Щегол

Невероятный роман о силе искусства и то, как оно на нас влияет, как меняет жизнь и восполняет утраты.
За Щегла я взялась спустя год после просмотра фильма. Фильм мне понравился, я помню, как вышла из зала кинотеатра и сказала себе: «Я знаю, о чем ты думал, и что заставило тебя поступать, так или иначе. Я это прочувствовала». Эти слава были адресованы главному герою Теодору. На тот момент я сразу поняла, что мне необходимо прочитать книгу.

Роман «Щегол» стал для меня большим открытием. Удивительное построение повествования, много действующих лиц, чьи образы запоминаешь, привыкаешь, не можешь отпустить, а затем скучаешь и тянешься к отрывкам, чтобы перечитать и снова прочувствовать атмосферу книги.

Казалось бы, что сюжет будет вертеться вокруг похищенной картины «Щегла», но книга оказалась намного глубже. Это роман взросления, восполнения утрат, попытки найти смысл жизни, обращение внутрь себя (за что я и люблю книги от первого лица). Эта книга делает нас ближе к искусству, показывает то, как оно на нас влияет, дает понять, как важно беречь его, ведь все живое длится недолго, все временно, лишь, то, что остается после нас и есть сама жизнь.

Я прожила эту историю, я прочувствовала ее, сохранила в своем сердце, чтобы однажды к ней вернуться. Жизнь не идеальна, наши поступки, их последствия тоже. Лишь уроки жизни делают из нас тех, кто мы есть. Главного героя Тео слепила сама жизнь, как и картина «Щегла» была создана человеком, который прожил свою. Эта книга о величии мира и самой жизни. Эта история, которую нужно прочитать каждому.

Прочитав у Тартт уже два романа, к «Щеглу» я подходила без опаски, не сверяясь с оценками друзей, отзывами или еще чем-либо. Не останавливал меня и объем, хорошей книги много не бывает, а то, что книга хороша я была уверена, автор умеет не только создавать интригующие, засасывающие тебя внутрь истории сюжеты, что для меня всегда является главным при чтении, но и язык у нее замечателен, она и впрямь мастерски владеет словом, что является для меня той самой вишенкой на торте, необязательным, но крайне приятным бонусом к истории. Так почему же книга пылилась в више не один год, спросите вы? Ответ прост, я не люблю, когда у автора, пришедшегося мне по душе, заканчиваются нечитанные мной истории, даже у того же Кинга спецом храню на полке нечитаемую заначку, мне от этого как-то жить приятнее. Но дальше тянуть было уже нельзя и теперь мне остается только надеяться и ждать выхода новых книг, которые я обязательно буду читать. Чем мне еще нравится Тартт, не сомневаясь в качестве созданного ею произведения, я тем не менее каждый раз не знаю, чего именно от нее ждать, книги свои она не создает, руководствуясь какими-то стандартами или шаблонами, а каждый раз умудряется меня удивить. Так вышло и тут, тем более, что я каким-то образом умудрилась не то что не нахватать спойлеров, но даже и не прочитать ни разу аннотацию, так что единственное, что я знала о книге в тот момент, когда наконец, удобно устроившись на диване, взяла в руки данный кирпичик это то, что история тесно связана с искусством, а точнее с живописью. Тем сильнее был мой восторг, когда я обнаружила под обложкой с милой птичкой один из своих любимых форматов историй — роман взросления. Да, эту книгу сложно, а скорее всего даже нельзя, отнести исключительно к одному жанру или теме, тут намешано много всего, но все же основа для меня (а у каждого читателя, я подозреваю, она будет своя) именно история взросления Тео, подростка, который в один ужасный день остался без матери, без главного своего ориентира в жизни, это история его постепенного погружения во мрак и попытки вырваться оттуда. Удалось ли это ему? Автор не дает конкретного ответа, но читатель вполне в состоянии определиться.

