Мы. Повести и рассказы

105 лет первой публикации...

На мой взгляд, солидное время для, я уж прощу прощения за то, что может показаться неким высокомерием, а именно: солидное время для солидного разбора полетов. Тем более - есть, о чем поразмыслить.

Только на этом ресурсе цифры читателей, одолевших роман - впечатляют. Количество рецензий - тоже. Мой отзыв - капля в море, но хотелось бы уйти от публицистики, такой, любительской немного поверхностной; от обличительсва того, что вчерашние и нынешние, склонные к моральному плебейству, называют "совком". Исключительно плебейством объясняется пренебрежение к истории предков и той непростой жизни, которой они, предки, прожили. Кстати, здесь и такой аргумент подойдет: можно ли представить английского аристократа, с презрением относящегося к прошлому своей страны? Невозможно. Кромвель вырезал каждого третьего аристократа. Сколько положил Наполеон уже не только сословие дворян, но и людишек - собьетесь со счета. И? Где покоится его тело? В святая-святых: Пантеоне. Вот так вот, господа и госпожи-специалисты-совковеды.

Теперь к делу.

Конечно, главная мысль романа, стержень его - идея о рациональности, идея об абсолютно правильном устройстве общества. Идея рациональности, описанной, сформулированной лучше и четче в сравнении с интеллектуальными системами иных цивилизаций, конечно же - идея европейская.Так сложилось, что именно европейцы, оттесненные на совершеннейшую окраину Евразии, нашли, как оказалось, совершено гениальную мысль о рациональности всего сущего (вспоминаем Гегеля: всё сущее - разумно...). О сути это ведь о другой европейской идее - теории Дарвина: выживают приспособившиеся. Гегель и Дарвин говорят об одном и том же разными словами.

Итак, европейцы поймали чрезвычайно плодотворную идею, поймали и развили: рационализм и, как его разновидность - оптимизация. Давайте вспомним идеи разумного, рационального устройства бизнес-процессов как формализованных концепций? Откуда они практически все родом? Всё правильно - оттуда. Невероятная эффективность Западной цивилизации на определенном временном промежутке - следствие отсутствия ресурсов.Если их нет, а жить хочется - ты придумаешь правовое государство, заморские колонии и рациональное устройство жизни и бизнеса.

Это - в теории. Что в социальном аспекте? Насколько Русская Революция, Великая Октябрьская социалистическая революция, была оригинальной или - органичной европейской Идее общественного устройства? Конечно, "европейская Идея общественного устройства" - это перебор, скорее, нужно говорить о разных концептах. В том числе - утопий, возникших много раньше анти-утопий.
Так вот, в практическом плане большевики черпали огромными ладонями идеи и наборы практических действий у....правильно! Великой Французской буржуазной революции. Чего, кстати, большевики и не срывали, более того - гордились этим.

Евгений Замятин написал прекрасный роман, прекрасный. Не забудем: 1920 год! 1920 - представляете, сколько вещей он предсказал! Не буду повторять сказанного неоднократно до меня. В "замечательное" замятинского произведения я с огромным удовольствием "заношу" эстетизацию. Например, великой и вечной математики! Вы посмотрите: русский космизм (уважаемый мной Виктор Олегович, который Пелевин, неоднократно и с.... ну, иронией, горькой иронией писал о нем, например, в "Последней битве...")....как это по-русски! Сколько духа в идее космоса - от миссионерства Циолковского до кораблей Королева! Какой размах мысли! Сколько бесстрашия и какова высота горизонта мысли русского человека. Который...ну, как сказать...как инженер-техник - просто рукожопый, почти, прошу у всех причастных прощения - никчемный (подушку безопасности для авто сделать не могущий; лемеха для оборотного плуга - есть такая тема в агрономии - не, рукожопый). А космический корабль, названный "Интеграл" - до слёз. А теперь представьте как выглядит знак интеграла: вы оцените утонченный, офигенно симметричный ствол-штрих с двумя округлыми завитушками знак интеграла.

