Щегол

С опасением относилась к произведению Донны Тартт, так как часто популярные сейчас книги оказываются перехваленными, не оправдывая множество положительных отзывов о себе. Но так как имя Тартт слышится ото всюду, решила всё-таки дать автору шанс. Я была удивлена, осознав, что просто не могу оторваться от книги. Она забрала меня в свой мир очень быстро, буквально с первых страниц.

"Щегол" — это история Тео Деккера, которого в начале мы встречаем 13-летним мальчишкой. Стабильная жизнь Теодора рухнула в один миг, когда его мать погибла при взрыве. Мальчик ещё не до конца осознал эту ужасную мысль, ещё ждал, что мама вот-вот появится на пороге, прибрался, накрыл на стол, а её всё не было... И с этого момента в жизни Тео начинается новый этап, на котором его будет сопровождать картина — шедевр мирового искусства.

Не знаю, оправдан ли такой большой объём книги, но мне было интересно, ни один персонаж не показался лишним, каждая деталь исполнена смысла и важна для построения сюжета. Конечно, теперь захотелось прочесть остальные романы писательницы, да и её стиль очень мне импонирует. Но основное, что понравилось мне в данном романе, так это дух Америки, ведь она важный фон для всего повествования.

Давно я не читал чего-то такого, что по объёму превышало бы сотню страниц, к сожалению, и этому поспособствовала в большей степени моя всеобъемлющая и неугасаемая лень, а в меньшей - пара десятков аниме-сериалов, но, наверное, в какой-то мере такой продолжительный перерыв полезен, ведь всегда можно возобновить любое занятие с новой силой. Постоянство вскоре может обрыднуть, как-никак. Ладно: всё-таки лень является тем барьером, через который надо перепрыгнуть для движения вперёд, но ведь всем же иногда хочется полежать около этого барьера, спокойно переваливаясь с боку на бок. И я не исключение. На самом деле просто подустал, вот и решил на время отречься от книжек. Зачем я это рассказываю - понятия не имею. Впрочем, очевидно, чтобы выговориться, оправдав затишье длиной в несколько месяцев. Сорямба.

И решил я прочесть эту здоровенную книгу, которая могла бы сгодиться на стройке как заменитель кирпичей, но не будем о размере (800 с хвостиком страниц и при этом супермаленький шрифт - в принципе, объём вполне сопоставим с толстовским фолиантом "Война и мир") - главное ведь, разумеется, чтобы интересно было читать, поскольку тогда хоть тысяча страниц пролетит со скоростью сапсана.
Оформление у "Щегла" довольно-таки симпатичное (ещё бы! стоит с десяток хот-догов!). Сама картина, к счастью, изображена на обороте, где также красуется несколько отзывов: от Стивена Кинга, отзывы которого абсолютно везде одинаковые, на какую книгу они б ни были написаны, Алексея Цветкова и какого-то издательства. Ещё и Пулитцеровская премия, ой-ёй! Ещё и современное, свеженаписанное произведение (2013 год), оказывается, а писала Донна Тартт его около десяти лет, почти как Булгаков "Мастера и Маргариту". Всё это как бы уже намекает: книга уж точно не простецкая. И, действительно, книга оказалась многослойной и добротной.

Главный герой - молодой американец Теодор Декер, в тринадцать лет ставший жертвой террористического акта, в котором лишился матери - по сути, единственного оплота в своей жизни. Фамилия главного героя переводится как "палубное судно", и ведь впрямь: после всех этих событий он путешествует от Америки до Европы, его швыряет от Нью-Йорка до Антверпена. Теодору повезло, что его приютила семья Барбуров, где он мог хотя бы изливать душу Энди - такому же зашуганному ботанику в очках, которого все щемят в школе. Однако в музее Тео с матерью разминулись, и он оказался в одном зале со стариком, ходившим с внучкой, и после взрыва оглушённый и ошарашенный Тео нашёл среди кучи трупов живого, но контуженного старика, который впоследствии вручил ему кольцо и картину из музея "Щегол". Произошло всё это 10 апреля, и время на данном моменте остановилось для Теодора, ибо он не мог принять правду о смерти матери, писал ей письма, убеждал себя, что она жива, хоть и знал настоящее положение вещей. "Да, чистая правда, и я не верю ни одному их слову", - думает он об этом, о людях, говорящих про его мать.

