Щегол

Читал отзывы критиков и угорал "вот, кто говорит, что в наше время литература мертва - просто слепы. Донна Тартт новый Диккенс, она словно бы отменила своим творчеством весь 20 век и постмодерн, словно бы она творит рядом с Диккенсом". О Боже, объясните мне кто-нибудь, когда это слизывание сюжетов с признанной классики на новый лад и старательное подражание литературным гениям теперь считается сильной и великой литературой? Камон, Тартт написала три романа и все три пустые фальшивки,такие же, как картина, которую глав герой таскал повсюду за собой. "Маленький друг" нелепый и неправдоподобный недодетектив с нераскрытым убийством и пустым финалом. Глав героиня должна была стать этакой Глазастик Финч из Пересмешника, но увы и ах, оказалась просто раздражающей и глупой девчонкой. Далее "Тайная история" - просто ужас. Старательное копирование "Волхва" Фаулза и "Преступление и наказание" Достоевского. Копирование грубое и бездарное. Ничему не учащая, неправдоподобная, глупая история, где студенты от скуки переводят Мильтона на латынь по ночам и на пьяных вечеринках говорят на древнегреческом. Претенциозность и псевдоинтеллектуальность, выражаемая в бесконечных цитатах с википедии и энцикдопедий, будто бы этого достаточно. Никакой глубины, дум о вечном, наказания нет, а значит нет и искупления. Пережеванные мысли и банальные вещи на сто рядов подаются в романах Тартт как нечто новое. Вот и здесь. У Тартт был последний шанс доказать, что она сама чего-то стоит, а не только под копирку умеет слизывать и бездарно адаптировать на современный лад мысли и сюжеты. Но и тут провал.
Зачем, зачем? Зачем литературе второй Диккенс, Достоевский, Фаулз, когда есть прекрасные подлинники? Мало того, что сюжеты слизаны, так ещё бедняга Федор Михайлович постоянно и сам упоминается то там, то здесь. В Щегле его "Идиота" поминает Борис (спасибо, что не "Преступление и наказание", как в Тайной истории). Я, конечно, ржал от представления г-жи Тартт о том, каким является русский парень. Ей бы сценарии к современной клюкве писать - вечно бухой (с 10 лет!!) вор-убийца-преступник (странно, что не шпион) с таким же бухим батей и его бухими подружками, наркоман, конечно, имеющий связи с русской мафией, в перерывах между нарко-алкогольным угаром и перестрелками читающий Достоевского. Браво, Донна, браво!)) Так и есть) А еще у нас нет маршмеллоу в магазинах и арахисовой пасты (думали, шутка? Это из книги вообще-то). В общем и смех, и грусть. Смех от того, как автор за 10 лет не удосужилась хотя бы в Россию съездить, узнать о местных традициях, менталитете, людях, что у нас в магазинах лол)) Это как если бы Пелевин вдруг написал книгу о современной жизни в Оклахоме, руководствуясь лишь парой книг американской классики и выступлениями Задорнова с его "ну американцы, ну тупыыые". А грустно от того, что эту бездарную вторичность увесистых кирпичей критики пропагандируют, как новую классику. Надежда лишь на читателей, без одобрения которой отзывы критиков ничто. Читайте подлинники, господа, а не пережеванную кашу с привкусом штампов и алкоголя.

Музей современного искусства в Карлсруэ находится в помещении, где раньше была фабрика по производству амуниции. Высоченное сооружение, на балюстрадах которого выставленна экспозиция. Все мы знаем, какие можно встретить экспонаты в таикх местах - "Куча навоза и лопата", "Глаз, пренадлежавший бомжу", "Старая и поломаная печатная машинка". И вот когда ты стоишь в самом низу среди всего этого добра, а потом вдруг поднимаешь голову, то видишь на третьем этаже картину Энди Уорхола - яркое до рези в глазах, кричащее, неоново-кислотное полотно, которое так и орет тебе: я - единственный шедевр здесь, меня проверило время, которое меня же и убьет. "Щегол" - та же картина Уорхола но не в пустом ангаре, а в литературном мире.