Умница Замятин (да простят меня любящие автора за вроде как панибратство оценочного суждения): энтропия, энергия. А гипотеза Пуанкаре и сферическая Вселенная, "доказанная" в последней части романа каким-то из номеров! Поразительно! Эстетизм точных наук - не знаю, был ли автор позитивистом, наверное, нет, он был марксистом и, видимо, не сторонником Маха. Вспомним искусство начала ХХ века в России. Восторг перед абстракционизмом и кубизмом. Вспомните, сколько прямых, параллельных, пересекающихся линий на авангардных полотнах тех времен! Время такое было, такое время.

Конечно, 100 лет назад, да и много позже, много позже, в фокусе читательского интереса было совсем иное: на первый-второй рассчитайсь! На зарядку по порядку. на зарядку по порядку становись! Не по номерам, но по порядку. Для многих это -отрыжка "совка", а как насчет ЗОЖа? С его упорядоченным питанием и как бы спланированным образом жизни? И это только первое, пришедшее в голову.
Из замятинского "позитивного" не только "Интеграл", но и, конечно, стена. Которая потом и в жизни, и в искусстве была ещё тем событием, - всё так. Но прошло 100 лет! Должно же открываться что-то новое и действительно вечное! У кого поднимется рука и повернется язык сказать об устаревании романа? Нет таких! Или: некоторые блогеры-затейники мутят тему какая антиутопия круче. Зачем? Нет других идей? Мне кажется плодотворной в литературоведческом плане делать исследования раскрытия определенных тем в разных произведениях. Например, "приход новой Евы в мир вечного и повсеместного счастья". Классно! Замятин в романе вообще красавчик: несколько женщин с разным отношением к главному герою! В романе хватает штрихов, обозначающих известную тему. Много штрихов. Здорово!

Ну, вот, наверное, и всё. Здорово, просто здорово. Конечно, роман к прочтению, конечно!

Когда-то давно в школе пропустил эту книгу. Теперь вот вдруг вспомнил, решил закрыть пробел.

Много раз слышал, что эта книга - попытка в антиутопию до того, как это стало мейнстримом.

Начал читать, а там очень мало конкретики. Всё какие-то метафоры. Так-то метафора как приём призвана добавлять эмоций. Расширять рамки восприятия. Например, одно дело, когда у девушки просто синие глаза, другое дело, когда они "бездонные озёра". Это как бы "ух!" такое.

В "Мы" метафоры высыпаны бесформенной чрезмерной кучей из опрокинутого самосвала. Они размывают понимание происходящего. Они ещё очень часто не особо удачно подобраны.

Читая книгу ты словно бредёшь по трясине из ниоткуда в никуда, постепенно погружаясь всё глубже и глубже. А потом вдруг раз, и автор что-то конкретное впишет. Словно на кочку твёрдую набрёл. Иногда даже перечитываешь ещё раз, потому что хочется постоять на твёрдом, жутко не хочется опять идти по колено в грязи, по пояс, по шейку.

Забавное. Когда посреди этого грязного мягкого болота попадается треснутая деталька, которую главгерой взял домой, чтобы внимательнее изучить трещину - это предложение настолько твёрдое, будто не кочка, а целый кусок асфальтированного шоссе. После прочтения книги я ещё прочитал об авторе. Оказывается, он учился на инженера. Скорее всего, эта треснутая деталька - нечто из личного опыта. Он её лично видел и щупал, вот почему она в книге получилась столь реальной. Но тем мучительнее было после опять погружаться в трясину.

Главгерой будто бы страдает каким-то психическим расстройством. Дислексией, например. Не может внятно выражать мысли. Шизофазией, СДВГ. Перескакивает с образа на образ. Не заботясь о том, чтобы до конца дорисовать одну метафору, уже начинает чертить другую. И все остальные в его записках говорят не фразами, а лишь осколками, остатками фраз.

Автор не смог убедительно пояснить, чем так плох мир абсолютного порядка, и чем хороши террористы-революционеры. При этом смущает зацикленность на сексе. Этот момент детальнее всего прописан в этой мутной книге. Только тут он попытался придумать хоть какую-то систему.

Не очень понятно, это у автора гиперфиксация, или он хотел сказать, что в далёком будущем ничего больше не будет. Ни кино, ни телевиденья, одни сплошные розовые талоны.

Кстати, сам ГГ - весьма популярен у женщин.

Будто бы это писал шестнадцатилетний подросток: Революция это круто. А ещё по нему все бабы сохнут.

Тут спойлер про финал.

