De Profundis, The Ballad of Reading Gaol & Other Writings

Я никогда не знал, что может
Так пристальным быть взор,
Впиваясь в узкую полоску,
В тот голубой узор,
Что, узники, зовем мы небом
И в чем наш весь простор.

"Баллада Рэдингской тюрьмы"

Сложно писать рецензию на такое произведение как "De Profundis". Это нечто настолько личное и глубокое, что поневоле задумываешься, а вправе ли ты высказываться на этот счет? Вправе ли ты вообще был это читать? "Тюремная исповедь" - не просто письмо, для меня это был разговор с живым человеком. И не важно, что его тело предали земле больше ста лет назад.
Проведя два года в Рэдингской тюрьме, Оскар Уайльд не только не ожесточился, но и сумел превратить свое пребывание в кандалах в новую ступень личностного развития. Будучи отвергнутым обществом, брошенным женой и лишенным родительских прав, он продолжал любить жизнь.

"Надо и сегодня сберечь Любовь в моем сердце, иначе как я проживу этот день?"

Благородство и духовная сила этого человека помогли ему простить своего друга Альфреда, навлекшего на него позор и разорение. Все вещи Уайльда были пущены с молотка, в том числе и уникальная библиотека (вот такого я бы точно не смогла простить!).
Несколько страниц в письме занимают размышления автора на темы "Христос как предтеча романтического движения в жизни" и "Жизнь художника в соотношении с его поведением", в которых он хотел бы выразить себя, если снова начнет писать. Мне очень понравилось уайльдовское видение Христа как поэта, который своей смертью "даровал миру самый вечный из всех символов". С этой точки зрения евангельская история предстает совершенно с другой стороны.
Оскар Уайльд сумел выйти из-за решетки человеком воистину мудрым и познавшим себя. Боль и страдание сделали его восприятие жизни целостным. Я бы сказала, что он обрел Просветление. Название письма переводится с латинского как "из глубины". На первый взгляд может показаться, что это значит "из глубины тюремных застенков". Но мне кажется, что на самом деле "De profundis" означает - из глубины сердца.

На протяжении чтения книги меня, все же, не покидало ощущение, что я делаю что-то нехорошее. Что я подсматриваю, подслушиваю что-то, не предназначенное для посторонних. Что я вскрываю чужую чрезвычайно интимную переписку. Все-таки, не зря полный текст этого письма увидел свет лишь в 1962 году...наверное, покойный Роберт Росс все же чувствовал некую неловкость и не был на 100% уверен в том, что хочет увидеть этот текст опубликованным, предать его огласке.
Как-то язык не поворачивается назвать это длиннющее письмо "книгой"...нет, это не книга, не роман, и вообще не художественная литература, по крайней мере в моем восприятии. Это боль в чистом виде. Боль, обида, отчаяние, какая-то жестокая любовь-зависимость, любовь опустошающая, разрушающая... И, самое страшное тут то, что от такого чувства не застрахован никто. Даже гениальные люди, кумиры эпох, эталоны века. Где тот Уайльд, которого мы привыкли видеть? Хладнокровный, ироничный, изящный сочинитель циничных парадоксов? Где автор, сказавший однажды, что "главное в жизни - не поддаваться чувству, когда оно неуместно"? Так разумно, взвешенно и трезво размышляющий в своих книгах, так мастерски анализирующий души писатель, в жизни стал жертвой энергетического (и финансового) вампира, напыщенного, избалованного Нарцисса, жестокого и жадного. Уайльд тут слаб, беззащитен, наг...он все еще любит, он готов простить...несмотря на все, что он говорит.
Но, если честно, я вовсе не уверена, что сам Маэстро захотел бы, чтоб его видели таким. Чтоб теперь все бессовестно читали в его душе так старательно спрятанную боль, прорвавшуюся наружу лишь в самую тяжелую минуту.
Безусловно, ставлю 5-ку. Не за сюжет, характеры или слог. А за Душу. Душу, которая омывает слезами свою любовь-муку, свое страдание.