В тот день, когда очередные моральные уроды, которыми, увы, полон современный мир, совершили во славу своих каких-то убогих принципов террористический акт в центре Нью-Йорка, Тео потерял не только мать, но и всю свою прошлую жизнь, однако неожиданно приобрел шедевр мирового искусства, который он по глупому и трагическому стечению обстоятельств вынес из музея. Дальше начнутся его скитания, жизнь в разных семьях, которые так и не смогут стать ему родными, побег от удушающей действительности, ночных кошмаров и приступов паники через самый легкий выход — алкоголь и наркотики. Но будут на его пути и светлые маячки, главными станут двое, хотя сам герой, пожалуй, поспорил бы со мной, но я останусь при своем видении ситуации. Два персонажа вошли в его жизнь после смерти матери — это пожилой реставратор мебели Хоби, взявший по сути на себя роль его отца (от настоящего толку было мало) и Борис, оказавшийся в Америке из-за работы своего родителя, никому ненужный мальчишка ставший ему даже не другом, братом. Была еще Пиппа, недосягаемая девочка-мечта, связанная с Тео тем самым взрывом, но вот, несмотря на то, что все повествование идет от первого лица, то есть на все и вся мы смотрим глазами Тео, проникнуться к ней мне так и не удалось, и хоть в конце она и стала мне более понятной, приятной при этом все же не стала, даже не знаю почему, но ее персонаж вызывал у меня отрицательные эмоции, и больше всего я боялась, что автор сделает им в конце ХЭ со свадебными колоколами. Да и вообще я боялась концовки, помня предыдущие романы, которые закончились скорее на депрессивной ноте, а тут еще и построение такое, что впервые мы встречаем Тео в гостиничном номере на грани и в полном раздрае после совершенного преступления и весь роман по сути это огромный флэшбэк, рассказывающий как он дошел до жизни такой, так что были опасения, что и тут финал будет крайне печален. Но Тартт на удивление тонко удалось соблюсти баланс черного и белого в конце, получилось очень жизненно, при этом без чернухи и депресняка.

Ей вообще во многом удается соблюдать баланс, например, в том, что касается персонажей, нет разделения на черных и белых, по крайней мере в отношении основных героев, я не беру в расчет мелькнувших на заднем плане бандитов и мошенников. То же семейство Барбуров, у которых по началу жил Тео, они всю дорогу вызывали у меня смешанные чувства, а потом я поняла, что так оно и должно быть, ведь где-то они себя проявили с хорошей стороны, а где-то с плохой, живые люди со своими бедами, косяками и недостатками. То же самое и с отцом Тео, можно, конечно же, презирать и упрекать его, чем я поначалу и занималась, но по сути-то тоже не так все просто. Тот же разрыв с матерью Тео, когда он сбежал в неизвестном направлении, бросив семью, сходу хочется его осудить, а потом вспоминаешь, что снова мы видим ситуацию только глазами Тео, а в данном случае еще и глазами его матери, которую он и при жизни-то боготворил, а после своей смерти она вообще перешла в разряд святых, о которых нельзя и слова дурного сказать, но по факту я согласна с оценкой Бориса, которую он дает в конце отцу Тео. Или тот же Борис собственно, очень противоречивый персонаж, наркоман, алкоголик, вор и бандит, но к нему прикипаешь, несмотря на все его недостатки, потому что есть в нем светлая сторона и еще какая, у меня просто язык не повернется сказать о нем, что он плохой человек, наверное, потому что он был прав и не так просто рассортировать людей на две кучки... (Дальше идет длиннющая цитата, а потому убираю под спойлер)

Мощный роман, который затрагивает множество тем: дружбу, искусство, отношения отцов и детей, прощение, любовь, исправление ошибок, взросление, всего и не перечислить. Люблю, когда автору удается рассказать обо всем и при этом создать фоном такой сюжет, чтобы читатель ни на секунду не заскучал, однозначно Тартт в этом мастер.

P.S.: На всякий случай предупрежу фиалок, ромашек и прочих нежных представителей флоры, в книге много алкоголя, наркотиков и нецензурной лексики, если вас это смущает, лучше за роман не браться.

