ещё помнит мировую войну. Более молодые герои книги - ветераны этой войны, характеры которых были на ней покорёжены. Овдовевшие женщины, гуляющие мужья, несчастливые браки и брошенные дети - всё это составляет сложный узор, но по сути является лишь фоном к повествованию. Ведь жизнь не сводится к бесконечным человеческим проблемам. Жизнь - это ещё полёт ястреба в вышине, первые цветы на вишне, щенки, рождающиеся у приблудной собаки, случайно встреченные в электричке люди, сосна, возвышающаяся над лесом...
А по прочтению книги остаются вопросы, вопросы, вопросы...

Очень, если так можно выразиться, японский роман от японского автора. Это культура со своей уникальной точкой преломления в искусстве. В романе нет явной борьбы, все конфликты за рамками фабулы. Главный герой наблюдает за разрушением семей его детей, при этом лелея робкую надежду, что все еще образуется: дочка вернется к мужу, а сын угомонится, когда его любимая невестка подарит им внука. Он сглаживает все конфликты, гасит взрывы и снимает напряжение, потому и действие, отфильтрованное его сознанием, развивается плавно. За этой неспешностью раскрывается глубокая внутренняя работа героя над собою, над своими ошибками, поиски ответов на вопросы, которые ежедневно ставит жизнь. Но человек постоянно работающий обязательно устает, тут то он слышит звук, сигнализирующий о какой-то точке преодоления, о скором наступлении покоя, о конце. Этот звук и есть стон горы. Что он успеет исправить, впервые услышав этот звук и можно ли вообще что-то поменять? Здесь, как часто в японском искусстве, природа становится выразителем внутренних процессов в жизни людей (упавший каштан, сломленные головы подсолнухов, приблудшая собака, змейка в подполе, сокол в небе и пр.).
В одной из передач, посвященной творчеству Чехова, цитировались слова одного японского чеховеда. Он признался, что порой японцы понимают Чехова глубже, чем русские. Чехову присуще тонкое умение описывать, впечатляя и будоража читательский ум, оставаясь при этом беспристрасным, неосуждающим, интеллигентно отстраненным. Эта беспристрастность вполне присуща японским писателям. Кавабата не осуждает, не ставит оценок, он лишь трепетно фиксирует внутреннюю работу своего героя, в диалоге с читателем делая ставку на искренность, что очень располагает.

Электронная читалка сыграла со мной странную штуку: книга просто закончилась... Ведь правда же, с бумажными книгами такого не бывает? Ведь правда же, это верный признак того, что ты абсолютно увлечен чтением и не обращаешь внимание на такую мелочь, как счет страниц?
Книга исключительная! Неспешная, человечная, пронзительная. Простой сюжет из жизни 3 поколений: старик, в течении 30 лет влюбленный в мертвую сестру своей жены; простоватая, но вместе с тем необыкновенно мудрая старуха-жена; неудачница-дочь, оставившая мужа несмотря на 2 дочерей; сын, вернувшийся с войны, и мечущися между женой (любимой невесткой) и любовницей; поколение детей - родившихся и нет, "удачных" и не очень, желанных и не совсем. Настоящая патриальханная японская семья, так напомнившая мне Россию Толстого.
Я очень люблю Японию, именно такой, какой она описана здесь. Ту Японию, которую мы не поймем никогда.
Флэшмоб 2012, 5/10

Японская культура хранит множество странных старинных поверий. Когда-то появление двойни считалось дурным знаком, и родители стремились скрыть этот факт, подкидывая одного из младенцев.
Читая роман, я не пытался искать этнографические причины таких обычаев, потому что он увлекает настолько, что быстро забываешь о сторонних темах и следуешь только за человеческой историей.

Главная героиня – одна из таких близняшек, подброшенная младенцем в обеспеченную киотскую семью. Её воспитывали с любовью, дали образование, будущее и наследный бизнес.

Так произошло и в романе: судьба словно подчёркивает, что, принимая чужого ребёнка, семья возвращает себе утраченную полноту жизни. Но для самой героини тайна происхождения остаётся внутренним кризисом. В поисках корней она находит свою потерянную половину.

Кавабату называют «лириком в прозе» — и роман полностью оправдывает это определение. Он пишет так, что природа становится живым персонажем: клены, вишни, мосты дышат, переливаются, раскрываются во времени и сезонах.
Описания японских праздников, ритуалов, зимних и весенних пейзажей создают удивительно мягкую атмосферу.
Впервые мне захотелось побывать в Японии, но не как в технологичной державе. Меня за-интересовала та тихая, созерцательная страну, которую рисует Кавабата.

Сюжет с самого начала прозрачен: роман не держится на интриге и не стремится шокиро-вать. Это нечасто встречается среди лауреатов Нобелевской премии последних десятилетий.
Книга не давит, а ведёт по миру чувств, традиций и душевных движений.

