Нетерпение сердца. Новеллы

"Собиратели- счастливейшие из людей."
Какой удивительный тонкий психолог Цвейг. Он исследует природу страсти, разной страсти- к человеку, к играм, к коллекционированию. Да, собирательство чего - либо, настоящее искреннее- это настоящая страсть. А коллекция- предмет необычайной радости коллекционера.
Что бы ни было этим предметом коллекции, это увлекает, забирает в себя без остатка.
Это история и о слепоте. О слепоте физической и духовной. Душевная слепота излечится именно от соприкосновения с физической, от соприкосновения с истинной преданной страстью своей жизни.
Написана новелла, как всегда у Цвейга, тонко, психологично, мудро, гениально. Благоговение испытывает не только герой, но и читатель.

Обожаю новеллы Цвейга, но эту всегда обходила стороной. Как-то не верила, что на тему шахмат можно написать нечто интересное.
У меня у самой с шахматами не сложилось. С дошкольного возраста меня приучали (вот по-другому и не скажешь!) к этой игре, но полюбить её я так и смогла. Ходы знаю, но играть не умею. Вот скучно и всё. Не моё!
А вот Цвейг сумел написать про шахматы, а вернее про людей, которые одержимы шахматами так, что невозможно не поверить в исключительность этой игры.
Какие разные герои: чемпион мира Мирко Чентович и доктор Б.! Разные судьбы, разное восприятие мира и страсть к шахматам тоже разная!
Гениально! Короткая новелла, но так много струн затронула!

Ох, Цвейг, опасаюсь тебя, как и Набокова. Опять ты лезешь под кожу, опять смешиваешь душу с телом, опять заставляешь то парить в облаках, то опускаться на самое дно человеческой природы. Здесь, конечно, сплошное дно и никаких облаков.

Мораль рассказа такова, а вернее здесь их две. Первая - "Не возвращайтесь к былым возлюбленным, былых возлюбленных на свете нет..." Ну или можно по-другому - в одну реку дважды не войдёшь. Любая подойдёт. Коль бесило тебя что-то в твоём спутнике жизни, то ни время, ни его старания этого не поправят. Проявится всё пренепременно, ибо люди не меняются. Так что, "...что не сложилось вместе - не сложишь" и не надо.

Вторая - нет психически здоровых людей, есть просто не обследованные, особенно у Цвейга. У него все герои - тихо или буйно помешанные. Идут, бредут, заходят, куда не хотят, делают то, о чём жалеют потом, и никто из них не знает меры - отдаются своим страстям полностью и без остатка.

Что ж, это его почерк. Слог прекрасен, проникновение глубокое и немного безумства. А в этой новелле к тому же много жуткого и удушливого, как в прокуренном помещении.

Ах, какое наслаждение читать классику с её сочным, метафоричным языком, мастерски отточенным стилем, с яркими переживаниями, умело выписанными образами! Почему-то юношеские впечатления от Цвейга смутны и неярки. Каюсь! Талант! Читать Цвейга и остаться равнодушным было просто невозможно.
Это было похоже на читательскую чесотку, всё зудело внутри меня. Интересовал не столько сюжет (если подумать, то он даже в чём-то предсказуем), сколько внутреннее состояние героев. Ох уж эти мне интеллигентские метания Антона, в реальности сильно попахивающие элементарной трусостью. Меня трясло так же, как трясло самого ГГ. Я и понимала его, и не понимала одновременно. Странно, но жалости я к нему не испытывала. А бедного юношу впору пожалеть - загнал себя в состояние безысходности. Правда, в его попытки разрубить весь узел и уйти мне совсем не верилось. Каждый раз, когда он снова и снова загонял себя в тупик, он не искал выхода-действия, он прятался в угол в надежде на чужую доброту и помощь. Вот он весь такой хороший, ему стыдно за невольное оскорбление, он готов искупить свою вину вниманием и жалостью, ах, он не может составить счастье девочки-калеки, потому что он честен, и не хочет, что бы думали, что он женится из-за денег, и вообще австрийскому офицеру не пристало родниться с евреями, ах, что скажут в полку, но девочку нельзя обидеть, лучше наврать, потом авось как-нибудь. Р-р-р-р! Укусила бы!
Эдит очень сильно напоминает мне бездомную грязную дворняжку, дрожащую от холода под дождём. Все проходят мимо, жалеют, сюсюкают, кто-то отыщет в кармане завалявшуюся корку, но взять домой эту безродную симпатягу, отмыть, отогреть и накормить ни у кого желания нет. Масса причин, чтобы пройти мимо. Самая безболезненная – равнодушие. Как ни странно. Пройди мимо, тебе же всё равно. Но вот ты погладил собачонку, и она с надеждой в глазах идёт за тобой, ожидая не просто ласки, а тепла сердца. А она тебе уже и мешает, и грязная какая-то, и ты вообще, оказывается, собак не любишь. И ты гонишь её от себя, ища разные оправдания.
Очень больно было за девочку. Хотя она сама не подарок, и будь она здорова и невредима точно так же крутила бы папочкой и слугами. Но в этой ситуации такое безысходное отчаяние, такая отравленная надежда!
Я никогда до Цвейга не думала о сострадании с этой стороны. Вернее так, я думала о сострадании только с точки зрения его необходимости. Но что сделал Цвейг с моими мыслями!

