Добыча. Чрево Парижа (эксклюзивное подарочное издание)

Из всех прочитанных книг цикла (пока 11) - это самый наискучнейший роман для меня!
Конечно, не бывает так, чтобы всё нравилось. Не смотря на невысокую оценку с моей стороны, читаю дальше. Очень интересно узнать, чем всё закончится.
Огромный плюс - аудиовариант, хочешь - не хочешь, а будешь слушать все огородные, колбасные, рыбные и прочие рыночные подробности.
Всегда соотношу название и содержание. Сначала думала, что "чрево" Парижа - это переносное значение, но, как оказалось, практически в прямом значении.
Сложно было воспринимать имена в начале книги. Кто же эти люди, которых упоминает автор? Опять же пришлось прибегнуть к генеалогии персонажей, чтобы понять, кто есть кто.

Без этого было сложно, кто же такая Лиза Кеню, какое отношение она имеет к семейству.
Флоран - так, вообще не упоминается, лишь позже мы узнаём, что это деверь (если не ошибаюсь в правильном названии) Лизы.

Как всегда, описания великолепны! Каждый герой описан так, что их представляешь. Толстая, но опрятная Лиза и её муж, их дочь Полина - упитанная девушка. Флоран - худой, высокий, представляется суровым. А чему радоваться беглому каторжнику? Жизнь в постоянном страхе?! Не смотря на все его революционные стремления, ему не хватало решительности и смелости.

Также, немалую роль в книге играют рыночные "кумушки"-сплетницы. Всё-то им интересно, везде нужно сунуть свой нос, разведать, обсудить... Типичные необразованные "бабки", которым нечем заняться.

Роман неплохой, если читать неторопясь, чего мне редко удаётся, т.к. забываю, что было сначала), если растягиваю надолго.
В исполнении Ларисы Третьяковой тоже не очень понравилось, привыкла лишь к половине книги. Толи голос высок для восприятия, толи я привыкла в последнее время к озвучкам в мужском исплонении... Не знаю.

Это вторая книга у автора, которую я прочитала. И снова я влюбилась в атмосферу Парижа, в красивейший стиль написания. Автор так подробно описывает жадность торговцев, а сколько тут сплетней!
⠀
Самая большая особенность этого романа - его богатые описания продовольственного рынка и его внутренней работы. Вы можете почувствовать самые разнообразные вкусы через книгу и задохнуться от запахов каждого пищевого ларька! Кстати, Чрево Парижа - это Центральный продовольственный рынок Парижа (Les Halles).
⠀
Что касается чтения этой книги, то я, честно говоря, испытываю симпатию и сочувствие к состоянию города и персонажей. Автору удалось расшевелить чувства, когда читателю предлагается возненавидеть торговцев, а также понять, насколько очень тонки различия между толстыми и тощими, богатыми и бедными.
⠀
В общем, роман написан очень лёгким и красочным языком, безумно понравился, и всем искренне советую к прочтению.

Вот и закончила читать третью книгу из большого цикла Эмиля Золя, "Ругон- Маккары", "Добыча". Читала почти месяц. Это не детективы Агаты Кристи. Золя дается мне с трудом. Правда "Добыча" понравилась мне больше, чем "Его превосходительство Эжен Ругон". В этом романе автор подробно рассказывает о брате Эжена , Аристиде. События разворачиваются в Париже, куда Аристид подался за братом. В столицу его потянуло за возможностью разбогатеть. Он плут, пройдоха и хитрец. По рекомендации Эжена, Аристид меняет фамилию и женится. Наш герой сколачивает состояние на финансовых махинациях. Большое место в романе отведено жене, Рене, которая тоже не проч поймать свою добычу. В книге много подробных деталей описания Парижа. Золя непревзойденный мастер описания светского общества, нарядов и приемов. Все раскрашено в яркие краски, чем создает атмосферу лжи и лицемерия. В романе не найти не одного положительного героя. Несмотря на возникшие трудности с прочтение классики, сагу о Ругон-Маккарах продолжу читать.

