А. С. Пушкин. Собрание сочинений в восьми томах. Том 6

В очередной раз удивляюсь насколько меняется восприятие книги как только меняешь угол зрения.
Начиная читать "Бориса Годунова", меня, честно говоря несколько неприятно резало слух и то, что это явно исторический миф, что поэма явно написанная с реверансом в сторону правящего дома и вообще. Понятно,что всё по Карамзину и осуждать тут совершенно нечего.
Только подумалось, что если бы подобное сейчас написали с таким уклоном, да не постеснялись и свою фамилию прославить - закидали бы гнилыми помидорами, а так классика )))
Да, всему свое время!
Однако как только я стал воспринимать эту поэму не как исторический роман, а как роман политический всё стало на свои места. Как же точно Пушкин подметил отношение власти к народу и народа к власти!

Как всё таки живо у нас во всем и всюду винить одного человека. Вот вроде поменяйся этот человек на престоле, придет другой и сразу Россия заживет по-другому и проблемы автоматически разрешаться. Какой-то врожденный инфантилизм. И как писал Толстой " а порядка как не было так и нет"
А как прекрасно расписаны все эти пиар-технологии выборов, организации легитимности власти, организация бунта. Двумя тремя фразами. А уж "народ безмолствует"!
Как -то даже грустно. Лет то прошло как много, а воз и ныне там, а через что только не прошли.
Помимо этого просто получаешь удовольствие от чтения поэмы, что и говорить Пушкин если это не наше всё, то очень и очень многое!

"Пир во время чумы" — короткая, но невероятно ёмкая пьеса, где Пушкин показывает, как человек пытается остаться живым, даже когда смерть стоит буквально за дверью. Это не просто сцена застолья во время эпидемии — это символ того, как мы хватаемся за жизнь, даже тогда, когда всё рушится.

Меня поразило, как всего в нескольких страницах чувствуется напряжение между страхом и жаждой жить. Героев можно осуждать за то, что они пируют, но ведь именно в этом — вся суть человеческой природы: желание почувствовать вкус жизни наперекор ужасу. Песня Мэри и монолог Председателя — мощные, почти осязаемые. В них и боль, и вызов, и отчаянная попытка сохранить человеческое достоинство.

Пушкин будто спрашивает: что значит быть человеком, если вокруг только смерть? И ответа не даёт — каждый читатель находит его сам.

Вывод: "Пир во время чумы" — это не о смерти, а о жизни. О том, как страшно и прекрасно — не сдаваться.

Тема «Пира во время чумы» оставляет двойственное впечатление. Нет вопросов – когда приходит чума – пировать не время. Но возникает другой вопрос: а когда же чума закончится? Если следить за историей в целом и за новостями в частности – то чума никогда не кончается. Голод, нищета, войны, катастрофы, - да одни обыденные ДТП несут в себе такой трагедийный потенциал, что можно смело обращаться к строчкам:

Тихо все – одно кладбище
Не пустеет, не молчит.
Поминутно мертвых носят,
И стенания живых
Боязливо бога просят
Упокоить души их!

И что дальше? Облачимся в вечно-траурные одежды? Потонем в вечной скорби? Имеет ли человек право на радость, когда кругом – одно кладбище?

Ну, во-первых, принципиальное право человека на радость не подлежит сомнению. Доказать это положение нельзя, его можно только утверждать. Человек имеет право радоваться жизни, и все тут. А вот насчет пиров… Тут я, думаю, и полезно провести различение. Всякий пир – пир во время чумы. Жизнь, выстроенная как пир, - это жизнь, выстроенная как глумление над сокровенной скорбью. И всем запировавшимся следует прислушаться к словам священника:

Безбожный пир, безбожные безумцы!
Вы пиршеством и песнями разврата
Ругаетесь над мрачной тишиной,
Повсюду смертию распространенной!
Средь ужаса плачевных похорон,
Средь бледных лиц молюсь я на кладбище,
А ваши ненавистные восторги
Смущают тишину гробов – и землю
Над мертвыми телами потрясают!

Но далее надо удерживать в уме, что точно такие же слова используются и для того, чтобы пресечь всякую возможность радости. И все, что не скорбь объявляется «развратом». И вся жизнь превращается в одни «плачевные похороны». Удерживая это в уме, вспомним об утверждении права на радость. Пировать – значит, проиграть чуме. Петь гимны чуме – значит, проиграть чуме. Запрещать радость – значит, проиграть чуме. Хоть иногда, но радоваться жизни – значит, победить чуму.

