Frösche

Ранее у Мо Яня я читала «Устал рождаться и умирать», и «Лягушки», на мой взгляд, оказались послабее. Основной акцент в книге делается на ведении демографической политики в Китае.

В произведении охватывается период с 1950 по 2010 годы. Глазами главного героя мы наблюдаем за тем, как течет и меняется жизнь китайских крестьян в XX веке. Главным «инструментом» книги является тетушка главного героя, акушер-гинеколог по профессии. Именно на примере её действий и судьбы показываются перипетии китайской истории.

Мне очень понравились первые три части, в которых и фигурирует тетушка. В четвертой части фокус смещается на самого автора и его жену, и мне это не пришлось по вкусу. Они были мне неприятны, скучны. Пятую часть — пьесу — я вообще не смогла дочитать, потому что это какой-то сон температурящего больного, что, в принципе, свойственно автору, но в предыдущих частях этой книги практически не проявлялось.

Все персонажи, мягко говоря, неоднозначные. Каждого из них можно понять, каждому можно сочувствовать, но совершают они настолько неадекватные поступки, что только за голову хватаешься, насколько можно не ценить свою жизнь и жизнь близких людей. Возможно, это азиатский менталитет, который я не могу до конца понять.

Мужьям так хотелось иметь сына, продолжить род, что ради этого они готовы были пожертвовать и женой, и самими собой. Женам так хотелось принести наследника мужу, что они готовы жертвовать своим здоровьем и жизнью. Ни первые, ни вторые не задумываются о детях, которые уже у них есть, что с ними будет без матери. Но и власть в лице тетушки неимоверно перегибает палку, гоняясь за беременными и делая аборты на поздних сроках.

Это страшная страница истории Китая. Вот с чем, чем, а с исторической памятью у китайцев нет проблем. XX век — очень сложное и трагичное время для народа Поднебесной. Неприглядные моменты истории не заметаются под ковер, а проговариваются и прорабатываются, в том числе и в литературе. Я считаю, что это правильно и необходимо. Не нужно клеймить или пытаться оправдать эти события. И автор, в своей фантасмагорической манере, не оценивает, он очень грамотно рассказывает историю с разных точек зрения. И одну, и другую сторону можно и понять, и осудить. Это история страны, которую уже не изменишь, но необходимо понимать, почему это происходило, почему люди поступали тем или иным образом, делать из этого выводы и строить будущее, уже не совершая ошибок прошлого. Понять и идти дальше.

Получила удовольствие от книги, как от дидактических материалов к общеизвестному факту из истории Китая. Все знают, что в Китае до недавнего времени проводилась политика по ограничению рождаемости. Но как именно это претворялось в жизнь? Хорошим, подробным ответом на этот вопрос эта книга и является, и в этом ее несомненная ценность.
Как от художественного произведения удовольствия не случилось, хотя на мой взгляд придраться вроде бы как и не к чему: написано хорошо, перевод удачный - и читать легко, и аура другой литературы сохранена. Но вкусно не было)) Возможно дело в том, что не понравился никто из героев, а может быть даже больше, мне не понравилась и китайцы глазами Мо Яня. Как там говорят, читатель не любит слишком много реализма?))

Не удивительно, что Мо Янь вызывает громкий отклик за пределами родного Китая. На примере романа «Лягушки» уже хорошо видно, что разработанное постмодернистскими инструментами сознание европеоидного читателя благодарно отзывается на знакомые схемы, мерцающие через национальный колорит.

Эпическое полотно, в которое укладываются десятилетия коммунистической жизни Китая, Мо Янь забрасывает в две ироничные формы. Основная часть – это пространные письма Кэдоу (тоже писателя, как постмодернистски лукаво) к своему японскому наставнику, а в драматургической форме всё эксцентричное и фантастичное достигает своего апогея, заставляя читателя окончательно раствориться в карнавале театра абсурда.

Опутывая сюжет сказочно-мистическими метафорами, Мо Янь движется в русле реалистического романа. Многонаселенное, растянутое во времени, привязанное к историческим сломам, повествование залезает в самые интимные и животрепещущие уголки частной жизни в одной провинции. Нет-нет, и проглянет местами ироничный фольклорный след, как с именами людей. Или вползут странные, кошмарные сны. А то развернется какая-нибудь жестокая погоня.

