Собрание сочинений

Тексты Набокова, это совершенная машина для проникновения в человеческие души. К счастью или сожалению, счастливые души Набокова не привлекают. Другое дело души сломленные, надорванные, избитые. Многие обвиняют Набокова во всех тяжких, но с таким же успехом, можно каждого первого психотерапевта обвинить во всех мыслимых и немыслимых извращениях из-за того, что ему приходится разбираться со всем, что вываливают на них пациенты.

Набоков гениален. Читая его вещи, погружаешься полностью, история захватывает и не отпускает. Не всегда конечно. Например, я так и не смог прочитать знаменитую «Лолиту», слишком противно было слушать внутренний монолог Гумбольдта, но признаю, что написано гениально.
«Камера обскура» не «Лолита» конечно, но тема саморазрушения, предательства самого себя здесь тоже раскрыта блестяще.

Жил - был мужик. Богатый, здоровый, примерный семьянин, скучает. Добрая, милая жена, единственная дочь, друзья. Одна беда - сны. В которых юные девы смущают и дразнят. И вот он случайно встречает сон наяву по имени Магда. Седина в бороду - бес в ребро. Магда 16 летняя девушка, которая не ограничена моральными соображениями. Она очень практична и знает чего хочет. В ней нет никакой врожденной порочности. Просто так всё сложилось, не дай Бог кому-нибудь. Мужик бросает жену, дочь и катиться вниз по наклонной.

Казалось бы, вот чего тебе не хватало? Вот куда тебя понесло? Хотелось почувствовать себя молодым, желанным?
Почему единственным выходом из скучной жизни видится только в романтических увлечениях, удовлетворении сексуальных потребностей? Всё это очень интересно, но слушая книгу, я вспомнил замечательную песню Гришковца «Мужчины у мониторов»
Эти глаза могли бы всматриваться вдаль и искать землю на горизонте.
Они могли бы слезиться от холода горных вершин или сохнуть от пыльной бури в пустыне.
Эти глаза могли бы слепнуть от белых полярных снегов
или от тусклого света навигационных приборов.
Они могли бы, не мигая, пронзать ночь и видеть звезды...
Но эти глаза смотрят в экран
Глаза мужчины у монитора

На всякий случай, сразу скажу, что ирония этих слов не относится к мужчинам у мониторов, для которых это работа)))

Есть огромное количество способов привнести в свою жизнь остроту и яркие краски, помимо романтических отношений с юными созданиями. Даже если не учитывать того, что это просто стремно. А строить вокруг себя виртуальные миры, будь то похождения в сетевых играх, соц.сетях и прочие воздушные замки, вроде отношений с человеком, с которым не может быть никаких отношений. Эти иллюзии рано или поздно рано или поздно разваливаются, погребая под своими развалинами своих создателей.
То, что Набоков большой мастер, объяснять никому не нужно, но если мастерски написанный текст еще и мастерски читает Леонид Ярмольник, то эффект погружения в книгу становится полным. Великолепное исполнение!

Странное дело - эту книгу не возможно отложить. История, рассказанная на ее страницах, не отпускает. Хочется быть там. Хочется дослушать до конца. Хотя в романе нет ни одного положительного персонажа, ни среди главных, ни среди второстепенных лиц. Разве что изобретателя можно занести в условно-положительные. А старичок из квартиры так и вовсе похож на наследника хозяев мотеля Бейтса, которому достался мумия старушки и дар чревовещания. Все происходящее безрадостно, безнадежно. Персонажи словно запутались в слоях сна. Для них нет выхода. Везде тупики и можно переходить только с одного уровня сна на другой, такой же бессмысленный и серый.

Первая встреча основных персонажей была случайна. Они вместе ехали в столицу поездом. Молодой парень лет двадцати и супружеская пара. Успешный коммерсант, его скучающая жена и бедный провинциал. Стрелки вокзальных часов замерли на мгновение и упругим движением дали толчок этой истории. Застучали колеса, задвигались манекены. Началась игра.

