The Snail On The Slope

После прочтения "Улитки" у меня осталось ощущение, как-будто я заглянул внутрь чьей-то головы, и наблюдал там мельтешение различных мыслей: где-то путанных, где-то ясных. Управление, лес, отряды подруг - столь разные миры, каждый из которых живёт по своим законам и исходя из своей морали. Существа, являющие винтиками огромной машины, находящие себе "тёплое местечко" и устраивающих свой мирок внутри бездушной системы. Существа без мыслей и стремлений, живущие только ощущениями. Существа, обладающие властью намерения, меняющие материю и создающие новые формы жизни, при этом с безразличием относящиеся к неудавшимся творениям как к "отработанному материалу". Всё это существует параллельно и при этом проникает одно в одно. Сложно описать эту книгу, ещё сложнее понять, что же за будущее увидели авторы. Эта книга явно предполагает вдумчивое и многоразовое прочтение, и ещё более серьёзную работу собственного мозга для осознания глубины заложенной идеи. Надеюсь, у меня будет ещё время вернуться к этому.

Теперь, когда Стругацкие мертвы, легко придумывать разные смыслы их книгам. Мёртвый писатель не может защитить своё произведение, не может, по крайней мере, крикнуть: нет, я писал вовсе не о том. Впрочем, живой писатель тоже не всегда способен защитить себя и свой труд. Особенно когда против его одинокого крика гудит целая машина бесчисленных голосов. Критики и смысловеды всех мастей и величин, конечно, лучше писателя знают, о чём он хотел сказать. Психологи и домарощенные чтецы душ легко разбирают писателя по кусочку, изворачивают его слова, как им заблагорассудится, и, прикрываясь льстивыми словами о значимости книги, почему-то запирают эту книгу в ящик одинакого толкования.
"Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!"/как пошло цитировать Иссу после всех этих тысячекратных повторений.
C другой стороны, не менее опасен для книги слишком громкий голос автора. Если автор не допускает иной трактовки, кроме своей собственной, если автор запрещает рассматривать своё произведение под другим углом и в ином ракурсе, книга мертвеет, коснеет и теряет значимость. Не только для отдельно взятого человека - читателя, но и для всего читающего мира. Такая книга обречена выпасть из многомерного паззла мировой литературы. Всякий писатель должен понимать, что, как только он дописывает произведение до последней точки, когда между тем, что написано, и читателем не остаётся ни одной правки, - книга больше не принадлежит писателю. Теперь она претерпевает иные изменения и перерождается в новой жизни, на которую писатель не может сильно повлиять. И скорее всего влиять не имеет права.
Что же "Улитка на склоне"?
Вопрос риторический. Книга давно живёт своей жизнью. Её трактуют, тавтуют, разбирают на составляющие и собирают вновь. И даже прочитав знаменитый "Комментарий" не всякий удовлетворяется столь грубой трактовкой: Лес - это будущее... "Лес - это будущее" - фраза противоречащая жажде поиска, жажде понимания и - практически всей истории написания повести, которая, кстати, в комментарии подробненько изложена. Нет, нет, нет. Не может быть так скудно. Не могут символы столь однозначно трактоваться. Нет, нет, нет. Я поищу другое. Я покопаюсь в сердцевине.
"Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!" - этот эпиграф, честно говоря, для меня не является символом будущего. Всегда считал его символом несокрушимой терпеливости. Маленькая медлительная улитка, хотя и ползёт едва едва, хотя и в сравнении с горой выглядит ничтожно, но однажды доползёт до вершины. Вера в то, что улитка доползёт, что у неё хватит терпения и сил, должна накладывать отзвук на повесть. И накладывает. Кандид пытается выбраться из Леса, Перец - из Управления. Рано или поздно, рано или поздно им удастся это. На протяжении всей книги надежда на то, что это обязательно случится, не покидает читателя. Но гора слишком высока, её вершина холодна, а улитка слаба и смертна. Тщетность её потуг становится очевидной к последним главам.
Прогресс... Я во многом согласен со Стругацкими, но не в том, как они трактуют в собственном же произведении символы прогресса. Нет, несомненно, со стороны Леса мы имеем дело с чётко прописанным прогрессом - торжество разума над природой, изменение окружающего под себя. Но вот Управление... Да, оно не прогрессирует. Но и не регрессирует тоже. Управление стагнирует, погружённое в замкнутость собственных законов и правил. Управление достигло вершины прогресса и ему требуется свежая кровь для того, чтобы преодолеть пик, который само по себе, обладая лишь Домарощинерами и Тузиками, оно преодолеть не в состоянии. Вот и затягивает оно в себя Перецов по крупиночке, а от Перецов только одно и требуется: не сломайся, гни своё, переверни Управление вверх тормашками, пусть прогрессирует. Лес не может дать Управлению необходимого толчка, потому что ни Управление, ни Лес друг друга не замечают. Две мощных цивилизации, два вектора развития технологий, не способны даже адекватно оценить друг друга, и потому каждый из них однажды упрётся в стену, преодолеть которую не в силах. Когда завершится Одержание, Лес точно так же придёт к стагнации. И может быть, конечно, такое вот безумное благополучие и есть высшее благо, но...
А что "но"? Как говорил Борис Стругацкий в "комментарии", мы не можем однозначно трактовать, что хорошо, а что плохо. Прогресс - это хорошо, или плохо? Если хорошо, то до какой степени? Вот прогресс рабовладельческого общества - это плохо? А регресс? Хорошо? Тогда и регресс и стагнацию нельзя измерить понятиями добра и зла. Историю пишут победители. Хорошо лишь тем, кто выжил. Если прогресс, регресс, или стагнация помогают организму, обществу, цивилизации выжить - может быть это хорошо?
Эх, мерила, мерила. Вечное человеческое желание ко всему приложить линейку или лекало, определить процент добра и зла, повесить ярлычок и убрать в шкапчик. "Улитка на склоне" - всего лишь одно из таких мерил.
Я сказал "всего лишь"? Пинайте меня железными сапогами.

