Избранное: Миссис Дэллоуэй. На маяк. Флаш. Рассказы. Эссе

Один солнечный день в середине июня. Один светский приём в середине недели. Одна случайная встреча в середине Бонд-Стрит. Одна история. Две стороны...

Светлая
В самом начале романа Кларисса Дэллоуэй испытает – и как убедительно «испытает», сразу понятно: это не мимолетное, случайное ощущение, а плод долгих раздумий и тщательного самоанализа - «сверхстранное чувство, будто она невидима; невиданна; неведома, и будто другая выходила замуж, рожала, а она только идет и идет без конца в поразительном шествии вместе со всеми в толпе по Бонд-стрит; некая миссис Дэллоуэй; даже и не Кларисса; а миссис Дэллоуэй, жена Ричарда Дэллоуэя». А вся оставшаяся часть романа будет служить опровержением испытанному героиней чувству. Окажется, что и для Питера Уолша, первой любви, и для Ричарда, мужа, и для Салли Сетон, подруги детства, и даже для обиженной мисс Килман Кларисса – личность; уникальная и независимая, особенная; скорее, про Ричарда можно сказать: вон идёт муж Клариссы (и «как могла она выйти за Ричарда Дэллоуэя? За спортсмена, у которого одни собаки на уме»).
Это светлая сторона истории, есть и...

Тёмная
Примерно в то же время, когда Кларисса отмахнётся от своего «сверхстранного чувства»: «наплевать, наплевать», Реция, жена отравленного войной Септимуса Уоррена-Смита, в отчаянии и бессилии пожелает мужу смерти: «Уж лучше б он умер!» А всю оставшуюся часть романа будет бороться за его жизнь. Ведь её муж «ничего-ничего плохого не сделал», он добрый и порядочный, настоящий джентльмен, и смелый - отличился на войне, а потом ему дали «весьма ответственную должность», и были блестящие возможности, и впереди ждало счастливое будущее. Что же произошло? Да, его друга убили на войне, перед самым перемирием. «Что ж, бывает. У всех убивают друзей на войне». Но война закончилась, мир подписан, мёртвые закопаны. Что не так?

И правда, странные какие-то герои: Кларисса боится смерти и только поэтому любит жизнь, Септимус опасается и жизни и смерти, но первой, кажется, больше; и оба несчастны, как будто не понимают: главное - чувство пропорции, равновесие, золотая середина. Посмотрите на доктора Брэдшоу! Он знает, что живёт в лучшей стране на свете, в чудесном городе, где есть дивные парки и роскошные магазины, великолепные музеи и изысканные рестораны, дорогие машины и новейшие аэропланы. Все блага цивилизации. А он - достаточно богат и успешен, чтобы наслаждаться ими в полной мере. И доктор счастлив.
О, если б мог сейчас я умереть!
Счастливее я никогда не буду.
О нет! Избави Бог! Наоборот:
Жизнь будет нас дарить все большим счастьем.

P.S. Тот же классик однажды сказал: «All the world’s a stage / And all the men and women, merely Players», а жизнь, следовательно, спектакль. Но почему, почему мы вынуждены играть его без репетиций?!

Моя главная претензия к Вирджинии Вулф - невнятные концовки. В этом романе особенно. Осталось стойкое ощущение незаконченности, словно из книги кто-то вырвал последнюю страницу.
И снова в центре повествования - Женщина. И снова у нее рой мыслей и целый ворох вопросов. Гениальный муж, который не способен решать проблемы, стоящие за рамками философии, а потому все они сваливаются на ее плечи. Дети, к каждому из которых необходимо подбирать свой ключик. Гости, которые - упаси Бог! - заскучают.
Книга делится на три части. Переход от первой ко второй крайне неожиданный, не вытекающий из предыдущих событий. Третья часть предсказуема и оставляет немного горькое чувство. Наверное, так и было задумано.

Вульф сумела передать всю красоту и суровость шотландского побережья. Холодный ветер, соленые брызги моря, бесконечные просторы – всё это создает особую атмосферу, в которой разворачивается история самой обычной семьи.

