Ваша оценкаРецензии
Аноним31 января 2018 г.Что скрывает детектив
Читать далееМожешь ли ты рассчитывать на справедливое и основательное расследование преступления, в котором тебя обвиняют, если ты являешься шестидесятилетним негром и всю свою жизнь до этого дня прожил на американском Юге ? И хотя на дворе двадцатый век, и еще во второй половине девятнадцатого в стране были приняты поправки к Конституции, гарантирующие равенство граждан вне зависимости от цвета кожи и запрещающие в связи с этим принимать дискриминационные законы в отношении какой-либо категории населения, многое ли это меняет в положении негра, живущего в округе Йокнапатофа в Джеферсоне ?
Есть убийство и есть подозреваемый, тот самый негр Лукас Бичем, только не стоит обманываться, что это будет чистой воды детектив. По сути это фон или средство рассказать о важных вещах, попробовать всколыхнуть застоявшуюся воду общества и вновь посредством мыслей и рассуждений своих героев озвучить то, что волнует самого автора, и в первую очередь, расовая дискриминация, когда людям не так важна справедливость и чтобы виновный получил по заслугам, а согнуть негра и заставить его снова почувствовать, что он не ровня белым, вот что заботит их, вот ради чего они съезжаются к тюрьме, когда самосуд и линчевание в пору принятых поправок все еще живо и не преследуется по закону.
В очередной раз ( если вспомнить прочитанный до этого роман Шум и ярость ) Уильям Фолкнер использует прием "потока сознания." Главным действующим лицом романа является он, шестнадцатилетний подросток, чье имя фигурирует от силы один или два раза, но его помещение в центр истории помогает нам следить за её развитием и быть вместе с ним там, в округе Йокнапатофа. Мы одновременно следим за происходящим его глазами и напрямую участвуем во всем происходящем. Вместе с ним испытываем все чувства, обуреваемые им, от стыда за собственное , когда-то испытанное превосходство над черномазым до понимания людских настроений, обуреваемых жаждой крови.
Многое из того, что должен вынести из всей истории он сам понять ему и нам помогает его дядя, адвокат. В беседах с ним поднимаются вопросы не только расовой дискриминации и единства народа, неравнодушия окружающих друг к другу, но и подвергается осмыслению христианская заповедь "не убий." Вообще, в их беседах сосредотачиваются основные мысли романа, хотя порой уследить за мыслью стоит некоторых усилий, потому что начало и конец её могут растянуться на страницы. Но оно того стОит, ведь все здесь взаимосвязано и каждое слово цепляет за собой следующее, чтобы чья-то мысль или воспоминание помогли нам сориентироваться в происходящем, осмыслить его и принять мысль о том, что только отказ от устаревших устоев поможет обществу двигаться дальше .
Как итог, получилась мощная и запоминающаяся книга, рассказывающая немного непривычно, но очень интересно о самых разных вещах, от глобальных, имеющих значение в масштабах страны, государства, до личных вопросов каждого человека. И порой каким-то штрихом, словом автору удается передать чувства и настроения героев романа и дать почувствовать это читателю.
884,6K
Аноним22 ноября 2025 г.Страдания Юга.
Читать далее✎Общее впечатление от книги. Ох, продраться через словесные заграждения тяжеловесных предложений тот еще квест.
✎Свои ощущения. Стоит, положа руку на сердце, признаться, роман дался мне с большим трудом. Я понимаю, что Фолкнер — это классика, Нобелевский лауреат, но это произведение я бы назвала испытанием на прочность. С первых страниц погружаешься в знаменитый поток сознания, где мысли персонажей, диалоги и описания переплетаются в один плотный, почти непроницаемый клубок. Вместо того чтобы следить за сюжетом, я постоянно возвращалась к предыдущим абзацам, пытаясь понять, кто сейчас говорит и о чем вообще речь. Это не чтение для отдыха, а больше подобие интеллектуальной работы без гарантии результата.
... и тут он вдруг понял, что ведь и это было частью того же самого — это яростное желание, чтобы они были безупречны, потому что они для него свои и он для них свой, эта лютая нетерпимость к чему бы то ни было, хоть на единую кроху, на йоту нарушающему абсолютную безупречность, эта лютая, почти инстинктивная потребность вскочить, броситься, защитить их от кого бы то ни было всегда, всюду, а уж бичевать — так самому, без пощады, потому что они свои, кровные, и он ничего другого не хочет, как стоять с ними непреложно, непоколебимо;Сюжет, если его вычленить, вроде бы даже драматичный — история похорон и конфликта в семье на фоне старого Юга. Но меня так и не зацепило. Герои казались мне не живыми людьми, а какими-то символическими фигурами, говорящими замысловатыми монологами. Я не смогла проникнуться их болью, горем или злостью. Дистанция между мной и текстом осталась огромной. Возможно, в этом и был замысел автора — показать распад и отчуждение, — но как читатель я чувствовала лишь одно: скуку и пустоту.
