По направлению к Свану

У меня сложилось мнение, что автор находится в том же самом непрерывном монологе, как старушка. Сообщает нам о малейших ощущениях и придает невероятное значение ничтожно малым вещам, обмусоливает факты со всех сторон по три раза. Моего терпения не хватило, прочла только 3/4. Книга меня не заинтересовала, играть в психолога я не хочу.

p.s. ненавижу ощущение, когда читаешь и маешься, какого черта я вообще взялась за эту книгу?!

Мнение о книге рознилось от главы к главе. Сначала мне было максимально скучно из-за прямого повествования, в котором не происходило ровным счётом ничего. Потом, через пару десятков страниц, книга стала напоминать что-то среднее между «Детские годы Багрова-внука» Аксакова и «Три сестры» Чехова и я ей настолько прониклась, что захотелось пойти в тенистую яблочную рощу, сесть под дерево и не вставать пока окончательно не прочту, ну и на последних страницах тридцати я снова стала скучать.
Прочитать книгу однозначно стоит, думаю, как и весь цикл. Есть что-то в истинно прустовской манере письма. Единственный момент, по моему мнению, от которого чтение затягивается – искушённость современного читателя. В современной прозе нас так и пытаются всячески удивить, будь то остросюжетный поворот или неожиданная концовка, здесь этого нет от слова совсем.

Блеклая, слабая, поверхностная книга. Воспоминания мальчика из среды зажиточных буржуа, не имеющие никакой ценности (субъективно, безусловно) ни для кого, кроме него самого.

Придет его мама целовать перед сном или нет. Что скажут редкостные снобы бабушка и дедушка об их общем знакомом – Сване.

Бла бла бла.

Стало понятно по началу книги, что никакого глубокого психологизма, точных наблюдений, интересных умозаключений автор в течение своего повествования делать не собирается.

Перечитывать многостраничные чужие сопли-рефлексии имеет смысл только в том случае, если у тебя имеется похожий опыт. Но увы и ах, в семье зажиточных буржуа я не рос, поэтому все эти «шорохи на лестницах» и «осторожные шепоты в столовой» для меня пустой звук.

Дальше...

При этом – у всех этих воспоминаний Пруста такой четкий временной и пространственный якорь.

Но поскольку в серии аж 7(!) книг, при том, что цикл называется «В поисках утраченного времени» - мне было любопытно, о чем все-таки книга. Так что бросив чтение, я решил прочесть хотя бы ее краткое содержание – что там происходило-то, в конечном счете, и с героем, и с этим загадочным Сваном.

Да ничего там не происходило интересного. Краткое содержание: «он любил ее, она любила другого, тот ее не любил»; «отказ от дома», «недостойная женитьба», «касты», «полутона», «полунамеки» и т.д., и т.п. Весь этот французский колхоз второй половины 19 века в начале века 20-го!? You’ve got to be f… kidding me!

Этого же уже было полно и у младшего Дюма и у Бальзака раньше. Просто не в таком розово-сопливом сериальном ключе.

Скукота. Невозможно передать ощущения своего детства другому. Может быть, только если укутаться пледом (можно и теплым, клетчатым), взять в руки чашечку кофе/какао/глинтвейна и слушать шелестение дождя за окном. Может быть тогда это можно будет читать?

Да, кстати, какая ирония в названии цикла – «В поисках утраченного времени». Как если бы автор посмеялся над недалеким читателем, потратившим уйму времени на чтение семи (пять, кажется, прижизненно выпущенных самим автором) его книг.

p.s. Я вдруг понял, почему эта книга так популярна у слаб...простите, прекрасного пола. У Пруста во многом психология женщины/девушки. Он был геем, и, видимо, классическим жеманным. Есть еще мужеподобные субкультуры у геев типа «медведи», но Пруст, очевидно, был классическим жеманным – а эти ближе к женщинам, чем к мужчинам ментально.