Всю свою сознательную жизнь Тео задаёт себе вопросы в духе "а что, если?" и "почему я?", занимается самобичеванием, которому позавидовал бы сам рассказчик из "Бойцовского клуба". Недаром же Борис - друг, с которым он познакомился в Лас-Вегасе и общался очень хорошо - называл его Поттером. Тео очень похож на Гарри: тоже сирота, которого мучают воспоминания, который противопоставляет себя окружающему миру, являясь особенным. С Борисом он отлично общался, и занимались они преимущественно мелкими кражами, употреблением наркотиков, ликвидацией алкоголя путём выпивания, потому что, во-первых, жили в неблагополучном районе, во-вторых, оба были сами по себе: родители не следили, часто отсутствовали дома. Борис и Теодор - это ведь одного поля ягоды, вот и "спелись". Вообще, к Борису у меня в целом позитивное отношение: невзирая на уйму недостатков, без него Тео б не выкарабкался ниоткуда, в итоге либо проживая в ежедневных муках, либо просто самовыпилившись.

"Щегол" - всеохватывающее произведение, поднимающее целое множество любопытных и достойных обсуждения вопросов. Например, очень много рассуждений об искусстве как таковом, его восприятии и роли в жизни отдельного человека и человечества в целом. Связь поколений, проникновение в самую глубь души, "диалог" с умершим человеком через творение. Мне очень, кстати, понравилась фраза и мысль: "Значение значения не имеет. Историческое значение умерщвляет картину". Действительно: зачем мне знать, как повлияла на то-то и сё-то сия картина, если она мне не нравится и наоборот? Данную фразу сказала мать Теодора. Вообще, с помощью таких фраз можно уследить интересный дискурс: можно сказать, такие фразы - подколка в сторону современного искусства, состоящего в основном из картин, которые представляют из себя неупорядоченные и спонтанные мазочки, странным образом разбросанные по полотну. Борис как представитель простых людей, не разбирающихся в искусстве, говорит, что не видит ничего ценного в таких картинах, при этом удивляясь, "как столько денег может стоить то, что любой ребёнок из яслей может нарисовать", и мать Тео как человек, посвятивший часть своей жизни изучению всего этого и довольно подкованная в данном вопросе, высказывается об этом, пусть и в мягкой форме. Потому что все эти представители абстракционизма и прочих причудливых направлений во всю глотку орут, что люди просто не понимают смысла их картин, вот и плюются, а настоящая элита выкупает и наслаждается. Ха-ха. Как сцена в "1+1", где Дрисс накалякал от балды что-то невнятное, и в итоге это чудо было продано какому-то коллекционеру за кучу денег. Если я гляжу на поистине шикарное изображение, то мне не первостепенно, при каких условиях оно создавалось и какую историческую эпоху отображает, какой глас поколения там сквозит.

Также мне понравилось следующее: точно не скажу, как было написано, но мысль сводится к тому, что даже на копиях и репликах истинные шедевры смотрятся хорошо и красиво, не теряют блеск.
Вообще, большинство размышлений про искусство в итоге перетекает в нечто более глобальное, менее приземлённое. Например, сначала объяснялось, как перехитрить смерть за счёт написания картины, увековечив себя, обрекая на существование вне тела. Шедевры - бессмертны, а значит, и авторы шедевров бессмертны, они живут в этих шедеврах, но не факт, что все их знают. И это постепенно переливается в похожее бессмертие , но связанное с обычными деяниями, преимущественно негативными. В пример приводится Парфенон и другое - уничтожение все помнят, но имена виновников истлели со временем. Любопытно то, что Тартт говорит: "Такой вид бессмертия самый страшный". Прославиться, как Герострат - ужасно, безусловно, и вряд ли такое бессмертие кому-то по нраву. Да и вообще про время рассуждений немало. Воннегутовское "время как единый момент" и так далее.