С каждой книгой Золя я прохожу классический путь от отрицания до любви. Мне всегда сложно взяться за новую — я одновременно и хочу продолжить чтение цикла, и ищу предлоги это ненадолго отложить, слишком уж сбивает с ног обилие слов и деталей. Потом я открываю книгу, проваливаюсь в нее и провожу с ней каждую свободную минуту, пересказываю детали мужу, дочитываю и чувствую чувство потери. Потери, потому что книга обидно быстро закончилась. А для следующей мне вновь нужно пройти этот путь.

В «Чреве Парижа» Золя вновь рисует общество в миниатюре, на сей раз в рамках огромного, пышущего силой, едой и деньгами рынка. Все, что происходит в романе, происходит именно на рынке, и радостный блеск фруктов и овощей постепенно меняется на червивую гниль.

Главный герой, Флоран, по несчастливой случайности попадает на каторгу, откуда сбегает несколько лет спустя. Он возвращается в Париж по поддельным документам и отыскивает своего младшего брата — дородного и богатого владельца колбасной лавки. Брат с радостью его привечает, как и его семья: умная и расчетливая жена Лиза и очаровательная дочь Полина. Они дают Флорану кров и еду, а затем устраивают его на работу в рыбном отделе рынка. Казалось бы, жизнь Флорана наладилась, чего еще желать? Но чувственный и мечтательный Флоран грезит о другом будущем, о революции, о справедливости. Ему противен рынок с его толстотой и сытостью, но при этом он слишком наивен и безволен, чтобы понять, как на нем выжить.

Выше я назвала Флорана главным героем, но настоящий главный герой здесь Центральный рынок. Оглушающая махина, никогда не засыпающая, подпитываемая интригами и сплетнями. И если начало романа не стоит читать на голодный желудок, слишком уж красиво и вкусно описаны свежие овощи, слишком аппетитно пахнет из колбасной лавки, то вторую часть не стоит читать на желудок сытый. За внешней яркостью и свежестью кроется и бойня животных, описанная в не менее ярких деталях, и гниющие прямо на прилавках рыбины, и острый, вызывающий тошноту запах сыра, разыгрывающий в воображении читателя целую симфонию. И гниют на этом рынке не только продукты. Внешне благополучные, толстые и красивые торговки и торговцы будто бы живут ради тонкой вражды друг с другом, питаются сплетнями и злословием.

Чем ближе к финалу, тем больше рынок похож на болото, и тем больше люди на нем отращивают злобные клыки, которые прячут под маской благопристойности. Они ненавидят Флорана, но не потому, что боятся его революционных идей, все проще — он не один из них и никогда не пытался им быть. Поэтому и финал закономерен, пусть и по-человечески несправедлив.

Что же до семьи Ругон-Маккаров, Флоран не один из ее сынов, но они так или иначе на него влияют. В книге мы встречаем двоих Маккаров — Лизу, невестку Флорана (дочь Антуана Маккара), и Клода Лантье, внука Антуана Маккара от Жервезы. Клод — художник и друг Флорана, одновременно и одержимый красотой рынка, и презирающий его шум и пороки. Они не плохие люди, и, как правило, даже помогают Флорану и защищают его. Но при этом Лиза — истинная часть рынка, а Клод — часть другого мира, другого Парижа, к которому Флоран так же не принадлежит.

В «Чреве Парижа» Золя ухитрился показать падение общества, пока перечислял бесконечные страницы видов колбас и рыб. Он разыграл эту модель, добавив в нее ноты гниения и навоза, которые все участники этого общества давно перестали замечать. Эта книга протащила меня по масштабным эмоциональным горкам, оставив после себя очень горькое послевкусие.

