Том 1. Степменю. Иоселе-соловей. Повести

Плачь, скрипка!.. Лейся, песня!.. Своди с ума своими нежными, трогающими за душу переливами робкие девичьи сердца, жестоко береди душевные раны замужних, сбивай с толку, обещай невыполнимое, вселяй надежду и разбавляй ее извечной тоской по неслучившемуся...

Мелодия любви - яростная в своей страсти и скромная одновременно - рождается на наших с вами глазах. Напевы ее, громкие и тихие, не могут оставить равнодушным. Читателю дозволено лицезреть воочию это чудо - момент первых признаний и сомнений, мечты о взаимности и небывалом наслаждении. Запретное, интимное, незаконное чувство. Он женат, да и она замужем. Он несчастен, она тем более. Случайная встреча на чужой свадьбе - ах, как банально, пошло, предсказуемо, но нет! Волшебно, деликатно, вполголоса. Записка, птицей влетающая в окно, неистовый взгляд обжигающих черных глаз и проклятая мелодия, разрывающая душу.

Ах, как хочется поверить, что с ним обретешь наконец-то счастье, что он не тот нелюбящий и нелюбимый, что отчего-то зовется мужем. Что с ним - хоть на край света. Что музыка эта звучит сейчас для нее одной...

Тихое ровное - такое благоразумное в общем-то - счастье отчего-то уступает вот этой страсти, покой готовы обменять на неведомое, не представляя, что нас там ждет. С нетерпением следила я за развитием истории Стемпеню и Рохели. Музыкант, привыкший к вниманию женщин, и скромная девушка, на которую не обращает внимание собственный муж. Эта странная пара рушила в моем мысленном представлении все идеи о возможных счастливых финалах. Не верилось в его искренность, ей тоже мысленно желала держаться подальше от ловеласа - главной звезды всех свадеб в округе, ведь свадьба без скрипки Стемпеню и не свадьба вовсе! Кто умеет так зажечь сердца одной лишь мелодией, пусть и гениально сыгранной?

Однако ж это не только история возможного адюльтера. Это замечательное погружение в быт, традиции, обычаи еврейского народа, оттого повествование такое теплое, чуть ироничное, с улыбкой и нотками морали, возможно, незамысловатое в плане языка, но зато глубокое в своей образности, панорамности, атмосфере - большой дружной семьи, празднества. Книги Гоголя напоминало временами - о народе вообще, быте, культуре - с такой любовью, добрым юмором, переживаниями.

Выпуклые характеры неоднозначны, хотя и хочется временами навешать ярлыков. Жадная до денег жена Стемпеню не вызывает поначалу добрых чувств у читателя. Автор рисует ее портрет мрачными красками, а после прочтения вот так сидишь и задумываешься: а что оставалось этой глубоко несчастной женщине, измучанной бесконечными изменами мужа? Детей у нее тоже не было...

Нам кажется малодушным муж Рохели, в финале же выяснится, что с выводами спешит не стоит...

Мы вместе с Рохели попадаем под чары черных глаз и завывающей скрипки. Морок, правда, имеет обыкновение испаряться... Хотя как знать: может, эта запретная любовь и есть то, что предназначено свыше этим двум в этой жизни?

"Ты не одна, он не один
Как дальше жить — непонятно, и рушится мир
В словах теряется смысл, но сердце в груди
Стучит так быстро…" ("Чай вдвоем")

Совсем небольшое произведение, где в письмах к автору Тевье - молочник, описывая свои жизненные горести и радости, заодно рассказывает и о том, каким было житье - бытье в России в конце XIX - начале XX веков. Тут и первые революционные настроения, и еврейские погромы, и коррупция в отдельно взятых местечках, и люди, кончено люди. Богатые нувориши, безграмотные и невоспитанные. Нищая беднота, начитанная и думающая.
Монологи Тевье разнообразны. Читая их, то смеешься, то грустишь вместе с молочником. Казалось бы, можно ли весело рассказать о нужде и нищете? Можно, если есть внутри стержень и сила духа. Можно ли принять смерть дочери стойко? Можно, если есть семья, которую нужно содержать и кормить. Больно? Да, но Тевье - не баба, плакать не будет, хотя иногда и можно.
Очень теплое, очень мудрое произведение, грустное и ироничное, с еврейским колоритом, порой напоминающим "Одесские рассказы" Бабеля. Через взгляд на судьбу одного еврея видишь историю всего народа.

После изгнания евреев из Германии в XIV–XV веках (в том числе на волне антисемитизма во время Великой чумы и Крестовых походов) многие переселились в восточные земли — на территории нынешней Польши, Беларуси и Украины. Здесь они жили в изоляции от остального населения, в штетлах, небольших еврейских поселениях, где сохранялись собственные традиции, религиозные обряды и язык — идиш. Этот язык, восходящий к средневерхненемецкому, вобрал в себя позже множество славянских слов и стал языком повседневной жизни евреев - ашкенази. В конце XIX — начале XX века он пережил расцвет и стал языком литературы.