Ещё присутствуют размышления про неотвратимость рока, жизнь и смерть, "депрессивная фабула фатума", всё предначертано и неизбежно, все мы, как бы ни тщились жить, сдохнем, и прочее не шибко обнадёживающее, наводящее хандру нытьё, хоть и простительное человеку, претерпевшему за жизнь столько всего того, чего и врагу не пожелаешь. Правда, немножко печально, что большая часть всех мыслей вываливается на читателя вместе и сразу, как бельё с верхних полок шкафа. Чем дальше, тем больше Теодор грузит, грузит, грузит... Причём проблема даже в том, что Тео - душнила: практически одно и то же рассусоливать по куче раз, но разными словами, ещё и с нотками надменности, просветлённости.
Судя по всему, Донна Тартт увлекается российской культурой; это хорошо заметно. Как минимум достоевщина: размышления, как в "Идиоте" (а об этом прямым текстом и говорится) о добре, зле, эффекте "копеечной свечки, спалившей Москву", мотивы "Преступления и наказания" во второй половине книги: Тео Декер после кое-каких событий становится очень похожим на Родиона Раскольникова, так же параноит и скипидарит себя, подумывая о суициде. Мысль "не каждое добро будет возмещено добром", трансформировавшаяся в "через чёрный вход можно выйти к свету" и непредсказуемости, невозможности разделения добра и зла в целом.

Любовь косвенно затрагивалась, неосязаемая и незримая связь сердец людей, попавших в одну беду. Не шибко интересно, правда, но это тоже было. Свадьбы по расчёту и другое.

Вообще, честно говоря, Теодор меня немного раздражал: параноидальный, обозлённый на всё и вся и предельно недоверчиый парень, ведущий себя, как истеричка. Особенно под конец. Напрмиер, яро презирал своего отца, говорил, что ему претит его философия, но, сам того не замечая, стал мыслить точно так же, причём даже не отдавая себе отчёт в этом. Про судьбу и скрытые смыслы-то. Сначала Тео можно понять, пожалеть его - ребёнок, жертва жутких обстоятельств, который просто шокирован и пытается приноровиться к действительности, но чем дальше в лес, тем больше дров, как говорится. Самый адекватный персонаж, на мой взгляд - Хоби, в какой-то мере напоминающий Хагрида, что, опять же, отсылает к Гарри Поттеру.

Алексей Цветков и сказал, что это сплав воспитательного и авантюрного романов. Понятно, что точно такой же "сплав" - история Гарри Поттера.

Кстати, интересное наблюдение: наконец-то я наткнулся на иноязычное произведение, в котором русские слова на латинице написаны нормально, адекватно. В "заводном апельсине" был упоротый сленг надсатых, где было что-то наподобие "toltschoknutt" и других "сунь-выней", у Кинга в "11/22/63" было фирменное "pohoda, suka!", которое ничего, кроме смешения испанского стыда и смешка, не вызывало. А здесь - по делу! Как я и говорил, видно, что Донна Тартт увлекается этим. Даже фразу интересную кто-то из мальчишек (то ли Борис, то ли Тео - точно не помню) выдал: "На русском языке лучше всего ругаться и материться". В точку! Огромнейшее разнообразие матерщины - выбирай, что хошь. Правда, Борис говорил, что, зная один язык из этих: украинский, польский, русский, белорусский, ориентируешься во всех. Нет, ничего подобного. Особенно польский непонятный. Короче, сомнительное заявление.

Также "Щегол" раскрывает весь кошмар подобных терактов - после них умирает столько людей, столько лишается близких, столько не может после найти пристанище, становится инвалидами, лежит в больницах, становится как Тео. И это, бесспорно, страшно; подобное обнажение всего данного ужаса, думаю, имеет место в романе и показывается на примере Пиппы и Теодора.

Хочется сказать, что такой ход, как вставленные ближе к финалу фразочки по типу "всё равно никто это не прочитает, вот и пишу то-то" (всё от лица Тео же), по-моему, выглядит довольно неубедительно и неуклюже. То есть, ты уверен, что никто не прочтёт это, поэтому и написал восьмисотстраничный талмуд и при этом художественно оформил, со всеми диалогами и прочим? Ну, ладно.

Удивительно то, что, когда я внимательно посмотрел на картину "Щегол", меня внезапно пробрали какие-то труднообъяснимые эмоции, чуть ли не мурашки пробежали. Я как будто видел в моське этого пернатого узника лицо Теодора Декера, уставленное на меня. Что-то их объединяет, что-то весомое и серьёзное. Я серьёзно: пробирает до мурашек, когда смотришь на картину Фабрициуса и одновременно прокручиваешь в голове сюжет произведения, особенно после прочтения. Попробуйте. Даже жутковато, ей-богу. Нечто мистическое и в то же время земное исходит от симбиоза романа и картины в голове...

