Избранное

Рецензия вылилась в небольшое эссе; пусть.

В каждом произведении большой литературы можно условно выделить два пласта.

Первый назовём пластом актуальности: когда произведение задевает нерв времени и отвечает его текущим потребностям и запросам. Описывает и захватывает дух времени, чтобы его передать.

Таков и „Вертер“. О популярности всего несколько слов: Робеспьер носил одежду тех же цветов, что и Вертер; Наполеон перечитывал роман около семи раз и держал при себе в египетский поход. Его перепечатывают многотысячными изданиями пираты; вся Европа повально подражает Вертеру. Подобного успеха у Гёте не будет больше никогда.

Сегодня герой книги кажется наивным, экзальтированным и крайне болезненным малым, но Гёте точно запечатлел типаж. Это реальный тип эпохи. Не стоит забывать и о социальной обстановке: Вертер талантлив, незауряден, и он сильно вырос из штанов, которые предлагает ему общество с его условностями и предрассудками.

И потом, Гёте не зря воспринял и подал это как трагедию поколения. Так и было. И Гёте, в силу колоссального таланта, эту трагедию только усугубил.

Второй пласт, о котором говорю, − это пласт вневременной, общечеловеческий, архетипический. Здесь ясно: то, что притягивает и заставляет читать текст не как памятник эпохи, читать спустя поколения, спустя века, спустя народы и спустя культуры. То, что отвечает проблемам и запросам человека как такового.

Обычно этот пласт вырастает над первым. Великий художник всё актуальное, сиюминутное способен изобразить в ключе вневременного и раскрыть общечеловеческое на материале современности.

Ближе к „Вертеру“…

К „Страданиям…“. Интересно, как обрастает первый пласт вторым и как они связаны. Типаж Вертера − человек с маниакально-депрессивными расстройствами. Человек обострённо чувствующий, тонко воспринимающий. Человек сердца. В нём слишком много поэзии, которая заставляет видеть мир искажённо. Такие люди вообще не способны трезво глядеть на реальность − в силу своей природы; для трезвости необходима отстранённость и некоторая душевная сухость. И вот эта поэзия, которая обитает в Вертере, заставляет его приписывать миру и людям те качества, которые им не присущи. Поэтому он полюбил Лотту − заурядное дитя бюргерской среды; хотя будем честны: полюбил он её отражение в себе. Придуманное отражение.

Другой вопрос, который здесь вырастает, − это как устроиться и найти себя в мире, в социальной среде таким людям. Беда в том, что изображённое общество закрепощает человека, не даёт ему развиваться, воплощать свои дарования. Личность реализуется в обществе, но Вертер не может реализоваться именно в силу своей личностности. Слабый человек, неспособный справиться с собой. А если тебе дано такое необычайное сердце вкупе с талантами − реализуй же их, друг! Выдающиеся достижения рождаются на стыке смелости и одарённости, и первого требуется зачастую не меньше. А Вертеру как раз храбрости пойти против всех, следуя своему голосу, не хватает. Он, конечно, не подчиняется, не становится таким, как все, но абсолютно замыкается на Лотте, а вернее − на своих ощущениях к ней (не забудем, что это ещё и эпоха открытия человеческого чувствования), ещё точнее − на себе самом. Таков и протест его: слабый, нелепый протест обиженного человека. Самоубийство.

С содержанием и посланием коротко разобрались (стоит отметить, что Гёте, при всей глубине, чертовски прозрачен и прост − мысль, вьющаяся над романом, читается ясно и точно; это гениальная простота).

Претензии есть к форме. Роман в письмах − это прелестно, особенно когда вместо нам вручают роман дневниковый с подделкой под письма. Лиричность, монологизм, психологизм, погружение (и что там ещё следует) − всё это тоже замечательно. Проблема в том, что литература после Гёте развивалась катастрофически быстро, и к двадцатому веку возникают тексты недостижимых высот. Сегодня мы испорчены литературой, которая потрясает своей формой. Поэтому „Вертер“ удивить не может − в лучшем случае, позабавить. И читается, казалось бы, как наивная сентиментальная повестушка. И, я уверен, такой бы и остался. Не будь того, о чём я говорю выше; и не будь это Гёте. А наивность языка и чрезмерную восторженность стоит принимать за чистую условность. Так и сделаем.