Одним из самых известных писателей на идиш - Шолом-Алейхем (настоящее имя — Шолом Рабинович). Шолом-Алейхем это и псевдоним, и приветствие: «Мир вам!». Самое известное его произведение — «Тевье-молочник», цикл из восьми рассказов, написанных в течение двух десятилетий. Все они представляют собой монологи главного героя — бедного, но невероятно обаятельного молочника по имени Тевье, обращённые к самому Шолом-Алейхему, которого он встречает «случайно». Каждая история начинается с приветствия и заканчивается многословным, трогательным прощанием, где Тевье просит: «Если уж вам приходится писать, то пишите о ком-то другом, а не обо мне…» Речь Тевье полна цитат из Торы и Талмуда в собственной интерпретации, с иронией, житейской мудростью и потрясающей человечностью. Он говорит просто, но его слова порой глубже, чем философские трактаты. Он спорит с Б-ом, но и верит в Него до конца. Он не соглашается с дочерьми, но любит их безмерно. Его фраза «Человек хочет, а Бог хохочет» — квинтэссенция всей книги.

Истории Тевье — это одновременно зеркало еврейской жизни в Российской империи и отражение больших перемен в мире. Его семья — это микрокосм всего еврейского народа на переломе эпох. У него семь дочерей — число символическое, библейское, но счастья оно не приносит. Пять рассказов посвящены их судьбам: одна выходит замуж за бедного портного — по любви, но против воли отца, другая уходит с революционером в Сибирь, третья — к ужасу Тевье — соединяет судьбу с гоем (неевреем), четвёртая кончает с собой, пятая оказывается в Америке после разорения нелюбимого мужа. Судьбы двух младших дочерей остаются за кадром. Кроме семейной драмы, в рассказах поднимаются и более широкие темы: нужда и нищета, утраты и изгнание евреев с насиженных мест, надежда на землю обетованную. И в каждом рассказе, каждом слове звучат отцовская боль, отчаяние и вера.

«Тевье-молочник» — это не только портрет ушедшего мира еврейского местечка, но и глубокое размышление о человеческой судьбе, любви, вере и терпении. Книга удивительным образом сочетает трагическое и смешное, личное и историческое, бытовое и философское. А лучшего описания отцовской любви к дочерям мне ещё не доводилось читать.

Тевье не баба, он себя сдерживает...
Тевье не баба, он может и подождать...
Тевье не баба, не думайте, что он заплачет...
Много раз в книге Тевье не баба, но и ему приходится и злиться, и горевать, и плакать, потому что отнюдь не всегда жизнь гладит его по голове, поднося лакомства. Жаловаться, по его словам, нечего - есть лошадёнка да пара коровок, а молочные продукты у него лучшие в округе - покупателей всегда хватит, да и семья прекрасная, жена умелица, дочери - красавицы... Но вот эти красавицы подрастают, и каждая из них в поисках своего счастья приносит отцу несчастье... А Тевье такой отец, что даже в сегодняшние, гораздо более ласковые времена, ещё поискать. Каждая из целого выводка дочек - его бриллиант, ни про одну, даже горе горькое ему доставившую, он слова плохого не скажет.
Иногда Тевье в хорошем настроении, тогда мы получаем весёлые зарисовки, живые, как фламандская жанровая живопись, иногда - в плохом, и тут уж не обойдётся без философствования о том, как несправедлива жизнь.
Сборник рассказов может быть таковым назван очень условно. Хоть формально это и рассказы, вместе они составляют линейное повествование, ровное и без нарушений хронологии.

Книга представляет собой монологи героя (Тевье-молочника, разумеется), которыми делится он в разное время (рассказы были написаны Шолом-Алейхемом в течение двадцати лет 1894–1914 годы).
Начинается всё достаточно оптимистично, так как бедному Тевье сваливается на голову счастье в виде заблудившихся в лесу богатых дачниц. За спасение барыни облагодетельствовали бедняка коровой и достаточной суммой денег на ещё одну корову. С этого момента стал наш герой молочником.
Он уже не гол как сокол, но и богачом себя не считает. Поэтому в течение всех монологов мечты о богатстве будут регулярными. Но всё же основная тема книги - дочери.

