Ф. М. Достоевский. Собрание сочинений. Том 2. Записки из Мертвого дома

А разве вообще можно как-то освоиться с каторгой?! Оказывается, можно...

Про такие книги невозможно сказать "понравилось" или "не понравилось". Даже стыдно ставить оценку. Но среди уже многих прочитанных книг Достоевского эта для меня наиболее тяжелая. При том, что я читала немало лагерной и диссидентской литературы, каторга Достоевского - страшно сказать - представляется объективно не такой ужасной, как, например, сталинские исправительно-трудовые лагеря. С точки зрения бытовых условий, пищи, тяжести труда здесь гораздо легче выжить. Но надо быть Достоевским, чтобы описать это тяжкое, дикое, беспросветное существование так!

Роман почти биографический - автор сам провел четыре года в остроге как политический заключенный. Поэтому он пишет о главном для него: не столько каторжный быт, сколько люди интересуют писателя. И тут мы сталкиваемся с одной стороны с вечным его состраданием к "несчастному брату", с верой в человека - а с другой, герои-каторжники, за малым исключением самому же автору бесконечно чужды. Он не понимает их во многом - и понимает в главном. Отмечает их жестокость, равнодушие, угрюмость, злобу, цинизм - и тут же в описаниях проскальзывает: "мужественный", "благородный", "великодушный", "честный", "правдивый". Ни один характер не выписан однозначно. И еще - автор почти не останавливается на совершенных преступлениях (а ведь среди его товарищей не только политические, а еще разбойники, убийцы, садисты), но с ужасом рассказывает про действительно страшные физические наказания. Но... ведь это каторжники! Их жертвы тоже заслуживали другой участи...

Отдельным "рассказом в романе" идет глава "Акулькин муж", отталкивающе-откровенная русская действительность и тирания в простых семьях. Это уже настоящий, привычный Достоевский, которые умеет так хорошо описывать российский ад...

• Обидно было, - начал он снова, - опять же эту привычку взял; иной день с утра до вечера бью: встала неладно, пошла нехорошо. Не побью, так скучно... Все, бывало, плачет, жаль ее этто станет, а бью.

  И ведь такая "вольная жизнь" похлеще всякой каторги будет...

Ну почему, если Достоевский, то обязательно очень серьезный и полностью драматический сюжет?

Если писатель - маэстро, мастер своего дела, то он может писать произведения в различных жанрах. В этом рассказе, который, фактически, состоит из двух почти независимых частей с теми же главными персонажами, мы сразу сталкиваемся с легким почти водевильным началом. Первая часть "марлезонского балета" происходит возле одного дома почти рядом с "Вознесенским мостом" (я так понимаю, речь идет о Петербурге). Вторая часть влечет нас поскорее после антракта "Итальянской оперы" ... прямиком под кровать, стоящей в неудачно выбранной незнакомой комнате.

Но Ф.М. все же в свое репертуаре и верен себе, он блестяще превращает данные части рассказа в прекрасную трагикомическую концовку.

Резюме: Да, Ф.М. прав:

Ревность - это страшно! Доверяйте своим женам, искренне любите их и уделяйте им больше внимания и ласки!

Один влиятельный сукин сын господин, по имени Юлиан Мастакович (уж не знаю отчество это или фамилия такая, характеризующая деловые качества нашего героя), узнав на детской ёлке, что за некой барышней одиннадцати лет дают большое приданное, решил, что неплохо было бы обозначить свои матримониальные намерения в отношении вышеназванной девицы. Возможно, родом он был из обедневших графьёв, а может просто был высокопоставлен, и расходы на поддержание полноты тела требовали дополнительных вливаний со стороны. Еще, вероятно, он был богат, но невесты, которая удвоила бы его состояние и пребывала на тот момент в брачном возрасте в округе не имелось.
Итак, вспомнив вечную истину - "Куй железо, не отходя от кассы", наш омерзительный герой ринулся целовать макушку богатой наследницы, игравшей в куклы с бедным мальчиком. Дети испуганно плакали, а Юлиан Мастакович подсчитывал сколько лет ему еще нужно ждать до шестнадцатой весны девицы, и сколь прирастет ее приданное за это время. В припадке ревности к бедному мальчику, мимоходом значительно усложнил жизнь паренька, и без того скупую на жизненные блага.
Родители несчастной богатой наследницы были весьма польщены сколь восторженно отзывался уважаемый господин Юлиан о красоте и благовоспитанности школьницы, и просили оказать им честь и почтить своей тушкой их "скромный" дом, и разумеется в дальнейшем (автор об этом умалчивает) уговорили его бывать в доме запросто, без церемоний, как самого сердечного друга.