В общем, в романе есть проблема и искусства, и взаимоотношений взрослых и детей, и взросления, и плохих связей, и мошенников, и "бессмертия", и добра со злом - да много всего. Это не просто графоманские вирши, где идейного почти нет, только очень много букв - отнюдь. Всеобъемлющее полотно, освещающее сразу уйму вопросов. Сие замечательно, вестимо.

А по поводу загадочности картины и её связи с творением Донны Тартт мне пришла в голову следующая мысль, причём спонтанно:

Теодор Декер - это и есть "Щегол".

«Щегол» великолепен!

Тут даже добавить нечего, кроме того, что эта одна из лучших прочитанных книг в моей жизни.

На этом можно было бы поставить точку и закончить отзыв (кажется ее прочитали уже все до меня)

Но это будет не честно, по отношению к роману. Такого «книжного похмелья» у меня не было со времен «Маленькой жизни» Янагихары. ​ Просто вывернула всю души и вышибла почву из-под ног. Последние две главы были перечитаны не один раз. Они вводят в транс и вызывают мурашки. Они обрушивают на тебя лавину мыслей, не только о дальнейшей судьбе героев, но и о твоей собственной. Жизнь она быстротечна, от нас и после нас, будет жить вечно только искусство, созданное руками человека. ​ У меня до сих пор стойкое желание взять книгу и начать сначала, но более вдумчиво и медленно, а не пожирая страницы глазами.

А ведь я смотрела фильм, как только он вышел. Помню, очень была впечатлена. Ох, знала бы тогда, что источник невероятно сильнее экранизации, сначала бы прочла.

В романе детально раскрыто взросление мальчика после психологической травмы, перенесенной в детстве. Мы наблюдаем за его развитием, за его увлечениями, пристрастиями, привычками, в том числе и пагубными, за рефлексией (а ее тут много и такой прекрасной). За его взрослой жизнью, где много ошибок, обмана, тайн, где он учится жить, преодолевая внутренних демонов из прошлого.

Сама картина «Щегол» выступает в романе самостоятельным героем. Героем, который задает атмосферу. Ты словно прикасаешься к ней, читая роман, но при этом она остается недосягаемой, как легкая дымка. И все же ты видишь ее, чувствуешь, любуешься.

О Щегле можно говорить бесконечно. Проводить параллели с Достоевским, Набоковым, рассуждать о проблемах «отцов и детей», говорить о высоком, разбирать на крупицы характеры героев и тд. Мы все это делали с девочками во время обсуждения в книжном клубе. И это было самое мощное наше чтение по количеству эмоций.

Читать! Но хочу предупредить сразу, потом любая книга, а возможно и не одна следующая после Щегла, будет «загублена», ибо «все не Тартт»

Кто еще не читал Щегла? И кто читал как вам? А фильм, смотрели, понравилось?

В 1890 году, в письме редактору, Оскар Уайлд писал, что в романе "Портрет Дориана Грея" ни один из пороков главного героя чётко не назван, и каждый видит в его герое свои собственные грехи:
"Каждый человек видит в Дориане Грее свои собственные грехи. В чём состоят грехи Дориана Грея, не знает никто. Тот, кто находит их, привнёс их сам."

В какой-то степени то же можно сказать и о "Щегле", и о многих других книгах, где история многогранна и неоднозначна. Это история одной жизни, изложенная на бумаге в полном объёме, до самой последней мысли героя, во всех красках, будь они даже мрачными или серыми.

И наверное, рассказывая об этой книге, каждый немного рассказывает о себе самом. И дело тут даже не столько в мастерстве писателя, сколько в свойстве таких книг, повествующих о размеренном течении жизни. О жизни пусть и содержащей какую-то тайну, но все равно такой же как и у всех. С печалью, заботами, тревогой, редкими радостями, большими сожалениями и страхом. И каждый читатель выделяет из этой жизни то, что близко и понятно именно ему; что им тоже, в какой-то мере пережито и прочувствованно.

"Щегол" - это путь мальчика и произведения искусства, которое оказалось у него то ли по большой глупости, то ли волею судьбы. Так или иначе этот путь приведет его к определенным выводам о жизни, судьбе и высших силах. Читая "Щегла" я думала о том, как мало мы влияем на свою судьбу, и как нас несет по этой жизни в хрупкой лодочке без руля и весел, и как это страшно и вместе с тем легко. Потому что есть шанс довериться своей судьбе и надеяться, что она сложится к лучшему, какой бы облик это "лучшее" не приняло в конечном итоге.