Франца провожали на вокзале мать и сестра. Он рад был уехать. Он жаждал свободы. Он молод и грубоват. "Неопытный, неустойчивый, легко соблазнимый". Франц быстро осваивается в столице. Он порхает. Любуется собой. Хищный и слабый. Беспокойный и ведомый. Ищет в лице своей любовницы недостатки. А кто ищет, тот всегда найдет. Упорный мальчик. И везучий.

Марте - тридцать четыре и она скупердяйка. У нее есть богатый муж, большой дом, много нарядных платьев и дорогих украшений, но нет счастья. Марта украсила Францем свою жизнь, как дополнительной кушеткой, выбранной, чтобы не было пустого угла. Помогло не сильно. Она сердится на судьбу. Раньше в ее жизни чего-то не хватало, теперь что-то лишнее. Лишним оказывается муж. Слишком живой. Да и улица Франца "заканчивается тупиком".

Курт кажется самым счастливым из всех троих. Он часто смеется сам и превыше всего ценит улыбку жены. В нем больше от художника, чем от приказчика. Он считает себя обязанным верить в мечту, а вот в воплощение – не верит. Курт улыбается даже от боли. Бывшая подружка называет его "пустяковым". И она права. Он - очень легкомысленный. Эгоистичный. Думает только о себе. Любит и не замечает, что объект любви изменился. Ценит жену за холодность, которую считает лучшей гарантией верности. Самонадеянно считает, что мир рад служить ему, как пес. И он вряд ли когда-нибудь заметит, что он сам - игрушка в руках судьбы.

К достоинствам книги можно отнести необычный финал, пристальное внимание к внутреннему миру персонажей и реалистичное описание их мотивов. А вот метафоры в книге не всегда получается счесть удачными. Они, конечно, оригинальные. Далеко не в каждую голову придет сравнить город с женским платьем. Вот только они казались мне искусственными конструкциями. Тяжеловесности, к счастью, не было, зато метафоры казались лишними и необязательными. Филологические игры вычурности ради, но пока редкие, не смелые. Мне кается, полумеры тут лишние. Надо было или опутывать ими весь текст или делать более легкими и гармоничными. Я много наслышана о стиле Набокова и ожидала большей красоты и большей филигранности в работе со словом. Может, в других книгах найду искомое. Это мое первое знакомство с творчеством автора, не самое удачное, но точно не последнее.

Не хватило Берлина. Границы происходящего очерчены любовным треугольником и все, что не имеет отношения к главным героям, ушло в тень. Как-то все подозрительно благополучно и спокойно в столице. Мне иначе виделась ситуация в Германии после первой мировой. Особенно, после чтения Фаллады. Набоков упомянул вскользь об инфляции, которая обогатила мужа и это, пожалуй, все. Экономическая и политическая ситуации в стране остались за кадром. В центре внимания неотвратимый рок, играющий людьми как марионетками. И невозможность обмануть судьбу - ведь она играет краплеными картами.

Уже в какой раз за неделю от прочтения до написания рецензии оценка за книгу в моём сознании вырастает. Напр., я ставлю 4, имея те или иные претензии, а потом на основе книги начинаю строить различные рассуждения, и кажется, что в тексте было заложено больше, чем я увидел сперва, и моя оценка дорастает до 5. Бывает именно так, а бывает, что я постфактум приписываю книге те идеи, которых в ней не было, называя это "скрытым смыслом".
Вот и на сей раз я сначала поставил любимому Набокову 4, а потом "домысливал". Но нееет! Останусь верен первому впечатлению и оставлю 4, поскольку такую элитарную прозу временами очень непросто читать, и надо вчитываться в каждую строчку. А свои домыслы приведу ниже.

Представьте себе, за всю свою читательскую карьеру я не дочитал всего одну (!) книгу - года 4 назад таковой было "Приглашение на казнь". То ли я тогда был ещё не готов, не подкован, то ли фазы луны так сложились. Попытка №2 прошла успешно, помощь в чём, возможно, оказало недавнее чтение "Подвига", позволившее вновь окунуться в поэтику Набокова. Впрочем, и во второй раз чтение не было лёгким; это совсем непохожий на другие работы автора роман. Тут совсем мало от реального и совсем много фантастически-галлюциногенного.