Эта книга вызвала у меня столько мыслей и чувств, что нормальной рецензии однозначно не получится. Будут какие-то сумбурные обрывки. Вы предупреждены.

Полотно о силе искусства? Позвольте не согласиться.

Это книга о ПТСР и подростковых травмах в общем, и что бывает, если их не лечить. Наркотическая и алкогольная зависимость, гиперфиксации, суицидальные наклонности - далеко не полный список того, с чем столкнутся герои и читатель этой книги. Это книга, которая оставляет вымотанным, опустошенным и не знающим, как жить без неё дальше; потому что нужно ещё.

"Щегол" отправлял меня в жуткие эмоциональные трипы - когда чувства мечутся, нечем дышать, тревога из ниоткуда, ты на грани панической атаки, а в сюжете даже ничего толком не происходит. Тебя просто кроет, сильно и нещадно, и почему-то ищешь сходства между собой и героем, хотя у меня, к счастью, ничего даже близкого подобному ужасу не происходило.

Хотя вот эта увлеченность вплоть до зацикленности - вполне. Главный герой - Тео Декер - был очень близок со своей матерью, и внезапная, слишком резкая её потеря оставила на его душе дыру, которую он всё время будет стремиться заполнить. Людьми, эмоциями, веществами и - картиной, которая является символом его жизни (или существования) после её смерти.
Потерянный, брошенный у всех на виду мальчишка. Украденный юноша. Молодой мужчина, который прячется уже сам, по инерции. История распадающейся жизни.

Язык у книги просто феерический, цепляющий за живое (и это впечатление только усиливается от начитки Князева). Сплетенные в причудливые узоры слова, гипнотизирующие предложения. Безумно красиво, увлекательно и немного пугает, как сильно эти слова действуют.

«Щегол» — книга, которая однозначно заслуживает внимания. Кирпич, который стоит прочитать хотя бы раз, а для полного понимания и того больше.

Имя Донны Тартт на слуху в читательских кругах, часто встречается в информационном поле, поэтому было сложно пройти мимо . Решила начать своего знакомство с творчеством этой романистики именно с «Щегла».

Томик лежал несколько месяцев на полке. С одной стороны, хотелось погрузиться в историю, с другой стороны, ощущала страх перед масштабом. Навязчивые мысли не давали покоя. А вдруг не пойму, а вдруг не хватит читательского опыта. Для меня это, пожалуй, типичное состояние, особенно, когда берусь читать культовые работы.

Роман оставил после себя аутентичность. Словно плывешь по страницам, глава за главой, продолжая путешествие. Погружаешься в мир главного героя. Ощущаешь и осязаешь запах боли и крови, радости и безумия. Смотришь его глазами, воспринимаешь происходящие сквозь призму тринадцатилетнего подростка, который пережил большую катастрофу, но в тоже время катастрофу своей маленькой жизни, которая поделила всё на до и после.

Отдельную оду хочется петь таланту и профессионализму автора, она мастерски использует слово: как художник кисть, а гончар глину. Чувствуется скрупулёзность в подборе слов и фраз. Кажется, что она брала в руки линейку и выверяла всё с её помощью.

Сразу хочу отметить, что порой объем был оправдан, а порой нет. Ничего против объема не имею, но если в начале было ясно, зачем такое затянутое повествование, то под конец мне было непонятно.

В начале романа происходит знакомство с человеком, который вспоминает свою трагичную историю, а последствия его поступков догоняют его уже в номере отеля. Проводя финишную черту, заканчивая круг, нарисованный циркулем.

Маленький мальчик стал свидетелем теракта, в котором он теряет мать. Данное событие становится моментом взросления ребенка. Озорное, доброе и яркое детство заканчивается, на его плечи обрушивается жестокость и ироничность жизни.

