Собрание сочинений в пяти томах. Том 4. Белые ночи. Бесы (части I-II)

Вот сейчас проведу, пожалуй, параллель с современной жизнью.
Познакомились вы с парнем/девушкой в сети. Начали о музыке-книгах, а закончилось тем, что вы друг другу рассказали всю свою подноготную. Дня эдак за два-три. Она вам о своей несчастной любви, вы ей о своей непонятной жизни непризнанного гения. И так вы друг дружку понимаете, поддерживаете и словом, и делом. И вроде всё идёт к тому, что уже пора и встретится, и как бы и об отношениях более близких и реальных речь зашла. И такой вы распрекрасный, и сякой, и такого, как вы, у неё нету больше в жизни.
А потом - хоп!
И ваша идеальная незнакомка уже жена. Только не ваша. ( нет, в наше время так быстро не женятся. Пускай будет так: уже чужая девушка) Вы-то молодец, что слёзы ей утирали, но потом явился суженый, и улетела наша несчастная "Пенелопа" на крыльях любви к своему подлому-противному. но ненаглядному.
Облом.
"Облом" - вот как называлась бы эта повесть, если бы Достоевский писал её в наше время)

Читаешь книгу - как будто разворачиваешь посылку. Слой - толстая оберточная бумага - описание жизни, относительно спокойной и размеренной. Слой - белый пакет с адресом - поступки людей и первые догадки об их причинах. Слой - коробка, перевязанная алой лентой - мысли, страшное "почему" в ответ на заданные раньше вопросы. Открываешь коробку - а там сладковатый запах смерти.

Революция - это не романтично и не увлекательно. Это кровь, и смерть, и заговоры, и судьбы, брошенные под колеса рока. И не изгонишь бесов в свиней, и не утопишь их в море. Страшно.

Все люди - целые, правдивые. У каждого - своя правда или правдишка. Но каждый - живой. И оттого больно, когда они становятся мертвыми.

Об идее я, наверное, не скажу ничего нового. Да и не надо. Скажу вот что: фоном для последней трети книги для меня была вот эта песня:

Дай мне сойти с ума,
Ведь с безумца и спроса нет.
Дай мне хоть раз сломать
Этот слишком нормальный свет.
Здесь духотой гнетет
Бесконечная страсть борьбы,
Воздух тягуч как мед
С каплей крови своей судьбы.

Бесы к себе зовут,
Дразнят в зеркале день и ночь.
Тащат в заросший пруд -
И не в силах никто помочь.
Сон превращают в быль,
Крутят "адское колесо";
С ангелов сдули пыль,
Подновили Христу лицо.

Господи!
Я не твой!
Ближних я не могу любить.
Трудно мне жить слугой,
А хозяином мне не быть.
Дай мне сойти с ума,
Ведь с безумца и спроса нет.
Дай мне хоть раз сломать
Этот слишком нормальный свет
(с) Ария, "Бесы"

«Наш русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить»
Достоевский "Бесы"