Прежде чем поиграть на струнах чужого сердца, крепко задумайтесь - а не боитесь ли  вы угодить в собственную ловушку расставленных сетей?

Нет, это не то, что вы подумали! Никто никого не соблазнял, не любя... Но обманывал - это точно! Здесь всё гораздо сложнее и изощрённее.

Ах, девичье сердце! Ой, какое же ты наивное и предсказуемое, жаждущее любви и грёз, обмана и заблуждения... Что бы над тобой не потешиться?! Так мило поймать глупую пташку в ладошку и понаблюдать, как она трепыхается...

А лучше, вообще, из-за кустов смотреть, как она машет крылышками, попав в капкан, который расставил ей старый искушенный греховодник, скучающий на закате своей жизни.

Только помни, плут, что -

Ну что, запутала я  вас совсем? Рассказ совсем короткий, в котором Цвейг, как всегда, окунает читателя в прекрасный чарующий слог и пиоткрывает самые сокровенные тайны души как грешной, так и святой...

Не выдают в рай больше виз...

Маршруты только в ад...

И разум в темноте завис,

Где только шах и мат...

Тут тыл напоминает фланг

И штык щекочет грудь...

Очаровательный цугцванг

Определяет путь

В среде потомственных убийц

С прогулкой между плах...

Где стоны стайкой пёстрых птиц,

Летят сквозь мат и шах...

Отметины безумных лет

Украсят хрупкий мозг...

И многоклеточный секрет

Ударом сотней розг,

Расставит точки там, где два

И где четыре с "е"...

Где закатила рукава

Судьбина - сомелье

И льет в бокалы жгучий яд

Сомнений, боли, грёз...

Где шах почти похож на мат

И массовый психоз...

Это мое первое знакомство с творчеством Стефана Цвейга и оно оказалось удачным... Начать знакомство с маленького рассказа - это не боязнь больших форм, это не отсутствие свободного времени, это не прихоть... Это осознанное, инстинктивное влечение, основанное на просмотре фильма, экранизации этого рассказа...

Мои эмоции кинематографического разлива тут -

https://www.livelib.ru/group/435/post/92539-sila-i-uverennost-v-lichnoj-pravote-bremya-ispytanij-gorya-i-poter 

Это был до такой степени реалистичное погружение в эпоху безумия, в состояние сумасшествия, что мне захотелось вкусить снова этот плод, но уже в виде слов... Чтение не менее сильный наркотик для такого культурологического маньяка, каковым я являюсь уже очень давно и собираюсь сидеть на этой системе до самой смерти...)

Великолепный, вкусный стиль написания рассказа с первых фраз позволил мне, восторженно кряхтя, вскрикнуть в плохо побелённый потолок: "Вот что значит гений!!! Вот что значит классика!!! Так сейчас уже не пишут!!!"... И мне эхом, где-то там, в разных уголках вселенной, отозвались такие же библиофилы, разделяющие этот кайф...)

Стефан Цвейг - одна из величин мировой литературы... Теперь и я могу это подтвердить скромной рецензией на великое произведение...

Психология персонажей пронзает и заставляет сопереживать всем их ошибкам и победам... Кстати, фильм очень дополнил сюжет рассказа и довёл его до высшей точки драматизма... Шахматная составляющая не будет помехой для читателей, даже не особо понимающих эту игру, а наоборот дополнит ненавязчивой информацией для общего развития...

Время чтения - полчаса... Время послевкусия - вся жизнь...

5 из 5 - читайте и смотрите... Или наоборот... Удовольствие будет двойным...

Нет уж, ее должны лечить, при чем голову! Го - ло - ву! Эдит Кекешфальве необходимо было лечить голову, давно, поливать водой во время истерик, раз ни у кого не поднималась рука на классическую пощечину, и не давать садиться себе на голову. Собственно, такие истерично-демонстративные девочки должны лечиться в специализированных клиниках, и я имею в виду именно психиатрические, а уж потом ноги. Тем более две пробы суицида.
Но нет, барышню избаловали и вырастили тирана. Сегодня хочу лейтенанта, завтра - слона, послезавтра халву и пряники. Когда человек чувствует себя единственным пупом Земли, перед которым преклоняются и падают ниц, у него у самого нет ни жалости, ни сострадания, ни любви, - только потребность "дайте мне это, подайте мне то". Эдит, не жалеющая ни отца, ни сестру, не вызывает у меня никаких хороших чувств. Не выношу людей, которые манипулируют другими посредством своих болезней и играют на твоей жалости. Слишком много с этим сталкивалась. На месте офицера Гофмюллера я бы сразу после ее выходок и первых хочу-не хочу послала девочку в заветное место из трех букв, и нечего сопли жевать - все равно от потакания ничего хорошего не вышло.