Начало прекрасное, я читал вслух и разбирал на цитаты. В школьные годы я не заметил этого при прочтении, но Фауст далеко не положительный персонаж, несмотря на то, что попал в рай. "Доктор Иоганн Фаустус – немецкий алхимик первой половины XVI века, чья слава «великого чернокнижника» была столь грандиозна, что народная молва создала о нем причудливую легенду. Это предание стало частью европейского фольклора и вдохновило множество писателей – как периода Ренессанса, так и современных." Этот персонаж разочарован во всем, хоть и познавал мир лишь по книгам. Однако появляется дьявол, предлагает ему сделку по возвращению юности, Фауст соглашается и они отправляются познавать мир. Если точнее, бухать и развлекаться с девушками. Но и это оказывается тщетно.

Гёте описал жадность человека, который даже будучи богом, властным над мирозданием, не обрел бы покоя. Он даже захотел женщину, из-за которой началась Троянская война. Люди терзаемы своей натурой – эмоциями, страстями, поисками удовольствий, борьбой со скукой. Мне до конца неясно, что побуждает Фауста искать смысл жизни: духовная потребность или отвращение к собственной жизни, которая без высшего смысла ему не нравится и не имеет ценности? "Прекрасного они, конечно, не поймут, зато начитаны они до пресыщенья." Я почему-то думаю, что герой, который никого не любит – не будет ни счастлив, ни доволен, чтобы не делал (сюда же можно впихнуть выводы Гарвардского эксперимента).

Там, только там божественною властью
Любовь и дружба нас приводят к счастью.

С этой точки зрения, его положние хуже, чем у обычных людей. Кстати, цитата из самого начала пьесы. Он всю жизнь пытался достичь глубин мудрости, но поняв, что там нечего нет решил выпить яд. Под конец, в предсмертном диалоге Фауст говорит о жизни как борьбе и труде, предполагается, что он нашел ответ на смысл жизни. Как по мне, сомнительный, но я пока ещё не дожил до возраста, когда автор это писал.

Что я думаю?

Мне сложно судить о чем-то написанном 200 лет назад, тем более в стихах, ибо я терпеть не могу ни пьесы, ни поэмы, несмотря на красоту строк. Мне буквально физически неприятно долго читать стихи и любые диалоги. Очевидно наш взгляд на мир с Фаустом разнится, искать смысл гораздо легче, чем смириться с тем, что его нет. Злой бог лучше, чем его отсутствие вовсе.

Мефистофель:
Нет, что ни говори, а плох наш белый свет!
Бедняга человек!
Он жалок так в страданье,
Что мучить бедняка и я не в состоянье.

Мефистофель:
Мне нечего сказать о солнцах и мирах:
Я вижу лишь одни мученья человека.

Мне кажется чересчур длинно, но это мне, с позиции человека два века спустя. Иногда не было понятно, на кой сдались те или иные диалоги. Однако, если совсем честно, я решил, что смысла в этом произведении лично для меня мало и мотивация вчитываться пропала. В школьные года, ей богу, гораздо больше понравилось. Мол, сколько отсылок, какая важная тема поиска истины, лучшего будущего для человека и тд. Но как говорится:

Цвет юности идет сюда, мечтая,
Что откровенье в пьесе он найдет,
И нежных душ чувствительная стая
Меланхоличной пищи сердцу ждет;
В одном одну мечту, в другом другую будит
Рассказ искусный ваш, и каждый зритель будет,
Ручаюсь, вашей пьесой восхищен:
Что в сердце у него, то в пьесе видит он!
Они еще не прочь и плакать, и смеяться,
Возвышенное чтить и блеском восхищаться.
Кто пожил, на того не угодишь ничем,
А тот, кто не созрел, доволен будет всем!

Само по себе чтиво куда лучше всяких средненьких книг с оценкой в 3 звездочки (поэтому ставлю 4). Я вообще не знаю, что значит гениальное произведение, по каким критериям судить, с чем сравнивать. У меня есть то, что мне нравится и то, что не нравится. Допустим, считается фактом, что Гомер был гениален, но я не фанат его произведений. Но это же не опровергает общепринятого факта. Социум – это совокупность мнений, если нужна лишь одна истина, то получается уже борьба с инакомыслием. Мы с автором книги смотрим по-разному на вещи, раз я считаю Дьявола положительным персонажем, умным, искренним, переставшим гнаться хрен пойми за чем. Мне нравятся те, кто признается в своей "нехорошести", вместо я желал добра и всё во имя некой истины благой, которая оправдывает зло. Такой видать конфликт поколений.

