Владимир Сорокин. Лучшие романы (комплект из 4 книг)

У нас есть тут на сайте психологи? А лучше психиатры. Кто мне скажет, о чем это говорит, когда человеку нравится читать такие гадости? И прекрасно знаю, что я извращенка. Какой нормальный человек будет читать Сорокина, смотреть фильмы Ларса Фон Триера, клипы Мэрилина Мэнсона и картины Лори Липтон и еще получать от этого удовольствие?! :)))
Сорокин - гениальный чувак. И книга замечательная. Серьезно. Только людям с нормальной психикой читать не рекомендую. Только таким же извращенцам как и я :)
P.S. Ну а иллюстрации...это нечто...

Прочитал роман (хотя он по размеру тянет на крупную повесть, чем на роман), почитал отзывы, и как-то даже удивился. Неужели люди ничего не знают о литературных играх, ничего не слышали о концептуализме, вообще не понимают разницу между миром сакрального и миром профанного, между миром литературной игры и реальным миром? Неужели есть люди, которые обвиняют Л.Н.Толстого в том, что он поубивал десятки тысяч людей на полях Отечественной войны, и Ф.М.Достоевского за смерть старушки и ее беременной родственницы? Неужели навык чтения текста "через буквы" настолько безвозвратно потерян, что кроме как считать написанное, дальше читатель не идет?
Что мы имеем с сухом остатке, если старательно избавиться от привнесенных "концептуалистских" частей?
4-е человека, олицетворяющих разные состояния: молодость, зрелость, старость и женщина пытаются провести эксперимент. И не надо жаловаться, что автор отказался от расстановки всего по полочкам - вы сами часто думаете "Вот, я сейчас пойду на работу, меня встретит Иванов (краткая биографическая справка), Петров (тоже справка), и я буду перекладывать бумаги с левой стороны стола на правую"? Я тоже так не думаю. Вместе с автором мы как-бы подсматриваем в другой мир.
Еще Вадим Руднев предложил такую аналогию для книг Сорокина - Буратино смотрит на холст, приближается чтоб получше его посмотреть, протыкает его длинным носом, и видит за ним совершенно другой мир. Так и здесь - на первый взгляд все более-менее ясно, но по мере приближения тонкая ткань реальность прорывается, и мы видим что же происходит в другом, кардинально отличном от настоящего, мире.
Главной задачей Сорокина, творческой задачей, всегда была деконструкция текста - разложение текста изнутри. Либо через смысловой инструментарий, либо через стилистический (а иногда и вместе). Идея, которая вошла в зенит вместе с романом Голубое Сало. И, надо сказать, деконструирует реальность Сорокин 90-х годов превосходно. Навык этот он к 00-м начал терять - видимо поэтому его стандартный стиль ушел в небытие.
Что мы видим в данном романе? Кровь, кишки, кал, педофилию? Нет, конечно. Вернее и это видим тоже, но это то, чем покажется современному человеку при взгляде на другой мир (например, ад) если вдруг он случайно найдет окно в него, и посмотрит. Наверняка то, что он там увидит - зрелище мягко-говоря неприятное. Но означает ли это, что это зрелище ради зрелища, что ад только декорации для смотрящего на него? Отдельные религиозные учителя сойдутся на этом мнении - но нет, я считаю, что даже в аду есть своя логика, которую надо рассмотреть. Как ни странно, текст выстроен достаточно логично, и именно к логике текста каких-то вопросов не возникает. И лишь как штукатурка на него нанесено то, от чего отплевалась половина рецензентов. Но вот что там внутри, за штукатуркой, за холстом? Только ли слова "начальство заставило говна поесть" в этом другом мире воспринимаются буквально, а не фигурально? Только ли то, что говорится и подразумевается в нашем мире только вербально - в этом, ином мире, происходит на самом деле? И способ ли сделать кубики из сердец четырех является точкой выхода из этого мира, точкой через которую можно покинуть это советское пространство? Покинуть для всех. "Счастье для всех, даром. и пусть никто не уйдет обиженным".
За оболочкой концептуализма и через очень хороший литературный язык этого не видно - но мы знаем - показанный другой мир не есть самоцель, а есть повод для того чтоб разобраться - не в другом мире так в нас самих.
***
И за что минус - Сорокин во всех своих произведениях применяет одинаковый прием. И здесь он его применил. Как я понимаю, других приемов у него нет. За это минус.