Хотя история, рассказанная Федором Михайловичем насквозь иронична, но к сожалению сюжет истории слишком соответствует поговорке - "Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно". Омерзительно-прекрасная история. Все пороки- парадным шагом, детские судьбы - на дрова и в печь жизни. Рассказчику остается только хохотать в лицо Юлиану Мастаковичу, да только смейся- не смейся, тут хоть "писай в глаза - все Божья роса". Потому как человеку, который уже почуял увеличение своего уровня жизни на приданное малолетней невесты, чужой ироничный смех хоть и неприятен, но с намеченного пути не собьет. "Иронизируйте неудачники и нищеброды, а мы люди благородные, порядочные, такого хамства себе не позволяем! Мы только мерзости творим."
Вот и не знаешь, что лучше - есть ли деньги или нет ли их... Богатая девочка - заложница своего приданного, притягивающая к себе разного рода Мастаковичей, а бедный мальчик - заложник бедности и благосклонности богатого благотворителя.
Грустная история и навеки современная любому читателю, в каком бы веке он не жил.

Никогда не думала, что буду смеяться от книги Достоевского. Но удержаться от ехидного хихиканья было решительно невозможно! Тем более Ефим Шифрин смог отлично показать игривость и анекдотичность ситуации.
Очаровательная вещь.
Ох, уж эти ревнивцы... Вот один такой ходит под окнами чужого дома, но рассказывает всем, кто готов слушать, что это он для друга караулит женщину. Или для себя, но он, конечно же, не муж.
В итоге и получается совершенно удивительная и абсурдная ситуация.
Но скажите, что нельзя не смеяться, когда под чужой кроватью целых два гостя толкаются и переругиваются.
И только собачку жалко.
Ревность чувство тяжелое и не слишком здоровое. Вот и герой его стыдится и скрывает как только может. Только получается у него это из рук вон плохо.

Ну и нравы были в то время. Да, наверно, и сейчас есть такие люди, как Юлиан Мастакович (уж и придумал автор ему имя)). Ну это ж надо смотреть на девочку 11 лет и представлять, что через какое-то время женишься на ней, приобретя при этом за ней приданное. И успеть прямо на званом новогоднем вечере просчитать, насколько к тому времени это приданное приумножится. Отгонять от нее мальчика, сына служанки, самого низшего по сословной лестнице. Жаль девочку, которая в 16 лет вынуждена вступать в неравный брак с нелюбимым человеком только ради того, чтобы богатство одного увеличилось. И хоть рассказчик и потешался над ним, хохотал в лицо ему, все же нет ничего смешного в этой истории.

Я понимала, что ничего радостного, про пушистых зайчиков и солнышко, например, от этой книги ждать не стоит. Ну, во-первых, это Достоевский, а он вообще мужчина довольно депрессивный, а во-вторых, потому что книга как бы дневник каторжника, какое уж тут веселье.
Я была готова к мрачным записям и душераздирающим подробностям, но как-то что-то у нас с Федором Михайловичем разные взгляды. Каторга описывается с максимально нейтральным настроением, так рассказывают о скучных каникулах у бабушки: "ну да, как-то вот тут не круто, и тут не очень, но в целом жить можно". Герои дневниковых заметок у меня не вызвали сочувствия и сострадания, ни те, кто хотел после каторги исправиться, ни "пропащие".
Мне были интересны детали и подробности, описание быта и так далее. Все это в Записках есть, и в большом количестве, но подача пришлась мне не по вкусу.

Не сделаю ни для кого открытия, сказав, что Достоевский не у многих числится в любимых писателях. И виной тому не только школьный подход к "изучению", сам Достоевский сложен для восприятия, хоть и многогранен, и проникнуться к нему непросто. Или не у всех получается найти в его богатом творческом багаже свою книгу. Кстати, которая как раз и может оказаться единственной полюбившейся. Так когда-то было и у меня, когда, случайно натолкнувшись на его повесть "Двойник", просто открыла, полюбопытствовав. И закрыла, лишь когда прочитала.

С тех пор прошло достаточно времени и так сложилось, что в руки мне попала вот эта его книга. Книга, которая, как мне кажется, стоит несколько в стороне от остальных его произведений. Хотя тема и затрагивалась в других его романах тем или иным образом. Вот недаром книга названа Записками, это в основе своей и есть записки, заметки, наблюдения и размышления о людях, обстоятельствах и прочего, их касающегося, на фоне 10-летнего заключения рассказчика. Но при этом сама история Александра Петровича, нашего героя, свое описание с самого первого дня его нахождения в остроге начинается где-то ближе к середине книги. Все становится менее отстраненным, более животрепещуще, появляются даже такие бытовые подробности, появление которых сложно было представить.

Ну, посудите сами, разве такие понятия, как "острог" и "театр" представляются ли нам рядом? Да ни за что! Ведь это еще 19-й век... И тем острее тема несвободы, разница между здесь и там.

