Иосиф и его братья

Тончайший десерт приправленный ароматными пряностями. Терпкое вино, насквозь пропитанное лунным светом. Аромат далеких стран воскуряющийся к небесам с медного треножника. Вот какая это книга. Не книга, песня. Это не простая книга и книга восхитительная. Нет, она восхитительна совсем не от своей непростоты (и не нужно возводить ее в ранг интеллектуальной классики). Она восхитительна как течение реки, как закат солнца, как морозный ветер в горах.

Да, читателю стоит основательно подготовиться перед чтением этой книги, чтобы на страницах ее встретить давнишних знакомцев. Это касается не только и не столько библейских персонажей - они герои главные, но отнюдь не единственные. Казалось бы, это достаточно известная библейская история, но перед читателем она предстает не совсем известной. Читателю предстоит приноровиться к необычным написаниям имен, к непривычным рассказам и неизвестным словам. Предстоит вместе с героями погрузиться в историю, затронувшую много поколений людей (и автор этого не скрывает, в самом оглавлении указывая нам, что речь в книге пойдет не только и не столько об Иосифе и его братьях).

Идея облечения библейского предания в художественные образы и литературный язык не нова. Еще за полвека до Манна из краткой Песни песней взрастил историю Суламифь Александр Куприн. Пережил вместе с героями свои и их чувства, наделил их жизнью и посмертной памятью.
Но Манн идет дальше Куприна в художественной реализации. Немного менторский тон текста, рассказ от автора, описание проиходящего несколько свысока у него резко сменяется ближним планом. Словно наезд камеры в кинематографии, и вот мы уже видим происходящее глазами героя сцены, чувствуем вместе с ним, участвуем в жарких спорах или немом страдании. Только что ты был сторонним свидетелем, один миг - и ты уже непосредственный участник действия. А часть книги словно “недоснята”, и мы читаем отпечатанный на стареньком Ундервуде сценарий диалога между действующими лицами с указанием автора реплики. И для пущего погружения читателя в мир книги перед нами предстают целые абзацы мыслей; поток сознания, вязкий и затягивающий.
Все это делает библейских персонажей Манна настолько живыми и самобытными, какими я их не видела со времен Суперкниги (что, собственно, неудивительно, в 10 лет все мультяшки кажутся самыми что ни на есть живыми и настоящими людьми).
Да и сама книга - не только художественный пересказ известной истории, причем пересказ далеко не линейный, изобилующий хронологическими прыжками и побочными историями. Это и философский трактат, и шпионский детектив, и любовный роман, и семейная сага, и авантюрные приключения и роман становления.

Манн пишет про Иосифа, но начинает издалека, чтобы дать читателю понять почему он стал тем, кем стал. Он не оправдывает Иосифа и не укоряет его, он просто повествует. Заслужил ли Иосиф свою судьбу? Возможно, в какой-то мере его склонность к показушничеству, карьеризму, эгоцентризм и наивная вера в избранность провели его по тому жизненному пути, каким он прошел и привели туда, куда он в итоге пришел. Но мне кажется Манн аккуратно подводит читателя к мысли, что этот путь был предопределен Иосифу его окружением, семейными традициями и той цикличностью истории, о которой автор не забывает периодически напомнить зазевавшемуся читателю.
Предопределенн ли этот путь в религиозном смысле или в историческом? И что есть “религиозность” в романе? Религиозность Иакова - фанатичность с впитыванием окружающей действительности. Религиозность его сыновей граничит с приспособленчеством - богов вокруг много, кто-нибудь да поможет. Религиозность купцов - просто дань традициям места. А вот религиозность Иосифа, не отражает ли она мысли самого автора по этому поводу? Похоже, не смотря на четкую позицию избранного агнца, Иосиф не совсем определился.

Не поэтому ли в романе появляется плут и воришка проводник - сначала как отдельный персонаж, а позже как одна из ипостасей самого Иосифа.
Загадочный проводник. Кто он? Египетский Анубис-Инпут или лунный Тот-Маат или шумерский Намтарру? Азраил? Или все же нежданно-негаданно появился в нашей истории воришка Гермес? Гермес, лиру которого передаст в дар молодой фараон Аменхотеп загадочному узнику-толкователю снов. Гермес, с которым в итоге отождествляет Иосифа и сам автор. Посредником между Солнцем и Луной, мужским и женским, верхом и низом зовет его автор. А в уста фараона вкладывает не менее лестную характеристику ему: "потомственный плут". А Иосиф действительно гордится плутовством своего отца и матери. Бабки и деда. Да и свои поступки превращает он с течением времени в шалости, достойные рассказа потомкам.