Это совершенно безумная книга. Она вся, как-будто уселась на натянутую струну над пропастью и болтает ногами. На пределе. На тоненьком лезвие. На кончике иглы. На дне чаши с ядом. В ней есть очень многое: и слезы, и боль, и художественные шедевры, и подростковый бунт, и обкусанные до крови ногти в минуты безысходности, и полированная теплота старинных комодов, бандитские разборки (которые лично мне показались немного торчащими из остального текста) и дружба, какими бы критериями не пытались определить ее подлинность. Но самое главное, в этой книге есть "настоящесть", ни одно слово не кажется искуственным, ни одна сцена ни вызывает саркастического поднятия брови, ни один абзац не производит впечатления "только литературы". Это не просто книга, это - жизнь. Донна Тартт прожила с ней 10 лет, читатель проживает гораздо больше. Не удивляйтесь, если рассматривая себя утром в зеркале, Вы вдруг увидите там маленькую желтую птичку с цепью на ноге или просто обнаружите пару новых седых волосин. За прочтение этой книги нужно будет заплатить.

Запишите меня в клуб почитателей «Щегла». Лауреат Пулитцеровской премии Донна Тартт представила на суд читателей свой роман, на наших глазах превращающийся в классику современной литературы. Ей удалось объединить в романе масштабность современной прозы с занимательностью сюжета и реалиями нашего безумного мира.

У каждого человека есть центр, вокруг которого вращается его мир. Тот самый гвоздик. В детстве это обычно родители или один из них, потом у кого-то любимая работа, у кого-то ребенок или любимый человек.
У героя «Щегла», потерявшего мать при самых трагических обстоятельствах, этим становится картина Фабрициуса «Щегол», которую он вынес из развороченного взрывом музея по просьбе умирающего старика. Всю книгу меня мучил вопрос, зачем старый антиквар попросил его о такой странной услуге и только в конце автор, наконец, нам это объяснил.

Читая о мытарствах внезапно осиротевшего мальчишки, я вдруг невольно стала вспоминать свое детство, где тоже был развод родителей, и, тоже не ладя с отцом, я от этого развода не страдала, мой мир не изменился, остались прежними школа, дом и уровень жизни. Но вот если представить, что вдруг не стало бы и мамы… Под таким углом я поглядела на свою жизнь впервые.
И тогда очень понятно, почему Тео так быстро скользит на самое дно, ведь в Лас-Вегасе, в обществе отца и его подруги ему по сути ничего другого и не остается. И хотя, будучи уже взрослым, он пытается искать отцу оправдания, отец больше всех виноват в дальнейших горестях Тео, ну и знакомство с Борисом внесло свой вклад. Борис очень интересный персонаж - черноглазый почти наш с вами соотечественник, демон-искуситель и спаситель в одном лице. И если в начале романа в нем просматриваются образы героев Достоевского, то к концу автору удалось, на мой взгляд, наделить Бориса настоящими и лучшими из национальных качеств. Что для американского писателя прямо скажем подвиг.

Украденная картина приведет Тео в антикварную лавку, ставшую ему надежным пристанищем на долгие годы, даст наставника и профессию, а так же подарит любовь всей его жизни. Но длинные тени старых грехов, да и новых тоже, еще долго будут омрачать его жизнь, пока однажды в Рождество образ матери во сне не отпустит ему все эти грехи, а верный друг не превратит дурное в хорошее, и неверный вначале путь приведет-таки друзей на правильную дорогу. По крайней мере, на это надеешься.

Не получается объять всю многогранность романа, а в нем еще очень много интересного – и образ самого Тео Декера, которого мне все время хотелось то выдрать, то погладить по голове, и колоритные Барбуры, Хоби и Пиппа, и маленькая собачка Попчик, отношение к которой смягчало вину Тео за его худшие грехи. Экскурсы в литературу, искусство и философию и размышления о любви и смысле жизни. Отдельная благодарность переводчице А. Завозовой, открывшей нам эту замечательную книгу. Эту книгу я еще обязательно буду перечитывать.