Совсем другой Уайльд. Не ироничный, самовлюбленный лондонский денди, что выглядывает из-за страниц "Портрета Дориана Грея" и многочисленных пьес. Я полюбила его именно таким и «Тюремная исповедь» (такое название ей дал, кстати, друг Уайльда, а изначально было только латинское название) меня удивила и поразила. «De Produndis» - письмо несчастного влюбленного со всеми необходимыми атрибутами: с обвинениями, воспоминаниями, просьбой вернуть подарки и письма и в то же время с надеждой на новую встречу. Но среди потока воспоминаний прошлых обид Уайльд говорит об искусстве, о роли художника, о боли, любви, человеческой душе. Образ Христа не как образ символа веры, но как воплощение романтического героя. Духовное преображение через страдание. Необычайно глубокий и красивый текст.

Прочитав, схватила огромный том Ричарда Эллмана - биография Оскара Уайльда.

Прочла на одном дыхании. Но все время задавалась вопросом- как относится к этому- как к письму или как к художественному произведению. Не могла до конца определится до конца . Как произведение это конечно гениально, так писать мог только он. Не отрываясь читала несколько часов, завораживает просто.
Но если относится как к письму, у меня возникал все время вопрос-зачем? Что он хотел сказать им? Если это рана которая зрела и прорвалась через столько лет, конечно жаль человека. Но я видела, что даже в самом письме понятно, что тот к кому он обращается читать не будет, а еще лучше просто даст этому письму ход, выставит в печать. Ведь Уайлд знал это, не мог не знать. Тогда зачем? Рассказать всем как он любил и как его не поняли и какой недостойный предмет любви избрал себе ? В некоторых местах было просто непонятно- как он терпел все это, зачем, с какой целью? И концовка меня потрясла, после всего того , что узнала, автор думает о встрече с тем , кто его уничтожил, кто растоптал его любовь, кто отнял у него детей, жену и главное имя. Для меня это было неправильным каким-то. Наверно я что-то не поняла.

Впечатляющая серьезная вещь, даже несколько зловещая в некоторых переводах. Интересно, что эта баллада написана под впечатлением реальных событий, которые пришлось пережить Уайльду. Оказывается, он был осужден на 2 года каторжных работ и полтора года отбывал в этой самой тюрьме. Так что это не фантазия художника, а в некотором смысле крик стон души.

Вообще книги на подобную тюремную тему мне уже попадались. Жуткая французская тюрьма в "Поймай меня, если сможешь" и тюрьма для смертников в "Зеленой миле". Всё это страшно, и самое страшное, что на все эти ужасы преступников обрекают вроде бы хорошие люди и вроде бы справедливые законы. Я не говорю, что преступников нужно жалеть, холить и лелеять, я говорю о том, что если я человек нравственный, то как же я могу кого-то сознательно обречь на муки? Разве это будет нравственно? Палач убивает беззащитную жертву совершенно законно, с одобрения общества и даже зарплату за это получает. Исправила ли кого-нибудь тюрьма, научила ли добру? "Не судите - не судимы будете" и "От сумы и тюрьмы не зарекайся" - мудрые мысли (мог ли Уайльд предположить, что ждет его тюрьма?), но эти мудрые мысли не дают решения проблемы, что же тогда делать с преступниками, как без тюрем и казней уберечь себя от убийц и бандитов, воров и мошенников?

P.S. Я вообще заинтересовалась этим произведением и прочитала три перевода - Бальмонта, Брюсова и Воронель. Сравнить с оригиналом не могу, а по личному восприятию я бы посоветовала в юном возрасте читать в переводе Н.Воронель, так как язык у нее самый простой для восприятия. А взрослым людям, сознательно готовым почитать поэзию, я бы посоветовала два других перевода. Мне больше всего Брюсов понравился (хотя я иногда при чтении его теряла ритм размера почему-то). У Брюсова и Бальмонта больше так сказать зловещности, балладности, на мой взгляд, но у Бальмонта хуже текст воспринимался (хотя возможно, это потому, что его я самым первым читала?).

