Тускуланские беседы

...а глу­пость чело­ве­че­скую мож­но обли­чать без кон­ца.

...и жизнь, про­жи­тая достой­но и нрав­ст­вен­но, при­но­сит такое уте­ше­ние, слов­но чело­ве­ка нико­гда не каса­лась тос­ка и лишь слег­ка заде­ва­ла душев­ная боль.

Все сред­ства хоро­ши, чтобы помочь чело­ве­ку, кото­рый не может высто­ять и слов­но рас­сы­па­ет­ся в прах перед всею силою горя...

Болезнь и смерть — таков удел, для каж­до­го
Назна­чен­ный. Долж­ны мы хоро­нить детей
И вновь родить, но будет смерть кон­цом для всех.
Не зря такая мука роду смерт­но­му:
Зем­ля берет зем­ное, а про­рос­шая
Жизнь пада­ет, как колос под сер­пом жне­ца, —
Так гово­рит нам голос Неиз­беж­но­сти. -(Еврипид).

...все, слу­чаю­ще­е­ся с чело­ве­ком, свой­ст­вен­но чело­ве­ку. Не толь­ко позна­ние чело­ве­че­ской при­ро­ды в целом рас­кры­ва­ет­ся в этом уче­нии, но оно и дока­зы­ва­ет, что такое-то зло пере­но­си­мо, если люди тер­пе­ли его и тер­пят.

Неожи­дан­но­сти, может быть, ранят силь­нее, но не отто­го, что они [эти беды] неожи­дан­ны: они кажут­ся бо́льши­ми не пото­му, что они вне­зап­ные, а про­сто пото­му, что они недав­ние.

Что с тече­ни­ем вре­ме­ни скорбь при­туп­ля­ет­ся, это мы видим каж­дый день, когда несча­стье оста­ет­ся преж­ним, а скорбь смяг­ча­ет­ся, а то и про­хо­дит совсем.

Зачем шуметь? Даже о Пуни­че­ской войне Марк Катон и Луций Лен­тул были раз­но­го мне­ния, но ника­кой ссо­ры меж­ду ними не было.

Чему же верить: сло­вам или делам?

И если горе кос­нет­ся кого-нибудь из тво­их близ­ких, раз­ве ты ему пред­ло­жишь вкус­ную рыбу, а не сокра­ти­че­скую кни­гу? посо­ве­ту­ешь послу­шать водя­ной орган, а не Пла­то­на? пред­ло­жишь его гла­зам цве­ти­стое и пест­рое зре­ли­ще? сунешь ему под нос пучок цве­тов? вос­ку­ришь фими­ам и при­зо­вешь всех вен­чать­ся роза­ми? или даже… но к чему нам про­дол­жать? Уж и это­го доволь­но, навер­ное, чтобы унять вся­кую скорбь.