Третий том цикла "Ругон-Маккары", как и два предыдущих (1, 2) привел меня в восторг. Хотя я уже даже не удивляюсь, скорее я удивлюсь, если вдруг произведение Золя не получит от меня высший балл. Уж слишком хорошо он пишет, от его описаний я получаю ни с чем несравнимое удовольствие. Причем не важно, что именно он описывает: Булонский лес, будуар светской красотки или квартал снесенных домов - все это моментально встает перед глазами и у меня не возникает ни малейшего желания, чтобы автор быстрее с этим покончил и перешел уже к героям и событиям. Иногда мне кажется, напиши Золя телефонный справочник, я бы и его читала, упиваясь языком и получая удовольствие)) Но в сторону шутки и восторги, перейду непосредственно к сюжету.

В "Добыче" главным героем выступает Аристид Саккар (урожденный Ругон, брат Эжена) и его семья. Хотя я не уверена, что данное слово применимо к этим людям. Они сожители, любовники, сообщники, но никак не семья, где люди думают и заботятся друг о друге:

И снова я растеклась мыслею по древу)

Аристид Саккар после своей "оплошности" (попытки поддержать Республику, неверно просчитал, чью сторону надо занять, бедняга) переезжает в Париж:

И если его брат помешан на власти, Аристида интересует только одно - деньги, добыча, богатство. Все продается и покупается, его не интересуют дети, его не интересует молодая красавица-жена, ему не нужны друзья и женщины. Вся жизнь этого человека сосредоточена только вокруг того, как нажить себе состояние. И ему повезло, он пришелся ко двору, попал в нужное время в нужное место в широчайшем смысле этого выражения:

После смерти первой жены (а точнее прямо на ее смертном одре) ему выпадет шанс жениться на девушке, чья репутация под угрозой, за что ее родные и готовы дать очень солидное приданое. А ведь Саккару как раз нужны деньги, чтобы наконец-то взяться за намеченный им грандиозный план. Он с радостью хватается за этот шанс и с головой уходит в спекуляцию. Его аферы, связанные со сносом домов и облапошиванием государства, находясь у него же на службе, мне кажутся, актуальными и поныне, и уж точно можно говорить не только о Франции... Как же точно Золя описал этого человека! Буквально несколькими фразами разбросанными про тексту он нарисовал яркий и точный портрет Алчности!

Даже обнаружив предательство самых близких, казалось бы, ему людей. он наказывает их исключительно финансово и тут найдя свою выгоду. Спокойствие его в финальной сцене романа - это последний штрих в облике этого человека.

Рене. Молоденькая красавица-жена. Украшение высшего света. Тряпки, драгоценности, любовники, кутежи, гулянки - только из этого состоит ее жизнь. (И снова от романа Золя у меня ощущение "вне времени"; сколько таких красоток каждый день заполняют событиями колонки светской хроники по всему миру?..) Но ей все время чего-то не хватает, пресыщенность и скука преследуют ее. Она никому не нужна и никто не нужен ей. Душа требует чего-то, а чего непонятно и тогда она старается найти утешение во грехе и чем страшнее, по ее мнению, грех тем лучше. Несмотря на всю ее кажущуюся никчемность и пустоту, мне было ее жаль. Возможно, попади она в другое общество, в другую семью, найди она утешение в чем-то более высокодуховном (неважно, в чем именно: может быть в религии или в детях), ее жизнь была бы прожита совсем по другому. Ей не хватило сил сопротивляться окружению, но и до конца ему уподобиться она не смогла:

И когда в конце книги она смотрит в зеркало и не узнает себя, ты понимаешь, что для этой еще молодой, еще красивой, богатой женщины все кончено:

Конечно, сложно ее не осудить, но и не пожалеть ее я не могу. Нельзя сохранить душевную чистоту, купаясь в помоях. Нельзя быть честной и верной, наблюдая изо дня в день, как все совокупляются со всеми. Совокупляются у сводниц, в чьих домах есть два разных входа, чтобы все было чинно-благородно и никто не был увиден. Совокупляются на широких диванах в отдельных кабинетах ресторанов (ведь не зря же они такие широкие). Совокупляются за закрытыми дверями чиновничьих кабинетов, когда мужу нужен орден или назначение. Какая тут любовь! Тут даже страсти нет! Только выгода и разврат!