А ниспослал всевышний Тевье дочерей. Жена его Голда ворчит: «Детей ему нарожала, да еще семерых! Хоть возьми, прости господи, и утопи их живыми в речке!» Тевье ругается на свой лад, но и нахваливает красоту, ум, характеры дочерей, все они у него - чистое золото: Цейтл, Голд, Хава, Шпринца, Тайбл, Бейлка... Седьмого имени не называлось да и о Тайбл рассказа в книге нет. А вот пятерым остальным и посвящены монологи, написанные по мере взросления и достижения девочками подходящего возраста для замужества. Думаете, с маленькими дочерями тяжело - поднимать их, воспитывать, учить? А вот и нет! Самое сложное в родительских планах - удачно выдать девицу замуж.
И отказала старшая Цейтл богатому вдовцу, и вышла замуж по любви за бедного портновского подмастерья Мотла Камзола, и думал Тевье-молочник, что это самая неудачная партия для его дочери, и надеялся на подрастающих. Зря надеялся...
Шолом-Алейхем начинает историю Тевье на радостной ноте, чтобы перейти на минорный лад да с каждой новой главой-монологом отмерять герою испытания полной мерой. И это не только еврейские погромы и выселение. Горе и разочарование несут Тевье его дочери...

Книга интересна не только своим сюжетом, схожим с печальными библейскими историями, еврейскую колоритность подчёркивает манера разговора Тевье-молочника. Обязательно стоит послушать, как забивает он голову собеседника изречениями, ловко отделываясь от вопросов жены, детей, случайных людей. Любой ответ его начинается словами: как в священных книгах/писании/псалмах/поучении отцов сказано... Даже пожелания звучат на библейский лад: «Желаю и вам до пришествия мессии дожить».
«Тебе скажешь, а ты сейчас же изречением отвечаешь» - сетует жена Голда.
Только каждое изречение трактует Тевье по-своему, не потому, что плохо знает священное писание, а потому что тяжело сносить ему удары судьбы и добавляет он чуточку горечи и сарказма. Задаёт он вопросы господу и сам на них отвечает...

Рассказы обо всём, что свалилось на головы евреев и бедную голову Тевье-молочника слушала в исполнении Ильи Прудовского - добротном, эмоциональном.

Как-то мне оказалось мало. С одной стороны, я прекрасно вижу и притчу, и юмор, и назидание, но как-то слабо меня задевает. Я готова эта книгу рассматривать скорее как слепок эпохи, музеефицирование типажа и ведения хозяйства. А ведь я сейчас очень сильно тянусь к деревне, к ферме, к простой жизни на земле, работа на огороде и со скотиной, и даже так меня книга не зацепила. Возможно будь у книги целостность, не обрывки (письма) из разных временных пластов, а линейное повествование с раскрытием персонажей (чтобы читатель привык), я бы больше чувствовала. Тема еврейства тоже "не раскрыта", можно поменять на любую другую народность и ничего не изменится, тут скорее боль отца семейства повествуется. Думаю, сохраню в памяти как неплохой исторический слепок.

Я знала, что мне понравится это произведение с тех самых пор, как тристаписят раз смотрела «Поминальную молитву» в моем любимом «Красном Факеле». Между прочим, роль Тевье там играет замечательный Семён Фурман. И как играет!
Как же я такое люблю! Пронзительная история с глубокой смысловой и житейской нагрузкой. Тут всё как в жизни. Любовь, болезни, непонимание, проблемы между религиозными конфессиями и проблемы отцов и детей. И поэтому так близко.
Масса положительных моментов.

• Еврейский колорит! (У меня у самой, что уж греха таить, соответствующие корни )) И хоть мои бабушка с дедушкой не вот эти «настоящие» евреи с соблюдением Шабата и в пейсах, но всё же.
• Некоторые места были очень пронзительны. Особенно чудесно чувствуется любовь Тевье к его дочерям. Неимоверно трогательно.
• Оригинальный юмор. Тот момент, когда Тевье говорит про корову, а мясник тем временем думает, что тот про дочь – бомба! :D
• Замечательные самобытные персонажи.
• А самое главное - вот это умение смеяться сквозь слезы. Меня всегда подкупает это в литературе, в кинематографе, да и в жизни, что уж там говорить.

читала у автора роман Шолом-Алейхем - Кровавая шутка . В этот год решила продолжить знакомство.
Сложно сказать, сколько лет охватывает действие, при беглом взгляде, не менее 15 лет - с конца 19 века до практически Первой мировой. Место действия - украинская глубинка, то, что принято называть - местечко. Тевл - многодетный отец (5 дочерей - шутка ли!), но он не унывает. Его жизнелюбию можно позавидовать. Из любой передряги он найдет выход, в любой ситуации видит только хорошее.
Автор делает интересную вещь. Всё повествование представляет собой письма от Тевье, адресованные самому писателю. Причем персонаж частенько подшучивает над своим создателем.
Роман проникнут и искрометным еврейским юмором, и горькой печалью из-за своей национальности, и тонкими жизненными наблюдениями.
Несмотря на то, что сюжет произведения — конфликт отцов и детей — совсем не нов, автор обыгрывает его с особым еврейским чувством юмора. И хотя каждая из новелл цикла полна печали, в целом от прочтения остаётся позитивный, жизнеутверждающий настрой!