Оценка 8 из 10.
Прекрасная работа в своём жанре (нежная, лиричная, спокойная). Этот роман я, скорее всего, не будут перечитывать, но постараюсь прочесть другие произведения автора.

Вот японская проза, которая меня восхищает и завораживает. Удивительной красоты образы, тонкие, поэтичные сравнения, какой-то совершенно иной взгляд на мир. Особенно ярко я смогла представить зелено-красную игру света от фонариков на одежде детей.

Я не совсем поняла окончание рассказа, а потому полезла искать информацию о сверчках и цикадах. Нашла много разрозненной информации: что цикады символизируют вечную юность и бессмертие, отстранение от любовных желаний и пороков, но при этом эфемерность и скоротечность бытия, ведь взрослая особь, выбравшись из-под земли на поверхность, живет всего около месяца. Сверчки же символизируют счастье, возрождение, долгую жизнь, дом, очаг, уют, и так же, как и цикады, - лето. Но к полному пониманию рассказа это меня как будто не приблизило.

И тут мне попался комментарий о японской прозе, в котором говорилось, что ее нужно не понять, а прочувствовать. И, пожалуй, так оно и есть. Чудится, будто за поэтичными образами скрыт какой-то глубокий смысл, но постичь его до конца ты не в силах.

Роман Ясунари Кавабаты "Стон горы" рассказывает нам о семье Синго Огаты. Сюжет не имеет какой-то интриги или особенности. Он сосредоточен на размышлениях Синго, его взаимоотношениях с членами семьи, наблюдением за природы. Я думаю главная тема романа - это семья и брак. Сын Синго - Сюити, изменившийся на войне, не смог найти опору в виде своей семьи и жены Кикуко. Сестра Фусако - некрасивая, несчастная женщина, с двумя детьми,у которой разваливается брак. Да и сам Синго не особо счастлив в браке со своей женой Ясукой. Синго видит, как счастье его детей рушится, но ничего не может с этим поделать. Не может он спасти своего зятя, Аихары, от наркотиков и самоубийства. Жалкие попытки соединить Сюити и Кикуко не приводят к желаемому результату. Также автор широко осветил тему женщин, оставшихся без мужей из-за войны. Любовница Сюити - Кинуко - оставшаяся без мужа, завидует счастью его жены. Ведь та всегда дождётся Сюити, а к ней муж уже никогда не вернётся. И разве не достойна того же женского счастья, что и Кикуко?

Также автор акцентирует внимание на неминуемость смерти. Одним за другим умирают друзья Синго. Кто от рака, кто от сумасшествие, а кого собственная жена замучила. Да и самому Синго осталось не долго и подтверждение тому является случай с галстуком. Даже само название говорит об этом ведь стон горы символизируют скорую смерть.

Трудно писать о своих впечатлениях от японской литературы. Для нее нужно особое настроение и, возможно, желание окунуться в чуждую для нас жизнь. Для меня главная ценность таких произведений в красивейших поэтичных описаниях и сосредоточении внимания на изображении душевных переживаний, тонком анализе психологии людей. Они как музыка, поэзия или живопись. Ты просто погружаешься в книгу с головой и выносить оценочные суждения поведению персонажей не хочется. Кто виноват в разладе в семьях Сюити и Фусако - мы не можем сказать. Поднимаются такие темы, как отношения отцов и детей, мужей и жен, тема старения. Повествование ведется от лица Синго, и ты поневоле, глядя на всё его глазами, встаешь на его сторону. Из всей семьи только невестка, Кикуко, достаточно внимательна к Синго, искренне беспокоится и заботится о нем, проявляет интерес к его наблюдениям. Поэтому лично для меня совсем не удивительно, что он отдает предпочтение Кикуко перед своей дочерью.
Я бы посоветовала книгу любителям японской литературы, а всем прочим - на свой страх и риск.

