Записки из подполья

Ах, Достоевский... Опять эти надрывные исповеди мелких бесов, мечущихся в поисках хоть какого-то оправдания своей ничтожности. "Кроткая"... Название, вызывающее оскорбительную иронию уже на первых страницах. Впрочем, чего еще ожидать от автора, чьи персонажи словно соревнуются в степени своей болезненной саморефлексии и неумении выстраивать элементарные человеческие отношения?

Итак, перед нами поток сознания господина сорока одного года от роду, отставного штабс-капитана, ныне промышляющего весьма сомнительным занятием – ростовщичеством. Его шестнадцатилетняя супруга выбросилась из окна, и вот он, в мучительных потугах осмыслить случившееся, изливает на читателя сумбурную и противоречивую историю их недолгой совместной жизни. Автор, предусмотрительно назвавший свое творение "фантастическим", пытается оправдать эту рваную манеру повествования записью некоего стенографа. Прием, прямо скажем, не блещущий оригинальностью – достаточно вспомнить хотя бы Гюго с его "Последним днем приговоренного к смерти". Впрочем, Достоевский и не претендует на новаторство формы, довольствуясь привычным копанием в грязном белье человеческой души.

Что же мы видим в этом исповедальном монологе? Мужчина, чья гордыня была изрядно потрепана жизнью – отставка из полка, бедность, унижения – находит себе юную, бесправную жену. Движет ли им жалость? Сомнения терзают не только читателя, но, кажется, и самого рассказчика. Скорее, это болезненное желание утвердиться, доказать себе и миру свою значимость, пусть и таким отвратительным способом. Он видит себя благодетелем, вытаскивающим "кроткую" из нищеты, но в каждом его слове сквозит высокомерие и презрение к ее прошлому. Его "благородство" отдает дешевым фарсом, а попытки казаться загадочным и глубоким вызывают лишь брезгливость.

Жена... Она и в самом деле кротка, поначалу. Забитая нуждой, она принимает его предложение как избавление от еще худшей участи. Но постепенно в ней зреет протест против этого молчаливого деспотизма, против его мелочной скупости и болезненной подозрительности. Ее бунт жалок и неуклюж – нелепые попытки установить свои правила в закладной лавке, невинное кокетство с офицером. Она словно птица, бьющаяся в клетке, – слабая и беззащитная перед его эгоизмом.

Достоевский, как всегда, мастерски препарирует психологию своих персонажей, но в данном случае эта вивисекция отдает каким-то болезненным самолюбованием автора. Он словно наслаждается, погружая читателя в эту затхлую атмосферу унижения и безысходности. Постоянные противоречия в монологе рассказчика, его попытки оправдать себя, сменяющиеся приступами раскаяния (весьма, впрочем, недолгими), создают ощущение какой-то мутной недостоверности. Веришь не в глубину его страданий, а в его патологическую потребность в самооправдании.

Финальная сцена "пробуждения" героя, его внезапный приступ нежности и раскаяния выглядят совершенно неубедительно. Слишком поздно, господин. Ваша "кроткая" предпочла молчание вечности вашему лицемерному "раю". И в этом ее выборе – единственная, пожалуй, светлая нота во всей этой мрачной истории.

Оставляет ли повесть после себя какое-то глубокое размышление? Пожалуй, лишь одно: насколько же мерзким и разрушительным может быть человеческий эгоизм, облеченный в тогу благородства и оскорбленной гордости. Впрочем, это наблюдение едва ли является откровением для читателя, знакомого с творчеством Достоевского. Очередное погружение в бездны человеческой души? Скорее, демонстрация болезненной возни на ее дне.

Сколько людей на нашей планете готовы быть откровенны сами с собой? Хватит ли у вас духу заглянуть в свое нутро?
В первую очередь именно эти вопросы задает читателям и самому себе Ф.М. Достоевский.
Главный герой чиновник в отставке. Ему 40 лет. Он ведёт замкнутый образ жизни и практически не выходит из своей маленькой грязной комнаты, которую он называет «Подполье»
В первой части повести главный герой анализирует , рефлексирует, философствует на темы смысла жизни, страдания, жестокости людей.
«Страдание - да ведь это единственная причина сознания»
Люди никогда не будут жить по формуле дважды два равно четыре. Невозможно всех заставить следовать одной модели поведения.
Часто мы сознательно совершаем страшные, абсурдные, жестокие поступки.
У тебя вроде все благополучно живи да радуйся, но нет! Обязательно надо хоть раз в жизни выйти за рамки, потому что так требует наше нутро.