Насте Саблиной исполняется 16 лет. В усадьбе Саблиных готовятся к празднованию дня рождения девочки.
.⠀
За пару часов до торжества Настя делает у себя в дневнике запись:
.
«Вчера Papa с ним опять спорил про Nietzsche, что надобно преодолеть в своей душе самого себя. Сегодня я должна это сделать».
.
Упоминание Ницше в дневнике девочки неслучайно. Ницшеанская концепция о сверхчеловеке, который должен преодолеть в себе человека, даёт ключ к пониманию того, что происходит во второй части рассказа.
.⠀
Знаете, в чем подвох? Ничего не подозревающий ЧИТАТЕЛЬ, настраивается праздновать 16-летие Настеньки в дворянской усадьбе XIX в., а ему предстоит ПРЕОДОЛЕВАТЬ СЕБЯ. Ведь только преодолев себя, можно дочитать до конца этот страшный рассказ. Предупреждаю, не у всех получится.
.⠀
Сам Сорокин прокомментировал «Настю» так: «...мне захотелось высказаться о начале ХХ-го, обещавшего не только революцию, но и новую мораль. Собственно, «Настя», как мне кажется, не про Настю, а про русскую интеллигенцию накануне «века долгожданной свободы».

Однозначно это шедевр. Читая страницу за страницей, у меня было странное чувство. Восхищение? Шок? Удивление? Владимир Сорокин выбрал весьма неординарный стиль для рассказа, который цепляет, который сразу запоминается и не оставляет читателя флегматичным. Ставлю высокую оценку за тот эффект, когда произведение может вызвать восторг и одновременно резкую неприязнь у читателей, которые дословно и буквально воспринимают его, не успев переварить прочитанное.

Заставляет задуматься тот момент, когда гости и родители едят Настеньку и спокойно ведут беседу на тему философии, религии, цитируя Ницше. Готовый труп Настеньки - это просто метафора, это просто образ. Нет никакого трупа, но есть человеческое безразличие и иерархия ценностей взрослых людей, "пожирающих" своих детей. Спасибо автору за впечатление от чего-то неожиданного и странного.

"Шокотерапевт" от литературы Владимир Сорокин показывает уверенный уровень Мастера по умению владеть Словом, создавать предельно атмосферные, почти физически ощутимые сцены. Это с первых сраниц становится ясно, пока ничто не мешает наслаждаться талантом автора.

Дальше то, что читателей так шокирует, - это гипербола, которая выглядит настолько вопиющей, насколько вопиющим и неприемлемым Сорокин считает философию "сверхчеловека", вершителя судеб, смеющего и могущего, решающего самому, какое право себе даровать и какие права отнять у других, ПРЕОДОЛЕВ в себе презренное поклонение незыблемым моральным нормам. Царь в голове для такой "благой" цели, установил бы, видимо, какой-то совершенно неуместный контроль. Ведь всё и так происходит в обличье добропорядочности и благовоспитанности, а значит так - как допропорядочность - и воспринимается. 

Естественно, что социальный строй влияет на мораль, что ещё раз доказывает, что социум не может быть регулятором морали. И философия вроде ницшеанской - тоже.