В Санкт-Петербурге, во времена Достоевского, живет Степан Трофимович Верховенский. «Талантливый и многочтимый» по определению рассказчика истории (не путать с автором) и жалкий и никчёмный по факту. Во времена оны пытался быть властителем дум а ля Белинский, Герцен и Чаадаев, но оказался ссыклив. Пытался быть лектором, но оказался ленив. Пытался быть поэтом, но оказался бездарен. Пытался быть семьянином, но оказался безответственен. Был гувернёром, но о нелестном итоге его воспитания надо говорить отдельно. А кончил тем, что, живя в мире, выстроенном по патриархатной модели, стал альфонсом. Причём как относится к нему Варвара Петровна Ставрогина, непонятно до финала: женщина то сдувает пылинки с него и его репутации, то шпыняет, потому как понимает – как мужчина он ноль, посему никуда от неё не денется.
Между тем Степан Трофимович – европейски образованный человек и либерально настроенный интеллигент-гуманитарий. Прикол в том, что из всех либеральных интеллигентов Степан Верховенский наиболее приличен хотя бы потому, что решился бежать... в никуда. Посему единственный получает в финале шанс на христианское покаяние и прощение. С прочими же получается ещё «веселее».
Российская либеральная интеллигенция по Достоевскому – суть г*вно (до беса, увы, дотягивает только один Пётр Верховенский).
Как правило, это люди, не состоялись в профессии, НО идут проповедовать. Много говорят о русском народе, НО народ не знают и знать не хотят, предпочитая изучать страдания эксплуатируемых... в Америке. Ратуют за свободу от бога и морали, НО веруют чуть ли не больше, чем религиозные фанатики. Рекордсмен здесь Кириллов, ратующий за то, чтобы бросить вызов богу самоубийством («Всякий, кто хочет главной свободы, тот должен сметь убить себя. Кто смеет убить себя, тот тайну обмана узнал. Дальше нет свободы; тут всё, а дальше нет ничего. Кто смеет убить себя, тот бог. Теперь всякий может сделать, что бога не будет и ничего не будет. Но никто еще ни разу не сделал»). Хотя, казалось бы, если бога нет, то КОМУ бросать вызов? Проповедуют свободу и добро, НО часто являются бывшими крепостниками и оставляют после себя кучу жертв – и как властители дум, и как банальные убийцы, и просто косвенно (разбойник Федька – также их порождение).
Все мужчины, разделяющие либеральные идеи, либо примыкающие к либералам, либо глупы (Виргинский, Шатов, Лембке, Кармазинов), либо позёры (Толкаченко), либо люди с гнильцой (тиран и жлоб Липутин, подлец Лямшин), либо фанатики (Эркель). Все женщины истеричны не по делу (девочки, девушки, женщины в этой истории вообще чересчур истеричны и после сколь-либо серьёзных потрясений умудряются загнать себя в гроб феерически быстро, ибо секс превращается для них в Годзиллу, булыжник среднего размера в метеорит, а под рукой в нужный момент не находится салопа, и бедные вынуждены бежать неизвестно куда в холод, ветер и слякоть). Читать про нравы либеральных интеллигентов местами смешно. Но потом начинает страшно надоедать, так что приходится делать продолжительную паузу в чтении. Во времена Достоевского подобные вещи звучали смело, предупреждающе и даже пророчески. В XXI же веке никого этим не удивишь. Более того: современные читатели с удовольствием подкинули бы Достоевскому экземпляров для паноптикума, да ещё не постеснялись бы в выражениях.

Но среди персонажей выделяется Николай Всеволодович Ставрогин. Это воспитанник Степана Верховенского, причём воспитывался он отвратно: "Надо отдать справедливость Степану Трофимовичу, он умел привязать к себе своего воспитанника. Весь секрет его заключается в том, что он и сам был ребенок. Меня тогда еще не было, а в истинном друге он постоянно нуждался. Он не задумался сделать своим другом такое маленькое существо, едва лишь оно капельку подросло. Как-то так естественно сошлось, что между ними не оказалось ни малейшего расстояния. Он не раз пробуждал своего десяти- или одиннадцатилетнего друга ночью, единственно чтоб излить пред ним в слезах свои оскорбленные чувства или открыть ему какой-нибудь домашний секрет, не замечая, что это совсем уже непозволительно. Они бросались друг другу в объятия и плакали". Впоследствии, когда юный Ставрогин начал беспределить, именно Верховенский долгое время оправдывал его «буйные порывы слишком богатой организации». На протяжении всего романа Николай Ставрогин то увлекает за собой неокрепшие умы, то эпатирует публику, создавая впечатление, что совершить преступление или вовсе пойти по трупам для него – раз плюнуть. Более того: он сам признаётся, что, идя против морали, испытывает нечто вроде оргазма. И… и при этом его совесть, его душа, верней то, что ещё осталось в ней чистого, то и дело прорываются. Создаётся впечатление, что одержимый бесами молодой человек ставит на себе эксперимент, выискивая тот предел, до которого может дойти в нарушении общественных норм, но сам этот процесс ему органически чужд. При этом у него был шанс прийти к покаянию и духовному обновлению (см. глава «У Тихона»). Но он отверг его сам и пошёл до конца… по дороге в ад.