СПОЙЛЕРЫ!

Книга, на которую мне трудно поставить оценку. Да её уже и оценили, дав Пулитцеровскую. Ну что сказать... Сделана, конечно, добротно, написано много. Но как же скучно читать про эти наркоманские будни. Вот вроде бы главный герой, сиротинушка. Но не возникло у меня с ним сопереживания, ни одной слезинки не выжало, а я дама нежная, чувствительная. Пассажи в сторону искусства интересны и познавательны. Вот пожалуй только этим мне и интересна была книга. Вот эта строчечка из книги из рассуждения про влияние вещей - "Я твоя. Я создана для тебя". Явно, эта книга мне такого не просигнализировала.

Я мучала эту книгу с апреля по октябрь. Полгода. Потому что это невыносимая графоманская хрень. Мне насрать, если вам книга нравится. У меня случилось самое серьёзное разочарование в авторе за всю мою жизнь.
Я, знаете ли, обожаю Тайную историю. Я прочитала всю книгу, весь этот кирпич за один день, вставая только за чаем. Я с таким предвкушением принималась за Щегла. И с таким разочарованием его НАКОНЕЦ-ТО закрыла.
Ложь первая: книга про картину. На самом деле про картину из 800 страниц ну дай бог 20. ГГ её просто крадёт и время от времени вспоминает про свою ВЕЛИКУЮ КРАЖУ и содрогается.

Тартт даже не смогла внятно объяснить, ЗАЧЕМ ГГ эта картина. Единственные чувства, которые он испытывает - благоговение, но не перед картиной, а перед тем, какой он КАПЕЦ ПЛОХОЙ что УКРАЛ ШЕДЕВР и УХ ЧТО БУДЕТ ЕСЛИ ЕГО ПОЙМАЮТ.
Вторая ложь - это "роман воспитания". Тео действительно превращается из подростка во взрослого, но вырос ли он? Вообще нет. Он как был идиотом, так и остался, а чтобы показать, что он весь такой взрослый, Тартт вкинула рандомное "ну он занимается сексом!!! и наркотики принимает!!! и и ээээ работает!!!!!". Герой не меняется от слова совсем, и я признаю, что такое и в реальной жизни происходит - человеку вроде 50, а мыслит он лет на 15 - но если уж мы тут заявляем "роман воспитания", то может покажем это самое воспитание? И взросление? Ну хоть немного?
Третья ложь - "картина поможет ему выбраться к свету". Без спойлеров: этого не произойдёт.

И, справедливости ради, нигде в описании книги не фигурирует "любовь". Но я всё же вставлю свои пять копеек на этот счёт. Потому что ГГ - типичный мужик, который всю жизнь вспоминает бывшую. Вот только у него она даже не бывшая, он с ней разговаривал-то полтора раза. Но вот внушил себе что это БОЛЬШАЯ ЛЮБОВЬ.................. Бесит этот гомункул, короче.

У меня лежит третья книга автора. Я от всей души боюсь её брать. О существовании Щегла я, пожалуй, забуду.

В этом году мне везет на истории, которые придавливают своим литературным могуществом настолько, что эмоции внутри перестают синхронизироваться с руками на клавиатуре и я резко разучиваюсь печатать. Мне даже кажется что, когда придет время обсуждать книгу в книжном клубе, я буду издавать нечленораздельные звуки и трясти книгой.

Потому что сложно охватить все, что происходило, «Щегол» оказался для меня книгой-эмоцией, захватывающей грустью, неотпускающей меланхолией. А еще это — роман взросления, в котором мое отношение к главному герою менялось тысячу раз.