Дальше без спойлеров, в общих чертах.
Оставляем за скобками всякие претензии к технике и технологиям. Надо понимать, что роман писался в 1917-1921 годах. Автор даже выкрутив на самый страшный чёрный максимум фантазию не мог представить себе, до какого уровня раскинется урбанизм на планете. У него бездушный мёртвый город ощущается как наш уютный элитный ЖК малоэтажной застройки.

Я готов не выдвигать претензии к тому, как плохо прописан тоталитаризм.

У меня чисто по тексту претензий куча. Написано просто плохо чисто технически. Персонажей нет. С мотивацией беда. Мы знать не знаем кому чего надо. С чего вдруг ГГ, будучи честным винтиком в системе, перестал вести себя как винтик в системе? С ничего. Да так чёт прост.

Постройка великого "Интеграла" это что? Попытка колонизировать Марс, чтобы разрастаться? Или попытка свалить с планеты, которой уже почти кабзда? А может это фикция? Такое большое общее дело, которым предполагается сплотить всё население, чтобы у них перед глазами была великая высокая цель и они не бунтовали, не бесились как в последний день?

Поставленные задачи не выполняются. Тоталитаризм не пугает. Сюжета как такового нет. Персонаже невнятны. Мотивы их либо не раскрыты совсем, либо раскрыты случайно.

Отдельными золотыми вкраплениями попадаются мелкие интересные идеи. Потому нельзя сказать, что автор совсем лопух. Особенно со оглядкой на время написания книги, можно даже поаплодировать таким интересным фантазиям. Но чаще всего эти идеи вброшены на уровне зёрнышка. Я вот сам, начитавшись за свою жизнь разного, насмотревшись разных сюжетов, наобщавшись с людьми, почитав историю рода человеческого, могу из этих зёрнышек мысленно довырастить интереснейшие деревья. Но я книгу когда читаю, я прихожу послушать, что автор мне расскажет, и вылавливать из его слюнявой метафорической ереси крупицы смысла, которые потом отдельно за него надо докручивать - не стоит оно того. Я самостоятельно на заданную тему гораздо продуктивнее подумаю, не тратя дополнительного времени на копошение в бреду.

Отдельно теперь поражён тем, что эту хрень нам пытались скормить в школьные годы. Я тут в зрелом возрасте почти месяц потратил на чтение. Настолько это плохо.

Вот книжка "1984" гораздо лучше. Если вдуматься, то там описана нежизнеспособная модель мира. Но это уже сильно потом. А пока ты читаешь, автор очень круто создаёт атмосферу безнадёги и антиутопии, и тебя макает в это всё так качественно, что ты начинаешь задыхаться и пускать бульбы как будто тебя реально топят.

Насколько правильно вообще читать книжки в которых всё плохо и которые не прибавляют тебе ни добра, ни радости - это другой вопрос.

Резюмируя.

Книжка "Мы", возможно, раньше была крута. Возможно непосредственно на момент написания она даже была злободневной сатирой, точно бьющей по болевым точкам окружающей действительности. Однако, на сегодняшний день эта сатира устарела. Как в плане идейном, так и в чисто техническом.

Читать только если желаешь почему-то влиться в ряды интеллигентов.

Если чтение книги это как зайти и попить чаю с автором, то вот с этим автором не о чем чаи гонять. Лучше пересказ послушать, чтобы понять, какие там идеи озвучены. Пересказ будет коротенький, и гораздо более адекватный и вменяемый.

Был период, когда я читала одну антиутопию за другой. А до Евгения Замятина «Мы» дело так и не дошло. Хотя начинать надо было с этой книги.
Этот роман оказал влияние на творчество Джорджа Оруэла и Олдоса Хаксли, какие-то ниточки в их произведениях, действительно, тянутся из Замятиского «Мы».

Повествование построено в форме дневника человека, живущего в 32 веке. Изначально мы видим человека, четко следующего инструкциям, видящего других людей исключительно как математическую величину. Нет места эмоциям. Постепенно в жизни героя происходят события, меняющие его и его реальность. Все эти изменения связаны с заболеванием – у него появляется душа. У главного героя появляются эмоции, противоречивые и яркие, он становится способен на поступки, о которых ему раньше было бы страшно подумать. А всему виной любовь.

Что одержит победу – разум или душа?