Политический , психологический детектив. С самого начала мы понимаем кто преступники.Достоевский мастер слова. Все его герои получили отменные и живые характеристики. Остается только поражаться человеческим страданиям. Сюжет мастерски выстроен и держит в напряжении. Очень современный роман, заставляет задуматься о многом. Крутой роман. Ставрогин все время на распутье, и верит в бога и обладает поразительным безверием. Мне кажется, это от прогнившего уже общества в котором он и герои романа существуют. Грядут перемены и во время этих перемен бесчинствуют бесы. Потрясли жизненные переживания всех героев, жестокость с которой произошли убийства. И страшный конец, ужасный финиш. Он меня потряс,несмотря на то, что все к этому и шло. Достоевский - гений!

Беру читать Достоевского и всегда готовлюсь к страданиям. Моим собственным, ведь писатель не оставляет своего читателя равнодушным, затягивая в вихрь несправедливости жизни.

Я начала слушать аудиокнигу "Бесы", т.к. посмотрела четырехсерийный сериал, показавшийся мне настолько сумбурным и непонятным, что даже стало обидно за Достоевского, потому что грешным делом думаешь, что и он так написал. Может, частично и так, но не совсем.

А повествование в романе начинается буднично и издалека. Некий рассказчик решается поведать нам о бывшем профессоре-либерале Степане Трофимовиче Верховенском, который послужил косвенным источником своих и чужих бедствий. Именно этого персонажу уделено много внимания в романе, в отличие от сериала. На начало рассказа он живет в доме генеральши Ставрогиной на правах старого друга. В то же время в город приезжают сын Верховенского - Петр, и сын Ставрогиной - Николай. Петр Верховенский - однозначно гадкий человек, мстительный, беспринципный, наглый и жестокий. И совершает он все злодейские поступки с наслаждением и куражом. Именно он впоследствии подбивает кружок революционеров-болтунов на убийство бывшего их члена, студента Шатова (единственного благородного душой человека в этом романе), чтобы сплотить их кровью. А вот с оценкой личности Николая все сложнее. Он испорченный, развращенный и холодный человек, блудник и растлитель малолетних, но в отличие от Верховенского-младшего, он осознает свою мерзость и пытается иногда бороться с ней.

В романе есть еще одна парадоксальная личность, от которой могло бы исходить добро, но излилось в итоге одно лишь зло, - Кириллов. Кириллов - для меня самый странный персонаж. Я его "божественную" теорию так и не поняла: он собирался стать Богом, только убив себя, тем самым проявляя своеволие (по его теории). Но ведь он мог быть не единственным психом с такой идеей? Уж точно парочка философов такие опыты могла уже проводить. И вот не жаль было ему своей жизни на этот эксперимент?

Бывший студент, сын камердинера Ставрогиной Иван Шатов - единственный герой, способный на доброту и благородство поступков. Его очень жалко в романе.

По ходу чтения у меня возникали некоторые вопросы (которые я частенько забывала спустя какое-то время). Например, рассказчик: если он есть со своими взглядами и суждениями, каким образом он так подробно рассказывает подноготную встреч и разговоров некоторых неблизких ему персонажей (того же Ставрогина и Марьи Николаевны)? Нет обозначенного перехода от условного рассказчика к автору, если он был в замыслах писателя. Это запутывало и создавало эффект сумбурности повествования. Но несмотря на все вопросы, чтение "Бесов" - незабываемый опыт, после которого хочется еще читать и смотреть разборы и анализ этого романа от литературоведов, критиков и других читателей.

Какой же все-таки Достоевский волшебный. Интеллектуальный, точный и уважительный по отношению к слову. Мудрец, мыслитель, мистик, он формирует уникальный архетип, неповторимое явление в мировой культуре - самого себя. Не теряющийся ни в раннем, ни в позднем своем творчестве, но непременно созидающий жемчужину за жемчужиной сообразно космогонии: автономные, совершенные его произведения при отдалении ракурса оказываются включены в единую планетарную систему.