Тео — мальчик, который очень рано потерял все. Чудом выбравшись из музея после теракта, контуженный, растерянный, он неосознанно забирает с собой картину Фабрициуса. Самый близкий ему человек — мама — погибла, отец давным-давно исчез, и Тео совсем по нему не скучает, а дедушке он и вовсе не нужен. В какой-то степени ему везет, он попадает в семью, в которой с ним хорошо и бережно обращаются, но как найти подход к ребенку, пережившему такую потерю?

Мы остаемся с Тео надолго, он взрослеет, меняет дома и семьи, дает укрыть себя любой волне. Мне сложно назвать Тео ведомым, но он одинок и зависим. И его зависимость проявляется не только в наркотиках, он зависим от картины, людей, воспоминаний. Он умен, но часто совершает идиотские поступки, ведь стоит однажды потянуть за одну ложь, как на нее тут же наматывается ворох других.

Одна из его зависимостей — Борис. Его лучший друг, вихрем трикстера ворвавшийся в его жизнь именно тогда, когда был нужен. Маленький хитрец, который во всем ищет свою выгоду, но при этом всегда остается нежно предан Тео. Борис из тех людей, которые летят за ветром – сейчас он тут, а через миг уже нет. Его искренность мешается с порочностью в густой и притягательный коктейль, и поэтому перед ним настолько сложно устоять.

Когда я читала, мне хотелось плакать, кричать, кидать книгу в стену, обнимать Тео (да что там, Бориса и Попчика тоже обнимать), ругаться, звонить в книжную полицию, смеяться, закрыть книгу и больше не открывать, не закрывать книгу никогда, чтобы история случайно не закончилась.

Обычно, читая подобные истории на бумаге, я вооружаюсь стикерами и закладками, чтобы выписывать цитаты и делать заметки. Но с «Щеглом» подобное получалось у меня только первые страниц 150. А потом все меньше хотелось выныривать из текста и выбирать какие-то определенные строчки. Но к этой истории хочется мысленно возвращаться раз за разом: впитывать слог, проживать жизни, разглядывать маленькую птичку на тонкой цепочке.

Это удивительная книга!
Поразительно, какую неимоверную работу проделал автор. Выбрана очень правильная форма повествования - от первого лица в прошедшем времени, с точки зрения психологии, считаю ее очень выгодной. От нее веет мистикой, загадочностью и волшебством.
В жизни каждого из нас происходили такие события, после которых, начиная анализировать случившееся, прокручивая в голове эпизоды, предшествующие им, чувствуешь досаду, а в некоторых случаях даже вину за потерянную возможность их предвидеть и предотвратить. Это отчаянное если бы... Если бы немного повременить... Если бы выбрать другой путь... Если бы чуть-чуть задержаться или вовремя повернуть назад... Но с самого начала безжалостная судьба выбрала тебе направление, и ты следуешь ему, не способный ничего изменить, не обращаешь внимание на знаки и всплывающие подсказки, так как сейчас они не значат для тебя ничего. Но какое же важное значение они приобретут потом, когда все случится, и ничего нельзя будет исправить.
Один день, а скорее даже один миг разделил жизнь тринадцатилетнего Теодора Деккера на до и после. Меня до слез проняло то отчаяние, с которым он переживал случившуюся трагедию, та, не покидавшая его до конца, маленькая надежда на благополучный исход событий, и та жестокая правда, когда рухнуло все, и встала неизбежная необходимость принять факт произошедшего.
Семья Барбуров. Немного странная, но она явилась тем спасательным кругом, без которого дальнейшая жизнь мальчика была бы непредсказуема. Меня действительно поразило, с какой легкостью они приняли чужого ребенка, который имея близких родственников, оказался никому не нужным.
Читая отрицательные отзывы о том, что сюжет слишком затянут, я может и соглашусь, что повествование очень длинное. Но мне не хватило, я готова была читать дальше. Хотелось, чтобы то состояние влюбленности главного героя имело продолжение и завершилось чем-то большИм и важным, но вынуждена согласиться с автором, что в жизни так оно скорее всего и бывает.

Йоу, господа и дамы.
Кое-какие спойлеры...

