De Profundis, The Ballad of Reading Gaol & Other Writings

Не буду касаться чувств автора исповеди - Оскара Уайльда. Такая у человека судьба. Вернее, он бросал ей вызов, "прогибал мир под себя". Был кумиром, образцом для подражания, почти богом для почитателей и откровенных фанатов. Человек позволил себе жить так, как нравится ему, без оглядки и без тормозов. Я аплодирую Уайльду-человеку. Уайльд-автор здесь даже не обсуждается. Однозначно любимый автор с детства и навсегда. Если кратко рассказать о впечатлении от книг Уайльда, то в двух словах: автор - ангел, маскирующийся под циника. Наверное, ему нужна была такая маскировка -"одежда на выход". Не зря же он постоянно подчеркивает, что человек - отдельно, душа его - отдельно, не для глаз посторонних.
В "Исповеди" автор - он же герой откровенного литературного труда. Или искреннего признания единственному человеку и всему миру. Зачем-то ему надо было обнажить себя, свои чувства.
Исповедуется автор в то время, когда уже абсолютно все равно, как слово это отзовется, отзовется ли вообще. Предсмертная исповедь (неважно, что физически писатель прожил еще какое-то время, Оскар Уайльд после тюремного заключения перестал существовать) не может быть фальшивой, смысл лгать?
Отозвалась ли она как-то в душе адресата? Какая разница.

Во всей этой истории царапал другой, более прозаический вопрос: зачем надо было убивать Уайльда? То есть, не физически убивать, а уничтожить его имя, образ, поставить под сомнение ценности, декларируемые известным писателем. В общем - низвергнуть Оскара с пьедестала.
Не буду углубляться в дебри и искать вселенский заговор, всё куда проще, на мой взгляд, и звезды сошлись именно так, а не иначе. И семейный конфликт, который упоминает Уайльд в своей Исповеди - та самая причина, из-за которой писатель оказался в заключении.
Помните, Уайльд пишет, что процесс можно было остановить, опровергнуть клевету, - это мог сделать единственный человек - сам Альфред Дуглас, обожаемый Оскаром мальчик-звезда. Но мальчик не захотел. Или не мог.
Ситуация ведь отвратительная. С одной стороны - Уайльд, друг, с другой - маркиз Куинсберри, отец мальчика, автор тех самых обвинений в незаконной связи двух мужчин.

Почитатели Уайльда безусловно на стороне любимого писателя. Имя автора, блестящее его выступление на суде, овации во время выступления Оскара на слушаниях... И все-таки - приговор. И все-таки - тюрьма.
Вряд ли приговор состоялся потому, что перед законом все равны и имя Оскар Уайльд так же равно, как и всякие другие. Скорее, наоборот. Имя маркиза Куинсберри было весомее. Консерватизм, традиции, титул перевесили чашу весов Фемиды.
Маркиз избрал жестокий, но единственный беспроигрышный вариант в борьбе за своего ребенка - Альфреда Дугласа. Предъявляя обвинения в гомосексуализме, маркиз тем самым отсекал покровительство влиятельных особ Уайльду. Кто в здравом уме будет открыто защищать обвиняемого по этой статье, чтобы не навлечь подозрения на себя самого в таких же деяниях? Не забываем, что сколько там той Англии. Кроме того, Англия - страна, уважающая традиции и семейные ценности. Надо было быть отчаянным человеком, чтобы светиться в том процессе. В то время (да пожалуй и сейчас, в наших широтах, тем более - в провинции) сумасшедших не нашлось. Единственный человек, который мог блестяще защитить подсудимого в этом процессе - Оскар Уайльд. Но увы. Со скамьи подсудимых слова звучат иначе.

Так что за человек маркиз? Зачем ему было губить жизнь блистательного Уайльда? Как ни печально, но в действиях маркиза я вижу только необходимую самооборону. Борьба за влияние на Альфреда только один из мотивов. Существенный, безусловно. Но не главный, на мой взгляд. Связь его сына с Уайльдом была слишком заметной, слишком скандальной, что отражалось не только на имени самого Альфреда (Уайльд мастер эпатажа, уж ему-то подобная популярность точно не вредила). А вот сам маркиз "потерял расположение общества". Наверное, это расположение было достаточно существенной для маркиза потерей, если расправа над источником бед - настолько жестокой.

Из тюрьмы вышел совсем другой человек. Сломленный скиталец Себастьян Мельмот. - Так назвал себя великий писатель. Брэнд, явление, фейерверк "Оскар Уайльд" остался в прошлом. «Я не переживу XIX столетия. Англичане не вынесут моего дальнейшего присутствия» - писал Уайльд. Умер он в 1900 году. Через три года после исповеди.