"Щегол" - это большая книга. Тяжело объять ее всю целиком в воспоминании о прочитанном. Она словно распадается на кусочки, на моменты, как и сама жизнь. И мне даже интересно, какие моменты из книги приходят на ум другим читателям, когда они вспоминают эту историю.

Меня поразили два момента. Первый, когда маленький Тео, только что пережив катастрофу, идет домой в надежде, что мама там, но ее там нет. А потом он ждет ее звонка, смотрит новости, и все надеется, надеется, и ему очень страшно. И второй, когда он уезжает из дома отца. Одинокий ребенок в большом мире, где больше никому нет до него дела, и он едет куда-то, совершенно наугад, с решимостью отчаявшегося взрослого.

Для Тео Декера - эта история была ночным кошмаром, начавшимся с момента смерти его матери, и закончившимся, когда ему наконец-то удалось проснуться без груза на плечах, когда он проснулся и понял, что все уже позади. Он словно получил еще один шанс; шанс думать и дышать свободно, без липкого тревожного страха.

Это мой любимый тип книг, и, по-моему скромному мнению, на данный момент лучшая книга Донны Тартт.

Сразу же  хочу уточнить ,что к запрещённым темам заявленных в книге я отношусь вполне нейтрально. Поскольку каждый живёт как  считает нужным лично для себя.

Книгу уже прочитала во второй раз . В первый раз у меня не сложились с ней отношения , поскольку мне было очень больно её читать по личным причинам. Тогда я давала себе   слово никогда не возвращаться к  этому автору .  Но  как известно " никогда не говори никогда" .

Нет я не плакала когда сейчас читала данную книгу  , но все равно было очень тяжело её читать. Да , я приняла эту книгу очень близко к сердцу.

Иногда главный герой Тео Деккер вводил меня в полное непонимание  в отношении своих же поступков и пороков , которых у него вполне хватало  с лихвой.  Его же друг - Борис стал для меня никем. Он мне просто не нравится вот и всё.

Мне было интересно читать эту книгу в плане того ,что очень люблю  искусство в любом виде . Даже процесс реставрации мебели было интересно , хотя у меня лютая аллергия на краску , которой красят  мебель.

Первые страницы когда были картины я просто  не отлипала от них  поскольку  хотелось впитать их в себя , чтобы они там надолго остались и не смогли бы выветрится. Единственное ,что я не искала автора картины " Щегол" поскольку не совсем уверена в том ,что данный  художник когда либо существовал.

Да мне не очень приятно было читать про пьяные оргии Тео и Бориса , иногда хотелось чтобы этих моментов никогда не было в  этой книге . Но к сожалению это путь Тео и без этого никак нельзя было. Не было бы целостной картины его жизненного пути без пьянки , наркотиков  и запрещенных сексуальных отношений .

Несмотря на это  книгу было очень интересно читать . Я не нашла особо прям красивого слога автора , но и в тоже время не было  неграмотных предложений , тяжёлых словесных конструкций.

Не могу сказать ,что вернусь к этому автору , но сам " Щегол" оставил  хорошее впечатление после прочтения.  Книга в памяти , но не шедевр .

Спасибо большое что прочитали мой отзыв ❤️

Лично у меня нет сомнений, что Донна Тартт – величайший писатель современности. Лучше всего об этом говорят два аспекта ее прозы: непринужденность, с которой она обращается с реальностью (не превращая ее при этом в фарс) и символические ружья на стенах, которые в итоге так и не стреляют. Кто может себе такое позволить, не опустившись до убогого подросткового протеста? Только Донна Тартт. Джоан Роулинг, чтобы обрести свободу, потребовалось создать другой мир, а Донна Тартт делает, что хочет, здесь и сейчас, но мир в ее прозе не искажается, а почему-то остается самим собой. Она на затягивает нас в свой мир, но меняет мир читателя. Именно поэтому 827 страниц «Щегла» читаются… нет, не на едином дыхании. Мы же не живем на едином дыхании. «Щегол» не читается – он проживается. Иногда во время чтения становится скучно – как в жизни, иногда накатывает апатия – как в жизни. Но мы продолжаем жить, и приходят моменты бурных эмоций, уверенности в себя и легкости бытия. В «Щегле» мы проживаем не столько сюжет, сколько эмоциональную сторону жизни, во всей ее многогранности.
Сюжет – еще одно чудо, сотворить которое никто, кроме Тартт, не смог бы. Роман начинается с теракта в музее Метрополитэн. Для 100 процентов авторов минус Донна Тартт сюжет бы строился на расследовании теракта. А для нее это всего лишь повод ввести в роман новое действующее лицо – маленькую картину 17 века кисти «малого голландца» с изображением птички. Ее кража – случайна и бессмысленна с точки зрения логики, но вокруг этой птички выстроится архитектурный ансамбль сюжета. Сколько страстей, сколько сломанных жизненных парадигм – и все так или иначе связано с маленькой картиной. Ну а теракт останется тем самым ружьем на стене, которое так и не выстрелит.

