The Complete Novels of James Joyce

Бывает так, чувствуешь, что книга не твоя, но продолжаешь читать, потому как есть желание выудить из нее определенную информацию. Или же понимаешь, что давно отложила бы роман в сторону, но интересно, что же там в конце. Или такой вариант, берешься за сложного автора, знаешь, что плохо он не напишет, читаешь и ждешь, когда же и меня проймет, или хотя бы пойму, о чем речь, тоже хорошо. Примерно к третьему варианту я готовилась, берясь за Джойса, но случилось все иначе. С ним надо совпасть, и если подобное случится, то все пойдет, как по маслу, а нет - лучше не мучить себя. Первые две третьих данного романа буквально проглотила, а дальше загрустила, дальше для меня начались непроходимые дебри, через которые не получилось пробиться. В романе описано взросление и становление характера главного героя Стивена Дедала, альтер эго самого Джеймса Джойса.

Мир детства. Ребенок впервые оторван от семьи и направлен на обучение в колледж. Как складываются отношения между детьми, между учениками и наставниками, что вызывает недоумение, непонимание, отрицание, страх. Возможно ли во взрослом возрасте досконально воспроизвести свои детские мысли и чувства? Сомнительно. И все же Джойсу удалось. Поверила, потому что автор всколыхнул нечто давно забытое, выудил из закромов памяти. Удивительно, как два человека из совершенно разных миров, могут, порой, чувствовать совершенно одинаково, вплоть до мельчайших подробностей.

Мир юности. Это период познания себя, отстаивание своего Я, борьба за правду, конфликты с родителями, первая любовь, первый сексуальный опыт и постоянное самокопание. Мнение окружающих еще слишком важно, но постепенно оно приобретает все меньшее значение, формируется личность. Впрочем, кто-то так и остается условным ребенком. Отец Стивена Дедала разорился, но несмотря на это, родители дали сыну хорошее образование. Очень хорошее, сложно представить современных студентов, ведущих столь интеллектуальные беседы, как Дедал с товарищами.

Мир философии. Самая сложная часть книги. Она оказалась для меня неподъемной, а может понимание закончилось, потому что началось несовпадение? Все же "Уллис" еще подождет, не готова.

Предуведомление: эта рецензия задумывалась три с половиной года назад в виде интервью, как резонанс, разговор двух только что прочитавших «Улисса» друзей, разделённых сотнями километров, поэтому содержит несколько анахронизмов. Потом она планировалась к завершению в год столетия публикации «Улисса», но время и расстояние внесли свои беспощадные коррективы, и первоначальный замысел претерпел значительные изменения. То была славная попытка по-настоящему интерактивной рецензии с кодам по SMS и необходимостью регистрации на сайте РНБ. Но на выходе получилось нечто совсем иное. Хотя, как мы можем видеть, некоторые вещи за три с половиной года никуда с места не сдвинулись.

951033 Осень в Санкт-Петербурге за последние двадцать лет совершенно не поменялась. Туман сожрал соседний дом, мост и половину телебашни. Парк превратился в водянистую субстанцию из мокрой травы и песка. На газонах появляются загадочные грязевые круги, синие заборы шелестят на ветру. Город превращается в Зону Тарковского. Откуда-то из легковушки за домом как и в 98-м бахает Scooter, только новый, уже восемнадцатый по счёту альбом. Воссоединились хардкор-легенды 90-х МашнинБэнд и вновь как и в 99-м рубят злобную песню про бомбу. Вадим Самойлов приезжает с программой песен Агаты Кристи, будто 97-й на дворе. В общем, ничего не изменилось. И дождь. Дождь не кончится никогда. Он будет лить до тех пор, пока серая Нева не выйдет из берегов и не понесёт свои мутные воды по узким улочкам, топя редких пешеходов. Этот город уйдёт на дно. Туда, откуда он и появился. Илья, а как сейчас с погодой в Москве, столице нашей Родины?