Говорят, тут есть аллюзия на СССР и Германию (которую я не разглядел), мол, тоталитарный режим требует не полного подчинения (диктатура), а требует полюбить палача. Вскоре после Набокова Оруэлл опишет в своём "1984" любовь к Большому Брату. Оба писателя это очень точно уловили: нас умасливают, заговаривают зубы, улыбаются... А потом идут к себе, достают из футляра топор и кладут нашу голову на плаху. Пьер и Цинциннат это не Порфирий Петрович и Раскольников, как видят некоторые, а власть и народ. И не обязательно власть тоталитарная. "Они" приходят к нам дружить, рассказывают несмешные анекдоты, "они" на короткой ноге с нашими местными начальниками, "они" разъясняют нам как надо жить и как устроен мир, хвастаются своими достижениями, играют с нами в шашки, а мы молчим. Стоит нам вякнуть, как нас тут же нарекают неблагодарными и бесчувственными. А в один день "они" говорят: всё, дружочек, твой срок истёк - будь добр пожаловать на казнь! И причины, вины - почти никто не доискивается.
Не доискивался и Цинциннат. Однако, стоило ему задать себе простой вопрос: "Зачем я тут? Отчего так лежу?", как весь мир поменялся. Сопротивление, resistance, или банальное "остановись, задумайся!" ведёт к свободе. Мы заключаем себя в несуществующую камеру, и стоит лишь из неё выйти (не ногами, а как состояние), она сразу же рушится. И стоит только Цинциннату-заключённому проявить знак непокорности (спрашивая "Когда точная дата казни?"), власть приходит в замешательство и спешит отмахнуться от вопроса, как от назойливой мухи.

А вопрос этот волнует не только его, но и меня, и вас тоже. Хотели бы вы знать точную дату смерти? С одной стороны, есть прелесть в неведении, а знание приносит обречённость. А с другой стороны, Цинциннат просит назвать время, ссылаясь на то, что он мог бы успеть закончить свои письменные труды, но имея вдоволь времени, он таки не работал, засучив рукава.
Это дело сугубо личное - знать или не знать. Лично я, как педант, знать хотел бы: думаю, жизнь бы изменилась к лучшему.

Тема творчества - второй мой домысел. Цинциннат - творец, художник. Создаётся впечатление, что он сам придумал себе весь окружающий мир и своё заточение. Или же окружающая действительность ясна и осязаема, "реальна", но настоящей правдивой вселенной (для истинного творца) является мир творчества, в который Ц. и уходит в конце. Или же иное толкование: вся жизнь и есть акт творчества, мы творим свою жизнь. Поэтому граница между мирами у Ц. постоянно расплывается, поэтому все персонажи (кроме ГГ и бабочки) бутафорские и ведут себя неестественно. Один из персонажей, кстати, укрепил мою уверенность в том, что Набоков неровно дышал к девочкам-подросткам. Эммочка - явная пре-Лолита, и в эпизодах с ней разбросано множество эротических символов и намёков. Эта несообразность не принижает величие писателя и его творческий гений.

Через пару дней после прочтения я случайно обрёл собрание сочинений Набокова в 4-х томах! Вот так повезло! Теперь у нас этого гуталина Набокова - завались! И если я осуждён горячо любить этого писателя (чей портрет висит у меня на стене) и в бесконечном упоении наслаждаться его творчеством, то я разцениваю это как то, что случай прислал мне приглашение на казнь.

Познакомтесь - Цинциннат.
Он - это вы.
Нет нет, я не настаиваю, что вы хрупки, сложены по мужски и носите на лице полупрозрачные усики - точно солнечный свет. Но, как и Цинциннат, вы скованы тюремной решеткой. Дело в том, что вы преступник. В вас есть страшный изьян, порок, который вы не удосужились скрыть.
Имя ему - личность.