Писатель поднимает голос против нарушений природного порядка вещей, когда планирование рождаемости превратилось чуть ли не в фантасмагоричную диктатуру. Вань Синь – талантливая акушерка и беспрекословный лидер, которая безжалостно готова губить матерей, рождающихся детей, стерилизовать мужчин ради выполнения государственных законов. И когда политический фон меняется, оказывается разрушенной и одержимой мыслями о содеянном зле.

В то же время Мо Янь не без сатиры вскрывает подпольный бизнес суррогатного материнства, где вроде бы благо для тех, кто мечтает стать родителями, оборачивается бездушной и травматичной системой, поглощающей людей.

Гаоми в изображении писателя становится своеобразным островком посреди вселенной, откуда приходят беды. Внутри царит общинный уклад, на котором слабо отражаются глобальные преобразования, а в центре остается человек, взаимодействующий с природой.

Кроме насыщенного бытописания с фольклорными кружевами, Мо Янь исследует нравственную природу человека в кризисных ситуациях. Но каждая сила, характер, слабость или сочувствие – ничего не приводит к счастью его персонажей. Ежедневно совершаемый выбор в традиционном иерархическом обществе обречен страданиями и расплатой за любой поступок. Государственный диктат над частной жизнью в романе не абстрактное волеизъявление, а решения конкретных людей, с фанатичностью противостоящие всему естественному, потому что обладают не только политическими, но и личностными, психологическими инструментами.

Чудо рождения, его биологическое и мифологическое значение не утрачивает трогательности и болезненности в любой моральной и политической системе координат. Тут бескомпромиссность писателя в выборе ситуаций и размышлений его героев доведена до апогея. Границы добра и зла сначала размываются, перестают быть категориями, которые определяют жизненный путь человека. А когда политический цикл вновь возвращает героев к изначальным традиционным установкам, то судьбы уже искромсаны.

Но вот парадокс. Китайская эксцентричность и постмодернистский циничный подход Мо Яня лишает всех героев читательского сочувствия. Фантасмагория будоражит темные, низменные стороны естества, обрекая всё происходящее на забвение, как импульсивный и насыщенный, но всё же кошмар, не соизмеримый с реальной жизнью.

Не могу вспомнить по какой причине эта книга оказалась у меня в списке желаемых быть прочитанными, действительно не помню. Я что-то слышал о Мо Яне, имею представление о ситуации в Китае в описываемые в книге годы, перечитал сейчас аннотацию. Нет, решительно не понимаю чего вдруг мне захотелось ее читать. Но прочитал вот.
Аннотация, к слову, слегка вводит в заблуждение. Да, там как бы про Вань Синь, по сюжету известного врача-акушера, но не совсем и про нее. Попробую разобраться. Есть главный герой, племянник этой самой Ван Синь. Он долго и обстоятельно описывает жизнь своей тетушки в письмах к некоему уважаемому им человеку. Этакий роман в письмах получается. История разворачивается с 1930-х до начала 2000-х и затрагивает вторжение Японии, противостояние коммунистов и Гоминьдана, "культурную революцию", хунвейбинов и проблему перенаселения в Китае. Вот о детях-то рождающихся, как раз и пойдет рассказ. Правительство Китая решило искусственно ограничить количество населения и стерилизует мужчин, загоняет на аборты женщин, а тетушка главного героя ревностно вылавливает беременных с целью прервать еще не рожденную жизнь. Ну а потом, разумеется, страдает. Всё это на фоне простой и бесхитростной китайской деревенской жизни. Так в чем подвох? Мне кажется роман совсем не о тетушке, а о главном герое-мужчине. Его жизнь затмевает судьбу Вань Синь и пьеса, о которой он упоминает всю книгу в своих письмах, под конец начинает жить своей полноценной жизнью, вплетаясь в реальность романа.
А прием тут всём, кстати, лягушки? Ну, они в книге точно есть. И не раз появляются в сюжете. Но что они означают я, боюсь, до конца не понял (хотя, возможно, ответ лежит на поверхности).

Не понравилось. Вначале шло тягомотно, под конец я удивлялся зачем автор так всё сводит. В середине был интерес, точно был. События истории Китая того времени очень любопытны и они нашли свое отражение в романе. Вполне возможно, что я бы попробовал еще что-то из Мо Яня, но не скоро, при случае. Чтобы понять за что же его так обожают и уважают читатели.