Угодно ль, например, любовь изобразить?
Случайно сходятся – взаимное сближенье,
Затем – свидания, надежды, опасенья;
То счастье близко к ним, то вновь уходит вдаль,
То ревность, то боязнь, то радость, то печаль, –
Глядишь – готов роман.
И так-то все на свете.
Смелей лишь черпайте из жизни всех людей –
И для задуманной комедии своей
Не будете нуждаться вы в предмете.
Всяк испытал, конечно, чувства эти,
Но редкий знает, сколько в них чудес!

Как же это хорошо. Некоторые моменты прям нравки, но все они из самого начала пьесы. Хочется продолжения на современный лад, ведь экзистенциальные вопросы никуда не делись. А отношение к христианской дуальности мира изменилось. И к богу тоже.

Ладно, перечитали и хватит.

На пороге тридцатника я зачем-то решила, что нужно немедленно восполнить пробелы в школьном образовании, и взялась за «Фауста». Как раз за пару дней до этого мне попалась серия картинок о классической литературе, ну вы знаете, про немецкую вот, и довольно точно:

В общем-то, в этом весь «Фауст». Стремление Гете объять необъятное и впихнуть невпихуемое видно невооруженным глазом. Сюжета там в общей сложности и того меньше, и почти весь он сосредоточен в первой части. Слава богу, в моем издании оказался дотошный редактор, который, во-первых, вставил перед «Фаустом» огромную критическую статью, а во-вторых, снабдил почти каждую главу сносками и пояснениями. И впервые я за это благодарна.
Читала в переводе Холодковского, пару раз перемежая его Пастернаком, а в некоторых местах и вовсе поглядывая в оригинал, потому что смысл решительно ускользал. Несмотря на всеобщее восхищение Пастернаком, Холодковский понравился мне чуточку больше, наверное, потому что времени проникнуться у меня было больше)
По итогу – пожалуй, второй раз не рискну, но вот отдельные фрагменты точно заношу в число любимых.

Стала слушать этот спектакль в основном из-за того, что поставлен он на студии vox records. Именно это меня и привлекло, да и плюс то, что наслышана была как он ставился, да и спектакль длиною более 16 часов, особенно в наши дни, это, согласитесь, очень редкое, если не единственное явление.
Вначале шло немного тяжко, не люблю книги на «божественные» темы, хотя сразу исполнение очень понравилось и привлекло своей масштабностью. Чувствовалось с самого начала что-то капитальное такое.
Но потом появился Фауст-Чонишвили, плюс проявилась поэтичность книги и мне стало так легко слушать. Все-таки Чонишвили сам по себе мастерски владеет голосом и очень талантливый актер. Но лучше всего ему удались тот момент в начале, где он услышал колокольный звон. Он стал совсем другой, успокоение главного героя ему удалось необыкновенно. И казалось спокойствие передается и слушающему.
И такие красивые, необычайно музыкальные стихи, красивый язык. Для спектакля использовали перевод Холодковского, не знаю, как перевод Пастернака, но здесь мне перевод очень пришелся по душе.
В целом книга все-таки шла немного тяжеловато, не люблю всякую нечисть, а в книге ее было много. Но сцены с Маргаритой, мне очень понравились и шли очень легко. И темы свободного выбора человека очень здорово показана. Особенно у Маргариты. Порадовало окончание книги.Вообще очень много всяких верных наблюдений за человеческой натурой. И с хорошей стороны, и с плохой.
Исполнение же и сама постановка просто великолепны. Герои замечательно подобраны, музыка тоже, вообще спектакль просто потрясающий. И так было интересно слушать Покровскую, Ленькова, Дурова, они всегда такие разные в спектаклях.
Самая короткая характеристика, которую могу дать и книге, и спектаклю это очень масштабный труд.
Ну и закончить хочу цитатой:

Я часто слышала фразу Эта штука сильнее, чем Фауст Гете, и сама её не раз произносила. И вот, настало время познакомиться с оригиналом.
Фауст такая штука – и сюжет без прочтения знаешь в общих чертах, и героев, и некоторые их фразы. Реальность оказалась еще более впечатляющей, чем ожидания и предвкушения. Это второе стихотворное произведение, что мне хотелось читать вслух, придумывая интонации и голоса персонажей, наделяя их своими характерными чертами.
Вот такая же ерунда случилась со мной, когда я знакомилась с Божественной комедией Данте – её я тоже вслух читала )
Хотелось каждую строчку не просто прочитать, а еще и на языке почувствовать. Это как с вином – букет раскрывается постепенно, сначала чувствуешь один вкус-запах, потом другие нотки присоединяются.
Так и с Фаустом - наслаждалась каждой фразой, каждым словом и даже каждой буквой )
После прочтения полезла в Интернет – искать источник фразы из первой строчки моего отзыва. К моему удивлению - это написал Сталин на книге Максима Горького, после того, как тот прочел вождю свою маленькую поэму Девушка и смерть (прочитала и её, со Сталиным не согласна, тоже хороша и интересна, со смыслом, но не сильнее – в те времена за такую мою тираду и расстрелять могли)). Да и смысла нет в литературе такого уровня выискивать - что сильнее, что слабее.
Фауст уже на высшей ступеньке моего личного пьедестала, а рядом с ним много чего еще прекрасного. Все хорошо по-своему.
Было интересно почитать биографию самого Гете в статье переводчика Н. Холодковского. После нее многое стало для меня более ясным. Гете писал Фауста почти 60 лет, с себя писал. Потому всем порывам и пакостным поступкам, которые совершал герой, он нашел железобетонные оправдания. Мол, все с благой познавательной целью, с жаждой жизни, греховодный тип, но с чистою душою, которую дьявол мерзкий искусил, соблазнил, растлил и не на тот путь наставил. А ведь в основном Фауст сам жаждал и домогался разных увеселений и удовольствий. Использовал Мефистофеля, как старуха из пушкинской сказки золотую рыбку. Ах, хреново все вышло ? Ладно, перейдем к следующему развлечению, может с ним удачнее получится. В промежутках терзал себя угрызениями совести, но жаждал продолжения банкета ) От женщины к женщине, от забавы к забаве, в итоге все грешники попадают в Рай с полным прощением и отпущением грехов, даже раскаяние необязательно и формально.
Едкие и ироничные замечания о людях, их характерах, пороках и склонностях великолепны. Своих героев Гете препарирует и выставляет каждую частичку на суд читателя. Но как же красиво все подано и каким чудесным языком написано. В этом огромная заслуга переводчика. Нужен большой талант, чтобы не испортить такое стихотворное творение.

У меня осталось довольно двоякое послевкусие после пьесы: первая ее часть похожа на красивый и вкусный торт, наслаждаешься каждым моментом, испытываешь различные чувства к героям, а вторая похожа на тонну песка, который случайно насыпали сверху и теперь нужно попробовать откопать то, что так понравилось. Зачем нужно было переносить действия из средневековья в античность для меня непостижимая загадка. Что именно хотел показать Гете, отправляя католического Сатану к греческим богам и сказочным существам?

Фауст показал се6я во всей красе - заскучавший пожилой ученый решил тряхнуть стариной и взять от жизни все, что упустил. А чего отказываться, если сам Мефистофель поможет скинуть несколько десятков лет для этого и прокатить по миру? Фауст будет кутить, соблазнять юных дев, ввязываться в склоки, убивать людей собственноручно или чужими руками. Будет ли он хоть в чем-то раскаиваться? На мой взгляд нет, ему глубоко плевать на все сотворенные разрушения, ведь он еще столько всего не успел попробовать в жизни, зачем расстраиваться по "пустякам"? Чего стоит только одна история Маргариты, прекрасной и наивной девы...

Приложил ли Мефистофель руку к злодеяниям Фауста? Это как поставить кувшин с прекрасным напитком перед человеком - один будет пить и делиться с другими, другой выльет содержимое и заменит на воду, а третий нальет в кувшин яду и начнет угощать окружающих. Фауст сам творил все свои злодеяния, порой поражая размахом даже Сатану. По сути Мефистофелю даже не пришлось особо подталкивать главного героя к греху, он и сам давно мечтал о подобном, только прыти не хватало.

Финал второй части разбил меня окончательно, наверное раза три перечитала слова Гретхен, чтобы убедиться, что все это не показалось. Мне до сих пор не хочется принимать такой истод истории, он кажется таким чужеродным и нелогичным... Но первая часть пьесы выше всяких похвал, она настолько прекрасна, что из-за нее я готова вернуться еще раз через несколько лет и попробовать заново покопаться в этом котле со змеями.