Здесь каждого отличающегося, неугодного обществу, ждет лишь один путь - до эшафота. Ваша голова думает иначе?
Чтож, тогда она и не нужна. Ведь так легко взмахнуть топориком - и оставить в ведерке отсеченную личность-мысли-индивидуальность.

Именно этот трагический фарс разыгрывается на подмостках страниц. Декорации полны кукл, полупрозрачных и пустотелых - свет проходит сквозь них не находя преград. И лишь один герой обладает в ней плотью. Сохранит ли её - или тоже выцветет до призрака?

Но помните - вы сами выбираете, класть ли шею на плаху.

Вся книга - почтовый ящик. Тут каждое предложение - крохотное письмецо, со своим смыслом, образом, полетом фантазии. Все туго свернуто в два-пять-десять словесных слоев. И ты разворачиваешь все это бумажно-буквенное, подносишь к свету, сопоставляешь, с восторгом откидываешься назад от особо удачной строчки, улыбаешься, хмуришься, думаешь...
Упоительно.

Вначале книга читается медленно. Тебя словно пригласили на танец - а ты не умеешь. Сбиваешься, стопори'шь ритм, наступаешь на мыски туфельных точек. Но ты учишься - учишься. Темп ускоряется, глаза и мысли двигаются все более искуссно. Наклон головы, шажочек, поворот, взлет под искрящиеся люстры на руках партнера.
Танец становится прекрасным и стройным.

Эта книга сшибла меня шквалом восторга. Он взбуламутил все внутри. Легкие всплыли к горлу, сердце ушло ко дну, а течение спутало в неровно-нервный клубок сеть сосудиков и капиляров. Язык, авторский слог, эта многоуровневость, эти проскальзывающие смыслы...

Я не могу сказать ни одного негативного слова. Всю бесконечность положительного же сжимаю- сминаю-втискиваю в 8 буковок:

1.   П
2.   Р
3.   О
4.   Ч
5.   Т
6.   И
7.   Т
8.   Е

Если бы не набоковское тошноязычие эта книга могла бы быть оценена максимально. К чему перегружать повествование пафосностью изречений, забивая их до отказа эпитетами, не относящимися к сути произносимого... Вынужденное продирание сквозь громоздкость фраз, теряющих свой смысл, а главное, прелесть и обаятельность, заставляет лишь в очередной раз отплевываться и заречься наконец читать опусы автора. Какие бы многогранность и глубина (пласт за пластом открывать для себя) ни крылись в произведении - манера написания, адресованная будто не имеющим и капли воображения, отторгает и кардинально влияет на изначально положительные ожидания либо первые впечатления.

Не знаю, что конкретно подразумевал в этом метафоричном творении Набоков (упомянутое тошноязычие на каждом шагу сбивало с пути внимательного* восприятия), поэтому сама себе придумала наполнение, которое и заинтересовало меня, и позволило обрести хоть какую-то основу для оценивания и размышлений о книге. "Приглашение на казнь" - история об узнике Цинциннате, которому не скрывая изменяла жена, с кем вальсировал охранник в тюрьме, кто никогда никому не был нужен, который всегда был не таким как все, за что и поплатился... Для меня все окружающие ожидающего казни персонажи - его отображения: Марфинька, ни в грош не ставящая Цинцинната как мужа, не скрывающая измен, совершая их практически на глазах супруга, рожающая двоих не его детей и требующая утешать себя, а не смертника - продолжение в виде видоизменившейся Анимы самого героя его матери, которой не было рядом. от которой не поступало принятия и безусловной любви; Пьер - оборотная сторона не могущего себе позволить быть весельчаком, развлекателем, фокусником, юмористом узника, его Тень (да и как бы он позволил себе расслабиться и стать таким легким, не зная как противостоять при своей особости обыкновенности) - недаром именно он должен стать катом и казнить, получается, себя же; Эммочка - деткая непосредственная и потому идущая на риск, храбрая, позволяющая себе знать больше, чем привыкли взрослые, но глупо поступающая из-за неопытности часть личности Цинцинната (хотя побег с финишем в директорской квартире не столь глуп, сколь оправдан - сам Цинциннат не готов был освободиться по-настоящему на тот момент); директор тюрьмы и охранник Родион, говорящие то по-детски ("тозе хоцу"), то коверкая смысл ("связали бы мне фаршик"), - свобода и непринужденность, которые есть, но загнаны томящимся в ожидании казни героем в самые недоступные глубины себя. С легкостью распадающийся на части (в прямом смысле) и не пропускающий чужих лучей (как архетип из вчера прочитанной мной книги о зрелых и незрелых мужчинах - желающий отражаться, но не отражать) с одной стороны то, к чему мы все стремимся - уникальность, индивидуализм, белая ворона (хуже нет, чем одним из толпы являться), но с другой - не умея быть пророком со своим даром, Цинциннат всего лишь потерянная душа, слабая, не способная за себя заступиться и отстоять хотя бы даже возможность поговорить наедине перед казнью с женой. К счастью, финал откровенным намеком, если так можно выразиться, ведет читателя к пониманию. что заключение было для героя полезным и привело его к выходу из аркана повешенного - трансформация-путь к таким же как он, где, быть может, найдется даже его отец (это уже мой домысел)...