volgov

951033: Кстати, ещё о том, что ничего не меняется: выгляни-ка во двор, ты у себя в Бутово с двенадцатого, я у себя в порту со второго. Видишь, мужик идёт? Он уже две с половиной тысячи лет здесь каждый день вот так вот проходит. Каждый божий день. Иисусе, да он неимоверно поспешает, точно сам диавол его распаляет. Это Улисс. Как раз недавно я прочитал про него один роман. Знаешь, как это бывает - людская предубеждённость зачастую лишает их наивысшего удовольствия открывать неведомое, вот так и я полагал роман про Улисса скучноватым модернистским произведением со списком кораблей, который никто не прочтёт до конца, кому это нужно - увидеть там свои имена? Нет, список кораблей в романе про Улисса конечно же есть, в кавычках, только нарочито невыносимый и издевательский. Но я о том, что уже первые страницы романа про Улисса вызывают улыбку своим грубоватым юморком, так что сразу понимаешь и принимаешь господина Автора. Или вот для меня ещё существует такое понятие как «точка входа в роман». Обычно она, эта точка входа, расположена сразу на первой странице или даже в самом первом предложении. Я так раньше выбирал к приобретению незнакомые мне книжки в магазине: читал первое и последнее предложения, если впёрло - всё, беру. А в романе про Улисса точка входа для меня случилась ни много ни мало, а аж на сто пятьдесят третьей странице, вот, послушай: «Целый особый мир. Кругом бочки с портером, красота. Но крысы и туда забираются. Упьются раздуются с собаку и плавают на поверхности. Мертвецки упившись портером. Налижутся до блевотины как черти». Эти строчки - они как пароль, как знак того, что господин Автор - свой в доску парень и ему можно довериться, как доверяется девственница гинекологу на первом осмотре. Илья, есть ли у тебя свои точки входа в роман об Улиссе, либо в другие романы, и что ты вообще об этом всём думаешь?

Дальше...

volgov:

951033: Это всё прекрасно. Но вот что я ещё придумал. Я часто сравниваю литературу с музыкой: сборники рассказов с альбомами, большие романы с симфониями. Ты скажешь, что так всё время делает 36105997 , и да, отвечу я, но я делаю это гораздо дольше. Поэтому здесь мы не можем не отметить удивительную музыкальность языка господина Автора романа про Улисса, и вот в чём она состоит: смысл в том, что и буквы и ноты - они как клопы на белой блузке. Будучи всего лишь зафиксированными на бумаге, они сами по себе не звучат и не вещают. Роман сам по себе состоит в голове господина Автора, клопы на бумаге - средство его кое-как зафиксировать, далее же роман самореализуется в голове у читателя. И если красота музыки зависит не только от гения композитора, но и от мастерства исполняющего, то почему же красота литературы тогда должна, по убеждению многих, зависеть только лишь от гения литератора? Нет, красота литературы в равной степени, так же как и музыка, зависит от опыта и мастерства ЧИТАЮЩЕГО нотный стан букв. Не господин Автор каждый раз вслух сам читает нам с доверительной интонацией роман, это МЫ САМИ его читаем. И каждый раз мы можем читать его по-новому, надо только подтянуть струны, разучить два новых заковыристых аккорда и распеться. Илья, что ты думаешь об алхимическом браке музыки и литературы? Что ты слушал во время чтения романа про Улисса и повлияла ли эта музыка на восприятие тобой романа?

volgov:

951033: Поистине, чтобы втиснуться в эту нору, надо стать кроликом. Сам господин Автор без стеснения осознавал музыкальность своего текста и бесстыдно использовал приёмчики кабацких песен и всякого такого. В принципе, господин Автор наверное впервые в двадцатом веке сотворил нечто, что позже стали называть битничеством. Он впустил на страницы серьёзной нежанровой литературы похабщину, секс и пьянство с потаскухами, ввёл в повествование мотивы черни и простонародья, которые внезапно стали превалировать в литературе двадцатого века. А снобские сказки про заламывание рук, плак-плак на подоконнике, глядя как дворник метёт улицу, и какое же платье мне надеть сегодня к вечернему коктейлю, остались позади, стали пережитком прошлого. Серьёзная литература перестала быть частной утехой элитарного клуба литературных знатоков. Здесь я хочу привести антиханжескую цитату Ярослава Гашека: «Люди, которых коробит от сильных выражений, просто трусы, и такие слабые люди наносят наибольший вред культуре и общественной морали. Они хотели бы превратить весь народ в сентиментальных людишек, онанистов псевдокультуры. Правильно было когда-то сказано, что человек, получивший здоровое воспитание, может читать все. Осуждать то, что естественно, могут лишь люди духовно бесстыдные, изощренные похабники, которые, придерживаясь гнусной лжеморали, не смотрят на содержание, а с гневом набрасываются на отдельные слова». Словом, всем доморощенным моралистам хочу сказать одно: поцелуй мою благородную ирландскую жопу, ПМБИЖ. Илья, что ты думаешь о похабщине и потрахушках в литературе?