— «Улитка на склоне» — вещь действительно сложная. Это был для нас с братом своеобразный эксперимент, мы решили писать ее, подчиняясь лишь свободному ходу мысли, и что получилось — не нам судить, тем более, что многие наши друзья и критики, чьему мнению мы, безусловно, доверяем, не могли дать этой книге однозначного толкования.

Аркадий Стругацкий, “Румата делает выбор“ (11 том полного собрания сочинений АБС, Неопубликованное. Публицистика.)

“Улитка на склоне” на самом деле вещь сложная – и для восприятия и для понимания. Я уже однажды пыталась ее прочитать, но не смогла, только вот нынешний мой “запой” Стругацкими помог ее одолеть. Приведенная выше цитата из интервью Аркадия Стругацкого проливает некоторый свет на причины, по которым после прочтения “Улитки” первый вопрос, возникающий в голове: “Что это было?” Если можно так сказать, “Улитка на склоне” – это окно во внутренний мир Стругацких, в самую глубину их размышлений, которое они приоткрыли для нас, читателей.
Содержание “Улитки” на мой взгляд можно назвать экзистенциальными размышлениями.

Должна признаться, я перелопатила некоторое количество материалов: интервью с обоими братьями Стругацкими, где бы упоминалась “Улитка”, поговорила вчера с братом, помучила интернет на предмет всяких запросов, правда я старательно избегала любую критическую литературу (не знаю, я ей не доверяю почему-то еще со школы). Определенно, в “копательстве” есть свои преимущества.

Теперь вот как археолог, я разложу на полотне этой записи все, что удалось откопать, в надежде собрать целостную картину из разных частей мозаики… Зачем? Причина проста:

Я отношусь к такому типу людей, которые ничего не могут понять, пока не попробуют записать это на бумаге.

Харуки Мураками, “Норвежский лес”

Кандид и Перец

Я очень удивлялась именам, которые дали братья Стругацкие своим персонажам. Особенно меня коробило имя “Кандид” (в голове упрямо возникали ассоциации с грибковыми болезнями слизистых оболочек). Однако, копнув глубже, я узнала, что слово “кандид” имеет французское происхождение и означает “наивный, чистый”. А еще узнала, что есть философская повесть Вольтера “Кандид или оптимизм”, в которой основной персонаж Кандид “колесит по всему обитаемому миру и даже посещает сказочную страну Эльдорадо”. На середине пути Кандид покинул утопическое Эльдорадо и выбрал жизнь, полную страстей и опасностей. А для полной картины параллелей – Кандид по пути теряет свою возлюбленную.