Идея этой истории - на 10 из 10, стиль повествования - 4 из 10. И если перед открытием первых страниц зиждилась еще надежда, что подобная витиевато-захламленная манера должна вписаться в метафорическое смысловое исполнение, то на первом же абзаце она испарилась - не умеет Набоков писать. Задумывать идеи - умеет, а красиво и качественно воплощать - нет. Печально, что один только корявый язык способен настолько испортить произведение при глубочайших по характеру персонажах и замечательной метафоричности, несущей (для кого-то даже откровение) значимую для каждого человека мораль.

P.S. В цитате, так не совпало, приведен самый лучший - адекватный вариант игры словами автора.

Не знаю как так получается у Набокова, что довольно банальные до  пошлости сюжеты, становятся какими-то психологическими триллерами, от которых, как от дорогих десертов, невозможно оторваться.

А потому что Набоков - это неповторимый стиль, необыкновеный вкус; точное, дерзкое, страстное Слово в литературе.

Она - молода и прекрасна, но бедна как церковная мышь. Он - богат и влиятелен, но женат, глубоко и безнадёжно. Исход, который сразу пришел на ум - и есть суть сюжета. Не ново.. Но!..

Говорят, что красота в деталях. Если это так, то Владимир Владимирович (Набоков в данном случае)) - истинный мастер, гуру и Бог мелочей. Именно отдельные детали, раскиданные по тексту, как флажки на карте путешественника, придают текстам автора такую  притягательность.

И в "Камере обскура" запятые расставлены так лихо, что моя читательская челюсть очень часто покидала свое привычное место))

Не могу, не могу удержаться, чтобы не наброситься с такой же страстью на новую книгу автора. Ну и пусть, книги же не тирамису, авось не потолстею))

Берлин 1920-х. В ветхом пансионе живут русские эмигранты — чужие в чужом мире. Один из них, Лев Ганин, случайно узнаёт, что его первая любовь, Машенька, прибудет в город. И вместе с этим известием возвращается целый мир воспоминаний.

«Машенька» — не просто роман о любви. Это книга о тоске по утраченному: по родине, по юности, по себе прежнему. Это пронзительная история о том, как память идеализирует прошлое и как больно принять: возврата нет.

Набоков с поразительной чуткостью описывает не только романтическое чувство, но и внутренний мир изгнанника. Здесь любовь и эмиграция переплетаются — как два лика одной ностальгии.

Язык — поэтичный, прозрачный, музыкальный. Каждая сцена будто светится изнутри: отголосками детства, запахами, интонациями — и в этом свете особенно ощущается потеря.

«Машенька» — это прощание: с мечтой, с прошлым, с иллюзией. Нежное, горькое и — удивительным образом — светлое.

Я абсолютно не умею играть в шахматы , зато вся семья умеет и любит эту игру. Зато обожаю нарды , шашки , домино , русское лото, но шахматы - увольте меня пожалуйста.