В итоге у меня осталось двоякое чувство. С одной стороны, я отдаю должное мастерству Фолкнера: язык, пусть и сложный, очень плотный и атмосферный. Чувствуется, что каждое слово выверено. С другой — я не получила от книги ровным счетом никакого удовольствия. Это тот случай, когда ты понимаешь, что столкнулся с великой литературой, но она прошла где-то совсем мимо тебя. Наверное, это книга не для меня, или вернее, я не для этой книги.
Роман имеет экранизацию*. К сожалению, а может и к счастью, не смотрела ее.
Читать или нет? Безусловно, чтение классики даже при наличии более современных произведений, неотъемлемый процесс в практике читателей. Однако, Фолкнер сложный и требующий времени для вдумчивого знакомства автор.54264
Аноним30 июля 2021 г.Фух
Читать далееНаконец-то можно вздохнуть. Странными путями провидение свело меня с книгой. Аннотация выглядела вполне безобидно - в стиле "Убить пересмешника". И от Фолкнера я не ждала ничего страшного и никаких подлостей.
Сама история - как детективная, так и околокультурная - вполне себе неплохая, простенькая. Меня встретил американский Юг в тот момент, когда рабство отменили, а что с этим делать - еще не придумали. Мне бросилась в глаза цитата
Он - негр, а твой дядя мужчина.... Ага. Нечасто теперь такие пассажи встретишь. Его бы линчевали без суда и следствия, если бы ему не поверил мальчишка и не завертел следственную машину. Очень забавным был эпизод, когда команда спасения врывается к шерифу, чтобы рассказать об уликах, а шериф - огромный, заспанный, не до конца одетый - в четыре утра готовит им завтрак. Напомнил эпизод из "Бриллиантовой руки", где Горбункову готовил завтрак милиционер. Непривычные женские персонажи - такие себе дамы Юга сродни Энни Оукли. Которые, даже когда их грабят, говорят: "И этими губами ты потом придешь и поцелуешь свою маму?". И зацепили рассуждения о судьбе Юга, роли Юга, истории Юга. Очень мне понравилось определение
национальный культ утробы. Мой преподаватель по лингвострановедению называл это american dream, а если вольно интерпретировать на русский язык: "Чтоб у нас все было, и нам за это ничего не было". Забавные рассуждения о роли автомобиля в жизни американца и роли собственности вообще. По итогу убийцу вроде вычислили - но вот поймали ли...
Просто дело не в этом. Да - я не совладала со стилем. Он - такой странный, витиеватый, кучный. Я к такому не привыкла. Меня еще на переводе учили - не зацикливайтесь на слове, прочитайте весь абзац и хотя бы предложение, чтобы вникнуть. И я читаю. И читаю. И читаю. Сто страниц, двести страниц, триста страниц (электронных - сама книга небольшая) - а негр все сидит в тюрьме и ждет линчевания. Некоторые мысли повторяются, как мантры - "Они сбежали" дядя повторил раза 3-4, если не 10. Так много слов, и они кружат, кружат... Да что это я - за это Нобелей дают, Букеров дают - а мне точки подавай. Южная готика - густая, как южная ночь. Как автор сам написал
фантасмагорическое кругообращение. Как, а! Видимо, нужно читать каким-то другим органом и позволить ввести себя в транс. А я сопротивляюсь.
Вот такой у меня получился опыт. Восхищаюсь и преклоняюсь перед людьми, которые взращивают в себе навык чтения трудных, длинных, необычных книг. Это действительно читательская работа. Я только освоила нелинейное повествование и пока не готова к стилистической феерии. Ну а детективная история и рассуждения о роли Юга - зацепили. Подходить к книге лучше подготовленными морально и читательски.541,1K
Аноним29 мая 2025 г.Всякому дано право дышать независимо от того, какого цвета кожу расширяют и сокращают легкие или через какой формы нос в них поступает воздух.
Читать далееКак бывает сложно найти в себе мужество встать на защиту невиновного, от которого отвернулись все. Ещё сложнее, если этот невиновный черный и ему грозит самосуд и линчевание.