P.S. "Пир продолжается. Председатель остается, погруженный в глубокую задумчивость".

Предупреждаю сразу, рецензия будет несколько эпатажной, может даже, в некотором роде, дилетантской художественной зарисовкой... Если хотите, готовьте помидоры.
''Борис Годунов'' - по количеству страниц небольшая пьеска - является глыбой, на которой стоит немалая часть всей русской литературы. Посудите сами - пушкинский Гришка Отрепьев никто иной как пращур гоголевского Хлестакова, а Хлестаков - предок Ставрогина и Петруши Верховенского. Не верите? Перечитайте все 3 произведения (входящие в золотой фонд русской литературы), а потом постарайтесь оспорить.
Теперь по самой книге. В самой книге нет ни единого персонажа, который вызывал бы хотя бы малейшую приязнь. Борис Годунов - любитель власти ради самой власти, способный каяться только перед самим собой. Жалкая участь, никому не пожелаешь. Покаяние перед самим собой в то время, когда есть возможность покаяться перед всем миром - не покаяние вовсе. Мазохизм самой низменной пробы. И тут уже даже не важно, как оно было на самом деле, убил ли Дмитрия Годунов, самоубилось ли дитя из-за трагического болезненного приступа, убил ли царевича кто другой... Вина в истории всё равно навсегда останется на Годунове, ибо избранный, а не богопомазанный царь всегда в ответе за всё...
Гришка Отрепьев - ничем не лучше Годунова, он покусился на то, что никогда таким как он, принадлежать не должно. Место предателя - на плахе, или в аду. Он предал православие, поддавшись польским иезуитам, он вожделел ликом прекрасную, но душою ехидну, Марину Мнишек, на бабу веру променял. Чтобы кто не писал, в данном конкретном случае, это не любовь, но мерзость самого инфернального свойства, прелесть сатанинская.
Сама Марина Мнишек - внешне благочестивая католичка, но в душе - самый настоящий дьявол. Зная доподлинно, что перед нею не лишенный власти несправедливо правитель, но самый обыкновенный жалкий самозванец, которого батька-поляк будет использовать как пешку (и пусть та пешка ненадолго станет ферзём), она идёт с ним, ибо честь дворянская - пустая финтифлюшка по сравнению со всё пожирающим стремлением к олигархической власти...
Василий Шуйский - и нашим, и вашим, сегодня против Бориса-царя подзужу, завтра, когда он в фаворе, к нему подольщусь, а затем - хоть тушкой, хоть чучелком ко всё той же власти. Такой же Басманов, и такой же, прости, господи, народ. Мамка, бросающая ребёнка оземь, чтобы он ревел во благо чинопочитательских чувств мамки, - более страшного символического изображения народа сложно себе представить. Народ, перед которым царь заискивает, перестаёт быть народом. Только тот народ - народ, у которого есть царь богоизбранный, сакральный, которого можно и нужно уважать, который не нисходит до народа, но поднимает народ до себя.
И всё-таки, один-единственный вызывающий уважение персонаж в пьесе есть. Это юродивый. Сценка там есть, когда перед появлением на площади Бориса, юродивому Христа ради копеечку дают, а мальчишки копеечку ту отбирают. Цитирую дальше:
''Юродивый

(плачет)

Взяли мою копеечку; обижают Николку!

Народ

Царь, царь идет.

Царь выходит из собора. Боярин впереди раздает нищим милостыню. Бояре.

Юродивый

Борис, Борис! Николку дети обижают.

Царь

Подать ему милостыню. О чем он плачет?

Юродивый

Николку маленькие дети обижают... Вели их зарезать, как зарезал ты маленького царевича.

Бояре

Поди прочь, дурак! схватите дурака!

Царь

Оставьте его. Молись за меня, бедный Николка.

(Уходит.)

Юродивый

(ему вслед)

Нет, нет! нельзя молиться за царя Ирода — богородица не велит.''