Я читала "Щегла" в поезде, так как перед отъездом прочла пару страниц, и они меня заинтересовали. Двое суток, от рассвета и пока не выключат свет в вагоне, я сидела, уткнувшись в читалку - и не было для меня остановок, жары, попутчиков, пейзажа за окном, противной попсы в динамиках и бесцельных чаепитий через каждые десять минут. Ничего не было во всей Вселенной, кроме "Щегла" и боязни, что батарейка на читалке сядет. Не села. И я дочитала эту немаленькую, в общем-то, книгу где-то за пару часов до выхода на своей станции, а потом просто хотела доехать домой, рухнуть на пол и разрыдаться. Потому что позволить себе такое на людях я не могу, а вот дома бы в самый раз. Но за два часа пути на автобусе эмоции поулеглись и идея затопить слезами соседей уже не показалась мне такой уж хорошей.
Сейчас я всё объясню.

Нет, в книге никто не умер (из главных героев в финале, я имею в виду) и вообще, над такими концовками вряд ли кто решится всплакнуть. Но мне было плохо, по-настоящему плохо, чувствовала я себя отвратительно и настолько веяло отовсюду безысходностью, что мне стало жаль себя и весь мир заодно. Итак, вот вам правда: последние три года у меня не прекращается затяжная депрессия. Год назад, ещё в колледже, я пару раз бывала у психолога, но я так и не смогла ей толком объяснить, почему я чувствую себя и всех ничтожеством, а она, разумеется, не смогла мне помочь. С тех пор я выныриваю из неё, но ненадолго, бывает, на пару дней или даже на недели, но знаю, что она никуда не делась. Это не то, когда тебе один вечерок грустно, ты включаешь radiohead и думаешь о жизни и о вечном. У меня так каждый день. Каждый.

И с героем этой книги, Теодором Декером, мы очень похожи. Наше видение мира и смысла жизни идентично. Мы оба знаем одну страшную тайну: жизнь человека, за исключением редких случаев, абсолютно бессмысленна. Мы уверены, что оставить после себя другого человека (ребёнка, я имею в виду) - это не совсем выход. Или совсем не выход. Мы помним, что всё живое на земле смертно (а порой и внезапно смертно), подвластно тлению и самое страшное - забвению. Теодор понял это, когда у него во время взрыва в музее погибла мама. Но ещё до того, как он узнал, что она погибла, он вынес из музея картину "Щегол" Карела Фабрициуса. Сначала он её не крал, просто спас, вытащил из огненной задымленной музейной залы, но потом, вместо того, чтобы отдать кому-то, унёс с собой. И он нашёл в ней то, чего не видел, наверное, больше никто...
Он перевозил эту культурную ценность в школьной сумке в аэропорту, прятал её, прикрепив в наволочке к спинке кровати, заворачивал в семисантиметровый слой строительного скотча - "Щегол" стал его совестью, его страхом, его смыслом. Однажды он его потерял - на долгие, долгие годы, даже не догадываясь, что вообще потерял. Картина давала ему стимул, позволяла ему, смертному человеку, верить в то, что он, именно он (и никто, ни одна живая душа больше) держит у себя бессмертную вещь. Желание смертного распоряжаться, владеть бессмертным, великим и нетленным - вот что это за чувство, вот в чём смысл, вот о чём эта книга.
Как маленькая жёлтая птичка, чья крохотная ножка прикреплена цепочкой к жерди, Теодор был привязан к "Щеглу". И ни вернуть его назад, ни подкинуть обратно в музей, ни анонимно сдать его властям, ни даже рассказать о нём кому-то - просто возить его с собой, хранить у себя, не в силах освободиться от него.
Наверное, это сложно. Не все страдают этим (а мне вот не повезло), но искать смысл жизни - это беспросветно ужасно. Потому что порой обыденные вещи типа семьи, детей и "нормальной" работы - не для всех. И жаль, что я не умею, например, рисовать так хорошо, чтобы через века люди смотрели на мои картины и видели что-то великое и нетленное. И писать так, как пишет, например, Донна Тартт, я никогда не смогу. Я умру вместе с другими миллиардами людей, и от 99% нас ничего не останется, кроме тире между датами. Но многим просто наплевать, а остальных будет греть мысль об оставленных потомках.