Повесть "Белые ночи", обозначенная также как "сентиментальный роман", всецело соответствует позиционируемому направлению. Сюжет, умещенный всего в четыре петербургские ночи и одно утро, открывает перед читателем целый спектр эмоций, чувств, мечтаний и размышлений. Акцент произведения ставится на внутренней лирике героя, его художественном образе и отстраненности от суетного мира. Здесь даже немного есть Джон Китс в его сакральном отношении ко Сну, Воображению и Красоте:

Джон Китс "Ода к греческой вазе", 1819 г.

Само собой, в "Белых ночах" присутствуют характерные для Достоевского религиозные и мистические мотивы и богатый символизм, выраженный в цветах, предметах, словах. Нет еще явного диалога с Богом, но бинарная оппозиция живого-неживого, вечного-проходящего, солярного-лунарного представлена со всей глубиной. Федор Михайлович размышляет о поиске новой жизни, иной в метафизическом основании, о сущности времени и души в отсутствии тождественности душа=человек (только человек, но человек всякий) и изобличает душу, казалось бы, неодушевленных предметов (домА).

И конечно же, в "Белых ночах" есть Любовь. Сакральная, тонкая, мифоэпическая Любовь. Немного Куприновская, немного Блоковская, но совершенно полностью Достоевская:

Но чтоб я помнил обиду мою, Настенька! Чтоб я нагнал темное облако на твое ясное, безмятежное счастие, чтоб я, горько упрекнув, нагнал тоску на твое сердце, уязвив его тайным угрызением и заставил его тоскливо биться в минуту блаженства, чтоб я измял хоть один из этих нежных цветков, которые ты вплела в свои черные кудри, когда пошла вместе с ним к алтарю... О, никогда, никогда! Да будет ясно твое небо, да будет светла и безмятежна милая улыбка твоя, да будешь ты благословенна за минуту блаженства и счастия, которое ты дала другому, одинокому сердцу!

Боже мой! Целая минута блаженства! Да разве этого мало хоть бы и на всю жизнь человеческую?..

И посмотрите, как Достоевскому удаются сложные, основательные предложения, которые из-под пера иных писателей выходят грузными и тяжеловесными. Но Федор Михайлович пишет, как музыка льется. Словно раскручивает золотую пряжу, словно помещает ноты и диезы на нотный стан. И какое удовольствие было читать эту песнь, эту исповедь мечтательной души именно в белые ночи! Точно происходит какое-то таинство и стираются границы между прошлым, настоящим и будущим - потому что нет прошлого, настоящего и будущего, а есть вечность, всё и всегда в одном мгновении.

Рекомендую к прочтению всем и каждому.

4,5/5

Послушала эту повесть в исполнении Василия Дахненко.
В школе любила читать произведения Фёдора Михайловича. Прочитала "Преступление и наказание", "Неточка Незванова", "Подросток", "Бедные люди" и "Униженные и оскорбленные".

Выросла и долгое время не могла читать книги Ф. М. Достоевского. Начинала "Идиот" и "Братья Карамазовы", но так и не смогла дойти до последней страницы. Во время чтения впадала в подавленное и опустошенное состояние. Сейчас тоже читать не могла. Спасибо хорошему чтецу, смогла послушать.

В одну из белых ночей встречаются Мечтатель и Настенька. Мечтатель 8 лет живёт в Санкт-Петербурге и мечтает. Он не завёл знакомств, да ему и не надо. Мечтатель рассказывает Настеньке всё о себе, всё о чём он мечтал в эти годы. Она в свою очередь рассказывает о себе. Из этих двух историй Настенькина более реалистичная. Встречаются в жизни такие девушки, которым хочется замуж побыстрее, чтобы выйти из под опеки бабушки или родителей. Наверное и такие Мечтатели встречаются в жизни, а не только в художественных произведениях, но мне не встречались. Молодой человек и девушка гуляют несколько ночей в ожидании её жениха. Он в неё влюбляется, она это прекрасно понимает и кокетничает с ним. В какой-то момент Настенька отчаивается встретить жениха и подаёт Мечтателю надежду. В этот момент я думала, ну как же Фёдор Михайлович закончит повесть. Неужели счастливый конец?