В книге практически нет традиционного сюжета в привычном понимании. Вместо различных событий и интриг мы погружаемся в поток размышлений и переживаний героев. Казалось бы, банальная идея прогулки к маяку становится той самой нитью, вокруг которой сплетаются судьбы, характеры и внутренние конфликты персонажей.

Автор виртуозно играет с восприятием читателя, погружая нас то в один, то в другой внутренний мир героев. Здесь нет классического главного героя – каждый персонаж получает свою порцию внимания. Плавно перетекают мысли одного героя в размышления другого. Это похоже на реку сознания, где рябь от одного камешка создает волны, отражающиеся в сознании других персонажей. Ты словно становишься частью этого потока, проживаешь вместе с героями их страхи, надежды, разочарования и радости. Только успеешь проникнуться одной историей, как автор уже ведет тебя в совершенно иную реальность. Это как путешествие по туманному морю – никогда не знаешь, что откроется за следующим поворотом, какие новые грани реальности и человеческих отношений предстоит открыть.

В этом романе нет прямолинейности – он требует вдумчивого чтения, погружения в каждую деталь, каждого слова. И именно в этом кроется его особая прелесть – возможность исследовать глубины человеческой души через призму самых обычных жизненных ситуаций.

Очень жаль, что наши пути с Вирджинией расходятся окончательно. 

Ранее с автором я была знакома, но шла она у меня с огромным скрипом, надеялась, что в этот раз будет лучше…

В книге рассказывается об одном дне Клариссы Дэллоуэй, она собирает в своем доме гостей на прием. В этом дне ее накрывают воспоминания о былом, как тогда было и хорошо, и грустно. Ее несбывшаяся любовь приезжает к ней и плачет в коленях не о ней(а может и о ней…), она жалеет, что счастье упущено, но ведь любовь к мужу существует не просто так?…

Сказать честно, меня очень раздражал Питер своим характером, метаниями от одной к другой, излишней педантичностью и бахвальством. Он будто бы тот самый «ред-флаг»…

Не будем о героях, тут есть тема поинтереснее. Назову ее «несбывшаяся смерть». Кларисса хочет эмоционально умереть, думаю, тут присутствует связь с самой Вулф, которая часто мучалась депрессией. Нам вводят вторую линию- Септимус, который страдает от ПТСР, он открыто заявляет о желании умереть, что и совершает. Кларисса завидует его смелости, но старается не подавать виду, а лишь возмущается новостям, которые захватывают «ее вечер». 

Безусловно, Вирджиния мастер эмоций и чувств, однако мне чего-то не хватает в ней. Думаю, позже я вернусь к ней. 

"Смерть как открытое неповиновение"
"Смерть как попытка общения..."
"Смерть как принятие"
_______
Бывают книги про сюжет, а бывают произведения искусства, после чтения которых прежним уже не будешь. Это то, что наполняет, утоляет духовный и эстетический голод. И вот ты уже лежишь, опьянённый этой красотой, и думаешь: "Ну почему не все книги такие?".
Я очень рада, что в эту категорию прекрасного рядом с Набоковым очень гармонично встала Вирджиния Вулф.

"Миссис Дэллоуэй" - роман вовсе не о Клариссе Дэллоуэй и её светском приёме, а о самой жизни с её бесконечными метаморфозами. Герои, в чьи мысли нам удаётся временно погрузиться, ощущают на себе эти перемены, размышляют о течении времени, задаются вопросом, могла бы их жизнь пройти иначе, сделай они другой выбор.

И нет в этом романе ни начала, ни конца, как и в самой жизни нет точки А и точки Б. Нет здесь и досконально прописанных персонажей, хотя каждый из них был мне понятен настолько, насколько вообще можно понять человека за короткое время (а как говорят Кларисса и Сэлли, полностью нельзя узнать даже тех, с кем живёшь под одной крышей).

Очаровательная Кларисса со всей своей противоречивостью, затевая приём, даже не подозревает, что этот день навсегда изменит её. Какова вероятность столкнуться со своим перевёрнутым отражением именно в тот момент, когда вдоль всей твоей жизни пролегает трещина? Жаль, что читатели не увидят дальнейшей жизни Клариссы, но я уверена - это будет (была бы) уже другая Кларисса Дэллоуэй.