Как же поступить 14-летнему мальчику - пойти против семьи и города или забыть об этом несчастном негре и выбросить всё из головы. И какое решение окажется правильным.
Очень тяжёлые темы отношения к людям другого цвета кожи, национальности и вероисповедания актуальны и сейчас. И какими бы цивилизованными мы себя не называли, в этих вопросах мало что меняется, к сожалению.44190
Аноним23 сентября 2021 г.Читать далееЧто сказать, Фолкнер – гений. Его "Шум и ярость" мне не удалось полюбить, пусть я и оценила непростой слог автора, но "Осквернитель праха" – это восторг безо всяких "но". Хотя восторг – не самое здесь подходящее слово, скорее немое восхищение перед писательской мощью и попытка осмыслить его мысли и до конца впитать в себя этот тяжеловесный и до предела сгущённый стиль.
Фолкнер безжалостен. Не размениваясь на экспозицию, он сразу швыряет читателя в липкую и душную атмосферу своего романа. Он вскрывает самосознание южан, вытаскивая наружу их страхи, их жестокость, их веру, их терпение и их отчаянное сопротивление. Юг цепко держится за свои порядки, за свои традиции не потому даже, что они так уж ему дороги, а потому что они всё, что у него есть. Они – это он. Они – смысл его существования, основа его самоопределения. И даже те, кто понимают, что нужно меняться, что существующий порядок вещей ненормален, всё равно по-своему его поддерживают.
Вот теперь и мисс Хэбершем повторяет и говорит то же самое, и он подумал, что на самом деле это вовсе не бедность, не скудность словаря, а так оно получается прежде всего потому, что умышленное, насильственное уничтожение, стирание с лица земли человеческой жизни само по себе так просто и окончательно, что разговоры, возникающие вокруг этого, которые замыкают, обособляют и сохраняют это в летописи человеческой, должны быть неизбежно просты, несложны и даже почти однообразно повторяться, а во-вторых, потому, что в более широком, так сказать обобщенном, смысле то, что по-своему повторила мисс Хэбершем, - это сущая правда, даже никакой не факт, и, чтобы выразить это, не требуется никакого многоглаголья, ни оригинальности, потому что правда - это всеобщее, она должна быть всеобщей, чтобы быть правдой, и не так уж ее много надо, чтобы уцелело нечто такое небольшое, как земной шар, и чтобы всякий мог узнать правду; надо только остановиться, помолчать, выждать. - Лукас знал, что на это может пойти мальчик или вот такая старуха, как я, кому не важно, есть ли там доказательства, правдоподобно ли это. Мужчины, такие, как твой дядя и мистер Хэмптон, им ведь уж так давно приходится быть мужчинами, им так давно некогда.
401,3K
Аноним9 марта 2018 г.Читать далееФолкнера можно не любить, но его нельзя не уважать хотя бы за то, что в своих произведениях он поднимает важный вопрос расизма, который был актуален во всём мире до относительно недавних пор. Фолкнер – разумный «белый» человек, кто призывал Юг взять на себя ответственность за всё зло, что претерпевают афроамериканцы, так же живущие на Земле и имеющие право на спокойную и безбедную жизнь.
Этот роман – не исключение. Он был опубликован в 1948 году.
Во время чтения я прониклась тяжёлой судьбой темнокожего народа из-за своей чрезмерной эмпатии. Я просто рыдала. Передо мной в «полной красе» предстала жизнь людей, которые не имели привилегий, прав, шанса. Они были вынуждены влачить своё рабское существование. Яркие и точные, подробные и правдивые описания, какие свойственны перу Фолкнера, не могут оставить равнодушным ни единого человека.
Темнокожего фермера Лукаса обвиняют в убийстве «белого» человека. Ошибка системы, которая может стоить очень дорого. Судьба негра предрешена. Но есть три человека, которым не безразлична судьба Лукаса Бичема, и они решают сделать всё возможное, чтобы помочь бедняге…371,6K
Аноним10 мая 2020 г.Читать далееОчень странное чувство от книги и во время прочтения и сейчас после .
Сюжет заинтересовал, как впрочем все книги о рассовой дискриминации Юга Америки.
Вначале подумалось, что будет детектив, так как тут обвинение в убийстве чернокожего, и есть добрые люди, которые верят в его невиновность. Но детектива не было, все это просто перешло в рассуждения о судьбе негров в Америке. Ну очень много рассуждений- это и хорошо и плохо. Потому что сюжет забыт, а наступает только философствование .