Эта повесть напоминает белые ночи. Светлые, немного прохладные, ветерок то подует, то перестанет. Если ночь ясная, то через несколько часов можно увидеть восход солнца, если нет, то просто станет светлее или начнёт накрапывать дождь, который зарядит на целый день.

А ведь скоро июнь (через каких-то два месяца) и опять будут белые ночи, когда можно гулять всю ночь, смотреть на реку и не боятся ничего, потому что светло, как в пасмурный день. Люблю белые ночи.

Не дружу я с Достоевским от слова совсем. Слишком он для меня тяжеловесный, обреченный, мрачный, депрессивный.

Это история знакомства двух людей.
Он, Мечтатель, молодой мужчина, робкий, одинокий и наверное несчастный. За те восемь лет, что он прожил в Петербурге, он так ни с кем и не подружился. Единственное развлечение Мечтателя - это прогулки по городу. Он бродит по улицам, наблюдает за людьми, уезжающими на дачи, и грустит. Однажды на пустующей набережной он встречает её.
Она, Настенька, юная, красивая и тоже не очень счастливая. Она живет со слепой бабушкой, которая "пришпиливает" платье внучки к своему, чтобы она всегда была рядом и не "нашалила".
Он находит в ней свободные уши и изливает всё, что накопилось. Она видит в нем запасной вариант.

История реалистична и одновременно нереальна. Герои немного не от мира сего, робкие, наивные, глупые, их поведение не соответствует возрасту. Хотя в нашей жизни можно встретить такого мечтателя, зарабатывающего три копейки и живущего пустыми мечтами. Ну, а девушек, готовых выйти замуж за кого угодно лишь бы быть замужней, полным-полно.

Очень хрупкий и грустный роман, пропитанный атмосферой Петербурга. Написан прекрасным языком, с обилием сложносочиненных предложений, сдобренным эпитетами и сравнениями, с четко выписаными деталями. Одним словом, классическая литература.

• И... вы видите его действительно?
• Странно, что вы об этом настаиваете, тогда как я уже сказал вам, что вижу... А вы разве никак не можете предположить, что это в самом деле бес! - прибавил он, засмеявшись и слишком резко переходя в насмешливый тон, - ведь это было бы сообразнее с вашей профессией?
• Вероятнее, что болезнь, хотя...
• Вы оттого опять опустили сейчас глаза, что вам стало стыдно за меня, что я в беса-то верую, но под видом того, что не верую, хитро задаю вам вопрос: есть ли он или нет в самом деле?

  Ох уж эта цензура, благодаря которой была вырвана из «Бесов» и не прочитана мною 4 года назад глава «У Тихона». Такая важная, расставляющая все на свои места, часть текста. И, главное, я даже не знаю, хорошо это или плохо, что я прочла ее сейчас, а не тогда… В последнее время очень часто обдумывала этот роман, перебирала в голове его идеи, перечитывать его я бы не стала, но вернуться к тексту стало возможным и необходимым, именно потому что я узнала о пропущенной главе. И этот великолепнейший, безусловно, отрывок с вереницей и до него тянувшихся неделями мыслей подвел меня к тому, чтобы оставить часть из них здесь. А я ведь не писала рецензий на Достоевского… Именно потому что слишком его люблю. Благо, «Бесы» не самое мое любимое произведение у него…