Сценка эта учит, что христианство - это далеко не всепрощение. Христианство - это способность пусть и в маске юродивого посмеяться над властью, ставшей грязью. Христианство - временами единственное, что оберегает народ от полного оскотинивания, и при том не просто христианство, но обязательно в форме православия. И пусть после этого вся просвещённая Европа считает нас юродивыми. Пока в народе есть такие юродивые, хоть один, такой народ ещё может очиститься и скинуть с себя и Годунова, и Самозванца, и Шуйских и побезмолствовать всласть...
А почему в народе иной раз страсть к самозванцам просыпается, а в борисах- царях - страсть к бесплодной магии и кудесничеству? Потому что патриархи иной раз безвольных Борисов поддерживают (что годуновых, что ельциных, воля есть лишь на то, чтоб власть сцапать, а дальше поц сдулся и лиходейничать пошёл, временами стыдливо закатывая глазки).
Слава Богу, что нынче в Кремле не безвольный и не преступный царь сидит, власть по праву взял, ни единого законного царевича не убив. И всяких ляхов да самозванцев в любой момент поганой метлой выкинуть сможет во славу Руси, настоящего народа (который истинным народом становится лишь в жёсткой спайке с мудрым правителем и достойным патриархом / идеологом) и всех вер российских...
Радоваться самозванцам с запада народу рано или поздно надоедает, и он начинает зловеще безмолствовать. Это свидетельство того, что рано или поздно придут новые Романовы, которые будут во сто крат лучше предыдущих...

Пушкин написал настоящую шекспировскую трагедию, где есть всё, что душе угодно: верность и предательство, вера и любовь, хитрость и "святая простота" убийства, наконец, куда же без них. И снова возникает вопрос: как можно быть настолько талантливым и прозе, и в поэзии, и в драматургии? Мы видим великолепную стилизацию под XVI век, никакой воды - у Пушкина всё всегда чётко, ничего лишнего, но ёмко и "многосмысленно", прекрасный русский литературный язык.

Личность Бориса Годунова выведена Пушкиным на основе современных исторических сведений. Сегодня нам известно, что на 99% Годунов к убийству Дмитрия отношения не имел. Возможно, что и убийства никакого и не было. В драме получается следующая ситуация. Годунов убивает Дмитрия, чтобы стать правителем Руси. Однако вскоре Бориса начинает мучить совесть (здесь совершенно не к месту вспомнился Геннадий Хазанов, у которого в американском фильме гангстеры при грабеже банка находят мешок с надписью "Премия"; их так же начинает мучить совесть - они раздают деньги на улице и заканчивают свою жизнь на стройках капитализма). Он долго колеблется, идти - не идти, но всё же идёт во власть. Но совесть продолжает грызть его изнутри, и он скоропостижно умирает, а нам хорошо известно, что все болезни от нервов или от совести. Отмечу, что "в цари" он идёт по просьбе народа, по требованию народа же он, вернее его сын, теряет власть одновременно с жизнью.

Вообще, народ в пьесе - это отдельный герой, на редкость противоречивый, но в основном мерзкий и недалёкий. Пушкин показывает, насколько глупа масса. Как одна личность может повернуть народ в виде стада баранов в нужное русло.

На примере "Бориса Годунова" можно наблюдать такое популярное сегодня явление, как информационная война. Царевич Дмитрий или самозванец идёт на Москву? И снова народ не отличается большим умом, он видит лишь то, что хочет видеть, беря на вооружение те аргументы, которые вписываются в его "правду". Основная формула народа во все времена - "с нами или против нас", другого не дано. Помнится, у Умберто Эко было, что можно одновременно поддерживать и критиковать одну сторону, но для этого нужен спокойный и твёрдый разум, а откуда он возьмётся у серой массы?

Очень жаль, что так сложилась судьба одарённого Феодора, сына Бориса. После прочтения, обратился к исторической справке и удивился, что Пушкин не приукрашивал - Феодор по сути был первым картографом на Руси, да и в других вопросах отличался достаточно хорошими знаниями. Но, как это часто бывает в истории, он оказался не в то время, а особо не в том месте. Ещё один плюс трагедии как отличного произведения в том, что она заставляет продолжить изучение истории России периода смуты или хотя бы прочитать об основных моментах и политических деятелей того времени.

Как и другие произведения Пушкина, "Борис Годунов" имеет множество других планов, в нём можно встретить немало интересных особенностей и нюансов. Например, влияние (часто тлетворное) женщин на мужчин и вопрос обмена власти на любовь.

Очень понравилось, рекомендую всем, как бы ни банально было рекомендовать к прочтению Пушкина.