951033: Да, как говорится, и самовар у вас электрический, и сами вы довольно неискренни. У нас на дворе вот уже скоро как сто лет минет со дня публикации романа про Улисса. А совсем скоро грядёт вековой юбилей Великой Октябрьской социалистической революции. Думаю, как и век назад, у нас произойдёт некая смена исторических парадигм, пласты уже потихоньку подвигаются. Я, например, наконец приобрёл новый компьютер, старому уже восемь лет, пора ему в утиль. Или вот, смотри, что у нас сейчас происходит в музыке: самые примитивные, казалось бы, жанры потихоньку выбираются из клоаки в топы, обретают вес и голос. И если среднестатистическая лирика попсовой песни сейчас выглядит как «ЧО ЧО ЧО? ЧО ЧО ЧО!», а многострадальный наш рок всё больше скатывается в «ЧО ННА? ЧО ННА!», то смотри, какие небывалые качественные изменения произошли с русским рэпом за последние лет буквально десять, смотри, какая сила слов и убеждения:

Кто-то самый прошаренный скачал из интернета
По-быстрому скинул на флешку телефона
К вечеру у половины людей с района
Уже стоит на рингтонах, с утра уже на болванках
В подозрительных девятках и иномарках
И даже без сетки эти треки попадут к вам
По холодным туннелям и трамвайным путям
Я на седьмом этаже. Это как шестой, но на один повыше
Иногда залезаю на крышу
И мне не важно откуда дует ветер
Лишь бы он не сдувал всякие мои там плюшки и шишки

Или вот ещё:

Совершенству нет предела, значит ты беспредельщица
И если этот год с тобой, то в нём всего два месяца
Я не лечусь, открыт, словно при мне дворецкий
Между нами всё неуловимо, фокус на леске
Глаза на мокром месте, Сейшелы
И нас молотит, словно кофе, сей жернов
Любовь не выспалась, варит себе покрепче с пеной
Решая это уравнение с двумя неверными
Семь оттенков серого, книголюбы
Наши страницы слишком тонкие для этих букв
Мы не набили шишек, зато набили руку
В пути от станции Москва до станции Разлука

- это просто какой-то небывалый смыслово-качественный рывок. Уверен, через пяток лет русскую литературу тоже ждёт небывалая смена парадигмы и мы получим свой новый роман про Улисса, который будет аукаться нам все ближайшие сто лет. Илья, как ты относишься к революции? К любой, социалистической, музыкальной ли.

volgov:

Надежда на то, что книгу я осилю долго теплилась в моем сердце. Бывали моменты, когда меня забирало и я получала удовольствие от чтения. Но вдруг что-то случалось и у меня отбивало желание продолжать. Как же долго я мучилась...
Сначала я пробовала слушать аудиокнигу. Начинала раза 3...прослушивала несколько часов и понимала, что я совсем не воспринимаю то, что слушаю. Ну вот совсем мимо ушей. Подумалось, что книга сложно воспринимается на слух. Решила, что буду читать. В бумажной версии меня бесило бесконечное перелистывание на комментарии. Переключилась на электронную версию. Дело пошло чуть быстрее. До поры, до времени.
Чем-то стало напоминать мне мучения с "Замком" Кафки, которого я начинала раза 4 и в конечном итоге добила-таки с большим, кстати, удовольствием. Но там, знаете, объем немножечко по-меньше...
Могу сказать, что все-таки мне кое что понравилось. Конкретно - описание мыслей. Т.е. именно так, как обычно люди и думают. Как чукча - что вижу, то и пою. Вот он идет по улице и в голове у него куча разных мыслей - про любовную записку, про смерть, про вон ту женщину в магазине... Я такого ни у кого не видела. Это, действительно, здорово написано. Пожалуй, на этом удовольствие заканчивается.
Ни сколько не спорю с тем, что, возможно, у меня мозгов маловато для таких произведений. Возможно, когда-то появится желание все-таки добить книгу. Только читать нужно медленно, никуда не спеша. Тем более, что тут поджимали сроки по играм и приходится по книге отчитываться.

Аннотация

Перед вами наиболее значимая работа Роя Ройса, в которой эпизоды из приключений Колобка запараллелены с чередой событий, происходящих в городе Дурингтоне с продавцом страховых полисов Парсифалем Хрумом, в течение одного часа, между девятью и десятью часами утра 15 марта 1950 года. Автор использовал разные стили подачи текста, в том числе свою любимую технику – поток бреда.