И все же мир «Щегла» абсолютно реальный. И нью-йоркская жизнь, и лас-вегасская – точное воплощение американских реалий, тех полярных внутриамериканских миров, проекции которых мы видим в событиях, которые год за годом разворачиваются в США. И тема медицинских наркотиков (опиумная эпидемия), показанная через призму главного героя – тоже на острие времени. В романе поражает непривычная плотность повествования: на страницах все время что-то происходит. Но эта плотность не идет в ущерб атмосферности и трехмерности мира, в котором разворачиваются события.

Тартт не только создает по-настоящему живых, необычных и ярких героев, но и обычных, типических персонажей поднимает до уровня очень интересных. Делает она это, в первую очередь, через бесчисленные сюжетные оси напряжения.

И персонажи, и события в «Щегле» дьявольски убедительны. Тартт в одном из интервью говорила, что подготовка к написанию романа для нее – пытка, потому что она исследует, проверяет и перепроверяет до бесконечности. Видимо, поэтому пока она издала всего три романа, тогда как та же Маринина лепит их, как пельмени. Только один герой – Борис, получился несколько лубочным, но учитывая его русско-украинское происхождение, трудно было бы ожидать от Тартт полного правдоподобия.

Гениальность и смелость автора бросаются в глаза даже в названии. Огромный роман называется просто «Щегол» - не «Сага о..», не «Война и мир», не «Гордость и предубеждение», а всего лишь название маленькой птички.

Есть авторы, мастерство которых - Божий дар. Донна Тарт, например. У нее получается создать небольшими мазками огромную картину с глубоким смыслом и завораживающим сюжетом. Это тонкие, гибкие герои, ломкие в определенных условиях, но крепкие как сталь в других. Это прекрасный язык - проводник в авторский мир, составляющий сам по себе значительную часть очарования истории. Это сюжет, совершенно оригинальный, ни на что не похожий. И ни секунды, чтобы читатель мог расслабиться. Только напряжение, только интерес. Не оторвешься, пока не закончишь.
Мое субъективное мнение - получилось щемяще. Тарт блестяще удалось передать чувство потерянности главного героя, поиски себя, метания между близкими, переживания страшных потерь. Прекрасный изломанный Борис, ивово-гибкий Тео, сложные женщины и мужчины вокруг. Отдельная любовь - Попчик, он буквально связующее звено между персонажами. Бегает, ест, придает всему смысл.
И конец, хотя и не по нраву мне, никак не мог быть другим. Только так. Или хуже. Хотя и жаль.
В небольшой укор могу поставить разве что перебор с веществами - не люблю, когда на таком слишком зацикливаются: и осадочек неприятный от таких сцен, и ощущение авторского читерства - на сцены зависимости можно списать многие повороты сюжета. Тут это для дела и атмосферы, но все ж.
Но в общем и целом - монументально, круто, для кого-то - это могла бы быть книга, на написание которой уйдет вся жизнь. Слава Небесам, у автора есть еще. Смело можно считать современной классикой.

Искусство нам дано, чтобы не умереть от истины.
Ницше

Трудно наблюдать за тем, как разворачивается чужая жизнь, даже будучи простым читателем. Все проноситься перед глазами, неотвратимо и безжалостно. Сюда смотришь словно в бездну, в эту книгу Донны Тартт, которую вначале даже серьезно не воспринимаешь (уж сколько можно писать о искусстве? разве этим кого-то сейчас удивишь?). И даже первая ступенька лестницы, на которой оступиться тринадцатилетний Тео и оттуда покатится вниз головой, даже она (ступенька эта) кажется поначалу чем-то слишком драматичным, затертым, промежуточным - смерть матери, страшно, да, но пока это даже не история, это начало падения, которое только предстоит увидеть с того момента, когда в галерее раздался взрыв, унося не только жизни, но и перетасовывая судьбы.