Но разница может быть даже и среди людей, тех каторжан, которых мы видим: как социальная и национальная, так религиозная и сословная. А учитывая, что сам рассказчик из дворян, он ее почувствовал ее и на себе. А впрочем, это то, что бросалось сразу в глаза. Но сами преступники различались и по характеру, и по способностям, и по наклонностям, в том числе и морального плана. И вот это он наблюдает и поневоле выводит свои суждения.

Но даже здесь, на каторге, те, кого он наблюдает - как срез любого общества. Просто (вернее, не просто) еще и заключенные в условиях, очень сильно отягощающих их жизнь. В обычной жизни нам так же часто встречаются и люди, как здесь даже в таких условиях не обозленные, и даже благонравные (несмотря на свое преступление), или веселые, или добрые и милые к другим. И совсем другие, если о них мы знаем по их преступлению, причем не по результату, а по страшной сути своей, то в обычной жизни такие ходят под другой своей личиной, скрывая настоящую свою сущность. Это все полярные вещи, есть и середина - люди, где-то жесткие, где-то хитрые, но обычные люди, попавшие в жернова и не сумевшие выскользнуть из них без потерь.

Но все же книга эта состоит не только из наблюдений и рассуждений о них. Несмотря на однообразие этой жизни, рассказчик рассказывает нам и о театре, затеваемом самими осужденными, и о покупке коня вместо околевшего, о других животных, оказавшихся по воле случая - это в основном из забавного. Но были в жизни каторжан и страшные случаи, по которым они и попали на каторгу, как про акулькиного мужа. Причем, самое страшное было, как он объяснял свои поступки. Обидой, которая выходила из него злобой и ненавистью. Не понимая, что злится он на себя, он наказывал других. Объяснить это необразованностью и темнотой можно, конечно... Но чем объяснить такое же в наше время?

А разве Достоевский мог пройти мимо устоявшейся практики палочных наказаний? Жестокой практики, бесчеловечной. Когда, рассказывая о больнице, рассказывает он и о ее пациентах, а уж пострадавших солдат там хватало. Тысяча, две тысячи, три тысячи палочных ударов... Непостижимо. И еще непостижимее реакция людей на эти наказания.

Не мог он пройти и мимо начальства. Которое тоже разное бывало: и изуверское, и доброе. И продолжая разговор о несправедливости, есть в его записках и рассказ о несправедливости, допущенной к одному арестанту, а попросту - о судебной ошибке. И как попусту тратятся годы и годы людей, совершивших преступление. Ну в последнем я его не поддержу, хотя истории все совершенно разные, и где-то - да, наказание не равноценно содеянному. А впрочем, в любом случае равноценность преступления и наказания... Самое страшное наказание - только такое, которое назначает сам себе человек. Ну а пеницитарная система - это вообще отдельная тема.

Бррр, меня всегда бросало в дрожь от практически полного бесправия юных барышень. Они - просто красивый товар, которым владеют и хвастаются сперва родители, и потом богатые и влиятельные мужья. Нет, случалось, наверняка и любовь между супругами, и что родители отдавали дочь не тому, кто им покажется привлекательнее, а кто больше дочери приглянется (ведь не врут же романтические книги, ведь нет? :О), но это скорее исключение из правил.
Небольшой рассказ Достоевского предстал перед читателями в виде воспоминаний неизвестного нам человека. Рассказчик лет пять назад он был приглашен на детский новогодний бал, где стал свидетелем занимательной сцены - влиятельный мужчина, прослышав о большом приданном, живо заинтересовался потенциальной невестой. А то, что девчушке всего одиннадцать - не беда, подумаешь, подождем еще лет пять. И ведь дождался...
Не знаю, как вас, а мне такие устои сильно огорчают. Ну как могут родители отдавать свою юную дочь, едва-едва достигнувшую шестнадцатилетия, замуж пусть и за влиятельного человека, перед которым они лебезят и на цыпочках ходят, но явно выбравшего ее из-за денег. Он ведь намного ее старше!..
Очень поэтичный язык у Федора Михайловича, и в голове рисуются яркие образы всего происходящего - и неприятный Юлиан Мастакович, пристающий к маленькой девочке, и запуганный рыженький сын гувернантки, и шестнадцатилетняя невеста в церкви.

На самом деле, вот из-за таких книг и писателей типа Фёдора Михайловича мы так плохо и живём. Корни менталитета.
По колено в говне, зато "духовность". Убийца на невоспитанном идиоте, зато "широка душа".

Короче в очередной раз графья снисходят до простого мужика и рефлексируют на темы богоизбранности народа русскаго, душевнаго, всепрощающега.

Книга средняя. Достоевский мне в целом не интересен. Язык слабый, много самоповторов, "любимых выражений". Ну и традиционно для ФМ - все герои это сам автор в разных масках. Литература как психотерапия для самого автора. Бывает.