Отзывы на книгу довольно противоречивые, но мне она понравилась, я даже посоветовала её своим друзьям, а делаю я это не так уж часто. Возможно, всё решает перевод, возможно сказывается моя симпатия к семейным сагам, а мне кажется, что Лягушек вполне можно таковой считать, потому что повествование ведётся в основном об одном семействе, все остальные герои выступают в роли приложения, для связки всех происходящих событий в одну историю.

Вторая половина ХХ века, в Китае, плодящемся с неистовой скоростью, людям практически нечего есть, дети ловят саранчу на улицах и жуют её ровно там, где поймали, считая, что живая она гораздо питательнее приготовленной. Не смотря на голод желание размножаться людей не покидает, каждая семья мечтает о наследнике, хотя вопрос, что там наследовать меня не покидает — саранчиные лапки? Первый пик рождаемости пришёлся на начало зимы 1963 года, а в конце 1965 наверху забеспокоились и выдвинули лозунг: «Один не мало, двое как раз, трое много». Планирование рождаемости – большое государственное дело, если население не контролировать, будет не хватать еды, одежды, ухудшится образование, будет трудно поднять уровень жизни населения, трудно сделать государство богатым и сильным.

Поэтому председателям женских комитетов в деревнях вручали бесплатные презервативы с тем, чтобы они распределяли их среди женщин детородного возраста, а также требовали от их мужей, чтобы те их надевали. Однако эти презервативы или выбрасывали в свинарники, или надували, как воздушные шарики, ещё и покрасив, и давали играть детям. И Вань Синь, которую все в округе называют Тётушкой, потому что с начала 1953 года она помогла появиться на свет несколькими тысячам малышей, начинает «охоту на ведьм» вместе с правящей партией. По всей коммуне было сделано шестьсот сорок восемь операций по стерилизации мужчин, она сама произвела триста десять из них. Сколько было стерилизовало женщин и сделано принудительных абортов история умалчивает, но вряд ли меньше.

Почти до самого конца меня мучал вопрос, почему книга называется «Лягушки»? Но судя по финалу этим же вопросом задавался и автор, иначе как объяснить то, что начало происходить в последней части? Хотя сказать, что это сильно испортило общее впечатление, я не могу. Мне в целом было комфортно на протяжении чтения, не пугали практически идентичные имена персонажей и сложные названия населённых пунктов, многочисленные тёти, сёстры, братья и золовки Тётушки, а именно она является основным действующим лицом книги, не смотря на то, что рассказывает о ней племянник, от самого начала и до самого конца. К слову сказать он и о себе рассказывает. О жёнах своих, о детях, об одноклассниках, о родителях и душевных терзаниях, но всё это не имело бы ровным счётом никакого значения, если бы не идеологические ценности железной леди Вань Синь, душа которой запуталась в сетях вины, а руки настолько запачкались кровью, что родились «Лягушки».

Книга-знакомство с автором, мимо которого я ходила несколько лет.
По обыкновению, была уверена в том, что я либо не пойму «что же хотел сказать автор» из-за слабой базы знаний о Китае, либо мне просто не понравится.

Напротив, знакомство с Мо Янем прошло, на мой взгляд, достаточно успешно. По крайне мере, я собираюсь и дальше читать его романы, а это хороший знак ;)

Что же из себя представляют «Лягушки»?

Это описание периода политики контроля рождаемости в Китае через историю одной семьи. Рассказчик здесь — уже взрослый племянник тëтушки по имени Вань Синь.

Вань Синь талантливая акушерка, которая даровала жизнь тысячам младенцев и сохранила здоровье их матерям ещё во времена, когда акушерство было чем-то непривычным, а в ходу были бабки-повитухи с багажом предрассудков и печальных последствий от своего вмешательства в родовые процессы.

Несколько лет она днями и ночами колесила по деревням, принимая роды и осматривая женщин.
Крах личной жизни почти что сломил её, чуть не лишив мир такого таланта, но Вань Синь взяла себя в руки и продолжила своё дело.

Ещё многим могла бы она помочь появиться на свет, но вот демографическая политика меняется, и вместо «плодитесь и размножайтесь» приоритетным становится принцип «одна семья — один ребёнок».

Вань Синь же возглавляет процесс «контроля», осуществляя процедуру прерывания беременностей, вазэктомии и пропаганды.

Читатель видит, как картина мира меняется на 180°, а вместе с ней и жизнь Вань Синь.