Про остальных персонажей могу сказать только то, что все они - обычные люди, занятые привычной суетой. Поверхностные, саркастичные, жестокие, жадные до сплетен, но иногда проявляют внимательность и сочувствие.

Общая атмосфера послевоенного Лондона добавляет повествованию глубины. Не только Септимус пострадал от войны, есть ещё и вдовы, и могилы Неизвестного солдата, и мисс Килман, уволенная из-за немецкой фамилии и сочувствия к немцам. Даже погибшая герань. И на этом фоне тоненькой нитью проходит теория Клариссы о всеединстве, связи всех со всем. Да, возможно, её жизнь стала не той, о которой она мечтала, но и в ней есть повседневные радости. Кларисса смотрит на небо, на деревья и цветы и ощущает, что в этом всём есть и её частичка.

Невероятный и очень грустный роман об одиноких людях, которые не могут позволить себе чувствовать и говорить то, что действительно хочется. Грустно, но одновременно ощущается и что-то светлое, ведь если (вдруг) Кларисса права, то никто из нас не исчезнет бесследно (даже несчастный Септимус). Эгоизм это или вера в чудо - каждый решит сам.

Ничего не знать о книге до начала чтения было отличным планом.
Сложный для восприятия, плотный и спутанный поток сознания сразу нескольких героев, который не оставляет шанса на легкое чтение. При этом если не удастся совпасть, то чтение может превратиться в настоящее испытание для читателя, который окажется прямо в центре одного дня.
Изначально не понимая, в чьей голове ты находишься сейчас: растерянной светской дамы миссис Дэллоуэй; её мужа, который не может пересилить условности и произнести заветные слова; старого возлюбленного, который уже прожил целую жизнь, а так и не пережил отказ; отставного военного, который постепенно погружается в бездну, не в силах пережить ужасы войны или его жены, которая борется с отчаянием и не осознает тяжести ситуации. Они сменяют друг друга, пускают тебя в свои головы на короткий миг и проживают жизнь посреди Лондона.
Отголоски эмоций и истории самой Вирджинии Вулф всплываю тут и там, заставляя с ещё большей остротой переживать происходящее с героями. Тут нет ни завязки, ни развязки (практически ни у одной истории), зато есть удивительная плавность и красота языка, обманчиво легкие и простые. А ещё множество мелочей, которые не бросаются в глаза сразу, но в цельной картине становятся теми самыми штрихами, которые делают историю живой. Любовь и забота, зависть и ханжество, жертвенность и скудомыслие.
Жизнь как она есть. И нет простых путей, легких решений или идеального способа разобраться со всеми проблемами. Только выбор между беспросветным одиночеством внутри себя и умением говорить. И надежда на то, что рядом будет человек, которому ты можешь приоткрыть свою душу, когда одному уже совсем никак.

«Надо писать из самых глубин чувств»
В. Вульф. «Дневник писательницы»)

-- так написала в своем дневнике Вирджиния Вульф о будущем романе, посвященном памяти родителей.

По замыслу писательницы «он [роман] должен быть довольно коротким; в нем будет подробный портрет отца; и матери; и Сент-Ивза; и моего детства; и всего того, без чего нет моих романов — жизни, смерти и т.д. Однако в центре будет отец, сидящий в лодке, декламирующий».

Надо сказать, что, несмотря на казалось бы беззаботное и безоблачное детство, Вирджинию (как, впрочем, и других членов ее семьи) связывали довольно-таки сложные и вовсе не безоблачные, как это может показаться на первый взгляд, отношения с отцом. В семье Лесли Стивен (так звали отца Вирджинии) был тираничным и эгоистичным. Мать же, урожденная Джулия Дакворт, напротив, была покладистой и чуткой. После ее смерти отец впал в глубокую депрессию, и это состояние не могло не отразиться на его взаимотношениях с детьми.