И Максим - сын Аристида - плод этого общества. Красивый, развратный, женоподобный, слабый, никчемный, идущий на поводу у любого, кто сильнее его (а таковыми являются практически все). Ему, по моему, вообще все равно, что происходит. Лишь бы были оплачены счета (его в отличие от отца добыча денег не интересует, только возможность их тратить), да соблюдены все внешние приличия. О нем даже сказать особо нечего. Ничтожество.

Ключевой сценой, отразившей всю суть романа, всю трагедия Рене и всю "прелесть" высшего общества, стал бал-маскарад, устроенный Аристидом, с царившими на нем двумя королями того времени (и не только того, к сожалению) Алчностью и Похотью:

P.S.: Прошу прощения за столь длинные цитаты, но это тот случай, когда из песни слов не выкинешь)

По сути, эта книга точно соответствовала бы чтению её в рамках игры "Открытая книга" — Эмиль Золя для меня пока ещё терра инкогнита и его авторский литературный стиль — неоткрытая книга, которую, судя по первому впечатлению предстоит ещё открывать и открывать.

Прежде всего, его литературный язык максимально точно совпадает с моими личными и индивидуальными способностями и возможностями воспринимать письменный текст. Мастерские описания картин внешнего мира наполнены запахами и звуками, цветом и вкусом, тактильными и чувственными образами и ощущениями и формируют картину мира, воспроизводимого Эмилем Золя, целиком и полностью — наверное сценаристам и режиссёрам, вознамерившимся снимать фильмы по книгам Золя ("ладно-ладно, пока по единственной прочитанной тобой книге" — возражает мой внутренний оппонент и критик) и придумывать самим ничего не нужно, просто выполни всё то, что у автора книги написано, расставь предметы внешнего антуража так, как они стоят в книжном изложении и одень героев точно в соответствии с описаниями, и пусть они ещё говорят так, как нужно говорить в тех ситуациях, в которые их поместил Эмиль Золя — вот собственно и всё, фильм будет обречён на успех. Тем более, что и фабула романа, его событийный и идейный ряд тоже и актуальны и интересны, и волнующи и привлекательны, да ещё и максимально — насколько это позволяет статус жанра — наполнены эротизмом и чувственной негой. И потому Эмиля Золя, при наличии соответствующей вакансии, вполне можно было бы назначать если не на должность Творца, то тогда его ближайшего помощника и соавтора — творимый им мир наверное является точной зеркальной копией мира реального.

Другая сторона романа — в нём с безжалостным раскрытием показаны все признаки падения нравов и всё обнищание духа, произошедшие во Франции в годы правления Наполеона III — вторая половина XIX века. Как там в марксизме — налицо явный кризис буржуазного общества и буржуазных общественных отношений. И в голове сразу Маяковский "Ешь ананасы, рябчиков жуй..." — и точно, подсказывает память, скоро грядёт Марсельеза и Парижская Коммуна, и Вторая империя падёт! И детальные и буквально пошаговые инструкции как поучаствовать в финансовых и деловых аферах и наварить при этом солидный куш и откусить изрядный кус делают чтение этих мест отчасти любовного романа совсем не скучным, но, напротив, оттеняют страсть и содом и гоморру...

И личные судьбы героев книги, и все пороки высшего парижского света, и великолепные описания, точные портреты героев и персонажей, крутая (как сказали бы теперь) фабула — всё это делает книгу интересной, вкусной, красивой, волнительной и побуждает задаться целью заняться судьбами Ругонов Маккары всерьёз, тем более, что серия из 20 романов позволяет вовсю и в полной мере насладиться творчеством Эмиля Золя. Так что будет чем заняться в 2016 году помимо бега в Долгой прогулке :-)