«…секундная скорость языка должна быть всегда немного меньше секундной скорости мысли, а уже никак не наоборот».

«Вся жизнь во всей ее сложности и красоте – навеки зачеканена в золоте слов».

«Мы шли двое – одно. Где-то далеко сквозь туман чуть слышно пело солнце, все наливалось упругим, жемчужным, золотым, розовым, красным. Весь мир – необъятная женщина, и мы – в самом ее чреве, мы еще не родились, мы радостно зреем. И мне ясно, нерушимо ясно: все для меня, солнце, туман, розовое, золотое – для меня…»

«… я вам говорил: надо у всех – у всех фантазию…Экстирпировать фантазию. Тут только хирургия, только одна хирургия…»

#

Человек стремится к счастью – всеми своими мыслями, силами и чувствами. Лучшие представители человечества осмысляли этот образ счастья в жанре утопии, представляя идеальное устройство общества и отношений между людьми, которое сделает всех и каждого абсолютно счастливым, сытым и довольным. Сейчас мы вкладываем в слово «утопия» не столько представление об идеальном устройстве мира, сколько о том, что это невозможно. «Утопия!» - так обычно говорят о фантастическом плане, когда все проблемы разрешатся сами собою и к всеобщему удовольствию.

Наверное, поэтому жанр антиутопии гораздо популярнее у современников, чем идеальные построения мира будущего. Образцовой антиутопией, первой приходящей на ум, конечно же является роман «1984» Джорджа Оруэлла. В русской словесности таковым представляется роман Евгения Замятина «Мы». (Хотя в отечественной традиции антиутопия известна со времен великого Михаила Хераскова, представлена в послереволюционном творчестве Андрея Платонова и Михаила Булгакова, антисоветскими романами Владимира Войновича и Александра Зиновьева, активно разрабатывалась братьями Стругацкими и Татьяной Толстой).

Человеческие нумера, проживающие в стерильном мире пластика и стекла, чьи эмоции и биологические потребности строго регламентированы, защищены от хаоса природы и животного мира, а вся деятельность контролируется шпионами, жучками, и направлена только на всеобщее благо (и покорение космоса, между прочим). От самого себя человека, если он не понимает своего счастья, спасает лоботомия. Так устроен мир замятинского романа.

Людям моего поколения роман «Мы» кажется хрестоматийным. Изданный под одной обложкой с «1984» и «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли в 1991 году Средне-Уральским книжным издательством, он вошел в наше сознание не только описаниями ужасов тоталитаризма и автократии. Это издание более чем тридцатилетней давности означало также падение морока, исчезновение монстра Советского Союза, невозможности возврата в прошлое. Если такие тексты открыто напечатаны на плохой желтоватой бумаге в толстеньком томе под твердой серой обложкой, оформленной и духе кубизма, значит мир тотального контроля над человеческой личностью рухнул окончательно и бесповоротно. Отныне мы жили в свободном мире. Каждый признавался личностью, наделенной собственной волей и индивидуальностью. Нам предстояло научиться пользоваться свободой, научиться жить с ней. Мы читали, ужасались прошлой жизни, верили в будущее. Но, видимо, не сильно-то верили; а главное не понимали, что жить в свободном мире, значит нести за него ответственность.

Наступил новый век, торжествуют технологии, которые не только делают нашу жизнь удобнее, но и обслуживают власть в ее тотальном стремлении сделать нас счастливыми (на свой, у каждой власти оригинальный, манер). А сограждане, образующие большинство, подталкивают каждую свободную личность к соблюдению общих безопасных правил и необходимости быть записанным под своим «нумером». Поверьте, я не ретроград и не параноик. Но в тотальной цифровой слежке в интересах борьбы с террористической и экстремистской угрозой, как и в необходимости всем и каждому разделять единую верную идею (хоть религиозную, хоть национальную, хоть политическую) мне видится чудовищное извращение и попрание «Всеобщей декларации прав человека». (Сейчас, наверное, особенно остро воспринимается некоторая наивность этого документа середины прошлого века и вытекающих из него воззрений на мир).

Беда не столько во власти, стремящейся к безграничному контролю. Беда в желании общества (так и хочется написать «толпы») найти спасение не в загробной жизни, в которую мало кто верит, но на земле, в жизни текущей. Обезопасить себя, наестся, получить гарантии всеобщего благоденствия. А если и страдать, то всем вместе и за всеобщее счастье. Так-то понятное и вполне инфантильное желание. Кто ж хочет нести ответственность только за себя и свои поступки. За соседом приглядывать много проще.