Не вижу смысла уходить глубоко в сюжет, так как интересней самостоятельно будет погрузиться в историю. Автор затрагивает достаточно много аспектов. Для себя выделила следующие:

Осознание происходящего — было ли это на самом деле и принятие мира (что делать и как жить дальше), себя (кто он, зачем живет, что делать дальше) и взросление, ответственность за свои поступки и детская беспризорность (что Тео, что Борис. Они были предоставлены сами себе, у них не было опоры в виде взрослого человека, который бы направил в нужном направлении), алкогольная и наркотическая зависимость (ладно у взрослых, она встречается часто, но детская. Страшно осознавать такое), крепкая дружба и человечность (в большей степени по отношению к Хоби, который приютил и взял под свое крыло Тео), последствия поступков и глубокая депрессия.

Очень трудно было пробираться через главы, в которых Тео чувствовал свою несостоятельность, бессмысленность жизни и своего существования.

Пожирающая изнутри вина, не дававшая жить и откладывающая дары на задворки подсознания. Вылилась в депрессию, в какой-то степени абсурдную, но помимо неё была и борьба. Ведь можно было сдаться и покончить со всем, выбрать быстрый способ, завершить страдания.

Как такого перехода, от маленького к взрослому Тео, не чувствуется. Поведение и мысли были условно на одном уровне. Либо здесь недоработка самого автора, либо его духовное развитие остановилось, так как мальчик загнал себя в угол.

Уже в зрелой жизни Тео выясняется, что еще в детстве его мучала вина, депрессия и суицидальные настроения. Мне не хватило этого в его детских воспоминаниях, так как я немного под другим углом воспринимала первую часть книги.

Роман мне понравился. Возможно, стоит сдвинуть слегка призму восприятия. Поэтому для более полного/глубокого погружения буду читать его еще раз. Интересно будет сравнить впечатления.

И в моей жизни тоже был "Щегол", только звали его "Казанская икона Божией Матери".

Когда мы читаем книги — мы читаем о себе. Кто-то глубже окунается в написанный мир, кто-то нет, но все равно, оцениваем их мы своей меркой.

Здесь нас встречает большая трагедия — взрыв в Нью-Йоркском музее. И маленький мальчик в ней. Всего двенадцать лет, а пережил терракт, потерял маму, повис на ниточке богини Мойры. Мальчишка украл из музея шедевр и смог сохранить эту тайну на долгие годы. Но не денежная ценность волновала его. Эта картина стала связующим звеном между тем, когда мама еще была жива и тем, что происходит с ним теперь. Можно назвать это "фетишем", можно "идолом", суть одна, картина — это якорь его существования.

И запах лимонного средства для мытья полов, только Fairy с лесными ягодами.

Можно сказать, что это — роман-эпопея. Продолжительный срок — три возрата мальчика — детство, отрочество, юность. Огромная география — от NY до Лас-Вегаса на самолете и обратно на автобусе, в Европу и опять по всей Америке. Большое количество персонажей.

И все же главным из них остается Теодор Деккер, его одиночество и покинутость.

Можно осуждать Донну Тартт в том, что она углубилась в остросюжетность и динамичность, раздула том до невероятных размеров, спекулирует шедевром ради собственной выгоды. Но постойте! Напиши она меньше, удели меньше вниманиия и картине, и мальчику, и событиям — так бы пронзителен был финал? Вы поверили бы?

И музей, мимо которого не можешь спокойно проехать, только больницы, откуда выписывали.

Мне очень понравился "Щегол". Но рекомендовать его тяжело. Там слишком много боли и одиночества. Я и плакала, и оторваться не могла от чтения, и жила в книге, потом отдыхала и вообще не могла взять ничего в руки, опять в нее бросалась... А последние 10 страниц читала чуть ли не дольше, чем все предыдущие, потому что не хотела расставаться и растягивала удовольствие, как могла. Я перечитывала, переиначивала так и так. Пробовала на вкус — какой же он, этот финал? Счастливый или нет? И тут включалась она, моя мерка счастья.