Нет, я, конечно, догадывалась, что мне понравится эта книга, но ни на одну минуту не могла предположить, насколько она мне понравилась! Я прочитала её буквально на одном дыхании, не в силах остановиться, а останавливаясь, желала скорее снова углубиться в эту пучину страстей, чувств, переживаний. Сердце мое обливалось кровью, настолько пронзительным показалось мне это письмо. Вся эта гамма ощущений, мысли писателя, колоссальная переоценка ценностей не могут оставить равнодушным никого. Читатель буквально видит всю душу Оскара Уайльда, которого несправедливо посадили в тюрьму лишь из-за того, что он связался с неправильным человеком, и который буквально раскладывает свою жизнь по полочкам, делая соответствующие выводы. Кроме всего прочего, ещё более подробно, он раскладывает по полочкам жизнь и характер Альфреда Дугласа, которому, собственно, и адресовано это послание. Писатель пытается понять, что послужило причиной того, что он вынужден вести такой образ жизни.

"Тюремная исповедь" произвела на меня огромное впечатление и я думаю, что рано или поздно, я перечитаю её снова.

Какие сомнения одолевали меня.
Дело не в этической стороне вопроса. Я не хочу и не буду обсуждать частную жизнь Уайльда.
Дело в другом. Не было настоящего прощения и покаяния.
И лишь дойдя до последней страницы, поняла его.

Эти слова примирили меня с ним. Я увидела человека, у которого между желанием и действительностью пока еще бездна, но это так понятно и близко, ведь мы всего лишь обычные люди. А намерения дорогого стоят.

Мне бы хотелось знать этот текст наизусть... Память у меня хиленькая, полтора стишка заученных держит в голове, и это, конечно, невыполнимо. Но как было бы кстати! Все эти фразы, умозаключения... Знаете, что я вам скажу? Я люблю автора "Тюремной исповеди", так люблю, что имя его напечатать неловко - ну вот какой же он умный, какой недосягаемый...
Я откладывала это чтение, я знала, что тут-то меня и ждет "отборное стеклище", что просто с чаёчком в руках этот текст не пробежать. Еще только держишь в руках неоткрытую книгу, а уже думаешь: "Ну как так-то? Ну почему?" И уже нет слов и ответа. И да, не хочется причинять себе лишней боли и приступать к тексту, а ведь, балда ты ленивая, читать его надо с карандашиком и перечитывать. Не знает, никогда не узнает гений, что мысли его отдаются в потомках, в моём сердце; что его слова дают ответы на мои вопросы, что кажется, что вот он рядом, диктует свои мысли, а я... ну что я могу сделать...
Больно и то, что адресат этого послания, на мой ничем не обоснованный, но убежденный взгляд, не прочитал написанного ему письма, а если и прочитал, то всё прошло зря и мимо. Потому что, повторюсь, автора таких мудрых, человечных и глубоких слов, не любить нельзя. Не признание, не уважение - всего этого недостаточно, только любовью и можно назвать моё впечатление от прочитанного.

Уже неделю настроение у меня плохое, на душе как-то скверно, и книга «Тюремная исповедь» оптимизма не прибавила, совсем наоборот. Нельзя такое читать в депрессивное время поздней осени. Вообще, это читать своим друзьям я бы не посоветовала.
Страдания «индивидуалиста» не оригинальны, человек он сложный, считает себя мега талантливым, в жизни стремится к комфорту и поклонению. Нет в этой книге положительных героев, все какие-то неприятные, и сам автор, в том числе. Вот некоторые пишут, что книга о любви, я не считаю, что тут есть любовь Уайльда к Бози. Никто тут никого не любит. Есть болезненная зависимость и претензии к предмету страсти. Это все равно, что писать героину или водке: "Я вот тебя люблю, а ты мне сделал бяку". Всякая зависимость пагубна, но дело в психике зависимого.
Просто прочитать «Исповедь…» у меня не получилось, пришлось искать информацию в интернете об Уайльде и Бози. Уайльд, начиная свою карьеру, еще не был приверженцем «любви, которую не стоит называть». Впоследствии, своим безрассудным поведением писатель принес горе не только себе, но и своим детям и жене, которые были вынуждены от позора уехать в другой город и даже сменить фамилию. Перед ними Уайльд исповедоваться не собирается, как и прощения просить.
Но есть зерно пользы и в этом произведении Уайльда. Он, как человек одаренный от природы писательским даром, очень хорошо описал все переживания зависимости изнутри. Ну где бы еще мы такое смогли прочитать?

Попалось мне это произведение еще в детстве. И уже тогда мне было очевидно, как красиво и мрачно описывается эта безысходность ожидания казни, сочувствие к обреченному. Не знаю, насколько сильно отличается перевод от первоисточника, но в моих планах - прочитать оригинал.
В детстве мне, конечно, было непонятно, что означают слова "ведь каждый, кто на свете жил, любимых убивал". Теперь понимаю, насколько точно в них выражены человеческие отношения, а точнее - проблемы в них.
Не знаю, правильно ли это - сочувствовать тому, кто убил из ревности, но какая-то мрачная романтика ощущается с первых до последних строк.

«Баллада Редингской тюрьмы» - поэма, которую Оскар Уайльд написал во Франции после двухлетнего пребывания в каторжной тюрьме в Рединге.

Баллада основа на реальных событиях. В тюрьме был казнён тридцатилетний кавалерист королевской конной гвардии Чарлз Томас Вулридж. Он был приговорён к смерти за убийство из ревности своей жены. Смерть очень впечатлила Уайльда, и эти глубокие чувства помогли появиться на свет поэме, полной любви и горячего сострадания к несчастью человека.

