Полное собрание сочинений в 11 томах (эксклюзивное подарочное издание + CD-ROM)

Нет повести печальнее на свете, чем...история жизни доктора Юрия Живаго...
Масштабное полотно романа охватывает период от начала 20 века и до середины Великой Отечественной войны. На фоне разных исторических событий или вовлеченной в эти события проходит жизнь главного героя романа - Юрия Андреевича Живаго. Здесь и Первая мировая война, и партизанский плен, и Великая Октябрьская революция 17-го года, и Гражданская война, красные и белые, большевики и меньшевики...
Мне, как современному человеку, было трудно даже попытаться смотреть на роман глазами человека той, ушедшей эпохи. Те вехи истории, о которых в романе идет речь, являются для меня белыми пятнами моего образования, поэтому мне было трудно понять не только почему этот роман был запрещен в Советском Союзе, но и многие мотивы и поступки действующих лиц романа (особенно Стрельникова, Живаго, Лары).
Очень сухая проза, даже черезчур черствая. И так во всем - касается ли это описания жизни в плену или любовных чувств и переживаний героя. Действующих лиц в романе довольно много и мне кажется, что невозможно испытывать к кому-то ни симпатию, ни антипатию. Ты просто наблюдаешь со стороны как меняется Россия и что происходит с людьми на этом фоне.
Конечно, нельзя не признать, что роман действительно масштабен, затрагивает разные сферы - политическую, социальную, но он полон трагизма, всепоглощающей безысходности и совершенно не "лег мне на душу". Пусть в моем сердце Пастернак остается блестящим переводчиком.

Событие, сильно повлиявшее на мое душевное состояние — я дочитала книгу Б.Пастернака Доктор Живаго». Очень сильное, глубокое и обширное произведение, оставляющее после себя ощущение «измененного сознания». Несмотря на печаль, пронизывающую произведение от начала до конца, по прочтении остается приятное ощущение света и покоя.
Чтение далось мне нелегко. Я часто останавливалась на несколько дней, потом возвращаясь к книге. Это происходило потому, что язык непривычен, с устаревшими оборотами, а также много философских размышлений, после которых хотелось прерваться и подумать. Но не было мысли бросить чтение. Мне оказались очень близки многие размышления автора, описывающего период революции в России. Очень много похожего на происходящее сейчас. Эта книга пронизана Любовью. Любовью к своей Родине, к ее природе, к людям, ищущим свои идеалы и часто забывающим о человеческом, к женщинам, чувства к которым не получается втиснуть в банальные черно-белые рамки, и, наконец, любовью к самой жизни. Если у кого-то есть желание не просто отдохнуть над чтением легкого чтива, а получить пищу для себя, для своих мыслей, для души, очень рекомендую.
Еще мне очень понравились стихи в эпилоге. Некоторые из них я даже выучила наизусть, чтобы продлить ощущения после прочтения книги.

Мое первое знакомство с романом состоялось еще в школе. Какой класс? Не помню. Девятый, наверное. Он входил в список литературы на лето. Библиотеки на даче не было, конечно. Зато были огромные стопки журналов. Вот в одном из них - "Новый мир", кажется - я и нашла опубликованный роман. Раздербанив несколько журналов, я аккуратненько собрала все страницы в книгу, сделала из большого листа бумаги обложку и красиво кривыми буковками зеленым фломастером написала "Доктор Живаго". И со спокойной душой его отложила в сторону. Так знакомство и закончилось.
Я даже помню, что на уроках что-то было, но совершенно не помню что.
А вот теперь я эту книгу прочитала. Честно говоря, хочется на этом и поставить точку. Факт - прочитала. Точка.
Потому что пропускать эту книгу через свою душу нельзя. Это слишком. Просто слишком. Тяжело. Мрачно. Правдоподобно. Страшно.
А если не пропускать, то это не книга. Это какой-то калейдоскоп, чехарда, смешение. Характеров, историй, людей. Все в кучу. Много, много, много героев, судеб, крови. Не разберешь.
Сам Живаго мне не понравился, если честно. Там наследил, тут натоптал. А в итоге - пшик. Испорченные жизни, искры счастья, и опять поломанные судьбы. Ни одной целой.
Конечно, самый сильный персонаж книги - Лара. Ей можно восхищаться, поклоняться, ее можно боготворить.
Что меня поразило: Россия - огромная страна, а эти несколько человек - основные персонажи книги - то тут, то там пересекаются в каких-то деревнях и селах. Как будто действие происходит не на 1/6 суши, а в одном квартале одного города.
Приятнее всего было прочитать стихи в конце книги.
Вот и все пожалуй, оценка ни хорошая, ни плохая - нейтральная. Прочитала. Факт.