Конечно, будет неверным утверждать, что вольтеровский Кандид – прототип Кандида из “Улитки”, тем более что авторы ни разу не упомянули вольтеровскую повесть, как нечто послужившее основой. А вот “Замок” Кафки упоминался. Но ведь аналогия интересная, правда?

А Перец он и в Африке перец. Даже не нужно искать особый смысл. Горечь – самая первая ассоциация, возникающая, когда мы слышим слово “перец”. Ну это все так… догадки.

Дремучесть Леса vs Система Управления

Так вот. Наивность (чистота) стремится навстречу горечи. Каждому из них почему-то нужно оказаться на месте другого. Интересно… но в итоге каждый остается на своем. И еще… как по мне, так Кандид находится в намного лучшем положении, чем Перец.

Кандид живет в Лесу, где полным-полно и трудностей и странностей. Но люди, населяющие его, пусть не великого ума и несколько дремучие, но добрые и неподлые, старающиеся жить в гармонии с Лесом. Проблема Кандида в том, что он отчетливо понимает – он здесь чужой. Его удивляет безразличие аборигенов к пониманию причинно-следственных связей происходящего вокруг и даже опасности, которая угрожает им полным уничтожением. А раз ты здесь чужой, значит, есть место, где ты свой. Вот туда и стремится попасть Кандид, только вот ум его как в тумане и помнит он не все. Ясным остается лишь стремление уйти.

А Перец работает в Управлении – неком олицетворении системы со всей ее маразматичностью, тупостью, мерзостью и тошнотворностью. Система намного хуже и гибельнее для живого, чем даже нежелание видеть причинно-следственные связи. Потому что она на корню губит все живое и убивает любой намек на внутреннюю свободу. Перец, как и Кандид, отчетливо осознает, свою чуждость этой системе.

Эта мысль, конечно, не нова, но любая система (религия, политика, образование, медицина и т.п.) намного страшнее интеллектуального невежества. Буква всегда будет убивать, вот поэтому все хорошие начинания, обретая черты системы и организации, начинают очень дурно пахнуть (и это самое меньшее из зол).

Перец недоумевает, как можно жить в системе, да еще вылавливать в ней какие-то радости? Как можно жить и не думать, не видеть маразм и тупость своего собственного существования? Это недоумение и тоска гонит его прочь из Управления и рисует в воображении недоступный Лес.

И все это обрекает Перца быть изгоем по доброй воле. А это, скажу я вам, совсем невесело…

Тоска по пониманию

Кандида и Переца (или Перца?) объединяет угнетающая неопределенность и полное отсутствие ответов на вопросы: “Кто я и зачем? Где нахожусь?” А еще упрямое, почти бессознательно стремление выйти за пределы привычного и обыденного. Такие знакомые вопросы… некоторые люди так устроены – жить не могут, пока не поймут цель всего существующего и свое место во всем этом.

На мой взгляд, именно этот поиск и нежелание признать себя творением и, следовательно, Творца, рождает глубочайшее чувство одиночества, присущее некоторым произведениям Стругацких. Это такая развилка, на которой любая дорога не принесет радости. Наблюдая глобальную гармонию всего сущего, человек не может не придти к мысли, что такая гармония не может возникнуть случайно. Но ведь, признав, творческое начало, сотворившее Вселенную и самого человека, мы будем вынуждены признать, что у Творца могут быть свои цели в отношении творения. И вот здесь мы страшно пугаемся и бунтуем. А насколько приемлема и хороша для нас будет эта неведомая воля?.. Как сильно каждого из нас напрягает возможная предопределенность и предназначенность: “Так что же, стало быть, от человека ничего не зависит, раз все предопределено?”

Ведь, отвергнув идею о творческом начале, человек столкнется не только с одиночеством, но также пустотой и бессмысленностью собственного существования. И тогда вожделенная свобода не окажется ли мнимой? Такой вот невеселый выбор.