  «Бесы» полны тех мотивов , что пронизывают все творчество Достоевского : идейный герой, тема Бога, тема атеизма, новые люди, политические катаклизмы, нигилисты, самоубийство, тема детства, проблема отцов и детей, человеческие пороки, большая любовь и даже образ «девочки», вновь ставший жертвой порочного мира взрослых. Ясно, откуда это: подруга 9-тилетнего Федора Достоевского, с которой они играли во дворе, умерла у него на глазах, вся в крови, на руках его отца – врача, который не смог ее спасти после надругательства взрослого пьяного мужика. К чему это? Я все думаю, ведь не может быть все это просто так, не случайно вопросы веры и неверия, самоубийства и трагический образ ребенка вновь и вновь всплывают в его произведениях; это очень важные и интимные вопросы, которые он ставит на протяжении всей жизни, а значит, в каждом своем романе он выворачивает себя на изнанку. Как человек, который пишет за деньги, в сжатые сроки, получает гонорар построчно, обнажая сознание героев, так обнажает свою душу? Зачем эта искренность, глубиною в бездну? Тем более, что нет никакой надежды ее постичь, в этой оголенной искренности больше тайны, чем в любом нарочито загадочно пущенном тумане. И зачем я замечаю его привычки за собой?

Николай Ставрогин. Возможно, для кого-то он притягательнй злодей: идеально красивый, умный, загадочный, сложный – как правило, читатели на это ведутся, и я иногда тоже, но очень хорошо помню, что для меня он не был привлекателен ни на минуту. Я вообще помню, то ощущение тревоги, отвращения и негодования, которое испытывала от него и его шайки. Главным образом от Петра Верховенского, Их шуточки, провокации, гаденькие намеки… это ожидание, что вот-вот произойдет какое-то страшное безобразие. Кстати, только отец Петра – Степан Верховенский – пытается противостоять этим смутьянам, несмотря на то, что читатели нередко называют его бесхребетным и тряпкой. Какая злая ирония в том, что он ответственен за сына и учеников, что он единственный пытается спасти то, что решили разрушить эти злые дети. Вот она вечная трагедия либеральности в России. Она бессильна и непременно будет опошлена. Однако Ставрогин, конечно же, отличается от тех, кто его так любит, восхищается и...не понимает. (Еще одна злая параллель – Иисус и его апостолы). Он другой. Его провокации совсем другого уровня, гораздо холоднее и мотивы их бесчеловечнее. Или сверхчеловечнее.
В главе «У Тихона» есть и провокация, и насмешка, и его имморальная исповедь, и аморальные действия. И все-таки здесь его впервые становится… жалко. Во-первых, надо признать, что порочность Ставрогина весьма условна, его преступления не от похоти, злобы или корысти. От скуки. И главное, это эксперименты на себе. Как у Раскольникова в «Преступлении и наказании». Раскольников убил не потому, что ему нужны были деньги, не из мести, а чтобы проверить, «тварь он дрожащая» или элита рода человеческого, из тех, кто право имеет не подчиняться морали и законам, что выдуманы для «низших» несвободных людей. (Опять концепция сверхчеловека?). Только Раскольников бросает вызов, в первую очередь, себе, а Ставрогин – Богу. Он будто бы ищет грех, который не прощается. Он не хочет прощения от Бога, которого отрицает.

И все-таки как близок этот Бог, которого для него нет, как персонифицирован, как человечны чувства, которых жаждет герой! Он не желант быть "только лишь теплым", а делается "холодным". И разумеется, осознанность, «инкубированние» преступления в голове, делает его во много раз хуже.

Когда говорят, что «Бесы» - это роман о революции, когда вообще говорят, что какое-то произведение такого уровня - о революции, я хватаюсь за воображаемый пистолет. Да, чтобы понять в полной мере роман надо хотя бы примерно знать, кто такие нигилисты, что за общественно-политическая обстановка была в стране тогда, что за явление «Нечаевщина», но «роман-предупреждение» только потому понятен в разных странах и временах, что его проблематика гораздо шире, и в центре любой истории – человек, и внутри себя мы все начинаем с начала времен.
Я не стану менять свою оценку роману, поставленную несколько лет назад, потому что он мне именно «понравился», а не «очень понравился». Вряд ли он когда-нибудь станет любимым, но я обязательно перечитаю его, и надеюсь, тогда поставлю 5 звезд.