Фауст

Цитата:

Впечатление:

Гёте работал над замыслом о Фаусте 60 лет, только из-за этого нужно прочитать эту книгу. Благодаря сложной прихотливости ритмов и мелодики, «Фауст» считается одной из вершин немецкой поэзии, книга завоевала свое место в мировой литературе.

Книга считается таргедией и затрагивает очень интересную и тонкую тему, которая никогда не потеряет своей актуальности- продажа души дьяволу, но, наверное из своего слога будет понятна не всем или придется вчитываться, что тоже неплохо, так как лучше начинаешь анализировать текст (если нервов хватает), мне не зашло, хотя сама тема и метания ГГ -нравятся.

О чем книга: Мефистофель заключает с Господом пари и понеслось....

Читать/не читать: читать, как классику

Экранизация: по книге есть множество театральных постановок и несколько экранизаций, но некоторые отходят от основного сюжета, хотя для общего ознакомления можно посмотреть парочку вещей.

Классическая история доктора Фауста в интерпретации Гёте немного похожа на комедию. Изначально жуткий сюжет преподносится в перемешку с шутейками и сатирическими сценами.
Доктор Фауст в этот раз решил продать душу дьяволу не ради интереса, а потому что он устал от мирской жизни, все ему опостылело, так сказать, и обещал Мефистофелю ничем не восхищаться. Но, буквально тут же влюбился в девушку.

Ну как так? Не слишком твердая позиция пессимиста.

Но тем не менее, каждое событие в книге перемежается циничным монологом Фауста о том, насколько все прогнило в жизни и все не настоящее и каквообщетакоеполучилось и пойдемотсюдамефистофельбыстрее....

Концовка

Ну не понимаю, зачем вообще Бог поспорил на душу такого человека как доктор Фауст? Зачем ему такая прогнившая вялая душонка? Отдал бы Мефистофелю, да и не мучился.

Всё преходящее есть лишь подобие, или почему Фауст попадает в рай?

Фауст – фигура в мировой культуре величайшая, если кто и может с ним сравниться, то, пожалуй, только Одиссей-Улисс. В терминологии Шпенглера и вовсе именем Фауста названа вся западноевропейская культура, господствующая в определённый период развития человечества. У Гёте знаменитая легенда получила наиболее совершенное художественное выражение и невероятную масштабность. Низко склоняясь перед поэтическим гением Гёте, обратим внимание лишь на один, но может быть, самый важный момент трагедии: в чём, по мнению Гёте, заключается «тайна жизни» и почему Фауст, остановивший мгновение, всё-таки спасён - ведь в классических вариантах легенды, и в интерпретации многих других поэтов, писателей и музыкантов, Фауст обычно несёт наказание за сделку со Злом, пусть и стремления его, да и сам герой, вызывают сочувствие и понимание. Но сначала надо в общих чертах представить себе, кто же такой Фауст.

В глобальном смысле Фауст – «великий символ подлинной изобретательской культуры». С него начинается эпоха естествознания, «этот ведущийся с пристрастием допрос природы при помощи рычагов и винтов, результатом чего являются простирающиеся перед нашим взором равнины, уставленные фабричными трубами и копрами шахт». Естествознание в свою очередь в сочетании с гуманитарным познанием направлено на постижение целостного мира, когда развитие живой и неживой природы и история человечества рассматриваются вместе как этапы эволюции единого мирового организма. Подчинение человеческому разуму сил природы – таков «манифест» Фауста в финале трагедии, «моё стремленье – дело, труд», прогресс ради будущего свободного человечества. Но не стоит забывать, что компаньон в этом «деле» у Фауста чёрт и не значит ли это, что в плане духовном путь этот ведёт совсем «не туда»… (Позже, в XX веке начнут говорить об одномерных людях, ставших рабами своих машин, и выражать сомнения в реальности и благих целях прогресса)…

Тут a propos возникает вопрос, а зачем Фаусту в его поисках «верного пути» нужен договор с чёртом? Этому можно дать просто объяснение: как известно, Гёте работал над трагедией много лет, и нетрудно заметить, что «Фауст» - произведение очень неоднородное, составленное из кусков, написанных в разное время, и художественно неоконченное, поэтому не стоит удивляться нередким противоречиям. Фауст первой части заключает сделку с дьяволом потому, что он, университетский профессор критического возраста, скучающий, разочарованный в науке и себе, пребывающий в депрессии, как сказали бы сейчас; всё, что ему требуется – молодость и развлечения, «здесь и сейчас». Фауст второй части – словно совершенно другой персонаж (несоответствие между героем, получившим вечную молодость в начале книги, и глубоким старцем в конце только подтверждает это отличие).