Здесь Пруст убил двух зайцев, сам того не намереваясь делать (у него было наследство и ему, очевидно, были параллельны продажи его книг). В его книгах барышни, происходящие из зажиточных семей, рефлексируют, сопоставляя свой собственный опыт, а барышни, не происходящие из зажиточных семей, рефлексируют, мечтая о подобном опыте – ну кто не хотел бы, чтобы у семьи, в которой ты растешь, был большой собственный дом? Кто не хотел бы зажиточных родителей и таких же родственников со всеми вытекающими? Сюда же можно добавить и отсутствие анализа происходящего с героями – зачем он в «розовом мире»? В розовом мире приятно жить. Правда круто. Безусловный инфантилизм «жизни одними глазами». Я переживал подобное в детстве и в отрочестве. Проблема только в том, что кто-то должен этот «розовый мир» подпитывать из реального. В случае Пруста этой подпиткой было наследство. У многих дам – это работающий муж. У меня такой подпитки нет – мне приходится работать самому.

Поэтому читать про чужой розовый мир лично мне не интересно. Мне было бы интересно жить в своем «розовом мире». А читать интересно интересные мысли (простите за тавтологию). А их у автора, увы, для меня лично, нет.

p.p.s Никакой гомофобии. Просто констатация факта.

Пруста никак не отнесёшь к лёгкому чтению, и даже в литературе "потока сознания" его "В сторону Свана" стоит, в некотором роде, особняком. Очень-очень длинные периоды авторского текста с многочисленными отвлечениями, забеганиями назад, вперед, в сторону, флешбэками, какими-то совершенно не относящимися к сюжету сценами, причем не на несколько предложений, а на десяток страниц. Книга сложная, в основном, опирается на рассуждения автора о любви, но любовь показана трагичной, почти раздавленной и несчастной. Сам сюжет достаточно мрачен от начала и до конца, автор вкладывал в произведение не только свой личный опыт, но и свое собственное чувство вины, свои ошибки и своё отчаяние, через которое когда-то прошёл он сам. Можно также сказать, что это повествование о множестве мелких деталей, мыслей и наблюдений, которые на первый взгляд никак не связаны между собой, но из которых, по сути, состоит вся наша жизнь. И с этой точки зрения, как это ни странно и не противоречиво звучит, читать Пруста очень легко - много легче того же Джойса с его "Улиссом".

С удовольствием время от времени перечитываю. УмнО, обстоятельно.

Несколько раз напарывался на невнятный русский в переводе Баевской (см. напр.), но оправдывал это трудностью перевода. Но оказалось, что и её собственный язык не идеален: в примечании о хоре из оперы читаем "хор относится (?) ко второму действию". По-видимому имелось в виду хор звучит/исполняется во втором действии.
Возможно примечания действительно помогают лучше понять, о чём пишет Пруст. Однако большое их количество превращает чтение художественного текста в его изучение. В конце концов возникает ощущение, что Пруст писал для кого-то другого, но не для тебя.
Будьто тебя занесло в компанию снобов/эрудитов/интелектуалов, демонстрирующих удовольствие от взаимного общения, и в упор тебя не видящих . Только и остаётся, что уткнуться в свой смартфон и рыскать по интернетам, чтобы, что-нибудь понять. Хорошо хоть Wi-Fi есть!
Наверное лучше вернуться к Франковскому
____________________________________
Можно в кавычках
Ну вообще-то Пруст прежде всего писал для себя.
Пассаж вполне в духе Пруста, Не находите? Согласен, что над стилем, надо ещё поработать.

Я, правда, теряюсь, мой друг, как передать тебе, что это за роман. Но не спеши упрекнуть меня в косноязычии. Пойми, Марсель Пруст почти три десятка лет собирал горстями воспоминания, переплетал их с вымыслом, менял имена, так, чтобы реальные люди становились персонажами, а персонажи реальными людьми, пришивал всё это словами к бумаге. И несмотря на прошедшие столетия все эти события и действующие лица так и не застыли в монолитный текст, они остались живыми: трепещут, извиваются на страницах, как и положено воспоминаниям. Но я твёрдостью руки Марселя, держащей перо на протяжении всех 7 томов цикла «В поисках утраченного времени», не обладаю. Да и прочитала пока лишь первый том: думала так, проглочу перед «Улиссом», а теперь придётся после Джойса искать, что потеряно в других шести.

Но рассказать обязательно нужно, чтобы и ты, mon chéri, тоже смог затеряться где-то в подсвеченных чужой памятью фрагментах далёкого Комбре, прогуляться в сторону Свана [ведь туда можно идти в любую погоду], и обязательно обрести вновь своё время, когда страдал, столкнувшись с тем, что (о)казалось любовью. Итак, я всё же постараюсь рассказать тебе про magnum opus Пруста.