Не берите эту книгу в руки, если вы относитесь к непримиримым противникам неуставных отношений! Иначе ваша жизненная позиция поэтому вопросу рискует не то чтобы изменить... но стать более терпимой, что ли...

Очень откровенное произведение, очень искреннее и насыщенное живыми чувствами. Да, чувства эти направлены к представителю своего же пола, но разве страдания Уайльда стали от этого меньше? Думаю, наоборот. Ему выпала непростая жизнь, и, будучи безусловно талантливым человеком, испытания эти он переживал нелегко. Книга-исповедь и читателя погружает в атмосферу безысходности и в то же время надежды, правда, едва теплющейся. За свою слабость Уайльд заплатил большую цену. Чисто по-человечески я все-таки не пойму, почему он не порвал со своим любовником?Почему продолжал оплачивать его прихоти и терпеть ужасное отношение?

Книгу я советую к прочтению, но учитывайте, что это не развлекательная беллетристика, а наполненная страданиями и тяжелыми мыслями исповедь почти сломленного человека. Больше всего она будет интересна, мне кажется, поклоннику творчества Уайльда.

Очень долго эта история ждала своего часа, так как присутствовало опасение, что после прочтения я буду ненавидеть весь мир (в смысле, больше, чем обычно).

Внушительная часть послания посвящена роковой любви Оскара Уайльда - Альфреду Бози. Чуть меньшая - философии, религии, искусству, творческому пути художника и... и всё равно ему же.

У меня по-прежнему скомканные чувства по поводу того, приемлемо ли вообще такое читать и издавать (то же было и при прочтении писем Верлена и Рембо, а прочтению дневников Курта Кобейна было сказано решительное нет). Великие известные люди на это обречены. Цитируя сотюремника Уайльда, который был простым вором: «Жалко мне вас — таким, как вы, потруднее, чем нам».

Но прочитанное обратно уже не отчитаешь.

Из написанного Уайльдом можно узнать об отношениях с Альфредом и о его характере.

Отношения их мне во многом напоминали отношения Верлена и Рембо.

А сам Альфред Бози - это... Нэнси для Сида Вишеса, Йоко Оно для "Битлз", айсберг для "Титаника".

Больше всего меня "злит" даже не сам факт существования тех законов, на основе которых было принято решение посадить Оскара Уайльда в тюрьму.

И даже не сам факт того, что в тюрьму его всё-таки посадили. Хотя как можно было до такого даже додуматься? Он же просто безобидный одуван!

Больше всего меня злит (и бесит) то, что данные обстоятельства заставили его самого хоть на йоту, хоть на каплю, хоть на секундочку поверить в то, что он этого заслуживает.

От этого у меня появились две мысли.

Первая: "у меня кокая-то огрессия и зубы скрипят".
Вторая: "Дайте мені кулемет".