Рассказ ведется как бы от лица паренька 16 лет, и его рассуждения, язык как бы повлияли на язык книги. Очень уж он странный. Ну а так как Фолкнер любит длинные предложения они были вдвойне непонятны . Каждый уже здесь прошелся по длине этих предложений, я так же как и все терялась в процессе чтения и приходилось возвращаться и читать заново то же предложения, чтобы понять его суть и главное вспомнить начало..
Ну обьясните мне как можно спокойно отнестись к такому ОДНОМУ предложению. Оно просто бесконечно.Потому что ведь он свободен — у себя в постели, в прохладной уютной комнате, в прохладной уютной темноте, потому что ведь он уже знает, что он решил на завтра, а в конце концов все-таки он забыл сказать Алеку Сэндеру дать Хайбою лишнюю порцию овса на ночь, но это можно сделать и утром, а сейчас спать, потому что у него есть средство в десять тысяч раз быстрее, чем считать овец; вот сейчас он заснет так быстро, что вряд ли успеет сосчитать до десяти, — и с бешенством, в почти невыносимом приступе возмущения и ярости: убить в спину белого, да еще из всех белых решиться выбрать этого, младшего из шести братьев — один из них уже отбыл год в каторжной тюрьме за вооруженное сопротивление и дезертирство из армии и еще срок принудительных работ на ферме за то, что гнал виски, и еще у них там орды зятьев и двоюродных братьев, все вместе они завладели изрядным куском-округа, а сколько их там всего, пожалуй, так сразу не скажут даже и наши бабушки и девственные старушки тетушки, — целое племя драчунов: охотники, фермеры, торговцы лесом и скотом, и кто же может осмелиться поднять руку на одного из них — все они тут как тут, так и кинутся, да и не только они, потому что это племя в свою очередь породнилось и перемешалось с Другими драчунами, охотниками, торговцами виски, и это уж получилось не просто племя, а клан, и совсем особой породы, который, сплотившись в своем горном гнезде, давно уже представлял собой такую силу, что не считался ни с местными, ни с федеральными властями и не просто заселил и развратил весь этот уединенный край поросших соснами холмов с разбросанными далеко Друг от друга кособокими крестьянскими хижинами, кочующими лесопилками и перегонными кубами для контрабандного виски, край, куда городские блюстители порядка даже и не заглядывали, если за ними не посылали, а посторонние белые, если их занесло сюда, старались с наступлением темноты держаться поближе к шоссе, а негры, уж и говорить нечего, никогда и близко не подходили к этому участку — словом, как сказал один из наших остряков: из посторонних туда мог ступить безнаказанно один господь бог, да и то только днем и в воскресенье, — он изменил его до неузнаваемости, превратив его в синоним своевластия и насилия — понятие с осязаемыми границами, вроде как карантин во время чумы, так что только он один, единственный из всего округа, был известен всему остальному округу по номеру своих межевых координат — участок номер Четыре — такой известностью в середине двадцатых годов пользовался город Сисеро в Иллинойсе, все знали, где он находится, и кто там живет, и чем занимается, даже те, кто представления не имел, что это за город Чикаго и в каком он штате; и как будто всего этого мало, он как нарочно выбрал такое время, когда единственный человек, будь то белый или черный, — Эдмондс, один-единственный из всего Йокнапатофского округа, из всего Миссисипи или, уж коль на то пошло, из всей Америки, изо всего света, единственный, у кого могло бы быть какое-то поползновение — уж не будем говорить возможность или власть — попытаться стать между Лукасом и свирепой судьбой, на которую Лукас давно набивался (и тут, хотя он уже совсем было собрался заснуть, он невольно расхохотался, вспомнив, как это ему в первую минуту пришло в голову, что, если бы Эдмондс был дома, это могло бы иметь какое-то значение, — явно представив себе это лицо, сдвинутую набок шляпу и эту фигуру перед камином в позе барона или герцога — стоит себе, расставив ноги, эдакий сквайр или член конгресса, заложив руки за спину, и так это, даже не глядя, приказывает двум мальчикам-неграм поднять его деньги и отдать ему; и ему даже не надо было вспоминать слова дяди, который чуть ли не с тех пор, как он научился понимать, что ему говорят, наставлял его, что ни один человек не может заслонить другого от его судьбы, потому что даже и дядя при всей своей гарвардской и гейдельбергской учености не мог бы назвать такого смельчака и сумасброда, который решился бы стать