«Сентментальный», -- такую характеристику получил роман «На маяк» от некоторых литературных критиков – современников Вирджинии Вульф. И хотя это слово применительно к собственному творчеству претило ей («слово «сентиментальный» мне поперек горла», -- писала она), писательница все же соглашалась:

СПОЙЛЕРЫ… СПОЙЛЕРЫ… СПОЙЛЕРЫ… СПОЙЛЕРЫ… СПОЙЛЕРЫ…

Вечная, как само мироздание, тема: мужчина и женщина, любовь и брак, муж и жена, родители и дети. Властность и покорность, мужской эгоизм и женская чуткость, стремление понять этот мир разумом и постичь его чувством…

Миссис Рэмзи. Кажется, Само Женское Совершенство воплотилось в образе этой женщины! Любящая и кроткая жена мистера Рэмзи, мать восьмерых детей, вдохновительница и покровительница начинающих ученых, гений домашнего очага, благотворительница бедным и при всем при этом умудрившаяся каким-то чудом сохранить дивную красоту в свои пятьдесят лет! Образ несколько идеализированный: такими, наверное, были (или старались казаться) женщины викторианской эпохи. И вместе с тем правдоподобный: такие женщины встречаются и сейчас, и будут всегда! Правда, их становится все меньше и меньше…

Мистер Рэмзи. Властный, тираничный, эгоцентричный, всецело поглощенный своими научными теориями (ведь он ученый-философ!) и собственной персоной и вместе с тем немного комичный в глазах окружающих и даже вызывающий жалость не только у женских персонажей романа, но и (осмелюсь утверждать!) у женщин-читательниц. Ведь он, что ни говори, при всем своем незаурядном уме и независимости суждений нуждается как, может быть, никто другой в моральной поддержке и энергетической подпитке. И находит все это главным образом у женщин: у жены, которая не только ощущает все перепады его настроений, но может даже предусмотреть их; у Минты Дойл, которая (правда нисколько не заботясь о том, а благодаря исключительно своему женскому чутью) приводит мистера Рэмзи в веселое и рыцарское состояние духа своей молодостью, красотой, беззаботностью, милой наивностью и очаровательной глуповатостью (напускной, однако)! И даже у эмансипированной Лили Бриско, несмотря на все ее нежелание быть объектом душевных излияний мистера Рэмзи, сжимается сердце и возникает желание утешить его!
И тем не менее мистер Рэмзи вызывает восхищение! Восхищение своим независимым и острым умом, высоким интеллектом, оригинальностью и смелостью суждений, а главное – какой-то основательностью, внутренней силой и обаянием, которые исходят от него и которых так не хватает окружающим его людям! Может быть именно поэтому ему и прощается все: и резкость, зачастую переходящая в грубость, и раздражительность, и нетерпимость по отношению к другим, и эгоизм?

Загородный дом на берегу моря. Теплый сентябрьский вечер. Миссис Рэмзи сидит у окна и читает сыну сказку о золотой рыбке… Как будто сама Праматерь сошла с небес и воплотилась в образе этой женщины! Правда, читает машинально (хоть и с выражением), а мысли ее о другом: о муже, о детях, о доме, о бедняках, о починке крыши, о посадке цветов, о предстоящем ужине, о смысле жизни… Она, между прочим, не меньший философ, чем муж, и, постигая мир чувством, в своей философии продвинулась может быть даже больше, чем он… И пока она читает книжку своему малышу, мысли ее текут плавным потоком… (Надо сказать, что почти весь текст романа и состоит из потоков мыслей его персонажей.) Иногда, к ее досаде, они прерываются внезапным вторжением в спокойное их течение мужа, мистера Рэмзи: то это какая-нибудь бессмысленная для окружающих реплика или же цитата, то резкое слово, обращенное к ней или детям… Подойдет, разрушит идиллию и – снова углубляется в свои проблемы! Но через некоторое время взгляд его опять останавливается на жене и сыне, теперь уже ища у них поддержки и одобрения своим мыслям, себе, своему Я и… прощения за причиненную резкость…
Но вот миссис Рэмзи остается, наконец одна (временная передышка перед ужином, на который приглашены гости). Теперь уже ничто и никто не мешает предаваться размышлениям (правда, руки ее в это время все равно заняты: она вяжет чулочки для сынишки смотрителя маяка). И вдруг, неожиданно для самой себя, восклицает: «На все воля Божья!» (хотя в Бога она не верит). Как будто предчувствует приближение катастрофы…