Эта фраза означает «Спокойной ночи!». Произнесена она была во время торга в доме у Потифара. Действительно, такая книга, читаемая по вечерам после насыщенного трудового дня, способна кого угодно вогнать в сон. Однако Манн пишет так, что от книги просто не оторваться! Между тем, события в книге идут не быстро, автор не только ведет читателя в будущее, но и довольно часто обращается к прошлому. К примеру, в первой книге, после сцены у колодца, мы возвращаемся к истории Иакова (отца Иосифа) и узнаем о том, что он (с помощью матери) обманом получил благословление Исаака и уехал, спасаясь от гнева Исава к Лавану, сыну Вафуила, из земли Арам Нахараим, брату Ревекки.

В третьей книге автор интригует читателя блестящим будущим Иосифа, однако оканчивается она спуском Иосифа «в темницу и яму во второй раз». Первый раз – это тот, когда братья кинули Иосифа в пересохший колодец, где тот просидел трое суток. Обаяние и ум Иосифа сделали его в темнице «устами и помощником» коменданта. В тридцатилетнем возрасте Иосифа вытащили из темницы, чтобы тот истолковал два сна фараона о колосьях и коровах. В награду Иосиф получил должность «Верховных Уст, начальника начальников и смотрителя смотрителей, через которого передавалась воля царя, наместника бога». Дальше в тексте перечислялись другие титулы – официальные и неофициальные. Так Иосиф стал жить в богатстве и роскоши.

Братья Иосифа пришли в страну Египетскую из нужды, и им не могло прийти в голову,

их брат, которого они когда-то продали. В конце романа Иосиф примирился с братьями – «их снова стало двенадцать», и после долгих лет разлуки снова встретился с отцом.

Некоторые слова и выражения из романа мне не понравились. К ним, к примеру, можно отнести «ручной фонарик» из первой части. Я уверена, что в те древние времена слово «вакансия» не употреблялась, а в тексте она встречается. Я бы хотела перечитать этот роман в каком-либо советском издании книги, либо Собрании Сочинений – сравнить впечатления и перевод.

В книге говориться о разнообразии верований в то древнее время, варварских обычаях (к примеру, эпизод принесения в жертву Лаваном младенца – своего первого сына). Я плохо знакома с Библией и история, рассказанная Манном, открыла для меня очень многое. Но, наверное, я ещё не скоро решусь открыть эту великую книгу.

Монументальный труд требует усилия, первые пятьдесят страниц книги кажутся неподъемными. Множество ветхозаветных и исторических лиц, мест и событий. Не помешает предварительное общее знакомство с заключённой в названии библейской историей, даже несколькими, ведь повествование ведётся от Авраама через Исаака и Иакова к Иосифу и его братьям. Но и известные нам события Томас Манн рассказывает в таких деталях и так ярко, психологически подробно и точно, что события и лица буквально оживают перед нами. Особый язык книги со множеством архаизмов и заимствований, кажется, специально изобретён автором для его книги. К этому языку привыкаешь, он - важная, неотъемлемая часть повествования. И даже спустя более года после прочтения книги, он звучит в голове, ведь ничего подобного раньше не встречалось и вряд ли встретится. Описание героев и диалоги между ними занимают страницы. Особенно запомнился многостраничный диалог между Потифаром и его женой и трогательное обращение Иакова к, как он думает, Рахили, его молодой жене в их первую брачную ночь. Они наполнены иронией, юмором и драмой, такие непохожие, как не похожи их герои. Конечно, нужно помнить, что перед нами роман лауреата Нобелевской премии по литературе 1929 года, то есть книга «Иосиф и его братья» написана уже после присуждения премии, что ничуть не умаляет таланта автора. Наоборот, мы видим насколько Манн разнообразен в выборе сюжетов и способах их изложения. Интеллектуальная проза сложна, но тем же она и хороша. Она меняет представление о том что такое вообще хорошая книга. Так вот, перед вами образец хорошей интеллектуальной прозы, который совершенно точно требует вашего внимания и ваших усилий.

Открывая эту книгу, мы вторгаемся в пространство мифа, причем мифа, настолько плотно сросшегося с исторической тканью, что отделить одно от другого не представляется возможным. Рассказчик ведет меня за руку, иначе в одиночку я бы давно заплутала в этих древних песках, в этой толчее прародителей, потомков, их жен и богов. В мире, где сами герои не вполне уверены кто же они на самом деле, и читатель со временем начинается сомневаться в своем существовании.