Нет, финал не счастливый. Да, Тео приспособился, научился жить в этом мире и даже по некоторым его правилам (или сделал над собой усилие ради Хоби). Но он остался один на один со своим одиночеством. При всей моей надежде, я не верю, что в любви (той самой) у него что-то выгорит. Они оба травмированы. И ответ дала сама Пиппа "Нужно, чтобы кто-то обычный был рядом". И видимая картинка счастья пуста. Никто его не любит, это просто такт. Никому он не нужен, это социальные связи. Все тлен, о чем и была книга.

И сны, в которых ищешь и ждешь, и не догоняешь.

Для меня она получилась очень личной. Очень. Укол утраты, острота первых моментов и последующее сглаживание. По сути — боль никуда не уходит. Мы привыкаем жить с ней и без них. Что-то как-то налаживается само собой или с нашим участием. Но рана — она даже не затягивается.

Донна Тартт – большой писатель, и «Щегол» - большой роман не только в буквальном смысле. Есть такие книги, величие которых чувствуется, даже если роман не приводит в восторг, как получилось у меня. В принципе, я получила от «Щегла» почти то же, что от «Тайной истории» в свое время. Восторг от детальности, от живого тяжелого дыхания текста, от истории, которая не спрашивая вживается в тебя, как червь, ложится камнем где-то внутри, и ты еще долго чувствуешь в себе эту тяжесть. Но вместе с тем и ощущение замедленного времени, как бывает, когда чего-то ждешь, не имея возможности себя занять – такая вязкая тягучесть, особенно во второй половине романа. Что ни говори, а взрослый Тео гораздо меньше занимал и очаровывал меня, нежели он же в детстве и бурном отрочестве, когда хотелось буквально следить за каждым его шагом и слышать каждую мысль.

Но куда деваться, если уж роман о взрослении, о внутреннем пути, о спуске по спирали, о грехах и путеводных нитях, герою приходится рано или поздно расстаться с детством и стать непутевым взрослым – и то, что в юном возрасте было чертами, достойными сочувствия и даже, возможно, умиления, в старшие годы становится только поводом для раздражения.

А любимой моей частью однозначно останется первая. Та, что повествует о взрыве и о том, что было незадолго до и несколько месяцев после него. Талант Донны Тартт чувствуется и в сотворении света, в детальном описании картин, или восхищении Тео его рыжим ангелочком, или мастерстве Хоби в своем деле, или даже в описании наркотических приходов (это уже, конечно, не «свет», но все же ощущение радости) – но еще ярче он раскрывается во тьме, в состоянии, когда приход заканчивается, в депрессии и особенно, конечно, в детальнейшем рассказе о взрыве, о том, что Тео пришлось пережить в музее. Текст способен вселить чувство тревожности, мне кажется, почти в кого угодно. Хочется перечитать еще раз, чтобы отследить, как автор добивается такого эффекта – взрыв затуманивает разум Тео, и остается только невнятная пелена бреда и шум в ушах, и как-то очень плавно, не вдруг, медленно и незаметно возвращается способность мыслить более-менее здраво. Ну, или не здраво, но все-таки более нормально – дым рассеивается, возвращаются ощущения. Это как наблюдать за ростом весенней листвы. Как будто ничего не меняется, все неподвижно, но вдруг обнаруживаешь, что крохотный лист расправился и вырос вдвое.

«Щегол», как и «Тайная история», получился очень темным по духу, причем тьма эта чувствуется ее только в промозглом Нью-Йорке, но и в прожаренном солнцем Вегасе. Но до чего же он полон жизни при этом! В нем не столько действия даже (при таком внушительном объеме), сколько жизни. Сейчас нет ощущения, что захочется вернуться к истории Тео и перечитывать роман, но хочется думать, разговаривать, читать о его персонажах – о Пиппе, о Хоби, о Борисе, о семье Бабуров, да хоть бы о Попчике. А еще об антиквариате и реставраторах, о больших богатых семьях с голодными до любви детьми, о яркой обертке и горьком содержимом жизни в Вегасе, о картинах, о вечных влюбленностях, об эмигрантах, обо всем-всем-всем.