И в самом деле: на все воля Божья! Или злая воля! Пройдет совсем немного времени, и миссис Рэмзи внезапно умрет. И мистер Рэмзи обхватит свою голову руками: неутешный вдовец с восемью детьми! А потом умрет в родах и старшая дочь мистера Рэмзи, красавица Пру… А потом на войне погибнет (мгновенно, подорвавшись на мине) старший сын Эндрю, на которого отец возлагал такие большие надежды… И дом придет в уныние и запустение – никто уже из семьи Рэмзи не приедет сюда на лето. И только одинокий философ (возможно это мистер Рэмзи, хозяин этого дома, несчастный вдовец и отец) будет прохаживаться по берегу моря, обращая непонимающий взор к волнам и вопрошая: почему? за что? А ветер будет гулять и гулять по опустевшим комнатам полуразрушенного дома, будет бессовестно заглядывать в самые укромные уголки… И порвет, разозлившись, зеленую шаль миссис Рэмзи, оставленную и забытую своей хозяйкой… И потреплет страницы книг, хранящих, быть может, вековую премудрость, но равнодушных к бедам этой семьи и не дающих ответа на вопрос: «почему?, за что?»

Понадобятся годы, прежде чем дом начнет потихоньку оживать, оправляться от горя, постигшего его хозяев. И вновь наполняться людьми. Приедет Лили Бриско, художница, приедут сын и дочь четы Рэмзи, приедет сам их отец… Не будет только хозяйки дома, преданной жены и любящей матери. Но в память о ней мистер Рэмзи организует такую когда-то желанную для детей поездку на маяк…

Не все так однозначно и упрощенно в романе, как представлено в моей рецензии. Несмотря на почти отсутствие сюжета, роман достаточно сложный и читать его совсем непросто. Каждый, в силу своей индивидуальности, может проинтерпретировать текст по-своему.

«На маяк» -- это роман-импрессия, роман-размышление: о текучести и об изменчивости всего в этом мире, о бессмысленности человеческого существования… Правда, последнее ставится под вопрос: Смысл все же, наверное, есть: жизнь, проведенная хотя бы в поисках смысла. Для миссис Рэмзи это -- создание семейного очага и помощь бедным, для мистера Рэмзи -- выработка собственной философской теории, для Лили Бриско – стремление выявить и запечатлеть на холсте то сущее, изначальное, что кроется за внешней изменчивостью вещей. Может быть поэтому так отчетливо вдруг увидела художница сюжет для своей картины: женщина, сидящая у окна и вяжущая чулочки для сынишки смотрителя?

Из «Дневника писательницы»:

Среда, 28 ноября 1928 года

День рождения папы. Сегодня ему было бы девяносто шесть лет, да, девяносто шесть лет; ему могло бы быть девяносто шесть лет, как другим людям, но, Бог милостив, этого не случилось.

Его жизнь полностью поглотила бы мою. И что тогда было бы? Я не писала бы, у меня не было бы книг — невероятно.

Я привыкла каждый день думать о нем и о маме; но когда я писала «На маяк», то как-то усмирила свои мысли. С тех пор он приходит ко мне время от времени, но по-другому. (Я верю, что это правда — что я была болезненно захвачена ими обоими и мне было необходимо написать о них.) Теперь он приходит ко мне как ровесник. Надо будет почитать ему что-нибудь. Интересно, услышу ли я опять его голос, почую ли его сердцем?

Если бы кто-нибудь после прочтения второго романа Вирджинии Вульф "Миссис Дэллоуэй" спросил меня о чем собственно написана эта книга, то я бы совершенно не колебаясь ответил: о любви, об одиночестве и о том, как люди не понимают друг друга.
Неимоверно выразительная и богатая на характеры и эмоции книга. Книга, которую обязательно и просто необходимо читать взахлеб и ни в коем случае ни на минуту не отрываясь.
Роман , вышедший на год ранее предыдущего прочитанного мною произведения "На маяк" дает ответы на многие оставшиеся без оного вопросы после знакомства с романом "На маяк".