между Лукасом и тем, что он задумал сделать), этот человек лежал теперь неподвижно на спине в операционной в Новом Орлеане, так вот Лукасу как раз и приспичило выбрать это время, эту жертву, и это место, и субботний день после полудня, и ту же лавку, где у него уже было столкновение с белым — во всяком случае, один-то раз, — выбрать первую подходящую субботу, удобное время дня и, прихватив с собой старый однозарядный кольт такого калибра и типа, каких уже теперь больше и не делают, и, уж конечно, такой только и есть у Лукаса, так же как вот золотая зубочистка, ни у одного человека во всем округе такой нет, подождать у лавки — самое верное место, нет человека из тех, что живут по соседству, который в субботу днем рано или поздно не показался бы здесь, — и, как только появится жертва, уложить на месте выстрелом в спину, а почему — до сих пор так никто и не знает и, по всему тому, что он слышал сегодня днем и даже уже совсем вечером, когда он наконец пошел домой с Площади, никто даже и не интересовался; ну какое это имело значение, во всяком случае меньше всего для Лукаса, ибо он, по-видимому, вот уже лет двадцать или двадцать пять с неутомимым, ни на минуту не ослабеваемым рвением готовился к этому всеутверждающему моменту; он пошел следом за ним в перелесок — ну что там ходу, плюнуть дойти — и выстрелил ему в спину, и, конечно, все, кто там толкался у лавки, услышали; и, когда первые из толпы подбежали к нему, он так и стоял над телом с аккуратно засунутым в верхний карман брюк револьвером, и, конечно, с ним тут же и расправились бы, не сходя с места, если бы не тот же Доил Фрейзер, который семь лет тому назад спас его от плужной рукоятки, и старый Скипуорт, констебль, маленький, высохший, сморщенный старикашка, глухой как пень и росту чуть побольше щуплого подростка, в одном кармане куртки у него всегда большой никелированный револьвер без кобуры, а в другом — резиновая слуховая трубка, которую он наподобие охотничьего рога носил на ремне из необделанной кожи, накинутом на шею, и вот он-то чуть ли не на свой страх и риск проявил отчаянную смелость и мужество, вызволил Лукаса (который, впрочем, не оказал ни малейшего сопротивления, а просто наблюдал происходящее все с тем же спокойным, невозмутимым, даже не презрительным интересом) из толпы, увел к себе домой и приковал к ножке кровати до тех пор, пока не вернется шериф, а тогда уж он заберет его в город и будет стеречь до тех пор, пока Гаури, Уоркитты, Инграмы и все остальные их гости и свойственники не похоронят Винсона, а тут уж и воскресенье пройдет и они со свежими силами, без помех приступят к своим обязанностям с начала новой недели, и вот, ну просто не верится, оказывается, уже и ночь прошла, петухи в предрассветной мгле пробуют голоса, опять тишина, и затем громкий, звонкий щебет птиц, и в окне, выходящем на восток, уже видны в сером свете деревья, а вот уж и солнце высоко над деревьями сверкает неистово прямо в глаза, и, наверно, уже поздно, и, конечно, так оно и должно было случиться; но ведь он же свободен — вот он позавтракает, и все обойдется, и ведь он всегда может сказать, что идет в воскресную школу, а то и вовсе ничего не надо говорить, выйти с черного хода просто прогуляться, потом через задворки на выгон и прямо наперерез, рощей к железнодорожным путям, к станции и оттуда обратно на Площадь, и тут же подумал: а нельзя ли еще как-нибудь попроще, а потом сразу бросил думать и пошел через холл прямо к выходу, пересек веранду, спустился в сад и вбок по дорожке на улицу и тут только, как он потом вспомнил, тут только в первый раз он заметил, что не видел ни одного негра, если не считать Парали, которая подала ему завтрак; обычно в эти часы в воскресенье утром чуть ли не на каждом крыльце видишь горничную или кухарку в свежевыглаженном воскресном фартуке с щеткой в руках, иногда они переговаривались с крыльца на крыльцо через проход меж дворами, и дети, тоже отмытые, вычищенные, собирались кучками в воскресную школу, зажав в потных ладонях пятицентовики; но, может быть, сейчас еще слишком рано или, может быть, по обоюдному уговору или даже по чьему-то распоряжению сегодня не будет воскресной школы, только церковная служба, и вот в какой-то согласованный со всеми момент, скажем в половине двенадцатого, весь воздух над Йокнапатофским округом, словно накаленный зноем, задрожит беззвучно единым дружным заклинанием — «Успокой сердца этих понесших тяжелую утрату разгневанных людей, аз воздам, сказал господь, не