Здесь хочется вспомнить другое произведение - основной проект 6-й международной Уральской биеннале современного искусства, проходивший в новеньком цехе Уральского оптико-механического завода в Екатеринбурге в 2020 году. (Сейчас подобные выставки непосредственно на производстве оборонного предприятия представляются утопией; или антиутопией). На входе зрителя встречала мощная инсталляция «МЫ», сделанная в осмысление идей замятинского романа. Правда, поскольку она была сделана англоязычными художниками, читалась она как «WE». Четырехметровые блестящие буквы были составлены из тысяч отполированных острейших гвоздей, вбитых в белоснежную зеркальную поверхность с изнанки. Ты стоишь перед этим «МЫ», и каждый гвоздь стремится тебя проткнуть, является физической и моральной угрозой, заставляет подчиниться воле большинства. На белоснежном, натертом до блеска, полу, отражаются эти зловещие прекрасные буквы «WE», превращаясь в другое английское слово «ME». Захваченные могущественными технологиями будущего, устремленные в космос, человеческие личности («Я») становятся толпой («МЫ»).

На Урале, в Екатеринбурге, круг современной антиутопии замкнулся. От ее невозможности и символической смерти в 1991 году (в год издания сборника антиутопий и краха Советского Союза) до возрождения во всем блеске и могуществе в 2020-м (в год последней Уральской биеннале и ковидной пандемии).

Достоинства и недостатки романа Евгения Замятина разобраны литературоведами и политологами за последний век с избытком. Читатели – кто восхищается, а кто искренне не любит произведение. У каждого есть неотъемлемое право иметь убеждения и свободно исповедовать их. Каждый делает свой выбор – доносить или любить, пойти на лоботомию или уйти за стену, присоединившись к хаосу дикой природы. Возможно, для меня наступило время перечитать роман американца Генри Торо «Уолден, или Жизнь в лесу».

Снова у меня книга, с которой у нас неоднозначные отношения. Прочитав в этом же месяце, сентябре, роман Джорджа Оруэлла — «1984», у меня и мысли не было читать некий его прототип «Мы» Евгения замятина. Но так уж вышло, что у подруги оказалась эта книга, которую она могла бы любезно дать мне почитать. Тогда я и подумала, что было бы очень неплохо ознакомится с ней. И вот книжечка появилась у меня в руках…

С книгой сперва пошло весьма неплохо. Мне нравилось, возможно потому, что в процессе чтения я сравнивала «Мы» с «1984» и видела в «Мы» куда более привлекательный роман.
Однако, уже к концу, мне книга стала казаться такой же сухой, как и «1984». События никак не трогали и я поняла, что книга совершенно не моя, так как не способна пробудить во мне нисколько чувства.
Я буду сравнивать роман с «1984», и, учитывая все достоинства романа, я могу сказать, что «Мы» все таки оставила больше положительного впечатления, нежели отрицательного. Потому я остановлюсь на более, чем нейтральной оценке…

Сама задумка очень интересная и правда имеет сходства с «1984». Однако в «Мы» в моем случае мне кажется все намного оригинальнее и интереснее.

Не верится, что история была написана более ста лет назад. Настолько современно звучат многие ее мотивы. И по прежнему актуальны вопросы и идеи, которыми задаётся главный герой. Книга не читается антиутопией, она больше похожа на эксперимент, фантазию. С нотами серебряного века, благодаря языку образов и восприятию женщины в нем. Почему-то читая про муки любви в исполнении главного героя, вспоминался Вертинский, и одновременно Набоков. От обращения же "милый Дэ" повеяло веком 19м и не менее милыми NN и прочими тайнами девичьих сердец.
Здесь нет чёткости в социальной иерархии, нет продуманности деталей и фона, нет страшной размеренности и предыстории, как в других, более поздних представителях жанра. Здесь вся книга-ломка восприятия, зарождения души и личности. Осознание себя как человека. Ведь не зря сам на себя даже герой смотрит полностью только в середине истории. Только тогда из плоской картинки, строчки формул он становится объемным и обретает характерные черты. Хотя раздражать своей наивностью не переставал.
Необычно было читать про роль искусства, той же музыки: ее описание в принципе мало кому удается. А тут автору удалось передать отличия в мелодии для нот современности и прошлого, мелодии строк поэтов, и так, чтобы остались только образы, а не унылые многословные описания.
А вот страшно не было почти нигде.