Высшие силы

Я, конечно, могу тысячу раз ошибаться, но “неразрешимый этический вопрос”, загадочные Странники – все это касается спора с тем самым творческим началом, автором всего сущего. И это одна из центральных идей, которую я вижу в творчестве Стругацких. Немного странной кажется идея спорить с тем, чего нет… Нет, это даже не спор, это крик – крик потерянной души перед лицом неизвестности:

Ты такой, какой ты есть, но могу же я надеяться, что ты такой, каким я всю жизнь хотел тебя видеть: добрый и умный, снисходительный и помнящий, внимательный и, может быть, даже благодарный. Мы растеряли все это, у нас не хватает на это ни сил, ни времени, мы только строим памятники, все больше, все выше, все дешевле, а помнить — помнить мы уже не можем. Но ты-то ведь другой, потому-то я и пришел к тебе, издалека, не веря в то, что ты существуешь на самом деле. Так неужели я тебе не нужен?

Нет, я буду говорить правду. Боюсь, что ты мне тоже не нужен. Мы увидели друг друга, но ближе мы не стали, а должно было случиться совсем не так. Может быть, это они стоят между нами? Их много, я один, но я — один из них, ты, наверное, не различаешь меня в толпе, а может быть, меня и различать не стоит. Может быть, я сам придумал те человеческие качества, которые должны нравиться тебе, но не тебе, какой ты есть, а тебе, каким я тебя придумал…

P.S. В общем, все на самом деле и сложно и просто одновременно… Нет, мне не близка такая точка зрения на мир. И внутренне я всегда (еще с детства) сопротивлялась идее случайности нашего существования. Но многие другие вопросы, заданные братьями Стругацкими, я считаю важными. И просто таки необходимыми для обдумывания. Раз уж ты не находишься в числе счастливчиков, не задающихся непонятными вопросами, которых все устраивает и так.

Интересная и довольно злобная сатира на власть и управление в целом, после добрых подтруниваний над советским обществом в "Понедельник начинается в субботу" никак не ожидала увидеть столько боли и обреченности от того же самого строя. Чувствуется, как авторы годами несли в себе этот груз и решились переложить его в виде повести-сказки о двух мирах - Управление и Лес.

Здесь есть две сюжетные линии - Перец, живущий в мире управления и мечтающий попасть в лес, увидеть чудеса своими глазами, и Кандид, желающий вырваться из поселка и добраться до города. Оба мужчины чужаки в своих мирах, окружающие не понимают их странных стремлений и пытаются им помешать. Так Перец сталкивается с бюрократией и абсурдом - пропуска в лес ему никто не дает, за каждым его шагом пристально следят, виза уже подходит к концу, никто ее не продлевает и не дает разрешения покинуть город. Кандид же каждый день планирует уйти из поселка, но ему заговаривают зубы и постоянно откладывают поход, уговаривают пойти в другое место, только не в город, прилагают много сил, чтобы герой запутался и снова отложил путешествие. Замкнутый круг какой-то у обоих героев, и, казалось бы, выхода из него нет.

Но Перец и Кандид борются до конца и не желают сдаваться. Каждый из них противится установленному абсурдному порядку с переменным успехом. Да, им удается далеко не все, но они явно не собираются опускать руки и пускать все на самотек. Они находят свои "рычаги давления", и, пусть немного наивно, но мне хочется верить, что у героев получится победить сложившуюся систему.

«Улитка на склоне» братьев Аркадия и Бориса Стругацких, по их собственному ощущению, было самым значимым произведением в их писательской карьере. Фантастическая повесть прошла тернистый путь к печати, не сразу разрешена, частями издавалась и лишь в 1988 году, спустя 22 года была разрешена к массовому изданию.

Разбит сюжет на две части: лес и управление. Два главных героя: Перец и Кандид. Находятся по разные стороны системы, каждый недоволен положением вещей. Ученый Перец мечтал о лесе, исследовать его изнутри, но погряз в бюрократическом его болоте, мечтал уехать и всё бросить, в итоге попал в лес, направляясь за получением расчета, заночевал у какой-то дамы,как оказалось позже секретарше Директора и наутро проснулся новым директором управления. Бред? Вполне.

Кандид тоже ученый, но живущий в лесу, этакий представитель глубинного народа, ставший таковым по волею случая, некогда разбился на самолете и потерял память. Кандид стремиться отыскать город, но по ходу развития сюжета сталкивается со странными метаморфозами, происходящими с мужчинами и женщинами. Первые живут отдельно и явно деградируют, вымирают, вторые же каким-то чудесным образом автономно и сами по себе научились размножаться и эволюционно развиваются в гендерном одиночестве.