Замечательна новелла, которая тронула меня до мурашек.
История о том, как невинная забава, желание скрасить скуку долгого морского путешествия игрой в шахматы, тем более что на борту оказался шахматный чемпион, одного из пассажиров ставит на грань безумия.
История двух шахматистов: по воле природных способностей, и по воле случая приводит к жёсткому противостоянию, в котором победа или поражение зависят не от игры, а ОО того, как один человек сумеет сломить волю и сопротивление другого.
И трагичная история Б., пережившего страшные дни в гестапо, допросы, описаны так живо и прочувствованно, что будто осознаёшь чужую боль как свою. И побег в игру, как способ сберечь свой разум в невыносимых условиях, оказывается побегом без возврата, способным уже и в новой свободной жизни увести в иное безумие. Будто предупреждение что побег от реальности в любые выдуманные миры, может оказаться не менее безвозвратным, какими бы обстоятельствами ни был бы вызван.
Какая тонкая грань отделяет нормального человека от безумца, и как простое доброе человеческое чувство все-таки способно остановить падение в пропасть.

Новелла безусловно сильная, но впечатление оставила двоякое. Потому что ситуация, в ней описанная, может рассматриваться как морально-этическая дилемма.

Вот вроде, с одной стороны, от кого меньше всего ждешь предательства, так называемого ножа в спину? Разумеется, от людей наиболее близких, родных, от своей семьи.

С другой стороны, разве жизнь - и своя, и своих близких - не важнее любого увлечения, даже того, которое ты сделал едва ли не главным смыслом этой самой жизни? Разве инстинкт выживания и спасения дорогих людей - не то, ради чего можно пойти на деяние, не слишком красивое и честное с этической точки зрения?

О чем рассказывает нам Цвейг? О старом вояке, всю жизнь увлекающимся коллекционированием редких произведений искусства. Коллекцию он собрал достойную и богатую, гордится ей как родным детищем, но... старик давным-давно ослеп. А мир изменился. Война, голод, постепенное скатывание к полной нищете и необходимость борьбы за выживание толкают его пожилую жену и дочь на то, чтобы распродать все имущество. Коллекцию главы семейства они не трогают до последнего, но голод - не тетка, и в итоге уплывает из рук и она. Но чтобы не расстраивать человека, не лишать его главной радости, женщины подкладывают в альбомы пустые листы, на ощупь похожие на то, что хранилось там раньше. И старик продолжает ежедневно ощупывать свои драгоценные гравюры, мысленно вспоминая, какими они были и заново переживая искреннее восхищение коллекционера. При этом, о тяготах жизни он вообще не знает, его душевное спокойствие тщательно оберегают, не сообщают ему, насколько тяжелой стала жизнь. И он гордится собой, считая, что после его смерти коллекция его сделает жену и дочь богатыми. И не знает, что, на самом деле, жив до сих пор только благодаря тому, что его коллекцию уже распродали за жалкие гроши.

Вот кто тут прав, кто виноват? С одной стороны, разумеется, женщины не могли поступить иначе - ведь не умирать же с голоду только ради того, чтобы отец продолжал радоваться одному лишь факту наличия у него этих заветных картин? С другой - а легко ли жить, каждодневно обманывая родного человека, питая его иллюзию и дергаясь от одной мысли о том, что тот может случайно обо всем догадаться?

Есть и третья, не дающая мне покоя мысль. А разве сам отец не расстался бы со своей коллекцией, расскажи ему женщины все сразу и честно? Разве позволил бы своей жене, дочерям и внуками умирать ради своего увлечения? Да, страдал бы, и от того, что приходится расстаться с тем, что старательно собирал всю жизнь, что так вдохновенно любил, и от ужасов мира, толкающего на этот шаг - вдвойне страдал бы. А так, как есть - и волки сыты, и овцы целы. Старик не страдает, семья продолжает существование. И даже, по сути, о нем, о его душевном покое женщины позаботились, взяв на себя все трудности - и обеспечение выживания, и осознание того, что совершили своего рода предательство. И от осознания этого никуда им уже не деться. Так оправдано ли предательство в этом случае? Оправдана ли ложь во спасение не одной жизни? Или раз уж семья, то страдать должны все вместе? Сложная дилемма. Я не вижу тут однозначно правильного ответа, хотя в тексте точка зрения вполне ясная. Но сильные произведения потому и сильные, что можно не соглашаться с выраженными там мыслями, можно обдумывать ситуацию, вертеть под разными углами и строить свое мнение.