Коль бог решит вас наказать, он вам даёт семь дочерей. А еврей в накладе не останется, каждую минуту будет поминать бога в благодарственных молитвах. Взаимное допекание отразится и на чувствах случайных свидетелей, то бишь читателей.

Если честно, первые страницы дались с трудом. Через пустословные монологи Тевье продиралась с боем. В священных книгах-то я не знаток, поэтому ирония неверных цитат прошла мимо меня. Зато бессмысленное многословие по началу напугало. Я даже подумала, что это авторский стиль. Но скоро стало ясно, Шолом-Алейхем так издевается над своим героем. Ой-вэй, то есть по-доброму шутит. Чтоб у моих врагов столько денег в кошельке было, сколько здесь доброты.

Я видела фильм "Скрипач на крыше", видела "Поминальную молитву", даже фильм "Изыди!", который снят по мотивам нескольких произведений Шолом-Алейхема, и, как оказалось, назван в честь последней главы именно "Тевье". Одним словом, сюжет мне знаком, но вот книжный образ Тевье мне показался совсем-совсем другим. В кино показывают грустного мудрого еврея, в книге глуповатый, мягкий отец семейства. Он чувствует себя царьком в своем женском царстве, постоянно твердит, что "Тевье справится, Тевье не баба". При этом его собственные дочери раз за разом доказывают, что они-то сильнее и Тора с папулей трындеть могут сколько угодно, а они сделают так, как считают нужным.

Все разговоры, умные они или глупые, в принципе не приводят ни к чему. Ведущая сила в этой книге - любовь. Любовь к мужчине, к детям. К богу? Не заметила. К богу в последнюю очередь. Да его и не за что. А то, что Тевье разок характер проявил, отлучив из-за бога одну из дочерей от семьи, так то дань традициям. Вера в устои мощнее логики и благоразумия. Впрочем родитель и здесь проиграл - дочка захотела и ушла к мужчине в другую веру, перехотела - вернулась к корням. Сильная женщина, следует своим путём.

Книга, конечно, печальная со всех сторон. Родился евреем - страдай. По любви замуж вышла - вдовей. Влюбилась - топись. Ради папеньки - черствей. От великих идей - плачь. От иной веры - беги. От нищеты - чахни. От цитирования - вешайся. От соседей - прячься. А мораль? Мораль: если не помер - живи!

Было у отца три сына – так начиналась бы русская сказка.
Было у отца семь дочерей – это сказка еврейская.
А ведь и вправду с ребом Тевье (еще не молочником) случилась сказка – имя ей тридцать семь рублей.
«Ровным счетом дважды по восемнадцать и один лишний» (с) и еще бурую корову получил Тевье-не–молочник за «спасение» двух заблудившихся в лесу богатеньких дачниц.
И стал Тевье–молочником.
Работал, себя не щадя, растил чад своих и вырастил, семь красавиц-дочерей Тевье стали невестами.
Мудрый Тевье, добрый Тевье…
Почему же так вышло?!
Семь девочек, семь красавиц…
Цейтл предпочла богатому мяснику Лейзер-Волфу нищего Мотла Камзола, портновского подмастерья. Тевье принял выбор сердца дочери, очень скоро ставшей вдовой.
Годл выбрала в мужья Перчика, мало что нищего – так еще и презирающего богатство, вечного борца за свободу, равенство и братство. Тевье сам проводил ее в ссылку к мужу.
Хава полюбила славного парня, Федьку Галагана. И ушла – в чужой дом, в чужую веру. Как умершую оплакал ее Тевье.
И Шпринцу Тевье оплакал. Утопилась Шпринца, не смогла пережить предательства от любимого Арончика. Растаяла, ушла.
Бейлка вышла замуж за миллионщика Педоцура. Пересилила себя, вышла. Не хотел для нее Тевье такой судьбы.
Тайбл и еще одна дочка, не названная…
Как они? Вряд ли лучше сестер.
Вот скажите – есть ли место для смеха в этой истории?
В ней ведь дальше еще и погромы, и выселение, изгнание с мест, где не только отцы, деды-прадеды жили.
А ведь есть, есть здесь смех, есть неподражаемый юмор, называемый еврейским.

Что оставил «Тевье-молочник» читателю?
Мудрость свою и прощение.
И послание - мир вам. Шолом алейхем.
А мне лично – непреходящее чувство вины.
Он ведь мог жить где-то совсем рядом - в Слониме, в Несвиже, в Пинске, в Воложине…
Бойберик так похож на Бобруйск…