Начиная читать «В сторону Свана», вместо привычного повествования с завязкой, развитием, кульминацией и финалом, как то, обычно, полагается классическому роману, оказываешься посреди вспыхивающих из темноты забвения воспоминаний в разуме писателя. Вернее, сначала ты засыпаешь. Буквально. Пруст старательно погружает тебя в свою дрёму, усыпляя внимательность сотней замудрённых деталей. И когда ты будешь клевать носом в такт с писателем, реальность начнёт размываться, и одна за другой станут приходить сцены из прошлого [из прошлого Пруста, разумеется, и вымышленного Пруста, но за ними могут прийти и твои собственные], перетасованные, двигаясь порой вопреки течению времени из юности в детство и обратно. Воспоминания эти возникают от вкуса липового чая с пирожным, от случайного звука или изображения на старой открытке.

Писатель с невероятной скрупулёзностью препарирует каждую эмоцию, ощущение, мысль. Откуда и почему они возникли, чем казались тогда. Думаю, что обретя гениального писателя, наш мир потерял ещё более гениального психоаналитика в лице Марселя Пруста.

Автор, герой и рассказчик - всё это одно лицо, но всегда разное: так меняется набегающая от фонарика с картинками тень, когда скользит по поверхности стен и предметов.

В первом томе Пруст изучает природу любви. Вот он в детской ночной рубашке с замирающим сердцем поднимается по лестнице в уютном домике в сердце Комбре, мучаясь страхом одиночества от разлуки с матерью на целую ночь. А вот уже он - юноша и влюбляется в одно мгновение в рыжеволосую девушку за оградой красивого сада, ведь любовь к ней он придумал себе ещё в те времена, когда ему приходилось подниматься по той лестнице в ночи отчаяния в Комбре. Нужен был только один этот взгляд, чтобы катализировать чувство.

Марсель, выходя из дома, прогуливается в одну из двух сторон: к поместью Свана - там любовь, либо в сторону Германтов - но что там, предстоит прочесть в следующих томах.

Любовью Свана болеешь и мучаешься. Она разложена на самые примитивные порывы, манипуляции, приёмчики, кажется убогой, ведь выходит на сцену в шутку, от скуки, вопреки привычным вкусам и фавориткам. А потом словно мстит за всю эту комедийность, что на неё так небрежно навесили, растаптывая тебя в ничтожную пыль. Жутко болезненно вышло.

Как и мое знакомство с Прустом. Разве можно было полюбить все эти сложноподчинённые предложения, все эти витиеватости, нервозности. Да, я тонула в его слоге. Но вот теперь сама пишу это болото текста, mon chéri, тебе, чтобы ты тоже смог взять из твёрдой руки писателя перо, да уже очевидно, что не перо, а скальпель, разрезать своё сердце и свою память, и искать, искать, искать что-то утраченное на ступенях дома в Комбре или на тропинках к прекрасному саду Свана.

Но если тебе не нужно такого, то не открывай тогда книги. Пруста не одолеть по принуждению. Не поймёшь, не почувствуешь, не найдёшь. Я сама начинала читать лишь для «Улисса». Откроешь калитку: а там ни Комбре, ни Свана, ни чая липового, так, только герои да их действия. Не читай, если так, ведь болеть не будет.

Ремарка

И если магию даже самых хитроумных столиков можно разгадать, то колдовство прозы М.Пруста - нет. Да и не нужно ее разгадывать, в ней нужно жить, хоть чуть-чуть, по паре страничек в день.
Герой, Марсель, который очень похож на породившего его автора, но это ни в коем случае не он, как утверждает В.Набоков, пытается понять, какое время настоящее, какая реальность реальна. Он просыпается в какой-то кровати посреди нигде, мозг еще затуманен длинным сном, глаза прикрыты, тело неподвижно - где он? какое сейчас время - ещё детство или уже зрелость? Детство в Комбре, прогулки под дождем в саду, боярышник в изгороди соседа, постоянная вечерняя тревога: придет или не придет мама поцеловать на ночь? Это все есть и это все было, он знает, что на это время смотрит с некоторой высоты прожитых лет.
Ощущения, образы, видения, разматывающие цепочку воспоминаний о событиях и воспоминаний о воспоминаниях.
Пруста надо читать, полностью абстрагировавшись от всего окружающего, погрузившись в мир запахов и прикосновений - тогда будет удовольствие.