Рецензия на книгу

• 

  Аноним18 июня 2020 г.

  "Как безумец полагает, что он Бог, так и мы полагаем, что мы смертны"

  Если бы не набоковское тошноязычие эта книга могла бы быть оценена максимально. К чему перегружать повествование пафосностью изречений, забивая их до отказа эпитетами, не относящимися к сути произносимого... Вынужденное продирание сквозь громоздкость фраз, теряющих свой смысл, а главное, прелесть и обаятельность, заставляет лишь в очередной раз отплевываться и заречься наконец читать опусы автора. Какие бы многогранность и глубина (пласт за пластом открывать для себя) ни крылись в произведении - манера написания, адресованная будто не имеющим и капли воображения, отторгает и кардинально влияет на изначально положительные ожидания либо первые впечатления.

  Не знаю, что конкретно подразумевал в этом метафоричном творении Набоков (упомянутое тошноязычие на каждом шагу сбивало с пути внимательного* восприятия), поэтому сама себе придумала наполнение, которое и заинтересовало меня, и позволило обрести хоть какую-то основу для оценивания и размышлений о книге. "Приглашение на казнь" - история об узнике Цинциннате, которому не скрывая изменяла жена, с кем вальсировал охранник в тюрьме, кто никогда никому не был нужен, который всегда был не таким как все, за что и поплатился... Для меня все окружающие ожидающего казни персонажи - его отображения: Марфинька, ни в грош не ставящая Цинцинната как мужа, не скрывающая измен, совершая их практически на глазах супруга, рожающая двоих не его детей и требующая утешать себя, а не смертника - продолжение в виде видоизменившейся Анимы самого героя его матери, которой не было рядом. от которой не поступало принятия и безусловной любви; Пьер - оборотная сторона не могущего себе позволить быть весельчаком, развлекателем, фокусником, юмористом узника, его Тень (да и как бы он позволил себе расслабиться и стать таким легким, не зная как противостоять при своей особости обыкновенности) - недаром именно он должен стать катом и казнить, получается, себя же; Эммочка - деткая непосредственная и потому идущая на риск, храбрая, позволяющая себе знать больше, чем привыкли взрослые, но глупо поступающая из-за неопытности часть личности Цинцинната (хотя побег с финишем в директорской квартире не столь глуп, сколь оправдан - сам Цинциннат не готов был освободиться по-настоящему на тот момент); директор тюрьмы и охранник Родион, говорящие то по-детски ("тозе хоцу"), то коверкая смысл ("связали бы мне фаршик"), - свобода и непринужденность, которые есть, но загнаны томящимся в ожидании казни героем в самые недоступные глубины себя. С легкостью распадающийся на части (в прямом смысле) и не пропускающий чужих лучей (как архетип из вчера прочитанной мной книги о зрелых и незрелых мужчинах - желающий отражаться, но не отражать) с одной стороны то, к чему мы все стремимся - уникальность, индивидуализм, белая ворона (хуже нет, чем одним из толпы являться), но с другой - не умея быть пророком со своим даром, Цинциннат всего лишь потерянная душа, слабая, не способная за себя заступиться и отстоять хотя бы даже возможность поговорить наедине перед казнью с женой. К счастью, финал откровенным намеком, если так можно выразиться, ведет читателя к пониманию. что заключение было для героя полезным и привело его к выходу из аркана повешенного - трансформация-путь к таким же как он, где, быть может, найдется даже его отец (это уже мой домысел)...

  Идея этой истории - на 10 из 10, стиль повествования - 4 из 10. И если перед открытием первых страниц зиждилась еще надежда, что подобная витиевато-захламленная манера должна вписаться в метафорическое смысловое исполнение, то на первом же абзаце она испарилась - не умеет Набоков писать. Задумывать идеи - умеет, а красиво и качественно воплощать - нет. Печально, что один только корявый язык способен настолько испортить произведение при глубочайших по характеру персонажах и замечательной метафоричности, несущей (для кого-то даже откровение) значимую для каждого человека мораль.

  
  Ошибкой попал я сюда - не именно в темницу, - а вообще в этот страшный, полосатый мир: порядочный образец кустарного искусства, но в сущности - беда, ужас, безумие, ошибка, - и вот обрушил на меня свой деревянный молот исполинский резной медведь. А ведь с раннего детства мне снились сны... В снах моих мир был облагорожен, одухотворен; люди, которых я наяву так боялся, появлялись там в трепетном преломлении, словно пропитанные и окруженные той игрой воздуха, которая в зной дает жизнь самим очертаниям предметов; их голоса, поступь, выражение глаз и даже выражение одежды - приобретали волнующую значительность; проще говоря: в моих снах мир оживал, становясь таким пленительно важным, вольным и воздушным, что потом мне уже бывало тесно дышать прахом нарисованной жизни. К тому же я давно свыкся с мыслью, что называемое снами есть полудействительность, обещание действительности, ее преддверие и дуновение, то есть что они содержат в себе, в очень смутном, разбавленном состоянии, - больше истинной действительности, чем наша хваленая явь, которая, в свой черед, есть полусон, дурная дремота, куда извне проникают, странно, дико изменяясь, звуки и образы действительного мира, текущего за периферией сознания, - как бывает, что во сне слышишь лукавую, грозную повесть, потому что шуршит ветка по стеклу, или видишь себя проваливающимся в снег, потому что сползает одеяло.

  P.S. В цитате, так не совпало, приведен самый лучший - адекватный вариант игры словами автора.

  101

  1,7K