Былое Иакова открывает тетралогию, слово гигантский пролог. В этой части мы узнаем об истории отца благословенного Иосифа, и об истоках такой безграничной отцовской любви. И хотя самого Иосифа там по большей части еще нет, но это лишь современная точка зрения, ибо история - это повторение былого и жизненный путь Иакова - это прообраз жизненного пути его любимого сына - "переселение и приумножение". Зато какая страсть в отношении к Рахили - миловидной и единственно любимой жене!

Юный Иосиф
Как "дитя у бездны", мальчик, заигрывающий с луной появляется перед нами юный баловень Иосиф, и колодец здесь - символ отцовской тревоги, символ предстоящих падений, но колодец в зведной ночи, отражающий небо - еще и прообраз возвышения.
Явственно разные отношения у Исаака с богом и у его сына, Иосифа. Исаак словно не доверяет богу, словно ждет его немилости или проверки своей веры. Иосиф же с детским простодушием переносит на бога свое отношение к отцу - любовь, доверие и веру в его неизменное доброе отношение. Может быть осторожность и тоскливое недоверие Исаака - лишь следствие его разбитого сердца, его опыта, опаленного дыханием времени? Или его недоверие его богу есть естественное следствие природы самого бога,

Иосиф пока еще раздражает - такая невероятная самоуверенность, такая вера во всеобщую любовь. Избранность просто зашкаливает у этого великовозрастного по тем временам "дитя" (напомню, что на момент попадания в колодец ему 17 лет). Неудивительно, что братской любовью к нему воспылать трудно, Вениамин, "малыш" (всю дорогу "малыш" - до самого конца пути) - не в счет. И фразой, что "Иосиф был гад" можно завершить характеристику героя на данном этапе, хотя обошлись с ним, конечно, сурово. Со дна колодца начинается лестница карьерного роста Иосифа бен Ицхака.
Иосиф в Египте - поначалу эта часть поражает широкомасштабным описанием путешествия по Египту - вверх по Великому Нилу, тонкие и ироничные зарисовки бытовых сценок египетских городов, разбором египетского пантеона - всех этих немного пугающих полулюдей-полубогов-полуживотных (единых в своей сущности, но разделенных плотскими образами). Иосиф спускается в свой собственный ад, не теряя веру в свое предназначение и руку бога, прокладывающего на карте его маршрут.
Вообще-то Иосиф бен Ицхак - довольно заносчивый малый, его порой и стукнуть хочется, чтобы привести в чувства. Особенно это заметно в центральном сюжете третьей части - отношениях Иосифа и его госпожи Мут-эн-энем (или нежно - Эни), которую скопчество мужа и близость знойного красавца довели до фактического безумия, а Иосифа привели прямиком с должности управляющего крупным имением к участи тюремного заключенного и раба фараона.

Иосиф-кормилец предстанет перед читателем во всем блеске своего возвышения - ближайший друг и наперсник фараона Эхнатона, спаситель, отведший костлявую руку голода от народа египетского. Спустя двадцать лет состоится встреча Иосифа и братьев, и самое важное - самое трагичное - воссоединение (и отчуждение) с отцом. Исаак обретет своего любимого сына, но кажется не до конца признает его в важном египетском сановнике. Столько лет в разлуке - это почти смерть, и порой даже хуже смерти. И с любимой Рахилью Исаак никогда не воссоединиться - может быть виной тому моя бессонница, но я не смогла сдержать слез, когда читала эти строки

Язык книги просто гениален! Я даже не побоялась найти первоисточник - и насладиться исполинскими фразами по-немецки! насколько порой тягуче звучит в мозгу фраза на пол-страницы на русском языке - это страшно было представить на на немецком, учитывая особенности его грамматики и словообразования... Это я не к тому, что я - знаток немецкого языка, отнюдь - просто второй творец этой книги, во всяком случае для всякого русскоговорящего читателя - это переводчик - Соломон Константинович Апт.

И вот не удержусь от маленькой рекомендации - почти кощунственной по отношению к тетралогии - даже если вы не решитесь взяться за нее, прочтите, умоляю, прочтите и насладитесь вступлением к четвертой книге - это просто искрометный и ехидный монолог одного из "присных Господа" - ангела, по поводу всей этой ситуации с богоизбранным народом и с отдельными его представителями!