__И Флоран, очутившийся в самом чреве французской столицы, был обескуражен этим зрелищем: казалось, его любимый город, в который он так отчаянно стремился вернуться, за эти несколько лет так откормился, что теперь его черты казались какими-то незнакомыми, а то и вовсе враждебными. Чувствовалось, как же сильно Эмиль Золя сочувствовал этому наивному мужчине, который был абсолютно оторван от жизни, что порой вызывало раздражение, которое, впрочем, тут же угасало, ибо как ещё мог себя вести этот сломленный человек? «Он дался в руки, как баран, а обошлись с ним, как с волком», – добродушный и честный, способный лишь выращивать гранатовые деревца да выхаживать зябликов, он был уничтожен за то, что оказался не в том месте не в то время, и после пережитого кошмара он только и мог что грезить о новом свободном мире... О, эти пустые мечты. К сожалению, он вновь оказался в неправильном месте: рынок его не пощадил.

Овощи и фрукты, мясо и рыба, травы и цветы, – казалось, на этих волшебных прилавках есть всё. Блуждая по лабиринтам этого напоминающего все остальные рынки мира места, я ловила себя на мысли, что от всего этого обилия видов, запахов и вкусов становится дурно: «Ему виделись гигантские котлы, смрадные чаны живодёрки, где вытапливается скверное сало целого народа», – казалось бы, всё такое красивое и манящее, но нет, что-то вызывало неприязнь, и этим что-то были они, боги и богини сего пантеона – торговцы и постоянно ошивающиеся поблизости люди. Разгулы клеветы, потоки оскорблений, смердящие злословия – наблюдать за этими людьми было чрезвычайно неприятно, пусть они и вызывали своеобразный интерес (как тут не вспомнить Паскаля). Немудрено, что появление Флорана было воспринято в штыки; даже не зная истории его жизни, они чувствовали что он не такой как они, а значит ему там не место. Конечно, тот со своими мечтами тоже был хорош, он совершенно не думал о жизнях простого люда в том смысле, что они выживали как могли, что им не до его пустых революционных речей, но ведь он им ничего не сделал, а они... Впрочем, удивило ли меня это? О, нисколько.

«Не нуждается в тебе твоя Франция!», – вбивала в пустую голову своего супруга дородная Лиза, которую не интересовали действия императора, главное, что они могли и дальше делать своё дело, ну а если кто страдает, так это он сам виноват (изумляющая своей чёрствостью сцена: пока несчастный рассказывал о своих злоключениях на каторге, она думала о том, что он сам во всём виноват). В этой позиции – всё. Страшно было смотреть на всех этих людей, которые делали вид что всё в полном порядке, в то время как их страну раздирали на части. Они скупали за бесценок объедки с императорского стола и гордились этим, даже не думая о том, что пока они прозябают в нищете, император даёт роскошные пиры, и при этом их злил тщедушный паренёк в обносках, мечтающий о равноправии. Когда заявившаяся в полицию Лиза узрела целую кипу доносов на Флорана, я не удивилась – и это, наверное, самое прискорбное. Такие могут часами себя оправдывать, дескать, они порядочные люди, переживающие за благо своей родины, но нет, это всё жалкие отговорки. То, что сотворили эти люди, оправдать нельзя.

__От этой книги временами становилось тошно. Я люблю вкусно поесть, но я никогда не делала из еды культа, и потому та же колбасная лавка с этими лоснящимися от жира физиономиями, которые только и знали что находить удовольствие в чревоугодии, вызывала отвращение. Подумать только, сдать родственника ради того, чтобы и дальше продолжать пожирать килограммами сардельки... Вот уж и право чрево, никакой души у этих людей, никакого ума, одни лишь пищеварительные органы. Как верно подметил в конце Клод (плюс один симпатичный представитель Ругон-Маккаров, по крайней мере на данный момент), люди, кричащие о своей порядочности, те ещё сволочи, и от таких лучше держаться подальше, а то сожрут ведь, сожрут и не подавятся.

- Каин наверняка был толстым, а Авель - тощим, - сказал Клод. - С тех пор как совершилось первое убийство, прожоры всегда пьют кровь тех, кто досыта не ест... Вот он, вечный пир жизни: начиная с самого слабого и кончая самым сильным, каждый пожирает своего соседа и в свой черед пожирается другим... А следовательно, милейший, остерегайтесь толстых.

