Тускуланские беседы

И он же [Дио­ген] дока­зы­вал, что живет­ся ему луч­ше, чем пер­сид­ско­му царю: ему все­гда все­го хва­та­ет, а царю все­гда все­го мало; ему ниче­го не нуж­но из услад, кото­ры­ми пер­сид­ский царь не может насы­тить­ся, а его, Дио­ге­но­вы, усла­ды царь навряд ли спо­со­бен разде­лить.

Дио­ген по сво­ей кини­че­ской воль­но­сти на вопрос Алек­сандра, что для него сде­лать, отве­тил: «Посто­ро­нись-ка малость от солн­ца!» Дио­ген, вид­но, грел­ся, а тот застил ему свет.

Сократ, увидя одна­жды пыш­ное шест­вие со мно­же­ст­вом золота и сереб­ра, вос­клик­нул: «Как мно­го есть на све­те вещей, мне не нуж­ных!»

...душа есть судья и оцен­щик всех благ...

Муд­рец неспо­со­бен сде­лать что-нибудь про­тив сво­ей воли, чего потом при­шлось бы ему сты­дить­ся, — он все­гда и все будет делать пре­крас­но, твер­до, вели­че­ст­вен­но и достой­но, ниче­го не будет ждать от буду­ще­го с уве­рен­но­стью, ника­ко­му слу­чаю не будет удив­лять­ся как ново­му и неожи­дан­но­му, все будет судить соб­ст­вен­ным судом, по соб­ст­вен­но­му усмот­ре­нию. Что может быть бла­жен­нее это­го, не могу себе пред­ста­вить!

Ника­кой обы­чай не победит при­ро­ду, она все­гда незыб­ле­ма.

Самым упор­ным вра­гом доб­ро­де­те­ли ока­за­лось горе: оно жжет горя­щим факе­лом, оно гро­зит и муже­ству, и высо­ко­сти духа, и тер­пе­нию.

...лени­вый ум невос­при­им­чив к доб­ро­де­те­ли.

Есть луч­шая часть в душе чело­ве­ка, и толь­ко в ней может быть то луч­шее из благ, кото­ро­го ты ищешь.