Просто удивительно как Манн умеет с серьезной темы "соскочить" на юмор или внезапным анахронизмом в речи понизить градус момента. Внезапное tres beacoup (при дворе фараона), неожиданная инвестигация (в Вавилоне, ага), или такое из уст фараона

И не могу не похвалить (нет, как-то высокомерно - я - и "хвалить Манна"!), нет, не могу не восхититься тем, какие очаровательные, уютные есть персонажи в книге - начальник острога Маи -Сахме - сначала тюремщик, а затем друг и управляющий домом Иосифа, фараон Эхнатон, мечтательный и нежный, сообщающий своему рабу "как приятно быть женатым" и называющий свою супругу - прекрасную Нефертити "утренним облачком с золотым краем".
Спасибо - спасибо-спасибо, господин Манн за это погружение в древние воды истории, спасибо за дитя у бездны и за прекрасную историю любви, равно как и за горькую историю разлуки.

Повезло, потому что на него обратил внимание Томас Манн. «Иосиф и его братья» – это развернутое изложение истории, конспект которой содержится в двадцати четырех главах Бытия. Глубоко осмыслены, подробнейшим образом раскрыты и достоверно додуманы все недостающие в Библии диалоги, мотивации персонажей и скрытая драматургия этой простой, но вечной истории. Рассказано с тонким юмором и полным погружением в исторический контекст. Остается только сожалеть, что до нас не дошли остальные части Библии в изложении Т.Манна

Если честно, эта книга отлично подходит для чтения на сон грядущий, несмотря на отдельные удачные повороты сюжета.
Былое Иакова.
Ооочень затянутое начало, такое чувство, что Манн испытывает своего читателя, долго ли он выдержит подробное описание жизни и быта героев без какой-либо предыстории, кто они, откуда, и вообще зачем о них рассказывать... Без знания библейских историй тут не обойтись, чтобы хотя бы легче было ориентироваться в тетралогии в целом.
Иаков вообще для меня непонятен, послушаться мать, обмануть отца, украсть благословение у брата. Соблазн конечно велик, но раз ты якобы веришь в бога, неужели ты пойдешь на это откровенное преступление, при этом зная о том, что всю жизнь ты должен избегать встречи с родными краями.(Томас меня укусил, пишу длинными предложениями, простите).
В этом плане его затянувшаяся служба у Лавана как раз понятна, надо же как то спасать свою жизнь. Не удержался и влюбился он в свою двоюродную сестру по имени Рахиль. Их отношения по праву заслужены терпением и упорством обоих.
Ее мне жаль, ибо обман сестрой Лии и ее бездетность стали для нее роковыми.
Юный Иосиф.
Первый и самый выстраданный сын Иакова вызывает у меня сочувствие, ибо по вине отца, он сильнее отстранился от своих братьев (от двух сестер и двух их служанок) за исключением конечно Вениамина своего кровного по матери младшего брата. И это один из конфликтов произведения. И не удивительно что они все-таки добились своего и поквитались с ним за его доносы отцу на них. Пусть это мягко говоря не очень хороший поступок - оставить его в колодце, но по-моему он его заслужил.
Иосиф в Египте.
Одним словом очередная роль жертвы, на этот раз от жены хозяина дома, в котором он жил. Ну не захотел он наставлять рога, поэтому и пострадал. Да и жена, особым умом не блещет. Ладно хотя бы живой остался, и на том спасибо его хранителю.
Иосиф-кормилец.
Книга о том, что сны могут прокормить человека. Ну что тут скажешь. Верили египтяне во всякое такое сверхъестественное и готовы были за это платить, так и стал Озарсиф жить не тужить. Еще и братья к нему пришли за помощью, практически хеппи энд на мой взгляд. На этом история и заканчивается. Слава богу) Тяжеловат Манн для меня оказался, но я не жалею о потраченном времени.

“Это книга-роман-миф”, как именует Б.Сучков в своем вступительном статьи. Автор “опирался на Библию, в первую очередь и на Стерна и Гёте”, как он говорил в своем докладе "Иосиф и его братья" в 1942 году. Книга так стало интересно, что некоторые моменты стали трогательными, мне стало жалко Иосифа, когда бросили его на колодец и Иакова, который переживал за него. В конце-концов стало радостно, что Иосиф встретился со своим отцом, тогда прошло двадцать лет с той событии. Сам Иосиф простил своих братьев, и это считаю добродушностью. Он управлял Египтом, стал египтянином-хлеботорговцем, жил там 40 лет. Томас Манн написал этот тетралогию в 1933-1942 годах. Тогда к власти Германии пришел Гитлер. Манна обвинили в предательстве, книги его были сожжены. Т.Манн впоследствии убежал в Швейцарию, Францию и в Америку. Я заметил как-то в романе что-то антифашистский дух. Он ненавидел "монстра Гитлера", "лжефилософа Розенберга", "крикуна-пропангандиста Геббельса", "толстяка Геринга", верил, что Гитлер умрет от этой катастрофической войны. После войны Томас Манн вернулся опять в Швейцарию. Умер в 1955 году в Цюрихе.                                                                            Приводя итоги, Томас Манн – лучший историческо-художественный писатель XX века. Спасибо Соломону Апту (земля ему пухом),что переводил такую восхитительную книгу. Дальше буду ознакомиться братьями-писателями Маннами.