На чтение этой книги у меня ушло немало времени. Ушло бы меньше, если бы я старательно себя не тормозила, стараясь не окунуться в ее с головой, как в омут. И все равно не сдержалась. Последние 200 страниц были прочитаны почти без перерыва. И сейчас я сижу, сфокусировав взгляд в одной точке на стене и думаю. О том, как много мне хочется сказать и о том, что описать весь этот водоворот мыслей мне вряд ли будет под силу.

Последние несколько недель я не отпускала эту книгу, а эта книга не отпускала меня. Я думала о ней, когда не читала, а когда читала, была не в состоянии думать больше ни о чем другом. Не то чтобы она захватила меня с первых страниц, нет. Погружение было медленным, но неизбежным.

Всем нам знакомо выражение «оказаться не в то время, не в том месте». Это значит, что благодаря нелепой случайности, всего лишь одного вроде бы ничего не значащего поступка с человеком случается неприятность. Теодор Декер со своей матерью просто укрывались в музее от дождя. Вот вам и случайность – совсем неожиданно погода испортилась, а музей как раз оказался рядом. Зашли. Да любой бы зашел, что тут такого? А в итоге – мать Тео мертва. В музее произошел взрыв. И еще одна случайность – Тео выжил. Да плюс по просьбе умирающего пожилого мужчины вынес из здания картину. Понятное дело, в музее простых картин не бывает. И понятное дело, что по большей части, это тоже случайность. Мальчик слабо себе представлял, что это за картина. Очнулся непонятно где, непонятно, что происходит. Дым, вокруг трупы, попробуй, пойми, живой ли ты сам, в таком состоянии что угодно можно сделать. И вот на этом случайности заканчиваются. Потому что начинаются простые последствия. Как бы пошла жизнь Теодора Декера, не случись с ним этого горя, никто не знает, но теперь на его жизненном пути произошел разворот в прямо противоположном направлении. Оставшись сиротой при живом отце, несовершеннолетний ребенок, лишенный права голоса в распоряжении собственной жизнью будет бросаться из огня, да в полымя. Даже в сознательном возрасте в каждом поступке будет отдаваться та трагедия, через такое не перешагнешь, не сможешь просто оставить позади и жить дальше.

И некого винить, кроме себя. И как жить нормальной жизнью, когда ты даже не понимаешь, как это? Невезение, непруха? Да что вы знаете о невезении? Расскажите об этом Тео или его другу, Борису! Расскажите им о том, что в мире есть только «черное» и «белое», «плохое» и «хорошее».

«Щегол» - книга настолько основательная, что заставляет если не изменить, то переосмыслить свои жизненные принципы. «Есть о чем подумать после прочтения» - вот это про нее. Я могу понять, почему она может не нравиться. Это не самое комфортное чтение. Но дело даже не в этом.
Может, нужен другой склад ума, другой опыт, другой взгляд на события в ней происходящие. И это нормально. Никогда такая книга не будет нравиться всем. Я думаю, каждый прекрасно понимает, о чем она. Но те, кто от нее в восторге, - они просто полностью понимают автора. «Сцепка душ», я встречала в рецензиях такое понятие, вот оно очень верное, как мне кажется.

И я не представляю «Щегла» объемом меньше, чем он есть. Такую историю не впихнешь в 300 страниц. Без деталей, которыми она полна, не обойдешься. Но, если вы оцените ее по достоинству, она не задавит вас ни обилием текста, ни сюжетом. «Щегол» - не та книга, после которой читатель опустошен морально, несмотря на тяжесть в ней происходящего, она скорее наполняет, подпитывает. Когда у вас будет настрой почитать что-то достойное, попробуйте «Щегла». Не произойдет ничего страшного, если она вам не понравится, но уж если понравится, вы рискнете прочитать книгу, которая мысленно останется с вами надолго и оставит в душе неизгладимый след современной классики, настоящего искусства.