Отзывы на обороте книги

Дэвид Брэхно
колумнист «Нью-Йорк Лайер»
«Это нечто совершенно гениальное»

Стив Бала-Больё
публицист «Бриттен’с Гарбедж»
«Уникальное явление в мировой литературе»

Колобокия

Парсифаль(1) Хрум(2) проснулся в хорошем настроении. Принял душ и решил позавтракать. Открыл холодильник, а там только немного масла (3). Парсифаль, недолго думая, намазал масло на кусок хлеба и посыпал сверху сахаром с горкой. Заварил чай и, пока жевал бутерброд с сахаром, с умилением посмотрел на портрет родителей в рамке, стоявший на полке тут же. На портрете - родители в своем деревенском доме, мама со скалкой (4), перед ней горка муки. Отец стоит рядом и приобнял маму.

После завтрака Хрум надел свои любимые синие (5) брюки и вышел из дома в прекрасном настроении. Прошел по Зеленой улице и свернул на Красную. Зашел в магазин на углу Красной и Зеленой.

- Ciao signore Ushastis(6). Dammi un pacchetto di sigarette. (7), - сказал Хрум.

- Хрум, опять вы. Вы должны мне триста тугриков – не дам сигарет, - отвечает продавец в магазине.

• Оформите у меня полис (8). У вас же магазин не застрахован. На углу постоянно трутся наркоманы с травкой – того и гляди, подожгут. А я получу премию и покрою все долги.
• Нет.
• Ну хотя бы пяток сигарет мне дайте в долг?
• Хорошо.
• Спасибо, увидимся!
• Обманул дурака, на четыре кулака! – радостно запел (9) про себя Хрум, выйдя из магазина и закурив.

  …

  Хрум проходит под каменным мостом имени короля Эдуарда двадцать-шестого противного и заходит в продуктовый магазин на углу Синей и Фиолетовой улиц, его встречает одетый в серое (10) господин.

  Hallo Gray, kannst du mir ein paar

  (11), eine

  (12) und eine Flasche

  (13) leihen? Ach ja, und das Brötchen? (14)

  - Buen tiempo hoy, le dice el señor Grey (15)

  Господин Серый (поет баритоном)

  - О, Хрум презренный,

Хрум (лирический тен

• О, боже, продуктовой лавки властелин,

- Это в последний раз, Хрум, - говорит хозяин продуктового магазина мистер Грей.
…

Бурум-бурум-бурум-бум бум. Как ловко обманул я дурака Грея. Бубубу-жужужу, я мороженку лижу. Лалала, татата, не видать тебе деньжат!
…

- Olá senhor La'Poccoso! (16) (17)

Дай мне мыла (18) вот этого 42% (19). Он посмотрел на меня в ответ. Ты мне должен пятьсот уже. Когда вернешь то. Да верну не переживай. Ты когда на жену оформишь полис, она же у тебя болеет все время получишь хорошие деньги если умрет. Мыла то дашь мне этого. Получает мыло, выходит из магазина, заходит в парк. На лавочке сидела девушка, о как, оставила на лавке блокнот какой-то.

А почему они используют темную материю для закрытия дыр в своих физических теориях. Ведь это самое простое, изобретать костыли? Надо же на работу черт могу ведь и не успеть.
…

Хрум доходит до дверей конторы. Доброе утро, девушки – говорит он

• Хрум, зайдите в переговорную – говорит мистер Хитрорыж (21), начальник Хрума, смотря на часы.

Для меня Джойс это эталон. Я люблю заочно все его книги, поэтому чего-то объективного про "Портрет художника в юности" вы от меня не услышите. Только бесконечные ахи и вздохи, бесконечные признания в любви  и тд.
Итак,  про Портрет.
Это предыстория к "Улисс", а точнее история одного из главных героев Стивена Дедала и капелька автобиографии самого Джойса.

Шикарный роман взросление. История мальчика-юноши  каждой строчкой растекается у меня в душе.
Тут чувствуется отношение Джойса ко многим вещам, его взгляды на мир, на жизнь, на религию, любовь, похоть, грех.
Откровенно. Честно. Интимно.