И Манн превратил долгое чтение в праздник! Сам он признавался, что его целью было наполнение подробностями и раскрытие сжатой ветхозаветной истории. Что-то вроде любопытства – а как бы это могло быть? Он не пожалел ни сил, ни времени, чтобы до тонкостей и мелочей изучить то время, нравы и обычаи.
И этот титанический труд был не напрасен, миф заиграл красками и ожившими картинками, как тот кетонет-пассим Иосифа. Оживив «историю, рассказывающую саму себя», он заставляет забыть о тысячелетиях, отделяющих от этих событий. К стыду своему, из них я знала только про сон о семи коровах. Поэтому для меня это не было переложением давно известных истин, а было практически новой историей. И историей прекрасной, несмотря на обилие велеречивости, повторов, мнокократных и многословных объяснений. Я полюбила книгу уже после того как до меня дошло что за страну он называет страной «могил и курносой девы-львицы». Манн великолепный рассказчик и юморист. Вот, послушайте только как он говорит о боге:

Сюжет уж наверняка всем хорошо известен (кроме меня), чтобы его тут перессказывать. Речь идет об Иосифе Прекрасном, которому в Ветхом Завете посвящены несколько страниц.

Одна из главных сюжетных линий – взаимоотношения братьев, зависть и ревность, раскание и прощение.

А этот вот пассаж, тоже характеризующий Иосифа далеко не самым лестным образом:

Кроме Иосифа и его братьтев, в книге много про отношения между отцом и сыном, слугой и господином. И даже такая банальная тема как любовь у Манна приобретает черты возвышенные, поднимает вопрос праведности или греха. Вот взять треугольник Лия-Иаков-Рахиль. Сколько трагизма в этой истории двух соперничающих в любви сестер. Другая линия - страсти, безответного желания Мут-эм-энет к Иосифу также показана во всей красе.

Очень много всего Манн подсовывает чтобы обдумать: предопределение и неотвратимость судьбы, цикличность истории, склонной к повторениям на всех уровнях. Взаимозависмость и даже взаимозаменямость божественного и земного.

Герои Манна представляют собой «явление, которое можно назвать подражанием или преемственностью, налицо мировосприятие, видящее задачу индивидуума в том, чтобы наполнять современностью, заново претворять в плоть готовые формы, мифическую схему, созданную отцами».

Стиль его велеречив, торжественен и великолепен, настоящее наслаждение читать эти изысканные обороты речи. Я в восторге, хотя он и тяжеловат для восприятия - перегруженные предложения не дают отвлечься от текста ни на секунду. Чуть задумался, и начинай читать абзац с начала. Зато египетские и иудейские словечки, имена и названия преследуют меня до сих пор.
Юмор его многослоен – от шуток в тексте, от иронизирующего Иосифа до иронизируещей над собой и над героями истории. От подшучивания автора над древними нравами до подкалывания самой истории и может быть даже читателей. А я просто о-бо-жа-ю когда скрытая усмешка и явные смешки переплетаются в тексте настолько, что непонятно над чем же смеяться – над героями, над историей или над собой?

Еще одним плюсом для меня стало неспешное повествование, Манн не торопится рассказать «как все было» – да и зачем? Финал всем известен, тут главное процесс, а не цель, и читая все равно пререживаешь за героев. И сам автор в тексте нередко указывает на эту мысль снова и снова – что для героев действие разворачивается в настоящем времени, для истории, рассказывающей самое себя, конец еще неизвестен.

С другй стороны, плюсы плавно перетекают в минусы – то же самое изобилие египетских и ветхозаветных имен и названий утомляет, да еще особый авторский текст, который так просто, галопом по Европам, не осознаешь – он требует вдумчивого глубого чтения.

Тетралогию читать конечно тем, ктому в принципе интересны дела седой древности, а история скучна до невозможности. Кто просто хочет получить эстетическое удовольствие от неспешно раскрывающейся перед ним ветхозаветной истории.