В общем-то сюжет ясен и то, почему был запрет на печать, в общих чертах, тоже. Нарратив общества, проблемы конкретно взятого периода в конкретной стране (даже без прямого упоминания). Хотя, настолько двояк к пониманию сюжет, что я могу ошибаться в своём представлении о прочитанном. Если вкратце: депрессивная бюрократическая власть – с одной стороны и тёмное, покрытое неизвестностью будущее - с другой.

Есть книги, отражающие конкретную эпоху, цивилизацию, общественный строй, а есть произведения вечные, без очевидного наносного временного налёта, которые можно читать, условно, в любой стране мира, в любое время и это будет актуально и близко. Мне не было близко, не было актуально и, как итог, не было интересно. Простите меня любители творчества авторов.

Пожалуй, для меня эта самая крутая бюрократическая сатира. Серьезно. Не помню когда в последний раз смеялась с книгой (хотя, тут, наверное, стоит пересмотреть свою библиотеку). Но при этом, та же самая книга является нехилой такой социальной драмой.

В книге идут две линии: Перец и Кандид. Линия Переца представляет собой гиперболизированную сатиру в которой максимально преувеличенно показаны все прелести современного похода на почту или МФЦ, законы для галочки, эффект бурной деятельности и т.д. А линия Кандида - гиперболизированную социальную драму как людям тяжело и они едят землю, как далек от них город со всеми их удобствами. В общем - две стороны одной медали. И все это на фоне фантастического леса с прыгающими деревьями и живыми мертвяками.

И все это на самом деле интересно, забавно и эмоционально, но местами Стругацкие перегибают с завуалированностью. Вуаль на грани безумия. Персонажи... ну самый забавный ,однозначно ,Домарощинер. Перец и Кандид тоже интересные каждый по-своему, не лишены ума.

Кстати, в книге ещё много рассуждений о людях и о жизни. Таких прям серьёзных, интересных.

Итого: я ещё Стругацких почитаю. Не знаю что именно, но что-нибудь обязательно.

Это моя вторая попытка знакомства с творчеством Стругацких. Первая "Пикник на обочине", тоже не удачно, шерстьнаносу.

"Улитка на склоне" вышла в рекомендациях к  книге Джефф Вандермеер - Аннигиляция , мне хотелось прочитать ещё что-то в этом роде.

Долго я к Стругацким не приступала, хватило первого раза, шерстьнаносу, но тут случайно купила аудио книгу на Литрес.
Ладно делать нечего, деньги не вернуть(а жаль, шерстьнаносу) начинаю слушать.
Так вот на мой взгляд, человека, живущего 2021 году Стругацкие сексисты.  Абсолютно все женщины в книге либо шлюхи, либо поварихи, либо круглые дуры, либо рассматриваются только как предмет для утех, шерстьнаносу.

Клички персонажей: Перец, Тузик, Молчун и т.д.  режет слух, не очень удачное решение замены именам.

В 2021 году, на мой скромный взгляд, книга абсолютно не актуальна  (да и была ли вообще?).
На данный момент прослушала больше половины книги и не могу сказать о сюжете ничего, потому что он бредовый,  шерстьнаносу.

Единственное голос чтеца красивый. Очень хорошо читает Владимир Левашев. Но даже его глубокий баритон не спасает, шерстьнаносу.

P.s. шерстьнаносу - это замена мата в романе.

Книга ну уж очень тяжёлая. Не столько в эмоциональном плане, сколько в понимании идеи. Я дошла до понимания того, что вообще происходит в романе только к концу второй трети книги. Пространство романа разделено на 2 мира - управление и лес. И эти миры так долеки и недоступны друг другу, что никогда на самом деле не соприкаснутся, как бы ни стремились главные герои попасть из своего мира в чужой. Хотя на самом деле чужд каждому из них именно тот мир, где они обитают: Перец рвется в лес, а Молчун - в управление, к биостанции, к цивилизации, связь с которой для него навсегда утеряна. И все это происходит в вечном противостояние человека и природы, управления и леса.
Роман очень сложно читать из-за крайне резких сюжетных поворотов, подмены реальности мыслями героев, смещением философской прозы и фантастики. Однако главная идея романа очень интересна и заставляет о многом задуматься.