Но важно ли это по-настоящему, если уж человек смертен? Проблема в том, что мы в большинстве своём заурядны. Мы не напишем книгу, которую прочтёт весь мир. Не напишем картину, которой будут восхищаться целые поколения. Или не продержим великую вещь у себя десяток лет, находя в ней смысл. Мы ничего не сделаем - просто проживём жизнь. Я рада, что для некоторых - это много, и это всё. Для меня это ничтожно мало, только один процент от миссии. И, если уж совсем честно, то я верю, что уж мир ничего не должен человеку, но вот незадача: человек должен миру. Сделать его лучше, чище, светлее. Оставить то, что поможет другим, что им понравится, вдохновит, направит по нужной дороге, поможет творить, создавать дальше, шедевр за шедевром: из поколения в поколение...
Возможно, это абсурдно - верить в то, что ты что-то должен этому миру. Но абсурд это или нет, легче не становится - ни через месяц, ни через три года после прозрения.

Да, я оправдываю Теодора Декера, который украл бесценную вещь из музея. Я оправдываю даже его наркоманию, начавшуюся с детства, ну, потому что вот так вышло. Я прощаю нахального Бориса и даже отца Тео я прощаю. Герои этой книги невероятны, даже когда ведут себя как последние отморозки. Атмосфера этой книги не сравнится больше ни с чем, да и сама книга не сравнится. Донна Тартт писала "Щегла" десять лет, а это должно о многом говорить. Мне жаль в этой книге всех, потому что они все до единого жертвы: у них умирали самые близкие, они оказывались в ужасных ситуациях и, бывало, годами не видели выхода. Что же, для некоторых его там и нет...
Что до меня, то я знаю, что меня не отпустит, пока я что-нибудь не сделаю. Не могу обещать, что не дойдёт до кражи культурных ценностей, ибо кто знает, как жизнь повернётся (шутка, разумеется... хотя...). Но по крайней мере, быть создателем чего-то своего, должно быть, приятнее, чем украсть чужое и вцепиться в него, как в спасательный круг. Так что лет через -дцать, напишу книжку, распечатаю десяток штук и подарю заинтересованным знакомым, считая, что дело сделано.

Сегодня я прочла "Щегла" и поняла, что значит для человека бессмертие - пусть даже чужое. Это новый вид религии, это способ видения мира, при котором жить становится больно и невыносимо. Оставить после себя реальный след не каждому под силу, но что самое странное - некоторые даже не пытаются. Возможно, по этой причине я люблю книги, особенно классику или вот такие - с огромным смыслом, с отличными героями. Потому что автор их, считайте, уже бессмертен...

‘’Щегол’’ был первым произведением Донны Тартт, с которым мне довелось познакомиться в конце 2023 года, и это был определенно успех для меня, как читателя, и очень хороший выбор, потому что после осталось приятное карамельно-соленое послевкусие, которое обязательно охота продлить очередным романом из под ее неординарного пера.

Начну, пожалуй, с небанальных сильных сторон романа, которые мне показались особенно увлекательными.

Во-первых, это тема антиквариата и искусства, но с непопулярной (не мейстримной) стороны. Донна смогла мастерски окунуть меня, как читателя, в весь этот мир старой, винтажной мебели, лака, запаха терпкой древесины и свежей краски. Моменты, которые Тео, главный герой, проводит в мастерской своего друга Хоби, пожалуй, будут моими самыми любимыми еще на долгие годы, ибо во время описания этого, до знакомства с романом мне неизвестного, мира мебели, фарфоровых чайников, и редких книг, казалось, что это не Тео повезло во всей этой каше повариться, а мне. Хочется еще отметить любовь, которая проскальзывала между строк, с которой Хоби, один из персонажей романа, относился к своему антикварному делу. Мое почтение, ибо воссоздание и пропись этой атмосферы и этих сцен заслуживает отдельной похвалы. Это было дико приятно читать, чувствовалось, будто бы лежишь на очень нежном зефирном облаке, и тебя обвалакивает интересная вселенная, сшитая полногстью из букв.