У главы семейства, отца Насти ни один мускул не дрогнул, когда он приказал высечь пацанёнка, который без году неделя на него работает, просто так, по совершенно пустяковой причине. Недаром в начале текста упоминается Ницше с его философией "сверхчеловека", а потом хозяева и гости обсуждают такую философию за столом, где сверхчеловеком (точнее возомнившим себя таковым) и предстает глава семейства, отец Насти. Остальные более или менее ему под стать, или подыгрывают. Жена главы семьи, кажется, единственный здаромыслящий человек в этом идиотизме, но и она вынуждена подчиниться. Сорокин как раз хочет показать масштабы своего протеста против вопиющего самомнения, не сказать наглости "вершителя судеб" с гипертрофированным представлением о рамках дозволенного для себя.

Если изначально понимать, что вопиющие описания участи именинницы нужно воспринимать в переносном значении, то и читать легче - это как сознавать в страшном сне, что ты спишь.  

Тут можно прочесть мою рецензию на книгу Владимира Сорокина "Белый квадрат".

Совсем без спойлеров никак

Что можно делать, чтобы за полчаса заработать месячную зарплату? Что первое в голову пришло? Нет, не угадали. Всего лишь есть обычную курицу или свинину с овощами, но с чувством, толком, расстановкой. Выгодное предложение было получено студенткой консерватории Ольгой от бывшего зэка Бурмистрова. Он семь лет сидел в колонии на одном лошадином супе и у него появились странности. Бурмистров умолял Ольгу встречаться раз в месяц, чтобы она ела, а он смотрел и платил 100 рублей.

В 80-е годы всё было стабильно, несмотря на перестройку. Ольга закончила консерваторию, устроилась на работу. Меняла любовников, делала аборты, переходила с одной работы на другую, постоянно было одно - встречи в первый понедельник месяца. Всё думала, чем закончится история, какая мерзость или гадость человеческая вылезет. С каждым приходом Ольги к Бурмистрову неприятные ощущения от рассказа нарастали. Когда же вылезет чёрт из табакерки, маньяк из Бурмистрова или Ольга от подозрительной еды в мутанта превратится? Чем же Сорокин удивит? Думала одно, но оказалось всё по-другому.

Рассказ закончился в стиле лихих 90-х. Динамично, кроваво и бессмысленно, как многое в то время.

Решила, что надо иногда баловать себя рассказами Сорокина.

По чуть-чуть, для остроты ощущений.

Сорокин - это тот парень, который приходит на вписку на три часа позже всех пьяным, развязно балагурит, рассказывает идиотские анекдоты, от которым всем почему-то смешно, срет на стол, целует взасос бабушку хозяина квартиры и уходит спустя полчаса, ссылаясь на необходимость покормить уток в городском парке пирожками с марихуаной. Каждый присутствовавший при этом будет готов часами рассказывать, насколько мерзкий тип был на вписке, мечтая еще хоть раз с ним встретиться, а все женщины будут выражать свое крайнее возмущение произошедшим, втайне мечтая отдаться этому хулигану.
Роман мне совершенно не понравился. В нем нет связного сюжета, затянутые эпизоды тупого петросянства (совок заставляет жрать говно, гы-гы) сменяются актами литературного вандализма (десять страниц выписанных в столбик существительных с приставкой "нормальный"). Короткие поэмы, в которых размер нарочно ломается в самых неожиданных местах, с глупыми каламбурами на тему популярных советских образов. Письма пенсионера-шизофреника, заканчивающиеся бессвязным набором букв (на этом моменте у меня показательно сдохла читалка, видимо, столкнулась со слишком длинным словом). Обсуждение редколлегией газеты, целиком написанной аналогом упячкосленга для какого-то несуществующего языка.
Все это читать сложно, муторно, неинтересно и, главное, совершенно не нужно. Роман ни с чего не начинается и ничем не кончается. Чувствуешь себя идиотом, которого обманом и обещаниями какого-то смысла заставили потерять время.
И, тем не менее, по какой-то непонятной причине, я получил удовольствие. Этот текст - действительно что-то новое. Эпатажные художественные приемы и образы запоминаются, притягивают к себе мысли уже после прочтения, их хочется обдумать, возможно даже перечитать. Сорокинская яростная ненависть, желчный сарказм смотрятся красиво и органично в этом романе.
Единственная серьезная претензия - роман устарел. Если классика читается свежо в любое время, даже спустя сотни лет, то Сорокинская сатанинская пляска на костях кровавого совка уже по меньшей мере тридцать лет как не актуальна, поскольку страны, которую он так искренне ненавидит и высмеивает, уже давно нет. Да, наверное, советская пропаганда, соцреализм, оборзевшая номенклатура - все это действительно было настолько глупо, смешно и злобно, как это описывает Сорокин. Но я в той стране не жил в сознательном возрасте, мне эти проблемы не знакомы, и читать сатиру на них мне не интересно. Я живу в другой стране, с другими проблемами.