Читал и осуждаю. Не могу оценить выше, чем 2 из 5.
Если бы я писал рецензию в школьные годы после первого знакомства с романом, она была бы более благосклонной. Тогда недостатки романа не так бросались в глаза, да и знание мною истории и литературы в основном ограничивалось школьной программой. Теперь у меня есть возможность оценить знаменитый роман Пастернака более объективно.
Роман определенно плох. Все эти многочисленные действующие лица, неожиданные совпадения и крайне унылый главный герой, который по мнению автора должен вызывать, как минимум, сочувствие, складываются в неудобоваримую картину. Если в начале романа автор рисует сентиментальные картины прошлой жизни, хоть небогатые по содержанию, сказочные и однобокие, но по своему не лишенные очарования, то по мере развития повествования Пастернак выдыхается. Он просто не в состоянии вытянуть труд на полтысячи страниц. У него не хватает как идейной основы, так и мастерства прозаика. Несуразности и ошибки скрыть в прозе тяжелее, чем в поэзии, ведь в прозе первостепенно содержание, а в поэзии - форма. А с содержанием у Пастернака беда, да и форма подкачала. Например, диалоги его героев неудобоваримы, а сам ход романа сумбурен и неравномерен. Появляются и исчезают многочисленные персонажи, описания природы перемежаются с рассуждениями главного героя и иногда повествование превращается в пасквиль о тяжелой судьбе интеллигенции в революционные времена. Вероятно антиреволюционная направленность романа сподвигла на присуждение ей Нобелевской премии.
Главный герой не вызывает ни особого интереса, ни сочувствия. Он не хороший и не плохой. Он унылый. Ни восхищения, ни ненависти, ни жалости не вызывает.
Наше поколение в школе "Доктора Живаго" не разбирало, а сейчас школьников вроде бы мучают этой тягомотиной. На мой взгляд роман не обязателен к чтению. Есть много более достойных книг.

В рамках школьной программы так и не прочитала эту книгу. Уже и не помню почему, кажется, я тогда болела. После школы я частенько о ней вспоминала и все думала: "надо прочитать, надо прочитать", но как-то то времени нет, то куча других книг, которые тоже надо прочитать. Сказывалось и то, что эта книга идет под знаком не просто классики, а чего-то особенного и мне казалось, что нужен особый подход, особое настроение. В итоге я все же до нее добралась... и сказать мне особо нечего.

"Доктор Живаго" очень трудная книга. Трудная из-за количества событий, персонажей, имен, лиц, мыслей и дорог, которыми эти персонажи движутся на встречу друг к другу. Мне безусловно понравились женские образы. Тоня и Лара, очень разные, но в тоже время безумно схожие в свое силе и умении приноравливаться к новым жизненным обстоятельствам. А вот сам Живаго... не вызывал у меня ничего кроме легкого раздражения. Бесхребетный? Вечно ноющий? И столько в нём самолюбия... ну прямо-таки неоцененный гений. Только не забрасывайте меня камнями, но та красивая история любви, которую Пастернак показывает нам на фоне революции и смерти... да, она красива, но она от этого не перестает быть банальной супружеской изменой. Мне хотелось больше Тони в этой книге, больше ее сопротивления тому, что Живаго теряется, что он несете в сердце образ другой женщины. И меня очень злит то, с какой легкостью, что Живаго, что Лара списывают с себя этот грех. Мол, ну что поделаешь, вот так полюбили друг друга...

И, тем не менее, я поставила книге высокий бал. Потому что мне понравилось. От описаний природы дыхание перехватывает, ужасы революции достаточно ужасны, герои кажутся настоящими, происходящее с ними воспринимается близко к сердцу... Это потрясающее описание того, как много много маленьких и слабых человеческих существ закрутило, заметало... как снежинки в метель. И вот они все кружатся, пытаясь найти хоть какую-то точку опоры.

Язык, который Пастернак избрал для этой книги, тоже труден. Он тяжелый, он медлительный, он во многом туманный. Как будто продираешься через густой кустарник (да еще и с колючками вдобавок), а потом ррррррраз и оказываешься на поляне. И так всю книгу, то колючки в тело, то стоишь и не можешь надышаться прелестью и легкостью того или иного места.
Хочется сказать огромное спасибо Пастернаку за то, что он позволил всем нам ощутить практически вкус этой революции, но я была нескаанно рада, что добралась до последней страницы.

Я влюбилась в роман... Пейзажи живо рождаются на заднем плане. По широкому полю жизни пробегают, проходят либо просто мелькают люди. Каждая встреча не случайна, всякое действие имеет следствие в далеком или близком будущем. Часто яркие мысли, суждения, противопоставленные массовым, дополняют не только характера персонажей, но и дополнительно обрамляют исторические события.