убий», — разве только сейчас уже немножко поздно, что бы им сказать это Лукасу вчера, — и мимо тюрьмы с заделанным решеткой окном во втором этаже, откуда в обычное воскресенье просовывается между прутьев множество темных рук и даже время от времени видно, как сверкают белки и певучие голоса окликают, смеясь, прогуливающихся или стоящих внизу негритянских девушек и женщин; и вот тут-то он и подумал, что, кроме Парали, он со вчерашнего дня совсем не видел негров — хотя еще только завтра он узнает, что никто из негров, живущих в Холлоу и Фридментауне, не выходил на работу со вчерашнего вечера, — ни на Площади, ни даже в парикмахерской, где для чистильщика обуви воскресное утро самое доходное время: почистить башмаки, почистить одежду, сбегать по поручению, приготовить ванну для мытья холостым шоферам грузовых машин, рабочим из гаража, которые жили на холостую ногу, снимая комнаты, молодым и не очень молодым людям, трудившимся без устали целую неделю в бильярдной; а шериф, оказывается, действительно вернулся в город и даже пожертвовал своим воскресным днем, чтобы забрать Лукаса, — и, прислушиваясь, ловя на ходу: да, машин десять — двенадцать отправились вчера к лавке Фрейзера и вернулись ни с чем (он-то знал, что одна машина, набитая битком, отправилась туда еще раз уже совсем поздно вечером, а теперь все они тут, слоняются, зевая, и жалуются, что не выспались, и это тоже еще сверх всего припомнится Лукасу), — и все это он уже слышал раньше и даже сам думал, еще до того как слышал.И после такого возникает вопрос- ЗАЧЕМ? Мне было бы намного интерснее и легче читать то же , но с точками там , где их ставят другие авторы.
Не хочется обсуждать книгу, так как я не смогла воспринимать ее так как хотелось бы, и после этой книги читать больше автора наверно не потянет .
Не моя оказалась книга и не мой это автор. Хотя Лукас хорош.30950
Аноним18 марта 2020 г.Читать далееНикогда не начинайте знакомство с творчеством Фолкнера с этой книги! Кто-то добрый может вам посоветовать, сказать, что тут же интересный детективный сюжет, тема расизма. Не ведитесь)
Фолкнер знает, как утопить хорошую историю в потоке сознания. Я похвастаться глубоким знанием Фолкнера не могу, но ни в Шуме и ярости, ни в Свете в августе вы таких цунами не найдете. Я на середине книги с ностальгией вспоминала разрозненные, но такие логичные и ясные мысли слабоумного Бенджи из Шума и ярости. А тут меня просто сносило, книга короткая, но так часто приходилось перечитывать, чтобы слабый мозг за всеми этими мудрыми словоизвержениями хотя бы суть происходящего улавливал.Если скомпоновать впечатления, то имеем следующее — в любимом автором городке Джефферсон Йокнапатофского округа жил-был чернокожий по имени Лукас Бичем. Специфичный тип, очень гордый и наотрез отказывающийся вести себя, как полагалось в те времена чернокожим в Южных штатах. Года четыре назад до описываемых событий Лукас привел в свой дом, обогрел и накормил белого подростка Чика, свалившегося зимой в ручей. Парень пытался по белой привычке расплатиться, но не вышло. И наконец представился случай.
Лукаса поймали с револьвером над трупом белого мужчины, оружие недавно использовали, в тонкостях разбираться никто не стал, решили сразу линчевать. Местный полицейский смог на время отсрочить расправу, но весь округ замер в ожидании. Убитый из непростой местной отвязной семейки, те только похоронят родственника и пойдут мстить.
Единственный кто решил помочь, тот самый 16-летний парень Чик. Повезло мальчишке, в компанию по спасению Лукаса вошла местная 70-летняя белая дама и прицепом друг-слуга Алек Сэндер. Старая и два малых ночью отправились выкапывать труп.
Прекрасно показан страх Чика и преодоление, его мысли о том, чтобы не ввязываться в это дело, от которого даже взрослые держатся подальше. Сесть бы на коня и сбежать, в это самое время он бы был уже далеко, ищи ветра в поле. Но вместо этого ты идешь и делаешь, потому что надо, потому что сам себе потом никогда не простишь.
И Фолкнер был еще тем феминистом) Там где здоровые мужики пасовали, хрупкие женщины даже не раздумывая делали все правильно с моральной точки зрения.
Самой истории там на пару страниц, но Фолкнер легких путей не искал и мощным селевым потоком размазал детективный сюжет не хуже асфальтного катка. Помимо описательной части множество размышлений на тему кто такие американцы, чем южане отличаются от остальных, почему так затянулось и нехорошо получилось с сегрегацией, кто виноват и что делать.