Во-вторых, особенно бросается в глаза психологическая и воспитательная сторона романа. Тео переживает довольно глубокую боль утраты одного из важнейших людей в его жизни, и Донна смогла невероятно остро передать всю ту потерянность и отчаяние, с которыми дети переносят скорбь. С одной стороны, это было дико интересно читать, погружаясь в мысли и переживания Тео, но с другой стороны, это было настолько реалистично, что читать дальше становилось уже больно и тяжело мне. В какие-то моменты описания его переживаний, меня просто триггернуло, и я на пару дней книгу просто не трогала. Так что да, имейте ввиду, что книга может давать еще и пощечины, причем совершенно неожиданные.

В-третьих, это концовка и развязка сюжета. В своем тикток обзоре я говорила, что ‘’Щегол’’ для меня навсегда останется книгой-фокусником, потому что она полностью оправдала фразу таксиста Тео, в которой говорилось, что успех любого хорошего фокуса заключается в том, чтобы отвлечь внимание зрителя от того места, где происходит сам фокус. И книга это делает. Развязка оказывается совершенно логичной и ожидаемой, когда уже после приступаешь к чтению ‘объяснений’, прилагающихся сразу после развязки некоторых сюжетныъ узлов. Однако Донна так умело манипулирует вниманием читателя, что ты просто не замечаешь, как и сам Тео, казалось бы совершенно очевидные пасхалки. И мне еще понравилось, что некоторые сцены, которые просиходили в начале развития сюжета, после развязки приобретают совершенно иной акцент и смысл. Это очень увлекательно читать и наблюдать.

В-четвертых, это пост-советский колорит в глазах Бориса. На страницах книги в какой-то момент появляется такой интересный персонаж Борис, который то тут, то там делает вбросы, немного утрированные, конечно, но знакомой культуры и менталитета пост-советских стран. Это было неожиданно, но лично для меня книга стало более уютной, потому что появилось то, что я понимаю лучше самой Донны. И возможно, что именно поэтому это еще и одновременно небольшой недостаток книги. Местами Борис вел себя ну уж очень стереотипно, но думаю, что не могу винить в этом Тартт, ведь все-таки она американка, и для американки она создала Бориса совершенно неплохо. Он мне понравился, я бы с ним повеселилась, но насчет долгой дружбы - еще не уверенна, потому что противоречие на противоречии. Хотя, наверное, именно этим он и интересен.

А теперь к моментам, которые нужно знать перед прочтением романа.

В первую очередь, это темп повествования. Он очень неспешный. Я бы даже сказала, что медленный. К некоторым сценом Донна приходит издалека, основательно прописывая окружающую среду, атмосферу, внутренние переживания, физические характеристики и воспитательно-философскую составляющую романа, а это занимает место и рятягивает скорость развития сюжета. Мне иногда становилось тяжеловато из-за этого непривычного темпа читать. Но это уже дело вкусовщины, конечно, но надо иметь ввиду, что темп повествования тут гораздо медленнее стандарного.

Следующее, что я хотела бы отметить, является следствием прошлой проблемы и это спокойное развитие сюжета. Тут нет неожиданных сюжетных поворотов, резких моментов, напряжения и острого слога. Это достаточнго спокойный роман, затрагивающий глубокие проблемы, а не остросюжетная литература. Даже неожиданная развязка по итогу оказывается совершенно ожидаемой и плавной, будт читатель более придирчивым и внимательным.

В целом, я получила огромное удовольствие, поэтому за исключением темпа, мне особо придраться не к чему. Скучно мне не было. Роман отличный.