Только несколько минут назад Тео завороженно искал глазами золотоволосую девочку Пиппу, а вот уже держит за руку умирающего Велти, а вокруг - разруха, трупы (где же мама? неужели она ушла и оставила меня здесь?). И судьбоносное неосознанное решение, ответ на последнюю просьбу: "Возьми ее" - и "Щегол" греет руку, Тео выбегает из здания, мимо полиции, пожарных - домой, она там, она определенно там. Но нет. Его уже никто не ждет.
Дальше - отец, Вегас, раскаленная пустыня, чувство обиды и ненужности. Алкогольный угар, наркотики, вечное недоедание и нестираная одежда. И только два белых мазка по испорченному детству - Борис и картина, за которую как за гвоздь зацепилась душа.

Его личная тайна, которая греет. Завернутая в бумагу, спрятанная - проклятие или последняя соломинка? Спокойствие или наваждение? И друг - второе одиночество, за которое цепляешься, чтобы не утонуть, но идешь ко дну еще быстрее, разбавляя горе бутылкой русской "Столичной" и разной дрянью, чтобы забыть себя, забыть все. Но снова удар и вот теперь он никому не нужен. После смерти отца важно только одно: бежать от соцслужб. И он снова в Нью-Йорке. Грязный уставший мальчишка, у которого раскалывается голова от наркотиков и которому некуда идти. Таким он предстал на пороге у Хоби - и его спасут. Спасут от самого себя.

Будет еще много чего: ошибки, махинации, боль, неразделенная (разделенная) любовь. Пиппа... Золотой ниткой сквозь весь мрак, сквозь года. Поломанная и заново собранная девочка. Они ведь так похожи, что эта похожесть разделила их, сделала невозможной близость - ведь они слишком друг-друга понимают. И знают то, что никогда не смогут стать другому поддержкой - их мучают одни воспоминания, они покалечены - и это навсегда.
Нам все твердят: "Будь собой", "Слушай свое сердце", а что делать, когда собственное сердце - враг? Если ты не хочешь себя спасать? Если ты упрямо движешься навстречу к своей погибели? Тео вовремя понял, что нужно остановиться, отвернуться от ада, себе же приготовленного, избавиться от чувства вины, страха, стыда, саморазрушения и попробовать жить не своей, а нормальной жизнью.

Хм, давненько мне настолько не шла книга, и настолько выбешивал главный герой. Пожалуй, последний раз это была Наташа Ростова в "Войне и мире". (Да, с этого момента все преданные поклонники данной литературной героини могут смело кидать в меня тапками))) Я, в принципе, не люблю героев расслабленно "текущих по течению" и не пытающихся барахтаться даже в тех случаях, когда их заносит в откровенное демо. Не люблю также, когда герои абсолютно подчиняются своим чувствам и эмоциям, даже не пытаясь активировать хоть какую-то часть мозга. И если в случае с Наташей это было несколько простительно в связи с полным этих самых мозгов отсутствием, то тут...

То тут у нас позиционируется вроде бы неглупый парень, вроде бы отдающий себе отчёт в своих действиях, и вроде бы даже постоянно рефлексирующий по их поводу. Но нет... Поначалу ему, правда, везло с течениями. Мама была хорошая, любящая, по делу строгая и с принципами. Окутывала его заботой и правильными ориентирами. А потом жестокая трагедия и мамы больше нет, но опять немножко повезло, и временное пристанище тоже предоставили вполне себе нормальные люди. Хорошее течение, достаточно чистая водичка, и парень плывет себе по нему чистенький и хороший. Но тут внезапно его заносит в вонючий омут в виде всплывшего из неведомых далей папашки: алкаша и игромана, который и вспомнил-то о сыне исключительно из меркантильного интереса. Нашего героя затягивает в канализацию, но он и там продолжает плыть по течению, как и раньше. Правда, теперь он еще попутно демо глотает (и в прямом смысле тоже).

Ах, - возразят мне, - но ему ведь всего 14-15 лет. Маленький еще, неприспособленный. Так я ведь тоже не прошу его полком командовать или кораблем управлять. Даже на Джульете женится не требую)). Но хотя бы во имя памяти о матери, которую он так холит и лелеет (память, конечно, а не мать), можно было хотя бы немножко побарахтаться и посопротивляться канализации.