Там одна речь местного адвоката, дядюшки Чика, чего стоит! Не новая, довольно очевидная мысль, что при любом силовом решении сложного вопроса можно натолкнуться на ответное сопротивление, и даже будучи побежденными продолжать упорствовать и отказываться признавать волю победителей, заиграла свежими красками. Фолкнер устами своих героев высказал, что гражданская война Севера и Юга только отсрочила улучшение ситуации с чернокожим населением. Побежденные южане из принципа не хотели подчиняться требованиям северян, законодательно пошли на кое-какие уступки, но де-факто все еще более осложнилось. Подобные вещи, по мнению автора, будут иметь настоящий эффект только эволюционными механизмами.
Мы не застали лично эту американскую ситуацию, но можем понаблюдать, как в Индии получится законодательно отменить кастовую систему. Что существовало сотни лет несколькими указами сверху не изменишь.
Дальше Фолкнер начал размышлять насчет того, во что пытаются превратить американский народ. Прошелся по бескультурью потребления, что все эти американские мечтания без душевного роста ни гроша ни стоят, а просто отупляют нацию.
Что такое лицо толпы, на какие вещи способны люди в большой компании. Влияние сброда на людей и наоборот. Фолкнер это Фолкнер, покопался он в кладбищенской грязи изрядно, до чего дотянулся, то и осквернил. Эти его пророчества не только американцев, всех касаются.
Все-таки современная литература уже таких титанов не воспроизводит, как раньше. Чтобы так мыслить, надо не только потреблять.
Я не знаток литературных историй, но мне кажется, что Харпер Ли в какой-то степени вдохновлялась этой книгой при написании Убить пересмешника. Много схожих моментов, не в сюжете и не в стиле, а по смыслу и атмосфере. В каждой из этих книг даже эпизод с бешеным животным есть.29823
Аноним3 мая 2021 г.Этому с***** сыну следовало бы подумать, прежде чем убивать белого человека в субботу под вечер
Читать далееКак же могло выйти, что я так долго не была знакома с господином Фолкнером. Это же превосходно, когда по стилю, проблематике и метафорам (достаточно необычные) сразу понятно, кто её автор. Очень самобытно. Возможно, от того, что сама личность писателя настолько велика, что ты её почти физически ощущаешь за текстом. А это очень странное ощущение, ведь не всегда нравится, когда сразу понятно - о, эта мысль напрямую мнение автора и он нам её втолковать. Но с другой стороны, ты подкожно ощущаешь, что написано это искренне, сильно, рождено в муках. Наверное, чтобы полностью прочувствовать эти произведения, надо родиться и прожить жизнь где-нибудь в Миссисипи или Алабаме или Джорджии. Но хотя я на другом конце мира - тем не менее, меня это трогает. У нас здесь своё представление о Соединённых Штатах, я бы сказала, немного невежественное, для нас они все - просто американцы ничем друг от друга не отличающиеся. А там... Целый мир. История Юга это вообще отдельная история, это не просто период войны за независимость, а огромный промежуток времени до и огромный промежуток времени после. Так что спасибо Фолкнеру за волшебный пинок в сторону более глубокого изучения истории Штатов. Ибо речь, которую толкнул дядя ГГ о Севере и Юге в середине книге - я аж прослезилась. А читая первую половину книги о становлении взаимоотношений нашего ГГ и темнокожего Лукаса, описания того, как ГГ физически корëжит от того, что негр ведет себя не так как положено негру, корёжит не от того, что он сам по себе злой или расист, а просто потому что, то как должны себя вести белые, а как черные впитано с молоком матери и вбито в голову так, что отклонение от этих правил похоже на сбой системы и поломку целой Вселенной. Короче, взаимоотношения чёрных и белых на Юге, как говорит Фолкнер, целиком и полностью дело Юга и никто туда не должен лезть, в том числе всякие гнусные янки с Севера, так что и я лезть в их дела не буду. Как говорится, ВСЁ СЛОЖНО. Но для расширения картины мира Фолкнер обязателен к прочтению, тем более что спустя почти 100 лет после его книг проблем в этих их Америках меньше не стало.