С данным произведением  знакома  ещё с школьной скамьи и помню ,что когда читала тогда эту книгу , то практически выла как волк насколько  мне было  тяжело её читать.

Спустя много лет я всё таки решилась вернуться к творчеству Набокова и взяла в руки эту книгу . Думала ,что с возрастом моё отношение к этому произведению поменяется . Ни фига подобного.

Дочитала лишь из принципа , а так готова была просто выкинуть сие литературное " чудо". Очень тяжёлое , депрессивное произведение , которое при незнании может запросто отбить желание читать или вогнать в жуткую  депрессию.

Главный герой с первых же строк не вызывает никаких эмоций , желания как то хоть немного посочувствовать  не возникает от слова " совсем" . А дальше лишь ситуация становится более агрессивной , депрессивной и ты попросту умираешь от скуки .

Я искренне не могу понять почему данное литературное творение столь высоко оценено  современными литературными критиками . Но видимо им так полагается делать - собственное мнение запихнуть в дальний угол , а  высказывать то ,что выгодно .

Но это не значит ,что я ставлю крест на творчестве Владимира Набокова , просто именно с этой книгой у меня разошлись пути - дороги . Я искренне надеюсь ,что следующие его произведения  прочитаю с  гораздо большим удовольствием , чем 'Защита Лужина" .

Кстати эта книга основана на реальных событиях , и прототипом Лужина являются целых два известных гросмейстра конца 19 века. Это было приятным сюрпризом для столь непростой книги .

Спасибо большое что прочитали мой отзыв ❤️

Небольшая по объему книжечка — около 450 страниц в электронном формате — а я растянула чтение на целых 3,5 часа. И не потому, что скучно, вовсе нет! Просто я смаковала слог Набокова, возвращалась к понравившимся моментам, перечитывала сразу же, наслаждалась. Хотя по работе отвлекали часто, это ничуть не мешало — книга захватила.

Первое впечатление: «О, божечки... неужели это снова "Лолита"?!»
Серьезно, мысль была в духе: «Набоков — помешанный. Не помню, сколько было Лолите, но тут Магде 16 и она уже такая вертихвостка».
Почему он вообще писал о таких скандальных, морально сомнительных вещах?

Причем сюжет-то он выложил в самом начале: женатый мужчина заводит молодую любовницу — и всё плохо кончается. Бам. Спойлер сразу.
Но Набоков как бы говорит: «История в трех словах — ерунда. Интересно ведь, что за этим стоит». И вот ты идешь с ним дальше, вглубь. И в какой-то момент уже не история тебя держит, а слог, подача, психологизм.

И что по-настоящему удивительно — мне стало жалко главного героя. Прямо по-настоящему. А это у меня бывает редко.
Жалко этого взрослого мужчину, который повелся на юную охотницу за деньгами и оказался раздавлен, унижен, испепелен изнутри.
Я аж сама себе удивилась — оказывается, умею сочувствовать.

А почти под конец... там такая сцена! Такое падение! Настолько ярко описано моральное разложение, предательство, человеческая мерзость, что аж выворачивает.
Но написано — потрясающе. Концовка просто сносит крышу: я одновременно восхищалась и плевалась от отвращения. Браво, Набоков.

Сюжет — класс.
Слог — выше всяких похвал.
Книга — мощная.
Рекомендую.

Русский эмигрант в Берлине работает гувернёром и параллельно крутит интрижку с замужней женщиной. Она, как бы между прочим, сообщает, что у неё очень ревнивый муж…
Одним, как вскоре выяснится, не самым прекрасным вечером он читает своим воспитанникам рассказ Чехова, когда вдруг его зовут к телефону. Вскоре появляется господин с толстой тростью в руке и организует для нашего героя-повествователя «маленький урок».
Далее герой сообщает нам о своём самоубийстве, которое, однако, не мешает ему следить за происходящим в этом мире… или самому порождать то, что в нём происходит.