Интересно, сложилась бы жизнь героев более счастливо, живи они не во время народных, революционных переломов. Мне кажется, некоторая обреченность присутствует уже в начале повествования и на протяжение чтение только усиливается. Сложно сопротивляться сильной и непоколебимой руке судьбы. Сколько ни старайся, ты не сохранишь ни любовь, ни семью, ни даже стихи, если ОНА того не захочет.

Роман о Живаго. О человеке бесконечно сильном и в тоже время слабом, о том, кто любил самоотверженно, кто страдал больше, чем было описано на страницах романа, о писателе, что заставлял прислушаться к себе.

Роман о Тоне. О человеке с огромной любовью, том, кто умел прощать через боль, о человеке тихом, но не слабом, помогающем найти умиротворение израненной душе.

Роман о Ларе. О человеке, искавшем душевного спокойствия, способного на крайние меры для близких и любимых, о том, кто считал себя не достойным любви, но возможно больше всех ее заслуживающую.

Роман о детях, открывавших мир, который встречал их не всегда благосклонно.
О студентах, ярких и, по наивности считавшими себя творцами судеб. О людях, разочаровавшихся, ищущих, убивающих, о людях спокойно и революционно мыслящих.

Роман о стране, страдавшей, падавшей, поднимавшейся, обманутой, возрождавшейся.

Роман о любви.

Как же я люблю рассказывать про интересные, понравившиеся мне книги! К таким относится и «Доктор Живаго» Бориса Пастернака. Но так было не всегда: ещё в школе я начинала читать это произведение и забросила. Теперь я всегда стараюсь дочитывать книги до конца, и в данном случае моё терпение было вознаграждено сторицей. Мне было трудно вчитываться, трудно читать про войну, революцию, гражданскую войну, партизанщину… Но с каким удовольствием я читала про мирное время, про любовь Лары и Юрия! Как красиво пишет Пастернак, какие он подбирает удивительно прекрасные сравнения!.. Но об этом я позже расскажу подробнее.
Я не буду заострять свое внимание на политической стороне книги, на историческом фоне, об этом тяжело читать, это боль, страх, унижение, пожары, разруха, голод… Это то время, которое «оправдало старинное изречение: человек человеку волк. Путник при виде путника сворачивал в сторону, встречный убивал встречного, чтобы не быть убитым. Появились единичные случаи людоедства. Человеческие законы цивилизации кончились. В силе были звериные. Человеку снились доисторические сны пещерного века». Труднее всего мне было читать как раз об этом, а войне автор уделил много внимания.
Главного героя, Юрия Андреевича Живаго, забрали в плен партизаны, он долгое время не видел жену и детей, не знал, что происходит с его возлюбленной Ларой… А потом сбежал, и история любви Лары и Юрия продолжилась… Живаго так и не обрел свою семью после пленения, хотя в плену часто думал о жене Тоне: «О Тоня, бедная девочка моя! Жива ли ты? Где ты? Господи, да ведь она должна была родить давно! Как прошли твои роды? Кто у нас, мальчик или девочка? Милые мои все, что с вами? Тоня, вечный укор мой и вина моя! Лара, мне страшно назвать тебя, чтобы вместе с именем не выдохнуть души из себя». Как мы видим, Юрий в то же время думал и о Ларисе: «О как он любил её! Как она была хороша! Как раз так, как ему всегда думалось и мечталось, как ему было надо! Но чем, какой стороной своей? Чем-нибудь таким, что можно было назвать или выделить в разборе? О нет, о нет! Но той бесподобно простой и стремительной линией, какою вся она одним махом была обведена кругом сверху донизу творцом, и в этом божественном очертании сдана на руки его душе, как закутывают в плотно накинутую простыню выкупанного ребенка».
Тоня и Юрий выросли вместе, поженились, у них родился сын. Но пути Юрия и другой женщины, Лары, часто пересекались… Юрий старался «изо всех сил не любить её, так же как всю жизнь он старался относиться с любовью ко всем людям, не говоря уже о семье и близких». Но не любить Лару не получалось, и доктор мучался этой двойственностью, ведь и жена Тоня была ему дорога: «Он любил Тоню до обожания. Мир её души, её спокойствие были ему дороже всего на свете. Он стоял горой за её честь, больше, чем её родной отец и чем она сама. В защиту её уязвленной гордости он своими руками растерзал бы обидчика. И вот этим обидчиком был он сам».
Говорят, что Живаго – любимый герой самого автора. Пастернак прорисовывает его характер заботливо, наделяет его недюжинным умом, любовью к размышлениям, умением анализировать различные поступки, в конце концов, даже на литературном и научном поприще Юрий добивается определенного успеха, он пишет красивые стихи. Стихи Юрия Живаго лиричны, образны, певучи. Сам Пастернак говорил, что Юрий Живаго как поэт «будет представлять нечто среднее между мной, Блоком, Есениным и Маяковским».
Юрию Живаго не хватало одного: упорства в достижении целей, он больше подчинялся обстоятельствам. Возможно, такое время было, которое ломало человека, возможно, такой характер, или так всё совпало. Но Юрий не нашел свою семью, бросил эти попытки, отпустил Лару, зная, что они вряд ли увидятся снова. И умер в тот момент, когда, с помощью сводного брата, нашел работу и в первый раз ехал на место службы. От него остались дети и стихи.
«Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?» (из стихотворения «Свидание»).