В отличие от прочих романов Золя, что я читала, здесь на первом месте не сюжет и не характеры. Просто жизнь, моменты натуральной, трепещущей, копошащейся жизни, показанной под микроскопом - всего несколько кадров снятых одновременно, но в разных местах. Париж. Центральный рынок, именуемый "Чрево Парижа". Вечно враждующие семьи - Кеню, Меюден. Клошары - коренные обитатели рынка. Кабачок Лебигра, где по вечерам собираются революционеры. Разные судьбы, переплетенные в один клубок. И ярче всего, и сильнее всего - этот рынок, подминающий под себя всех и вся, высасывающий соки, выплевывающий человеческие ошметки и питающий весь Париж. Это "лавина жратвы", где можно легко умереть с голоду, никем не замеченным.

Да, главные герои здесь - улочки Парижа, нескончаемые павильоны, водоворот запахов, красок, звуков. Горы, потоки, лавины снеди, разнообразнейшей и богатейшей. Все остальное: трагическая судьба Флорана, и его подлые "коллеги по революции", и толстуха Лиза, и прекрасная Нормандка, и пронырливая старуха мадемуазель Саже, все это лишь фон. Могли ли быть на их месте другие? Да легко! Сам рынок остался бы таким же - грандиозным и неизменным, оглушительно-благоуханным, аппетитным, осклизлым, вонючим, гнилым, убивающим... Торжество жизни "Толстых" - колбасниц, рыбниц, птичниц, всевозможных торговцев и инспекторов. Им, в отличие от "Тощих" не нужна революция и перемены. Лишь бы стоял этот вечный оплот их сытого благосостояния. Лишь бы все осталось неизменно. А Флоран, идеалист и революционер - досадная помеха, инородное тело в этом организме. Подлежит немедленному уничтожению.

Интересно, что часто повторяющиеся, бесконечные описания в этой книге нисколько не утомляют. Наоборот, ими упиваешься. Картины выписаны так ярко и мощно, что знаменитые натюрморты Снейдерса по сравнению с этим кажутся блеклыми.

Сейчас "Чрева Парижа" уже нет - на этом месте открыт огромный универсальный магазин. А жаль - это уже совсем другие ощущения...

Продолжаю знакомство с третьим поколением семьи Ругон-Маккаров и на это раз речь идет об Аристиде Ругоне, взявшего себе из деловых соображений псевдоним Саккар, чтобы его имя не ассоциировалось с именем брата - Эжена Ругона. Чего нельзя отнять у Ругонов, так это их хищной деловой хватки, они издали чуют запах добычи, чуют, где можно поживиться и половить рыбку в мутной воде. После государственного переворота 2 декабря, приведшего к реставрации монархии, бывший республиканец Аристид Ругон покинул родной Плассан и устремился в Париж, где, не без помощи брата, депутата парламента, собирается сделать блестящую карьеру и разбогатеть. Должность помощника смотрителя при дорожном ведомстве в ратуше глубоко оскорбила Аристида, он то надеялся, что брат сумеет раздобыть для него министерский портфель, но как оказалось в дальнейшем, для умного человека такая должность сулила большие перспективы.

В то время в Париже разворачивалась грандиозная реконструкция города, массово сносилась старая застройка и возводились новые кварталы. Аристид Саккар, в силу своих должностных обязанностей, был в курсе планируемых работ и начал спекуляции с недвижимостью. Он покупал, предназначенные под снос дома, а затем, с помощью взяток членам комиссии, добивался государственной компенсации, значительно превосходившей стоимость дома. Для его афер Саккару нужен был стартовый капитал и тут очень удачно подвернулась выгодная женитьба, семья Беро оказалась в щекотливом положении, им срочно требовался муж для дочери Рене. К девушке прилагалось столь выгодное приданое, что делец Саккар не смог устоять.