Есть такие книги, которые берут тебя за душу, не отпускают, заставляют думать, вспоминать что-то своё, очень далёкое и, казалось бы, давно забытое. Такие книги, конечно, не идеальны, они могут порой отталкивать какими-то сюжетными линиями. Но общее впечатление неизменно - они вызывают потрясающие эмоции. Всё это можно отнести к этому роману Донны Тартт.
Автор не делает тайны, что основным двигателем сюжета будет трагедия, страшная и необратимая. Ты чувствуешь её приближение, с каждой страницей понимаешь, что надеяться на положительный исход - пустая затея. Если кто-то переживал потерю очень близких людей, вам будет тяжело. Но как это написано! Я пережил смерть мамы. Прошло уже больше 20 лет - тогда я был подростком, чуть старше главного героя, - и могу сказать, что время не лечит. Да, жизнь идёт дальше, в ней происходит много хороших событий, меня не выкинуло на обочину. Я сам уже многодетный отец и меня окружают любящие меня (за что только?) люди. Но именно мамы мне не хватает...   Поэтому я очень сопереживал Тео, примерно представляя, что самое сложное у него впереди.
Отчасти Тео повезло, что рядом с ним оказались неравнодушные люди, которые приняли его. Но не очень повезло с отцом (это мне тоже знакомо, но моему до меня было ещё меньше дела; пусть так, я всё равно благодарен ему), который вечно устраивает свои дела и выдёргивает Тео из привычного мира, увозит в Лас-Вегас. Там начинается взрослая жизнь. Обилие инвективной лексики чуть было не оттолкнули меня, но интерес победил, я продолжил, продираясь через сплошной наркотрип и бесконечный отходняк. 5-ая и 6-ая главы были для меня настоящим испытанием. Мне гораздо легче сопереживать человеку, который не ударяется во все тяжкие. Я понимаю, что каждый волен жить так, как считает нужным, но я бы так не поступал. Детство Тео, конечно, закончилось раньше, но Вегас и Борис, с которым он там подружился, повлияют на всю его жизнь.
Не хочу пересказывать сюжет. Лучше прочитайте сами. Прочитать стоит, роман хороший. Он будет периодически забрасывать вас в океан эмоций. Иногда это будет буря, волны которой могут утянуть на неизведанные глубины мрака души человеческой. Иногда это будет лёгкий бриз, но не ждите лёгкой морской прогулки.
В книге много интересных размышлений о красоте, о любви, о ценности вещей, которые напоминают нам о чём-то своём, сокровенном. Может, в этом и заключается их ценность?..

Донна Тартт «Щегол»

Уф, я наконец дочитала эту книгу.
Первая попытка была еще лет пять назад, но тогда мне попался только ознакомительный фрагмент.

Спустя время я приобрела полную версию, и начала читать заново. И сразу скажу - длилось это год. Я постоянно перебивала чтение другими книгами, потом возвращалась сюда, потом снова переключалась на другое.

Потому что, если честно, было скучно.
Я знаю, что книга популярна, много хороших отзывов и бла-бла-бла.

И поначалу - первая треть мне действительно все нравилось, пока главный герой не вернулся в Нью-Йорк, оставив сомнительного русско-украинского-польского-и еще что-то там друга Бориса.

До этого хотя бы сюжет был живенький - может, в силу возраста героя - подростки часто творят чем-те что.
Но как только в сюжете резко происходит «прошло восемь лет» - меня окунуло в нудятину.

Какие-то унылые поступки, страхи, зависимости, отношения с девушками-женщинами. Движ по Европе снова с Борисом - криминальные разборки. Все это с постоянной философией вечно загнанного чела-наркомана.

Кто-то видит в его мыслях, возможно, нечто одухотворенное, сложное, выше бытовухи.
Мне же постоянно флэшбэчил этим Родион из «Преступления и наказания». И если кто меня знает - то к классике с ее замудренными, длинными метафорами и мыслями героев в десятки страниц без динамики - я отношусь не очень. Просто не мое. Я скучаю.

А современный вариант подобного того горше.

Могу поставить только 5 из 10 за неплохое начало. Рекомендовать не буду.