Не дочитала. И не потому, что содержание - говно. Ну, скажем так, не только потому, что содержание - говно. Господин Сорокин явно переусердствовали в попытках сочно описать предметы, явления, да все, что угодно. Каждое предложение его является нагромождением слов. Захламленный чердак больного сознания.
Сюжет - это ваще отдельная песня! Он кого хотел переплюнуть? Паланика? Де Сада? или Юлию Высоцкую? Восторженно-юная Настенька сама с готовностью лезет в печь, чтобы ее потом съели гости. Ее подали на стол и тут (!) ейная маман начинает выкобениваться, типа "ах, мне дурно!" Нелогично, господа! Всю дорогу ей было очень даже недурно, а тут сплохело.
Смысла, видимо, никто в это произведение не закладывал. Для чего этот бред каннибала с религиозными сентенциями - абсолютно непонятно.
А теперь меня подташнивает...

Когда по игре нужно было найти книгу с низким рейтингом на Лайвлибе, я в какой-то мере приготовилась к тому, что она, скорее всего не понравится. Однако с низким рейтингом ситуация двоякая: с одной стороны, с произведением явно что-то не так, если многие читатели поставили неодобрительные звёзды, с другой, возникает некий читательский задор — прочитать и сравнить своё ощущение с большинством. Так вот какая штука случилась с "Настей": она стала самой отвратительной книгой за всю мою читательскую карьеру. Никакой низкий рейтинг не смог подготовить меня к шок-контенту: испражнения, насилие, каннибализм, святотатство.

Первая треть книга читалась как какое-нибудь тургеневское творение: девушке из хорошей семьи исполняется шестнадцать. Родители суетятся вокруг неё, слуги явно готовятся к большому празднику в её честь. Просто прелесть! Ну а потом началась такая дичь, что приходилось подавлять рвотный рефлекс.

Да, читать эту книгу неприятно. Но где-то на задворках сознания гуляла тревожная мысль, что возможно я не улавливаю скрытых смыслов произведения, упускаю философские подтексты и плююсь там, где надо возвышенно вздыхать. Всё же это Сорокин. Не последнее имя в русской литературе. Однако что можно простить автору? Какой уровень эксцентричности позволителен в искусстве? Насколько толерантно можно относиться к образам, которые привычно считаются аморальными, пошлыми и даже жуткими?

"Я пью за преодоление пределов" говорит один из тостующих во время необычной трапезы. Что ж, это справедливо для этого небольшого (слава Богу) произведения. Пределы своего собственного сознания приходится преодолевать, чтобы найти хоть какой-то смысл в происходящем. В каких работах Фрейда и Юнга искать объяснения поведения героев?!

Не будем забывать, что Сорокин — концептуалист. А посему ему можно простить всё что угодно. Так сделали на удивление многие читатели, поставившие "Насте" звёздные пятёрки. Но я хочу процитировать маман семейства:

— Какая гадость… — выпила Саблина. — Мерзкая гадость и тошная пошлость.

Вот и я так думаю об этом произведении.