Историческое полотно от самого романтичного поэта всех времен вышло захватывающим, волнительным, но, к сожалению, предвзятым. С легкой руки Александра Сергеевича, основываясь на данных, полученных из трудов Карамзина (который, как выяснилось, был достаточно противоречивым историком), Борис Годунов закрепился в сознании как человек, узурпировавший власть, убив сына Ивана IV Грозного и наследника трона – царевича Дмитрия. Тоже самое, кстати, случилось и с Сальери из Моцарт и Сальери . Но пьеса имеет не только художественную ценность, с точки зрения современного читателя – здесь можно рассмотреть приметы из времени жизни Пушкина, хотя, возможно, поведение стран, желающих посадить на престол свою марионетку – это поведение вне времени. Так, Лжедмитрий абсолютно точно понимает, что литовцам, полякам, папе Римскому дела нет, кто он – самозванец или настоящий царевич. Как и Марине Мнишек, в которую Григорий Отрепьев влюбляется, нет дела, каково его происхождение, главное, правильно мотивировать – если взойдешь на престол, то я буду твоей.

Для человека чести, думаю, Александру Сергеевичу было очень важно подчеркнуть, что каким бы ни был твой путь, но начавшись с убийства невиновных, он не может закончится ничем хорошим. На это указывает закольцованность сюжета: начинается с тела маленького Дмитрия и заканчивается сообщением о том, что дети Бориса приняли яд, но всем понятно, что если это и был яд, то принят он был не по доброй воле. Ни один из героев не вызывает ни сочувствия, ни сопереживания (кроме, конечно, безвинных детей). Борис Годунов, пусть и раскаивающийся, но все же он пошел на чудовищный шаг, узурпировал власть. Григорий Отрепьев – плут, лицедей, совершенно не думающий о будущих последствиях ни в мелочах, ни в глобально. Удивительно, что даже военные, которые, казалось бы, должны были бы быть носителями чести с большой буквы «Ч» предают свою присягу и переходят на сторону самозванца. Мерилом совести становится народ, который, уважая легитимную власть, жаждет прихода Лжедмитрия, но увидев то, что делает этот человек, в ужасе осознает начало смутного времени.

Вообще, ловлю себя на мысли, что у Пушкина мне хочется читать не вот это вот про грех, совесть и наказание, а его романтику, она бесконечно красива.

Мне немного стыдно писать эту рецензию, потому что я на 70% не помню, о чем книга. Только короткие и общеизвестные факты. Исходя из этого, я понимаю, что книга мне не понравилась или не произвела впечатления. Я не люблю историю, даты, политические интриги, даже если об этом писали и пишут великие. У Пушкина я привыкла видеть всепроникающую любовь. Да, здесь он меньше всего говорит об истории и больше о народе, о его эмоциях, о том, как он реагирует на все происходящее. Но мне, как говорится, от этого не легче.

Сложно что-то новое сказать про Александра Сергеевича, но я была в очередной раз приятно удивлена. Не перестаю поражаться тому, как Пушкин умеет замечательно писать как прозу, так и поэзию. Погружаешься с головой в этот чудесный язык, после которого сложно переключиться на какие-то другие произведения.
Это действительно настоящая трагедия. Причем трагедия как конкретного человека (в данном случае даже нескольких людей), так и русского народа в целом.
Я искренне сочувствовала Борису Годунову, хотя, в конечном итоге книга так и не проясняет, виноват ли он в смерти Федора Иоанновича или нет. Да и самого лже-Дмитрия мне отчасти жаль - он жестоко обманулся в своей любви.

И я совершенно с ним согласна )))
Очень хочется вспомнить историю и почитать Карамзина. В отпуске займусь этим! А еще запланировала сходить на одноименную оперу в наш "Театр оперы и балета" :) Тоже положительный эффект от прочитанной книги!
P.S. Слушала книгу в исполнении чудесных актеров: Дмитрия Назарова, Александра Феклистова, Льва Дурова и т.д. Рекомендую!

Вечный конфликт, вечный вопрос… «Гений и злодейство несовместимы»?

Моцарт и Сальери – два композитора, вобравшие в душу гармонию звуков. Но один совместил эту гармонию с жизненной, а другой отверг все живое и погрузился во всепоглощающую музыку.

Гений и трудяга, бесшабашность и сосредоточенность.

Моцарт настолько воздушен, легок, тонок и прост, что начинаешь видеть, как лучатся его глаза, восторгающиеся игрой старого скрипача, видишь его нежную улыбку, обращенную к семье.
Взгляд Сальери тяжел, он подавляет, хищные глаза пронизывают холодом и зимой. Он не живет и не радуется, он думает-думает-думает и боится, очень боится увидеть перед собой настоящего гения.

Он берет на себя функции борца за справедливость, он хочет восстановить истину ценой преступления. Но «гений и злодейство несовместимы».