Вторая часть повести содержит реальные факты  юнешества «подпольщика». Он ненавидел учебу, практически ни с кем не общался, при этом хотел быть в центре внимания, хотел власти над людьми.
По ночам он вел развратный образ жизни.
Напросился на обед к  Зенкову, оскорблял там всех, хотел дуэли, хотел дать пощечину погнался за ними в дом терпимости но не застал их
Там встречает Лизу и начинает издеваться над ней психологически бьет по ее самым болевым точкам
«Моли Бога, чтобы твоя жизнь закончилась как можно раньше иначе с такой жизнью через 7 лет  закончишь в подвалах и никто про тебя не вспомнит »
Рассказывая Лизе всю ее страшную дальнейшую судьбу  он хочет вывести на эмоции и насладится ее слезами. Деспотизм в высшей степени.  Это невозможно читать без содрогания...
Так жаль эту девочку не по своей воле попала в дом терпимости, за долги, но надеется выплатить долг и жить нормальной жизнью, но подпольщик разрушает все ее иллюзии и доводит до отчаяния, до слез... , а потом снова дает надежду оставляя своей адрес, но когда она к нему приходит он снова начинает издеваться дело доходит уже  до физического насилия он дает ей 5 рублей и прогоняет
При этом он осознает, что он подонок, но получает от этого наслаждение....

Достоевский мастерски выворачивает душу наизнанку.
Мастер психологии и основоположник экзистенциализма
В повести много биографических моментов из жизни самого Достоевского. Это легко заменить, если знать биографию писателя.
Советую к прочтению.

Мои впечатления. Вступление, в котором лирический герой рассуждал на различные темы, показалось очень тяжелым и неинтересным. Я путалась в его выводах, постоянно возвращалась и пыталась понять этот «поток сознания». Уж было решила, что данное произведение оставит меня совершенно равнодушной. Но своеобразная последующая исповедь полностью изменила впечатление от произведения. Читать было интересно. Разглядывать душу лирического героя, щедро распахнувшего ее, увлекательно. Здоров ли главный герой? Нет, безусловно, нет. Перед мной возник образ глубоко невротичной личности, обреченной на вечные скитания в своем уме. Но страшнее другое. Каждый человек – немного человек из подполья. Странно было увидеть отдельные свои мысли в гиперболизированной форме. Странно и страшно.
Анализ и критика. Исповедь бывшего петербургского чиновника и одновременно философская повесть о человеческой сущности, природе наших желаний и «хотений», о соотношении разума и воли. В первой части герой, «подпольный человек», лишённый имени и фамилии, спорит с воображаемыми и реальными оппонентами, размышляет о глубинных причинах людских поступков, о прогрессе и цивилизации. Во второй части теория сменяется практикой: герой рассказывает о скандальном дружеском обеде и своей поездке в бордель, где он знакомится с проституткой Лизой. Идеологическое ядро «Записок из подполья» — спор героя с самыми известными научными теориями середины XIX века (от Мальтуса до Дарвина и Сеченова) и проступающая за ним сокровенная идея самого Достоевского о необходимости христианской веры и самоотречения, единственных гарантий мирного человеческого общежития.
Подполье и «подпольность» у Достоевского — это прежде всего пространственный образ изоляции, отрезанности героя от мира людей, от «почвы», а уж во вторую очередь — метафора подсознания человека, символ того самого хотенья, на приоритете которого так настаивает герой.
Проститутка Лиза в повести Достоевского — носительница идеи сострадания и милосердия. Она искренне тянется к герою, почувствовав, что он несчастен, и приходит к нему домой по собственному желанию. Двое страдающих интуитивно стремятся соединиться, однако «подпольный человек» совершенно нерационально, утверждая свои хотение и самость, оскорбляет Лизу, после близости сунув ей в руку деньги. Опомнившись, он бросается за убежавшей Лизой, но так и не находит её и навсегда остаётся одиноким. Сам герой объясняет свою неспособность любить страстью «тиранствовать». Тирания и подчинение — вот как он понимает любовь. Не случайно во второй части «Записок» параллельно с Лизой герой играет в раба и господина со своим невозмутимым слугой Аполлоном, от которого на самом деле всецело зависит. Отношения с другими людьми — офицером на Невском, Зверковым — герой всё время пытается строить по модели господства-подчинения. Иначе он просто не мыслит связи между людьми. В повести есть только один персонаж, разрывающий эту порочную цепочку рабства и деспотизма, — это Лиза. Она искренне сострадает герою, что шокирует его и заставляет мстить ей за нарушенную логику рабства. Эта месть, продиктованная рабским сознанием «подпольного человека», позволяет увидеть в его характере черты ресентимента — знаменитого понятия, предложенного Фридрихом Ницще для обозначения сложного комплекса чувств, когда человек создаёт себе образ врага, чтобы приписать ему вину за все свои неудачи.