А ещё осталась история любви, в которой растворялись Лара и Юрий.
«Жизнь ведь тоже только миг,
Только растворенье
Нас самих во всех других
Как бы им в даренье» (из стихотворения «Свадьба»).

История любви, которая и сама растворилась, как дым… Но какая же она была красивая!
«О какая это была любовь, вольная, небывалая, ни на что не похожая! Они думали, как другие напевают.
Они любили друг друга не из неизбежности, не «опаленные страстью», как это ложно изображают. Они любили друг друга потому, что так хотели все кругом: земля под ними, небо над их головами, облака и деревья. Их любовь нравилась окружающим ещё, может быть, больше, чем им самим. Незнакомым на улице, выстраивающимся на прогулке далям, комнатам, в которых они селились и встречались.
Ах вот это, это вот ведь, и было главным, что их роднило и объединяло! Никогда, никогда, даже в минуты самого дарственного, беспамятного счастья не покидало их самое высокое и захватывающее: наслаждение общей лепкою мира, чувство отнесенности их самих ко всей картине, ощущение принадлежности к красоте всего зрелища, ко всей вселенной.
Они дышали только этой совместностью. И потому превознесение человека над остальной природой, модное нянчение с ним и человекопоклонство их не привлекали. Начала ложной общественности, превращенной в политику, казались им жалкой домодельщиной и оставались непонятны».
«Доктор Живаго» - очень нежное произведение. Вспомним, например, те строчки, где автор рассказывает, как Юрий разговаривал с собою после расставания с Ларой и её дочкой Катенькой:
«Прощай, Лара, до свидания на том свете, прощай, краса моя, прощай, радость моя, бездонная, неисчерпаемая, вечная». И ещё: «Прелесть моя незабвенная! Пока тебя помнят вгибы локтей моих, пока ещё ты на руках и губах моих, я побуду с тобой. Я выплачу слезы о тебе в чем-нибудь достойном, остающемся. Я запишу память о тебе в нежном, нежном, щемяще печальном изображении. Я останусь тут, пока этого не сделаю. А потом и сам уеду. Вот как я изображу тебя. Я положу черты твои на бумагу, как после страшной бури, взрывающей море до основания, ложатся на песок следы сильнейшей, дальше всего доплескивавшейся волны. Ломаной извилистой линией накидывает море пемзу, пробку, ракушки, водоросли, самое легкое и невесомое, что оно могло поднять со дна. Это бесконечно тянущаяся вдаль береговая граница самого высокого прибоя. Так прибило тебя бурей жизни ко мне, гордость моя. Так я изображу тебя».
И сравнения. Вернемся, всё же, к ним. Пастернак говорит о липах, которые в поезде проезжает Юрий:
«Доктор не мог подойти к окну вследствие давки. Но он и не глядя видел в воображении эти деревья. Они росли, наверное, совсем близко, спокойно протягивая к крышам вагонов развесистые ветки с пыльной от железнодорожной толкотни и густой, как ночь, листвой, мелко усыпанной восковыми звездочками мерцающих соцветий.
Это повторялось весь путь. Всюду шумела толпа. Всюду цвели липы».
Автор сравнивает вечер с вербой: «Морозный, прозрачно-серый, сердобольный, как пушинки вербы».
Ещё одно сравнение: «Окна в снежной сетке инея налиты розовым жаром зари, которая рдеет в них, как красное вино, разлитое по хрустальным бокалам».
А как красиво Пастернак говорит о заснеженной рябине - «рябина в сахаре»! «Она была наполовину в снегу, наполовину в обмерзших листьях и простирала две заснеженные ветки вперед навстречу ему. Он вспомнил большие белые руки Лары, круглые, щедрые и, ухватившись за ветки, притянул дерево к себе. Словно сознательным ответным движением рябина осыпала его с ног до головы. Он бормотал, не понимая, что говорит, и сам себя не помня:

• Я увижу тебя, красота моя писаная, княгиня моя рябинушка, родная кровинушка».

Фа

• «Доктор Живаго» был начат в декабре 1945 года, последние изменения в его текст были внесены в декабре 1955-го».
• «Смерти не будет» - первое название романа в карандашной рукописи 1946 года. Здесь же эпиграф из Откровения Иоанна Богослова: «И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопль, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло».
• Роман не печатали на родине 30 лет.