В некотором смысле, эта трагедия - разговор Пушкина с самим собой в той же мере, в какой в Онегине и Ленском он обрисовал двойственность своей души. А может, это вечный разговор души со своей бледной тенью - телом.
В Онегине, минорный Моцарт жизни убивает "Сальери". В "Моцарте и Сальери" - наоборот.
Сальери рос неким иноком от искусства, для которого искусство - бог.
"В начале была музыка", мог бы сказать Сальери, и человечество во снах искусства мучительно желает вспомнить эти звуки, хотя бы их эхо...
Сальери - это та зорная, приливная полоса экзистенциализма под дверью русской литературы 19 века, которая впервые приоткроется у Достоевского, с гениальными злодействами и творческой мукой зла его героев.
Для Сальери нет правды на земле и на небесах, он ремесленник , потом и кровью высекающий из гранита воздуха новые и светлые звуки.
А тут он видит, что Моцарту, "праздному гуляке и безумцу", эти звуки достаются даром.
Разговор Моцарта и Сальери чем-то напоминает разговор Великого Инквизитора и Христа, в Братьях Карамазовых.
Сальери, как и инквизитор, служит тому спокойному искусству, которое не будит в людях безумства вдохновений, желания невозможного..
Для него, Моцарт несёт некую новую, нездешнюю, искушающую истину, разрушающее это искусство, отрицающее таких как он.
С тех пор, как у Сальери погибла любимая, он потерял вдохновение, и носит на груди флакончик с ядом ( такой же "флакончик" носил и Гумилёв). Он бы и рад себя убить, но ждёт повод, жизнь ещё многим пленяет...

Это зависть к Моцарту и его музе, или же это ревность ?
В одном рассказе Цвейга описывается влюблённый в проститутку, ночами простаивающий около её светлого окна. И однажды, он дождался, когда любимая выйдет с очередным клиентом, и убил их обоих.
Нечто похожее и с Сальери. Вот только он ревновал к Моцарту небо и музу, в которой для него слились душа его любимой, творчество и жизнь : эта почти карамазовский бунт против неба.
Но возможно, тут есть нечто от ревности Каина...
Но знал ли Сальери, что за этой "лёгкостью гения" Моцарта, тоже сокрыта драма жизни и муки творчества, и что и у Моцарта, как и у Пушкина, их черновики пестрели крестами помарок ?
К Моцарту пришёл таинственный чёрный человек, и предложил написать ему Реквием.
Два раза он не заставал Моцарта дома, и лишь на третий раз, после двух вороновых стуков в дверь его жизни, в окошко влетела голубка - чёрная.
Может и правда, гений - нечто ненормальное на этой земле, и что-то в нём и вне его, стремится дотянуться до иной земли, иного неба, порой свою жизнь обращая в черновики с крестами помарок, ибо не может удовлетвориться этим миром.
Но ведь и к Сальери приходил свой, почти карамазовский чёрт, свой чёрный человек, искушающий его на нечто тёмное, заставляющий его сомневаться в себе..
Но странно, Моцарт видит гений в Сальери, а Сальери в себе - нет. Моцарт говорит, что "гений и злодейство, две вещи несовместные", но Сальери решается на убийство, равносильное самоубийству гения , падению ангела, звезды : почти библейские мотивы...
Быть может, зло - это ночь, сон и безумие гения, та тишина о человеке и мире, в которой слово и музыка получают сокровенный размах? Может, зло - это равнодушие природы и человека к красоте, перелившееся через край и обратившееся в крик : "начальное" слово бога, обратилось в крик.
Реальный Сальери в конце жизни почти сошёл с ума, и действительно "шептал в бреду", что убил Моцарта.
Может, если бы жизнь, все мы, могли как Моцарт увидеть гений и красоту там, где они есть, то и мир был бы прекрасней?

p.s. Борис Смоленский.

Есть ремесло - не засыпать ночами
И в конуре, прокуренной дотла,
Метаться зверем, пожимать плечами
И горбиться скалою у стола.
Потом сорваться. В ночь. В мороз.
Чтоб ветер
Стянул лицо. Чтоб, прошибая лбом
Упорство улиц, здесь, сейчас же встретить
Единственную, нужную любовь.
А днем смеяться. И, не беспокоясь,
Все отшвырнув, как тягостный мешок,
Легко вскочить на отходящий поезд
И радоваться шумно и смешно.
Прильнуть ногами к звездному оконцу,
И быть несчастным от дурацких снов,
И быть счастливым просто так - от солнца
На снежных елях.
Это - ремесло.
И твердо знать, что жить иначе - ересь.
Любить слова. Годами жить без слов.
Быть Моцартом. Убить в себе Сальери.
И стать собой.
И это ремесло.