Имя «Ясунари Кавабата» я знаю уже давно, потому что еще с детства помню серию книг в черных переплетах с золотыми полосками – это сборник томов произведений Нобелевских лауреатов по литературе разных лет. Эта серия – своего рода мемориал, действительное «избранное» человечеством в качестве своего литературного, а значит, и духовного наследия.
Мне всегда страшновато читать Нобелевских лауреатов – это накладывает на читателя какую-то ответственность или задачу разглядеть величие или хотя бы выразить уважение мнению человечества, что-то сродни тесту на литературных вкус.
За годы стояния на полке книга обрастала в моей голове фантазиями и образами о ней самой. Мне казалось, что истории у Кавабаты такие, что я не смогу выдерживать их остроту, что они заставляют рыдать, взывают к ярчайшим чувствам. Я не хотела и боялась быть растревоженной и каждый раз была не готова взять ее с полки.
Забавно, что всё изменилось, когда мы купили простую карманную книгу в тонкой обложке. Ясунари Кавабата как будто сошел со сцены театра Нобелевских лауреатов и прошествовал в читательский зал, и книга стала просто книгой, которую можно читать, выдержать, оценить.
Язык как будто отфильтрован от лишнего, как чистейшая вода, мельчайшие частицы взвеси в которой, уже невидимые ни взгляду, ни микроскопу всё равно были задержаны на химическом реактиве, чтобы раствор стал истинно прозрачным. И здесь этим реактивом выступает японское мировоззрение или японский образ жизни, нечто объемлющее все сферы бытия и характеризующее в мелких особенностях цивилизационные отличия и культурную уникальность Японии.
Общее настроение и образы, которые оставляет книга – покой, мерная текучесть жизни, судьба, смирение или покорность ей, несмотря на драматические события, которые разворачиваются у героев книги. Драма здесь не становится вопящей трагедией (которую мы бы, наверное, увидели у европейского автора) – оказалось, нечего бояться. Кавабата не навязывает читателю ровным счетом ничего, скорее побуждая к домысливанию, достраиванию образов и событий.
Кто-то уже сравнивал «Стон горы» с хокку, и это очень верное сравнение, даже если обратиться к названиям главок, которые именованы в лирической манере, отсылая при этом как будто к нецентральной теме текста. Смещение акцентов или отказ от них прослеживает во всей книге. Автор предлагает читателю не фокусировать в одной точке, наполненной эмоциональной, смысловой, событийной остротой. Нет, это континуум, и одной точки фокуса недостаточно.
Текст легкий, выхолощенный, но оттого максимально наполненный – так, что и словечка не выкинешь. Да и весь «пейзаж» книги – не одинокое размашистое дерево на горизонте, которое можно использовать как ориентир и к которому можно целенаправленно идти, а свободное на расстояние зрения пространство, в котором ориентиром может стать и цветок под ногами, и облако в небе, и высящаяся на горизонте гора, а может, и её дыхание.

Там, где глубинно стонут горы, а заросли аралии мешают цветущей вишне раскинуть ветви до земли. Где лепестки подсолнухов танцуют, как девушки в жёлтых кимоно, а в лесу за окном электрички до Токио мелькает трехствольная сосна. Там стареет человек. Забывает прошлое, не может разобраться в настоящем. И чувствует на себе весь груз ответственности за беды своих детей.
Обычный быт обычной японской семьи в послевоенные годы. Измена, развод, суицид, аборт - всего-то. Крупные проблемы, в нашей стране приведшие бы к скандалам, битью посуды, истерикам, выцарапанным глазам и выдранным волосам. А тут - спокойствие, недосказанность, немногословность. Аж бесит:)
Ну это так, особенности менталитета.
Не факт, что я надолго запомню сюжет. Но гарантированно не скоро забуду особое отношение к жизни и изысканную, размеренную, даже отстранённую подачу. И потрясающе, любовно написанную словами японскую природу.

Эта неспешность общая для японской литературы (по крайней мере, для тех книг, что я прочла). И мне очень импонирует такая плавность повествования. Для меня это книги как раз на период осень-зима: сейчас они даже как-то по-особому воспринимаются, более чутко.

«Стон горы» — теплая домашняя книга. По началу мне казалось, что действующих героев становится все больше и больше, и я никогда не пойму кто кому и кем приходится. Но это было обманчивое впечатление. В центре повествования история одной семьи. Второстепенных героев очень мало.

История вся пропитана японскими традициями и обычаями. А также восточным образом мыслей:

Иностранные имена в книгах — мой вечный бич. Здесь же произошло нечто удивительное: я не путала Синго с Сюити, а Кикуко с Кинуко. И это при том, что героев с такими, и даже менее схожими, именами я обычно не могу различить едва ли не до последней страницы.

Меня поразило то, насколько многогранна эта книга — сколько тем было упомянуто в ходе повествования. Я очень прониклась описываемыми событиями, читала на одном дыхании, но была очень огорчена резким обрывом истории. Хотя это было вполне ожидаемо и логично мне этот момент не очень понравился. Именно за это я сняла ползвезды.

Что «Золотому Храму», что «Стону горы» я поставила оценку, ориентируясь на свое первое впечатление после прочитанного: ну, чего-то не хватило. Но стоило пройти немного времени и я понимала, что это книги на пять с тысячью плюсов. Если «Золотой Храм» захватил меня яркими красочными описаниями природы и событий, то «Стон горы» зацепил разнообразием затронутых тем.

Если вкратце, то книга великолепна. Она очень атмосферна и колоритна. Немного похожа на «Узорчатую парчу», но совсем немного.

Знакомство с автором считаю удачным и хочу продолжить.