Я, конечно, не умею выражать свои мысли словами так, как Господин Уальд. Мне проще с помощью кисти, а если и это не получается, с головой окунуться в формулы, вспоминая с ужасом об экзаменах. И все же я изначально не могла пройти мимо этой исповеди. Ведь Оскара Уальда я полюбила в девять лет, когда сдавая в школьную библиотеку "Хижину дяди Тома" меня случайно занесло к стеллажам, куда заходили только старшеклассники, и как гром с ясного неба, когда я поняла, что впервые не туда свернула, на меня упало собрание сочинений Оскара Уальда с пометкой избранное. Библиотекарь, вспомнив, что я люблю рисовать, в порядке исключения дала мне этот золотой слиток на выходные и... В общем школу я чуть не забросила, о компьютере не вспомнила. В том издании был знаменитый "Портрет Дориана Грея", "Соловей и роза", за иллюстрацию к которой я стала стипендиатом ДШК, Сказочный принц и несколько стихотворений. Именно тогда я шагнула от Гарри Поттера и детской классики к более взрослой литературе.
О наличии же Тюремной исповеди я даже не догадывалась, как и не знала жуткую биографию Автора (писать с маленькой буквы просто не могу). И теперь меня до сих пор передергивает, что лишь благодаря регистрации на Лавлибе, существование этих пронзающих строчек дошло до моего сознания. Огромная благодарность!
В жизни не читала ничего более противоречивого, искреннего, и...чистого. Несмотря на сквозящую грязь поступков их осознание представляется чем-то белоснежным. У меня на губах вертелось словосочетание Алый снег...Снег, как прекрасное искусство, кровь, как пороки... Думал ли Господин Уальд, что ЕГО Дориан отравит ему жизнь...я в замешательстве...и ужасе.

P.S. Помните Хофмана и его рассуждения об авторах книг? Угадайте кто был бы у меня первым на очереди.

P. P. S. Хотя Уинстон Черчилль на вопрос, с кем ему хотелось бы встретиться, уже ответил за меня...

Из глубины взываю к Тебе, Господи.
Господи! услышь голос мой. Да будут уши Твои внимательны к голосу молений моих.
Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, - Господи! кто устоит?
Но у Тебя прощение, да благоговеют пред Тобою.
Надеюсь на Господа, надеется душа моя; на слово Его уповаю.
Душа моя ожидает Господа более, нежели стражи - утра, более, нежели стражи - утра.
Да уповает Израиль на Господа, ибо у Господа милость и многое у Него избавление,
и Он избавит Израиля от всех беззаконий его.

Псалтирь, «Псалом 129»

«De Profundis» («Из глубин»), она же «Тюремная исповедь» - достаточно большое по объему письмо Оскара Уайльда Альфреду Дугласу (Бози), написанное им в Редингской тюрьме. Некоторые из современных исследователей считают «Исповедь» не просто личным посланием, в котором Уайльд пытается наставить своего возлюбленного на путь истинный, но и попыткой объяснить - себе, друзьям, возможно даже, обществу в целом - причины происходящего, разобраться во всём, что происходило, происходит, и ещё только должно произойти.
Но что же такое «Исповедь» на самом деле - решать, конечно же, читателю. Ведь даже самые горькие письма Уайльда являются произведениями искусства, а искусство, как он сам писал, отражает не жизнь, а того, кто его созерцает.
Кто-то найдёт в этой книге лишь автобиографию великого литератора, кто-то - сильнейшие человеческие эмоции, подлинное горе, победить которое под силу лишь любви и искусству.

Что касается издания, то оно включает в себя не только полный текст «De Profundis», но и статью Уайльда об искусстве, два варианта перевода «Баллады Редингской» тюрьмы, этой лебединой песни, и подборку афоризмов и парадоксов.
В целом книга позволяет читателю познакомиться с различными сторонами жизни Оскара Уайльда, составить хоть отчасти полное представление не только о его творчестве и трагической судьбе, но и о его характере.

Было невыносимо больно читать это письмо. Гений Уайльда дает возможность не просто понять или прочувствовать, а прожить самому описываемые события, на какое-то время стать самим - блистательным Оскаром Уайльдом, заключенным С.3.3. Помимо множества мыслей, высказанных предыдущими рецензентами, у меня после прочтения осталась некоторая горечь. Ибо, в самом деле, горько читать о творческих планах гения, зная, что ему так и не удалось их осуществить. С одной стороны, кажется, не следовало бы публиковать это письмо - это все-таки слишком личное. А с другой... Наверное, так и должно быть. В какой-то момент жизнь гения перестает принадлежать ему. Она многому может научить, только для этого нужно иметь воображение. "Твой самый страшный порок - отсутствие воображения" - повторяет Уайльд в обращении к своему заклятому другу.