Я боялась, что подробности различных процедур, описания смертей от неудачно проведённых операций сделают мне слишком больно и «опустошат», но зря.

Конечно, это было чтение не из приятных, но вполне себе. Саму историю демографической политики с огромным количеством противников было инетересно читать: как реагировали люди, что происходило в городах и деревнях, какие решения принимались Вань Синь.

Мне всё же немного не хватило её самой — мыслей, чувств, реакций. Нам показали её со стороны, через призму воспоминаний племянника, в жизни которого благодаря тётушке тоже произошло немало событий.

Немного сбил конец, где представлены 9 пьес,  посвящённых событиям того периода. Они будто бы написаны племянником, который всё это время  рассказывал историю своей семьи.

Я не большой фанат пьес и, мягко скажем, на мой взгляд они несколько... экзотичны. Но в целом, впечатления они не испортили.

Нобелевская премия по литературе это вам не хухры-мухры. Если автор ее получил, то как минимум хочу знать кто он и о чем писал, ну и как максимум, попробовать прочитать. Ведь спорить о вкусе ананасов нужно с теми, кто их ел.

Произведение весьма своеобразное, читать его запойно не получится. Сложно погрузиться в атмосферу другой страны, особенно такой, как Китай 1960-х.

Книга оригинальна по структуре. Большая часть глав написана в форме писем, которые драматург Кэдоу пишет пожилому японскому писателю Сугитани. В этих письмах он рассказывает историю своей тетушки, которую он решил превратить в пьесу. Последняя глава этой книги и есть та самая пьеса, о которой шла речь. Таким образом, у нас роман в письмах и роман-пьеса в одном лице.

Сама история повествует о Китае и начинается взрывом рождаемости 1960х. Тетушка Кэдоу работает акушеркой и практически каждый ребенок принят ее руками. Рекордное число новорожденных приводит к тому, что Коммунистическая партия проводит политику ограничения рождаемости. И руки тетушки обагряются кровью убитых младенцев.

Аборты, преследование беременных, неприятная и сложная тема, которую поднимает автор. Делает он это по-своему, сочетая реализм с множеством метафор и аллюзий.

Мо Янь поднимает болезненную для Китая тему и рассуждает о человечности в людях, о том, как стремительно меняется страна. Как идеалы отходят на второй план, как честь, родина, семья становятся пустыми словами, как деньги меняют людей.

Сложная книга, которую не берусь советовать всем, но совершенно не жалею, что прочитала.

Книга нобелевского лауреата Мо Яня "Лягушки" затрагивает несколько не самых простых тем.
На фоне исторических событий в Китае рассказчик повествует о том, как происходило планирование рождаемости в этой стране.
До этого я по этой теме слышала только то, что те, кто родил больше "плана", просто не мог зарегистрировать ребёнка официально, чтобы не платить штраф. Но не всё так радужно было. Обязательные операции для мужчин, как и контрацепция женщин, аборты на больших строках, тайные "умельцы", освобождающие женщин от контрацепции... Весь этот кошмар описывает главный герой, который меня всю книгу поражает. Какой-то инфантильный субъект.
Вторая тема книги - тайное суррогатное материнство.
Роман написан в виде писем главного героя некоему "сенсею". В каждом письме гг упоминает некую пьесу, которую он сначала собирается писать, потом долго пишет. В конце эта пьеса, наконец-то, появляется. В ней больше освещена вторая тема - сумасшествие суррогатной матери, пытающейся вернуть ребёнка.
На самом деле, в романе "писатель" не главный герой, главная героиня - его тётушка-акушерка. Но о ней не буду, дабы не заспойлерить окончательно книгу.