С такой же тёплой, ненавязчивой непосредственностью в душу западают совсем неидеальные персонажи Донны Тартт, что многолетним вниманием вскормлены ею на страницах книг.
“Щегол” – как и “Тайная история” – велеричавым огоньком согревает душу, мягким светом очерчивает силуэты в полумраке. Силуэты улыбок забытых людей, тень которых падает и на ваши воспоминания, линии страха, обрамлённые больной любовью к тем, кого любить не следует, изломы ошибок, неказисто, но с любовью обмотанные душным “прости”, следы эфемерного и короткого счастья, дающие силу посмотреть дальше в окружающую темноту.
К работе Тартт много восхищённых отзывов и едва ли не столько же сухих, жёстких, обличающих её в отсутствии чувства меры, переоценённости массами. И это неудивительно – любая претенциозная работа обречена на категоричные взгляды. Я же восхищаюсь Донной как женщиной, как писателем, как умельцем видеть прекрасное и ещё больше как человеком, способным раскрыть перед читателем эту тонкую, хрупкую и зыбкую красоту.
“Щегол” – большая история о маленькой картине канувшего в Лету Карела Фабрициуса. История о потере семьи, веры в божественное и желания жить, об обретении света и надежды, о пылкой и нервной подростковой дружбе, о терпкой и горькой неуместной любви, о тривиальном взрослении, о понимании глубокой несовершенности системы деления мира строго на “чёрное” и “белое”, об омытом светом ласковой кисти художника маленьком шедевре, от которого тем сложнее оторвать взгляд, чем дольше ты в него всматриваешься.
На мой взгляд, в “Щегле”, как и в “Тайной истории”, главный герой является порталом, окном, через которое читатель может заглянуть в круговерть имён, разговоров, улыбок, вздохов, слёз, надежд и всего того, что так мягко и цепко увлекает читателя в повествование, защёлкнув на запястьях тонкое колечко, что окольцовывает щуплую лапку Кареловского щегла. Не скажу, что я в востороге от Теодора – он пресен, самовлюблён и слаб. Он – такой же обычный живой человек со своими страстями и слабостями, мимо которых мы ежедневно проходим мимо.
Но его связь с картиной привнесла в его жизнь людей, восторгом к которым я действительно захлёбывался.

Конечно, я по-своему трепетал перед миссис Бабур, улыбался Энди, восхищался всеобъемлющей любовью к своему делу замечательного Хобарта, грустил над судьбой матери Теодора и Велти, млел перед Пиппой, но сейчас хочу сказать, что мне, как некогда Теодору, ужасно недостаёт этого расхлябанного маргинала с пылким и чувственным сердцем, с контрастирующим со всеми другими именами в книге именем Борис . С его появлением страницы буквально пульсируют жизнью точно мясистые листья с прожилками, под нежностью которых кроется не сок, а багряная кровь. Я жадно глотал то время, что они провели вместе с Теодором в пропылённом и оплавленном жарой районе Вегаса, я упивался и немного завидовал, улыбался и заворожённо наблюдал за их оголтело-больной дружбой, надрывной и очень пьяной, волновался и кусал губы, и страшно-стррррашно не хотел её обрывать, захлопывая книгу на рассвете, когда спать хотелось совсем нестерпимо.
Но разумеется, и горечи в «Щегле» будет достаточно. И презрение с усталым разочарованием осадят и отрезвлят. Как и в жизни – ничто не может складываться идеально.
Теодора – главного героя – можно обвинить в некой социопатичности, неумении быть благодарным и чувствовать красоту, в ограниченности и эмоциональной скупости, в душевном уродстве и внутренней слабости. Можно, но я не стану, потому что именно он – неидеальный, тривиально настоящий – сложил вокруг себя невыразимо прекрасные мелочи, привнесённые в его судьбу чужими, не всегда честными, руками.

«Щегол» - очень филологическая, очень красивая и изящная, очень грустная и вместе с тем светлая ода тому, как проявления красоты мира, трепетно сохранённые в предметах искусства, способны сплестись через столетия с неизведанной душой и переменить человеческую жизнь.