Я почти незнакома с этим автором, и вот решила немного потренировать свой английский. Вообще этот рассказ очень грустный, с каким-то металлическим привкусом. Здесь мы видим переживания девушки, которая хочет лучшей жизни и хочет жить счастливо.

Тиран отец, неблагополучная семья, уехали все братья, оставшись одна, и в тоже время совсем без денег, она принимает решение покинуть дом, в котором жила всю жизнь. Но это слишком большой подвиг для нее. Я наслышана об этом писателе, и мне понравился его слог и как он просто пишет, без сложных слов. И из 1863 слова на английском для меня было незнакомо только 69 слов. Поэтому рассказ остался понятным и даже оставил какое-то впечатление.

Я особенно пока не очень прямо таки опытная в чтении на английском, но хочу развить свой уровень до высокого уровня. Надеюсь прочитать как можно больше произведений на английском языке.

Джеймс Джойс создал образ девушки, которой сопутствуют несчастья, которая влюблена и хочет любви. Но почему то в конце рассказа, она как будто понимает что это путь в никуда, молиться и вообще страдает, что сделала неправильный выбор.

Рассказ оканчивается недосказанностью. Я так и не поняла, что же стало с этой несчастной девушкой, потому что она как легкая дымка испарилась в конце рассказа. Но мне нравится, что Джемс Джойс хорошо показывает всю трудность человеческой жизни, и то от чего может страдать любой человек. Я скажу, что это очень меланхоличный рассказ.

Уже предчувствую, что будет простыня, поэтому сожму мысль до одного предложения: читайте лучше «Бесконечную шутку». Она так же позиционируется издательствами как сложная интеллектуальная литература – если для вас это важно, – содержит разные стили повествования, аллюзии, факты из биографии автора, но при этом у Уоллеса при высоком IQ ЧСВ не достигает стратосферы, как у Джойса, что положительно сказывается на тексте.

Как известно, «Улисс» состоит из 18 эпизодов и сюжетно представляет собой один день из жизни Леопольда Блума, живущего в Дублине: уходя утром из дома, он прощается с женой, уверенный, что сегодня она переспит с другим. С этими мыслями он работает, посещает похороны знакомого, бродит по городу, размышляет о собственных интрижках, сидит в пабе – и возвращается домой.

Слышала мнение, что главы с первой по третью самые муторные, поэтому лучше начинать сразу с четвёртой. Но мне они понравились больше всего – и четвёртый эпизод, в котором Джойс вводит Блума. Да, они содержат много исторических отсылок, поднимающих тему англо-ирландского противостояния, которая проходит через весь роман. Я же это отнесла на время написания книги, когда подобные вопросы носили острый характер – актуалочка начала XX века. Компенсировалась она восхитительными бытовыми зарисовками: сцена, в которой Блум жарил и ел почку, кажется, навеки врезалась мне в память. Но чем дальше в лес, тем больше автор забивал на героев, уходил в эксперименты с текстом и изо всех сил пыжился показать свои энциклопедические знания – и это не только мои ощущения. Из предисловия переводчика:

По задумке автора, каждый из 18 эпизодов соотносится с определённым эпизодом «Одиссеи» и – дополнительно – с органом человеческого тела, наукой/искусством, символом и цветом. К слову, эти «соответствия» вывели не литературоведы после публикации романа, а привёл сам Джойс. И многое тут притянуто за уши. Опять же: признают это и учёные мужи, что, однако, не мешает им восхищаться задумкой:

Вот только мне даже подобная парадигма кажется сильно условной: под неё можно подвести кучу других книг, авторы которых, правда, не пытаются ссылаться на Гомера или Шекспира – наверное, потому что стремятся рассказать историю, а не стать бессмертными.

Ой, ещё тут типа универсальность всего на свете: Дублин – образ всего мира, Блум – всех мужчин, Молли – всех женщин. Надо ли говорить, как я с этим не согласна? К слову, не только я: когда Джойсу возражали, что всё-таки не «каждая готова с любым», он «снисходительно посмеивался».

Кроме того, многие, наверное, слышали, что читать «Улисса» лучше после «Дублинцев» и «Портрета художника в юности» – а всё потому, что это одна вселенная, то бишь жизнь самого автора. Так, из «Дублинцев» в «главный модернистский роман XX века» перекочевали эпизодические персонажи (все списаны с знакомых, друзей, родственников, недругов), а «Портрет…» представляет собой прошлое Стивена Дедала – самого Джойса – за два года до событий «Улисса». В общем, тут куча событий из его жизни, куча людей из его жизни, куча его собственных комплексов и страхов (те же навязчивые идеи измены и предательства) – что в целом не плохо, но у хороших писателей – конечно, только в моём понимании – это является лишь фундаментом, на котором они строят истории, создают собственных героев, а не становится самой сутью произведения.