Китайская история сквозь призму рождения и смерти, материнства, акушерства и борьбы с перенаселением. Второй раз — после ранее прочитанного романа «Красный гаолян» — китайский писатель и нобелевский лауреат Мо Янь удивляет и опустошает меня. Здесь всё тот же его родной край — дунбэйский Гаоми, малая родина писателя. Всё те же бесконечные семейные узы и связи (я так до конца и не разобрался в этом обилии китайских имён и прозвищ, в данном романе, например, они касаются внешности — Большой Нос, Квадратное Лицо, Плосколобый...). Китай времён перемен и воплощения решений партии по ограничению роста рождаемости (реализация правила «одна семья — один ребёнок»). И бесконечно трагичная история семьи Вань, которая начинается с почти мифической саги о прадеде, легендарном враче, создавшем подземный госпиталь во времена антияпонского сопротивления...
⠀
«Лягушки», Мо Янь, Эксмо, 2020. Роман состоит из пяти частей, четыре из которых непосредственно отражают попытку уже немолодого рассказчика передать своему литературному учителю (он назван "сенсей Сугитани“) историю о своей известной на весь край тётке, всю жизнь проработавшей акушером-гинекологом. Рассказчик вдохновлён предложением сенсея написать произведение об этой Вань Синь, и начинает посылать ему письма, готовясь в итоге набрать достаточно материала и написать пьесу (эта пьеса и есть пятая часть книги).
⠀

⠀

⠀
История охватывает пятьдесят лет и начинается с детства Сяо Пао (прозвище рассказчика в детстве), продолжается в юности, когда Вань Цзу служит военным и женится, и заканчивается 2000-ми годами, когда рассказчик берёт себе псевдоним Кэдоу (Головастик), становится драматургом. Мы наблюдаем жизнь маленького китайского уезда, селения на берегу реки.
⠀
Традиции и порядок, хранимый веками, нарушается с приходом власти Мао. Государство вмешивается не только во внешние правила и систему управления, но и в личную жизнь граждан коммунистического Китая.
Молодая акушерка смещает власть местных повивальных бабок, её влияние растёт, но когда партия стремится ограничить рождаемость, тётка Вань Синь превращается из спасительницы чуть ли не в руководителя карающего отряда. Мужчинам, где уже есть два ребёнка, делают вазэктомию, а если женщина беременна третьим ребёнком, её принуждают к аборту. В дальнейшем, если ты хочешь продвигаться по службе и иметь успех, тебе нельзя иметь более одного ребёнка (только в сельской местности и людям при определенных законом условиях разрешено рожать второго). Так складывается, что трагедия приходит в семью самих Вань, когда жена рассказчика тайно снимает противозачаточное кольцо, чтоб забеременеть от мужа и родить ему мальчика, наследника.
⠀

⠀
Мо Янь в этом романе раскрывает глубокую трагедию человека долга, который служит другим, но должен убивать во имя общего блага. Символ лягушки, проходящий через весь роман (первое упоминание — это литературный журнал «Вамин», дословно "лягушачье кваканье"), — это символ миллионов и миллиардов головастиков, которые должны родиться, но не всем дано стать лягушкой, придти в этот мир. Лягушачье кваканье одновременно напоминает первые крики младенцев. Эти лягушки преследуют уже старую акушерку в страшных снах, и даже почти театральное представление с рождением наследника у 55-летнего племянника вряд ли может успокоить и загладить те тысячи нерождённых, убитых младенцев...
⠀
За годы ограничений рождаемости (с 50-х годов ХХ в. до 2000-х) сколько было трагедий, погибших детей (и матерей, если беременность прерывалась на поздних сроках), сколько родилось детей "незаконно", вне государственного учёта... Последние две части романа передают жизнь в современном Китае, где строят высокотехнологичные перинатальные центры, где можно на стороне иметь "мамку", если жена не может родить, где расцветает бизнес искусственно оплодотворения...
⠀
Пьеса, которой завершается роман, — так гротескно и символически автор подводит некий итог, когда рождение и детство становятся высшими ценностями, а кто не имеет детей, всеми силами стремится получить ребёнка, где глиняные куклы словно возрождают неродившихся детей. Но и тут праздник рождения омрачён потерей и драмой молодой девушки, облик которой обезображен из-за пожара на заводе, которая хочет спасти отца и из-за этого соглашается стать суррогатной матерью...
⠀
Мо Янь создал метафоричный и глубокий многогранный роман, который трогает до глубин души и взывает к лучшему, что в нас есть.

Книга рассказывает об эпохе, когда начали вводить политику "одна семья - один ребенок" в Китае.

У меня остались странные впечатления от прочитанного. Вроде бы мне понравилась задумка и я узнала любопытные факты о культуре страны, но манера подачи истории мне не понравилась.

Также были сложности с китайскими именами. Часто я не понимала о ком говорится, пока автор это не уточнял.

Самой яркой героиней в этой книге была тетушка безхребетного героя-рассказчика, она своей харизмой и двигала сюжет.

А главный минус этой книги - это ужасная пьеса в конце.