Это вторая прочитанная его книга (подряд), не скажу, что было тяжело читать (старалась дозировать,чтобы не переесть), но последняя треть далась посложнее. Текст густой, как гуашь, надо в него глубоко нырнуть и позволить ему поглотить себя, и ты читаешь как мозгом, а каким то нутром, ей-богу. Как говорится, если прочитать подряд все книги Достоевского, то станешь Достоевским, так же и тут: если прочитать подряд несколько книг Фолкнером, то он заберется к тебе под кожу и будет там сидеть. Так что возьмем перерыв и потом продолжим знакомиться с господином Фолкнером дальше.261,5K
Аноним20 сентября 2022 г.Точно не хуже пресловутого "Убить пересмешника..."
Читать далееЯ не хотел писать рецензию, ведь тема рабовладения и отношения белых к людям с другим цветом кожи на далёкой от нас территории уже на протяжении несколько десятков лет назад вбита в головы современных людей со всех щелей, где на громадной пороховой бочке виднеется надпись "Искусство..." С ней всё понятно. В ней есть свои говорящие головы. Иконы стиля. Парадигмы. Но всё же придётся порассуждать об этом в качестве аргументов, чтобы кто-то прочитав эту рецензию не остановился только на "Убить пересмешника..."
Нас учат толерантности, чёрным эльфам, нетрадиционным золушкам, нетипичным мужским персонажам в книгах и компьютерных играх... Я привык. Но на сегодняшний день - практически на грани терпения. Не подумайте. Я ко всему отношусь терпимо, пока это не проникает в мои границы и не приносит ущерба... Но со мной и так всё в порядке.
Ещё я где-то слышал, что "Насильно мил не будешь" и в основе всего лежит примитивный уровень образования, а не недостаток времени лицезрения на подобные вещи. И я искренне верю в свои убеждения.
Проблема рабства и угнетения людей с другим цветом кожи для нас далека. Не считая движения парней с лысой головой, большими чёрными берцами на татуированных ногах, что гордо шагали по улицам девяностых, распивая самое дешёвое пиво... Иногда можно было кричать: "Спартак - чемпион!" и косо поглядывать на стражей порядка. Было и прошло. Подрались. Выплеснули энергию. Забыли... Выиграли или проиграли... Уже не важно. Просто посмотрите на обслуживающий персонал, работников такси и на ближайшем рынке. Живут себе... А кто-то и больше Вас зарабатывает...
Рабство на близлежащих территориях забыли больше столетия назад... Причин для покраснений на лице не вижу. Только подобная толерантность стала частью массовой культуры и мы вынуждены проходить подготовку молодых, неокрепших умов, испытывая чувство вины. Подготовку внушаемую не для нас. Я бы вряд ли стал преклонять колено и стыдиться взглядов в сторону людей с нетипичным цветом кожи для нашего региона... Мой дед не ходил в кафе исключительно для белых. Не собирался никого линчевать. Я тем более... Я лично пожал руки около паре десятков индусов и не протирал их начисто спиртом.
"Осквернитель праха" и "Убить пересмешника"... Две книги на одну тему... Написанные с разрывом в чуть больше десятилетия. Вторая является чуть ли не иконой стиля и проблем расового угнетения. Первая - просто не столь популярна. Но особенно прекрасна своим ходом мыслей, детективным сюжетом повествования, философией и предсказаниями неизбежного:
"Придет время, когда Лукас Бичем сможет убить белого человека, не страшась веревки или бензина линчевателя, как любой белый убийца; со временем он будет голосовать наравне с белым везде, где бы он ни захотел, и дети его будут учиться в любой школе с детьми белого человека, и он будет так же свободно ездить куда захочет, как и белый человек. Но это будет не во вторник на этой неделе. (с)"
В "Убить пересмешника" мне нравилось добро... Речь адвоката. Его намерения. Благодарность за то, что он не уподобился остальным. Не желая славы, делал так, как велело сердце. Особенный вид удовольствия от прочтения тех строк... Стереть бы память... И перечитать через несколько лет...
Здесь находятся схожие люди. НЕ СПОЙЛЕР! В жизни они тоже присутствуют. Даже если Вам кажется, что кругом Вас одни идиоты. В "Осквернитель праха" отлично прописанные ситуации и силуэты персонажей. Отличная детективная составляющая. Человек против толпы и человек свободный. Сложный язык повествования в огромных предложениях портит картину для тех, кто не поглощён процессом чтения. Меня не сильно смутило. Только когда я искал где начать мысль для цитаты. Но в целом... Мне удавалось! Книга стоит внимания. Попробуйте прочесть "Осквернитель праха", если Вам интересен жанр своеобразного детектива и в целом творчество Уильяма Фолкнера. Это была первая книга автора, которую я прочитал. Возможно - не последняя. Если найду повествование на другие, более близкие темы. Читайте хорошие книги!
241,1K