Она совершенно не та героиня, которая изображена в экранизации романа Канингема "Часы" ( первоисточник Канингема я безусловно в ближайшее время все-таки прочитаю). Совсем другая Клариса. Женщина, с виду представляющая банальный светский персонаж, устраивающая в качестве единственного развлечения светские приемы и получающая от этого единственное удовлетворение и удовольствие в жизни. Так кажется окружающим людям со стороны, которые по ее же мыслям ее не понимают и ничего толком о ней и не знают. Того же мнения придерживается и ее старая подруга, неожиданно нагрянувшая на вечеринку Кларисы. Именно эта подруга и стала в свое время свидетельницей ее первой и неудачной любви и рокового свершившегося брака с представительным Ричардом Дэллоуэм. И как она могла так с собой поступить?
Вот Клариса в конце вечера и понимает, после обнародованной на приеме истории про самоубийство мужчины (он так же появляется на мероприятии - неприятный субъект - лечащий врач покойного), что все эти приемы ни что иное, как спасение женщины от своего неприятного и нелюбимого мужа. Можно было так же, как тот несчастный выброситься из окна и освободиться, а можно найти выход другой. Более красивый, праздничный, но в понимании Вирджинии Вульф совсем несвободный. Интересно, что в рассуждениях Кларисы автор прямым текстом намекает на путь уеденения и одиночества - ее спасительная экспедиция "На маяк". А дальше собственно, как мы уже по предыдущему произведению знаем - проводим черту.

Удивительный роман. Произведение читается наполовину очень легко и практически непринужденно, но стоит отойти от принципов одиночества и социопатии, как текст тут же теряет свою прелесть, многогранность и красоту. Тем не менее текст совершенно от этого не проигрывает. Ведь речь идет исключительно о мировозрении и восприятии жизни Вирджинией Вульф. Как открытую книгу этого человека можно узнать все лучше и лучше, следуя за ней через каждую строчку ее мастерски написанных произведений. Красивая любовь к Питеру, несчастливый брак с Ричардом, его отношение к ней с точки зрения Кларисы ( Вульф) и параллельное повествование истории другого сумасшедшего мужа, которого пытается лечить его несчастная жена. Вроде бы подруга Клариссы. Но судя по всему из ряда многочисленных друзей Клариссы с приемов, которые она устраивает, чтобы понравиться этому обществу и поддержать мужа в его карьере , которая в действительности ее мало интересует.
Тем самым автор показывает целиком и полностью , на определенном конкретном примере, восприятие и отношение больного человека к врачам, пытающимся вернуть человека в реальность, которая им до изнеможения ненавистна. И ведь неслучайно жена сумасшедшего в какой-то момент все-таки принимает его сторону, но потом врач ( то самое природное чудовище с их точки зрения) врывается в дом и доводит пациента до самоубийства. Видимо очередное послание Вирджинии Вульф, адресованное мужу, врачам и всему человечеству в целом.
Несмотря на определенную направленность текстов Вульф, она хороша теми самыми деталями, которые она вроде бы своим стилем письма всячески отвергает. Ее отношение к политике, постоянное упоминание Шекспира, уродливая приживалка, которая проводит время с дочерью Кларисы. Интересно и любопытно следить за их отношениями и наблюдать за тем кто кого и за что ненавидит. Автор прекрасно умеет показать в натуральную эмоциональную величину и прорисовать каждый образ даже самого невзрачного персонажа. Персонажа, каждый из которых одинок, не понят другими и порой порицаем окружающим обществом.
С одной стороны кажется, что автор всего лишь просто описывает свои мысли и чувства. Но с другой стороны, а кто бы мог сейчас подобное написать? Написать текст в котором сюжет и мир строился сам по себе, руководствуясь одними рассуждениями главных героев. Вот она - природная красота непревзойденного мастера восхитительной и не побоюсь этого слова -божественной прозы.
И не следует забывать и не замечать о логической связи и взаимнооднозначном переходе повествования "Миссис Дэллоуэй" в роман "На маяк". Вот она адаптация и личный взгляд на всю свою жизнь Вирджинией Вульф. Вот оно - ее завещание.

P.S. Очень мило было встретить в тексте один кадр из фильма "Часы" в совершенно другой, оригинальной истории Вирджинии Вульф.