Ах, ну да. У нас ведь здесь не героико-приключенческая история, а неоклассика! И посему герой должен всенепременно страдать страдальчески, а вместе с ним и читатели тоже страдать должны и сопереживать. У меня вот, правда, не получилось как-то. Герой ведь все-таки не мелкий Оливер Твист из жестокого к сиротам 19 века, а вполне себе грамотный и начитанный подросток из 21, с доступом к интернету, нормальными нью-йоркскими знакомыми, юристом-поверенным (оставленным в наследство любящей мамой), социальными службами в конце концов. Даже ведь никаких попыток не было, было только погружение в де**мо.

Тут, кстати, возле гг всплывает некий Борис Павликовский, эдакий малолетний трикстер-алкоголик польско-украинско-русского происхождения, который по мнению многих рецензентов повествование изрядно расшевелил. И в которого я почему-то абсолютно не поверила. И факты его биографии какие-то уж очень нарочито-штампованные, да и сам он олицетворение какого-то инфернального дна. Для меня он был скорее второй сущностью гг, эдаким Тайлером Дёрденом ("Бойцовский клуб") при главном герое.

Да и особой любви к искусству у ГГ я тоже  не увидела. Только гипертрофированный фетишизм (вполне впрочем сюжетно оправданный) по отношению  к одной конкретной картине.

В целом же, если рассматривать это произведение как неоклассику, то да, здесь всё это есть и даже с излишком: надрывные и безысходные страдания а ля Достоевский; рефлексирующие хождения вокруг дуба (вру, дуба не было, но были его симулякры); впечатляющий глыбистый объем; правдоподобная и изнуряющая дотошность описания; и действительно качественный, образный и сочный язык (за который я баллов-то и накинула).

Вот и всё. Пока у меня эта книга - безусловный лидер в номинации "Разочарование года"))

Это не книга, это какое-то магическое устройство: открываешь ее – и тебя принудительно телепортируют в шкуру Теодора Декера. Я не знаю, как иначе объяснить это стопроцентное погружение и доскональное проживание его эмоций. Пара страниц – и вот уже не он, а я бегу вприпрыжку по ступенькам музея, пытаясь скрыться от хлынувшего внезапно дождя. Это я дрожащими руками обматываю клейкой лентой свою величайшую ценность – моёмоёмоёпусть никто не найдетпусть никто не узнает. Это я еду в междугороднем автобусе, отчаянно надеясь, что нас с Попчиком не высадят на полдороги. Это я замираю напротив клиента за столиком в кафе, лихорадочно просчитывая возможные варианты. Это я мечусь по чужому промозглому городу, не зная – жизнь или смерть, пан или пропал. И вся моя жизнь – этот неуютный город, недружелюбный мир, где мы – то ли припозднившиеся гости, то ли случайные прохожие... чужие, чужие, чужие...и нет в мире ничего, что стало бы якорем, незыблемым островком покоя и благополучия, ведь все: дом, семья, друзья, работа, да даже ты сам – всё это лишь иллюзия, карточный домик, рушащийся от мимолётного дуновения ветерка. И ты, не успевший прийти в норму после одной катастрофы, стремительно движешься к другой, и вот уже вся жизнь – череда катаклизмов, взрывов, смертей и разрушений.

История Тео банальна и страшна. Страшна своей неотвратимостью и безысходностью. После трагической гибели матери он – не слишком благополучный подросток – остается один в огромном и равнодушном мире. В его истории будут все неотъемлемые атрибуты асоциального поведения: кражи, сомнительные друзья, алкоголь, наркотики, опасные авантюры. При чем тут "Щегол"? Парадокс, но именно эта скромная картина, не совсем законно попавшая в руки Тео, станет единственной настоящей вещью, единственным подлинником его жизни, талисманом, удерживающим душу героя от окончательного падения. От "Щегла" тянутся спасительные ниточки-связи, не дающие Тео порвать с жизнью и людьми. Свет, который излучает картина, – это и живое напоминание о матери, и бескорыстная забота Хоби, и мистическое наследие Велти, и загадочная тяга к Пиппе, и даже сумасшедшие авантюры Бориса. На первый взгляд, нет ничего необычного в этой картине, да и в этой книге, в целом. Но стоит присмотреться – всего пара секунд – и уже невозможно отвести взгляд, нет сил оторваться от этой истории, а это, наверное, и есть главный признак шедевра.