Я читала поэму в переводе Н. Воронель. Не могу сказать, что легко читалось. Но какое произведение, такой и перевод. Представляю, каким языком написана баллада в оригинале. Может быть, когда-нибудь я прочитаю её и на английском.

Эти строки являются эпитафией на могиле Уайльда.

P.S. Подпись, использованная автором для этой поэмы (С.3.3), означает его тюремный номер: третья площадка галереи С, камера три.

Письмо-исповедь Оскара Уайльда, обращённое к его близкому другу и любовнику лорду Альфреду Дугласу. Именно из-за Альфреда Уайльд попал в тюрьму по обвинению в «грубой непристойности с лицами мужского пола».

Судебный процесс, тюрьма и последующее банкротство стало для Уайльда тяжёлыми испытаниям, он был лишён права видеть своих детей. Мне трудно представить этого эстета и денди на каторге, сам факт того, что король парадоксов щипал паклю и сшивал мешки, уже парадокс.

"Тюремная исповедь" — это письмо-обвинение, в котором Уайльд описывает свои отношения с Альфредом Дугласом. Если переводить на современные термины, Альфред предстаёт перед нами токсиком, абьюзером и манипулятором. Он использовал деньги и славу Уайльда. Их отношения можно охарактеризовать одной фразой Альфреда: «Когда вы не на пьедестале, вы никому не интересны. В следующий раз, как только вы заболеете, я немедленно уеду».

Но исповедь не только про старые обиды. Вспоминая их отношения с Альфредом, Уайльд анализирует свою жизнь, приходит к глубоким размышлениям о страдании, искусстве, религии. Книгу хочется растащить на цитаты, обдумывать пассажи Уайльда.

Отношения Уайльда к случившемуся несчастью для меня самая ценная часть книги. Он с радостью принимает выпавшие на его долю страдания, зная, что через них станет лучше, чище. Он не ломается под гнётом обстоятельств. Как бы ужасно не относился к нему Альфред, Уайльд не перекладывает всю вину на его плечи: «каждый, как бы он ни был велик или ничтожен, может погибнуть лишь от собственной руки». Уайльд готов простить Альфреда, он не скатывается к слепой ненависти. Вся его сущность — про любовь и искусство, неважно, в респектабельном лондонском клубе он или в тюрьме.

Знаете, я не стану в ряд к ярым поклонникам Уальда. Я не буду с пеной у рта кричать, что это гениальнейший из всех авторов и, что ему нет равных. Прочитав "Портрет Дориана Грея" и парочку сказок я поняла, что автор не так уж и плох, но ставить его в ряд с любимыми точно не буду. Знаете, мне его произведения казались излишне медлительными на события и неспешными, все это приправлялась огромной дозой морали, философией и размышлением о жизни и взаимоотношениях. Да, слова дейсвительно умные, но этого было недостаточно для меня.

А теперь я прочитала его исповедь. Знаете, это будто узнать человека заново и настолько близко, насколько это возможно. Вся боль утраты, переживания и потеря всего смысла в жизни, все это проходит красной нитью через всю книгу. Я не могла и подумать, что все прочитанное в этом небольшом произведении настолько всколыхнет мою душу. До кома в горле было обидно, страшно и невыносило больно за Уальда, за то, как с ним поступил Бози. Никчемный, маленький и низкий человечишка, который посмел растоптать жизнь прекрасному автору и человеку, способному на добро и отзывчивость.

Единственный минус - это одно сплошное письмо, читать его надо залпом, практически не отрываясь, чтобы до конца проникнуться текстом.

Если хотите узнать о Уальде побольше, почитайте его Исповедь.

"Прошла любовь, завяли помидоры" (с) народная мудрость.

Иногда купленные книги надо читать сразу после покупки, а не тянуть с ними несколько лет.
В свои эстетные года я затарился несколькими книгами Уайльда, такими изящными, такими красивыми, в финтифлюшках. И, естественно, эти книги я оставлял "на сладкое".
С прожитыми годами и с приобретенным опытом выяснилось, что "это я не ем, я не козел!".
Поэзия Уайльда оказалась полным говном (кроме "Баллады Рэдингской тюрьмы"), вот пришла очередь разочароваться в его исповеди.
Это все тот же Уайльд: эстетный, манерный, красивый до тошноты текст, экзальтированные страницы, бегущая одна за одной. Тот стиль, который вполне подходил для его комедий, но который кажется чудовищно муторным, когда окрашивается в печальные тона.
Стенания в никуда - вот как бы я озаглавил этот текст.
Я не буду обвинять Уайльда - он оставался Художником, верным своему Искусству до самого конца. Но на мой человеческий и художественный вкус - это Пиррова победа, которая горчит каждой строчкой "De profundis".

Спасибо за "Портрет Дориана Грея", за его потрясающие сказки, за "Балладу", но все остальные произведения, прочитанные позже, должны были читаться в мои 17-19 лет и остаться там, как напоминание о силе и бесполезности искусства, прекрасного искусства Оскара Уайльда.