Но Аристид Саккар не единственный представитель семейства, представленный на страницах этого романа. Его сын, Максим Саккар, тоже занимает важное место в повествовании. От Ругонов Максиму достался ум, который он не стремится использовать по назначению. В плане жизненной энергии он сильно отличается от старшего поколения. В отличии от отца и дяди, Максиму не надо кулаками отвоевывать себе место под солнцем, оно ему досталось по наследству. Обладая андрогинной внешностью, до определенного возраста Максим вел себя скорее как девочка, чему во многом способствовали светские дамы, наряжая хорошенького мальчика в платьица и забавляясь с ним как с куклой. С возрастом это прошло, мужская природа взяла свое, но какая-то женская избалованность и самолюбование остались.

Автор в очередной раз с большим мастерством описал парижское светское общество, царящие в нем нравы, его праздность, распущенность, лицемерие, безудержную страсть к роскоши, стремление на всем делать деньги. Здесь нет ни одного положительного персонажа, никто не вызывает сочувствия, хочется сказать, вашу бы энергию, да в мирных целях. Ругоны, безусловно, люди со способностями, вот только направлены они не на общественное благо, а на личное обогащение.

Когда-то я решила читать весь цикл про Ругон-Маккаров по порядку. Идея завяла, не достигнув середины. Не все романы равнозначны, а главное – далеко не все связаны именно с историей этой семьи. Вот как раз "Чрево Парижа" имеет минимальные связи с большим семейством. Где – то когда-то Аристид Ругон получил прозвище Саккар, от него пошла ветвь Саккаров, которые являются какими-то дальними родственниками Лизе, жене брата главного героя. Ну почти как в поговорке про забор и плетень. Так что не про Ругон-Маккаров этот роман. И главный герой - огромный Парижский рынок, раскинувшийся неподалеку от церкви Сэнт-Эсташ, названный «Чревом Парижа».

Вот всегда считала эти слова литературным штампом. Но тем не менее это так, главный герой – рынок. Огромный, живой организм, дышащий, бурлящий, пахнущий и цветущий, со всеми своими торговцами, которые как работящие муравьи поддерживают его в рабочей форме. Ну нет ни одного съедобного или иного продукта, которому автор не посвятил бы предложение, абзац, главу, целый гимн восхищения. От нежных и ароматных цветов до бараньей требухи, от пахучего до слез сыра до свежих хрустящих овощей на тележке зеленщика. Это просто симфония, ода жратве, простите мне мой французский. Не читайте на голодный желудок, не представляйте картины, раскинувшиеся на прилавках. Это отдельный мир, это торжество плоти….

И мелкими и незначительными на фоне рынка выглядят персонажи романа. Особенно Флориан, обычный обыватель, сгоряча попавший в жернова политической борьбы, проведший на каторге несколько лет и вернувшийся в Париж готовым революционером. Как хорошо в компании таких же единомышленников рассуждать о свободе, строить планы, рисовать прожекты. Не имея ни малейшего представления о практической стороне дела. Пустая репетиловская болтовня – «У нас есть общество и тайные собранья», как хорошо погутарить о свободе за кружечкой пивка. И он еще строит планы военных действий, хотя сам чуть не падает в обморок от вида убитого голубя. Ну так не он же пойдет с оружием… С каким трудом деловая практичная невестка выставила нашего «революционера» работать. Не потому, что жадная, не потому, что злая – просто она знает, что человек должен работать. А не бить баклуши. Надо сказать, Лиза показалась мне самым интересным персонажем романа. Безусловно честная, одна история с наследством говорит об этом. Безусловно рукастая, деятельная, щедрая. Безусловно ставящая интересы семьи и мужа превыше всего. Ну, по-бабьи вредная. Так это в самой женской природе заложено. Тем более, если соперница, прекрасная рыбница Нормандка, точно такая же. Так и вижу это постоянное соперничество колбасницы и рыбницы. Живое, ярко описанное. Они способны объединиться ради общей цели, а потом разругаться вдрызг. Опять-таки чисто по-женски.