Перед попыткой самоубийства к герою приходит ощущение вседозволенности. Он понимает, что скорая смерть даёт ему полный карт-бланш. Можно безнаказанно обокрасть или даже лишить жизни любого прохожего. И никакого страха, стыда или угрызений совести. Вспоминается бальзаковский Растиньяк с его размышлениями о том, стоит ли «одним шевелением пальца» убивать богатого мандарина в далёком Китае, если можно не опасаться последствий... Правда, и воспользоваться плодами «неблаговидного» поступка будущий соглядатай тоже уже не сможет.

Всё, что герой рассказывает читателю потом, можно считать своеобразным полусном-полуявью - реальностью, которую выдумало и наполнило персонажами, событиями и деталями нездоровое сознание. Может быть, перед нами попытка рассказчика перевести своё нездоровье в созидательный процесс, окупить его творчеством?.. На английский повесть переведена как «Глаз» («The Eye»). То есть повествователь отделил себя от всех остальных - его нельзя увидеть, он закрыт для опытного познания.
Герой отмечает, что теперь, когда он совершил фатальный выстрел, он может наблюдать за самим собой.

Я шёл по знакомым улицам, и всё было очень похоже на действительность, и ничто, однако, не могло мне доказать, что я не мёртв и всё это не загробная грёза. Я видел себя со стороны тихо идущим по панели, - я умилялся и робел, как ещё неопытный дух, глядящий на жизнь чем-то знакомого ему человека.

Он ставит своей задачей подобрать ключик к неуловимой личности некоего Смурова, который оказывается своеобразным альтер эго самого рассказчика, его маской или, точнее, масками в послесмертии. Рассказчик пытается сложить образ Смурова по своему желанию, но тот то и дело от него ускользает. Смуров не может обрести собственную плоть и продолжает существовать в восприятии других: своего работодателя Вайнштока, любителя вести дневник Романа Богдановича, девушки Вани, в которую Смуров влюбился...
При этом все эти люди его совсем не знают, даже если им и кажется обратное. Они слышат и сохраняют в памяти лишь отголоски.

Для Вани он – герой, проявивший бесстрашие во время Гражданской войны. Смуров в интерпретации Романа Богдановича жеманный и склонный к клептомании «сексуальный левша», а Вайншток ищет ответы на спиритуалистических сеансах. В представлении соблазнённой им горничной Смуров - иностранный поэт в изгнании. И, конечно, эти отражения отнюдь не застрахованы от изменений со временем.

Читать повесть Набокова можно, конечно, по-разному. Однако, на мой взгляд, необязательно стараться «дойти до самой сути». И без чёткого понимания того, что происходит, она доставляет удовольствие. Лаконичная история, полная иронии, несколько грустного сарказма и важных смыслов. Ирония уже в том, что человек вроде умер, но продолжает наблюдать за своим альтер эго и знакомыми, которые представлены с долей здорового сарказма.
Рассказчик осознаёт, что существует множество версий его двойника Смурова, некоторые из которых могут откровенно противоречить друг друга. И нет среди них более правильной или наиболее правдоподобной. Читатель может выбрать любую версию, которая ему больше по душе.
Подобное обыгрывание множества сходящихся и расходящихся образов можно экстраполировать и на труд литератора. Полифоничный, противоречивый, представленный с разных ракурсов образ в литературе гораздо интереснее, чем картонные, до крайности упрощённые персонажи.

Если допустить, что рассказчик, совершив самоубийство, надеялся освободиться от ощущения собственной беспомощности и незначительности, а также от своей зависимости от окружающих, то что-то, вероятно, пошло не так. Если он надеялся в своём послесмертии, или мнимом послесмертии, обрести покой, то его вновь ждало разочарование. Попытавшись укрыться от действительности, став по отношению к самому себе посторонним, он тем не менее не может сохранить созерцательную отстранённость. Об этом свидетельствует его попытка объясниться с Ваней.
В финале герой, наполовину очнувшись от посмертного сна («сон, лёгкий и безответственный, начинает вдруг остывать явью»), кажется, примиряется с собственной незначительностью и несовершенством всех вокруг. Он склонен принять эфемерность собственной личности.

«Фальшивое зеркало», Рене Магритт