Из комментариев:

Представляете, в ПОСЛЕДНЕЙ главе описана ДАЖЕ внешность – посмотрите-ка, как гениально создан образ героя, а!

Джеймс Джойс всю жизнь писал автобиографию, не только отдавая дань друзьям и нелицеприятно вырисовывая недругов, но и создавая собственный портрет интеллектуала, стремящегося прослыть гениальным – отсюда все эти избыточные отсылочки и чрезмерное заигрывание с формой.

Роман содержит много аллюзий – исторических, культурных, философских, литературных, – которые по большей части никак не соотносятся с сюжетом или арками персонажей. То есть не органично встроены в текст – как в «Бесконечной шутке», – а являются частью пустопорожнего бла-бла-бла. Все они, кстати, есть в комментариях, составленных переводчиком на основе разных зарубежных источников – так же, как и пояснения гомерова плана, дополнительного, тематического или реального. Но смысла в этом, кроме стремления Джойса, чтобы его роман «разгадывали», лично я не вижу.

Отсылки там такого плана: «знаменитый итальянский тенор», «эпизодический персонаж рассказов», «строка из вышеназванного дуэта Моцарта», «французский журналист», «одно из символических названий евхаристии», «вариация строчки из детского стишка», «вторая из заключительных молитв в конце мессы, читаемых не по-латыни», «аллюзия на слова Одиссея Эльпенору», «парафразы строк из «Потерянного рая»», «из сонета 126» и т.п.

Например, сюжетно эпизод 17 выглядит так: Стивен выпил у Блума чашку какао, справил нужду в саду и ушёл. И занимает он почти 80 страниц. По форме представляет собой вопрос-ответ: «Что в воде восхищало Блума, водолюба, водочерпия, водоноса, когда он возвращался к плите?», «Кто пил быстрее?», «Какие анаграммы составлял он в молодости из своего имени?», «Каковы были слуховые впечатления Стивена?» – и это было бы прикольно, если бы не было так долго.

А в одном из эпизодов Джойс использовал мотивы и обороты древнеанглийской поэмы «Странник», относящейся к X веку. Занимает этот кусок около двадцати (!) страниц. Взгляните на отрывочек – и попробуйте угадать, упустит ли читатель что-то важное из сюжета, если просто пролистает этот «эксперимент»:

Это я так постепенно подвожу к главному – экспериментам с формой, которая, к сожалению, очень быстро стала преобладать над сюжетом. Помимо вышеупомянутого вопроса-ответа на 80 страниц, есть поток сознания, который используется автором на протяжении всего романа, стиль кратких репортажей, музыкальная форма (58 бессвязных обрывков, которые должны имитировать увертюру), комический стиль (доводит гиперболу до абсурда; есть список из 86 святых, 90 «героев и героинь» Ирландии, 19 адмиральских титулов; и этим приёмом Джойс злоупотребляет не только в эпизоде 12), путаная речь (которая, по автору, определяется утомлённостью героев), пьеса (подробное описание одежды каждого героя, чуть ли не до трусов – будто в ромфант попала, честное слово). Возможно, самый «выдающийся» эпизод тот, в котором Джойс имитирует стили разных писателей, – нахрена? Потому что ещё в школе писал сочинения, пародируя стили авторов, и всех это восхищало?

Нет, идея на самом деле классная, но исполнение, на мой взгляд, очень посредственное: никакой увертюры я не почувствовала, поток сознания намного лучше получался, например, у пишущей примерно в эти же годы Вирджинии Вульф, в чьи тексты будто проваливаешься – и далее по списку. Мне кажется, все эти эксперименты с текстом выглядели бы уместнее, если бы были встроены в сюжет (передавали важные для истории события или дополняли образы персонажей) и если бы автор знал меру. Но нет, ему ещё ставится в заслугу, что не боялся вызвать у читателя этим пустословием раздражение.

По-моему, единственное достижение Джойса в том, что он дал понять другим писателям, что правила можно нарушать. И значительное достижение – признаю. Но стоит ли ради этого читать «Улисса» обычному человеку, не занимающемуся профессионально литературой? Ну если только ради любопытства.