В итоге вышла история образ, история-восприятие, со множеством символов, сравнении и впечатлений. Немного запутанная, ломкая, но запоминающаяся. Пусть в угоду фантазийности и ради замысла было сделано много отступлений от логичности, но стоило ли искать логичности здесь, где целый мир живёт лишь по воле автора.

Роман Е. Замятина Мы написанный в 1920 году, и впервые опубликованный в 1921-1922 годах - одна из первых антиутопий, в которой нашли свое отражение одни из самых известных антиутопий.

С самых первых строк повествования, что написаны сухим, четким, чуть ли не математическим языком, продираться хоть и было сложно, но чем дальше я читала. тем крепло понимание, что не зря, и оно того стоит. По продвижению сюжета, по ходу раскрытия событий, язык рассказчика и главного персонажа - D-503 меняется, обрастает художественностью и образностью.

В книге достаточно образных, ярких действующих персонажей, чьи характеры видны сразу, и похожи на буквы, что присвоены им. Например I - явная революционерка, находящая лазейки даже следуя правилам, острая, упрямая, упругая. Она полностью захватила мысли и все внимание главного персонажа, перекрыв собой даже его интерес и умиление с мягкой, округлой О-90.

Автор удивительным образом сумел показать страсть, которую могут испытывать герои, приверженность цели и верность Единому государству. В какие-то моменты стиль завораживал образностью, яркостью повествования, смешивая все органы чувств, тактильные, слуховые и даже вкусовые, тем самым только глубже погружая в происходящее и в ощущения главного героя, что он испытывал при написании дневника.

Хотелось что бы у I все получилось, что бы ее цель была достигнута, но как известно с системой бороться практически невозможно. К изначальному своему состоянию вернулся и D, что в какой-то части напоминает концовку из 1984 Оурэлла. В чем-то исход печальный, но в своих строках автор смог поместить небольшую, но все-таки надежду на иное будущее.

Увы, книга не понравилась. Два балла ставлю только за то, что вдохновила других авторов.
Антиутопия должна пугать. Должна быть книгой-предупреждением, мол, смотрите, куда мы катимся и куда можем скатиться. То, что описано в книге совершенно неактуально и поэтому непугающе. Это всё настолько нереалистично, что даже мысли не возникает, что - да, действительно так может быть! Здесь же всё - как постановка плохого театра. Актеры то недоигрывают, то переигрывают, то забывают роли, сценарий писал нетрезвый сценарист, декорации картонные и вот-вот развалятся... Главный герой - абсолютно несимпатичен, ему не сочувствуешь и не переживаешь за него. Добавим к этому язык автора, который умудрился написать так, что через каждое предложение нужно продираться... В общем - нет.

Эта книга разожгла во мне интерес к антиутопиям. Но сложилось такое ощущение, что в этом жанре есть вещи поинтереснее. Несмотря на это, книга мне понравилась. Мир, изображённый в произведении, абсурден, но, как мне кажется, злободневнен. Замятин поднимает ряд проблем, угрожающих человеку: обезличивание, потеря индивидуальности, бездуховность, запрет на собственные мысли и чувства. Весьма покоробили меня розовые билеты. Получается, что человек имеет право обладать другим, если ему необходима близость. Про отсутствие любви и семьи я вообще молчу. Отсутствие привязанности, семьи, одинаковые стеклянные квартиры, униформа - просто какой-то ужасный мир предстаёт перед нами, позиционируемый как "счастливая жизнь". Не хотела бы я жить в таком мире.
Несмотря на то, что главный герой потерпел поражение в борьбе с Единым Государством, хочется верить, что в его ребёнке, рожденном за Стеной, воплотятся человечность и духовность, которые начали "прорастать" в Д-503.
Роман "Мы" оказал значительное влияние на творчество многих писателей. Это достаточно оригинальное и наводящее на мысли произведение. В ближайшее время запланировала для себя прочитать "1984" и "О дивный новый мир", как говорится, по горячим следам.