Но вернёмся к основной проблеме: почему Фауст оказывается всё-таки спасённым. Не потому ли, что мгновение в действительности не останавливалось? Фауст второй части предстаёт перед нами как символ человеческих возможностей и дерзаний, образ созидательной мощи человеческой воли. Как пишет Шпенглер, «в отличие от человека античного фаустовский человек считает, что он призван не завершать свою жизнь как что-то замкнутое в самом себе, но продолжать ту жизнь, что началась задолго до него и оканчивается много после». Именно поэтому, благодаря своей вечной человеческой сущности, Фауст и способен победить дух отрицания и обрести вечное блаженство.

Обретая прозрение после сомнительного «проклятия» Заботы (живет слепорождённым человек, / а ты пред смертью потеряешь зренье), Фауст произносит знаменитый монолог:

Идея, суть «прекрасного мгновения» выражена у Гёте недвусмысленно, но в то же время туманно. Ключ к спасению Фауста, по словам самого автора, кроется в словах Ангелов: «чья жизнь в стремлениях прошла, того спасти мы можем». Нужно ли понимать это так, что смысл и цель человеческой жизни заключаются в самой жизни?

Ответить на вопрос: зачем мы родились и живём – эта задача столь огромна, если выполнима в принципе, что даже богатейшего жизненного опыта и величайшего поэтического дара Гёте не достаточно, чтобы вполне с нею справиться. Даже Великий не нашёл того, что все мы ищем – «ключ к тайне жизни», но он искал, и в этом достойная цель и смысл жизни.

Да закидают меня тапками и сожгут на священном костре любители и почитатели немецкой классики вообще и Гете в частности, но я не смогла дослушать книгу. Ох, не мой автор, не мой...

Когда-то давно я прочитала "Страдания юного Вертера". Не знаю, как у Вертера, а у меня страдания были. Но тогда дело было, в основном, в чрезвычайной сентиментальности книги и главного героя. Просто зашкаливающей и невыносимой. И я все это время думала, что надо прочитать что-то другое у автора. Тем более "Фауста", вроде как, стыдно не знать и все такое. Хотя "для галочки" читать книги - последнее дело, но тут получилось так, что все-таки решила попробовать. А вдруг? Но "вдруг" не случилось.

Так сложилось, что сюжет мне был знаком только в самых общих чертах. Точнее, не сюжет даже, а общая идея (ну, и цитата еще знаменитая, взятая Булгаковым в качестве эпиграфа). И она (идея) казалась мне любопытной и привлекательной. Демоны - они же всегда интереснее ангелов, правда? Вот и мне было интересно посмотреть на "настоящего", классического то есть, демона в его "взаимодействии" с человеком. Но... но... но... ожидания не оправдались. Мне, признаюсь, всю дорогу было откровенно скучно. Ну, и почти все время все бесили. И Фауст, и Мефистофель, и те, кто им на пути попадался... Не, Мефистофель, конечно, привлекательнее. С любой точки зрения, хоть демонической, хоть человеческой. Это вообще показательно, что демон в каком-то смысле человечнее человека и больше способен к какой-то эмпатии, если это можно так назвать. Фауст же, по всей видимости, порядочная скотина в плане человечности, его интересуют высшие сферы, познание истины, он выше простой жалости и доброты.

Задуман он, Фауст, вроде бы довольно умным человеком (хотя бы потому, что дошел до мысли о том, насколько он глуп и как мало смог узнать за свою жизнь). Но несмотря на это, он всегда сначала делает, а потом думает, что натворил. Что в первый, что во второй, что в десятый раз. Искушение? Не знаю. Наверное, Мефистофель его и искушал, по крайней мере, собирался, но по факту чаще отговаривал от всякого бреда (что, по закону человеческой глупости, конечно же, еще больше стимулировало Фауста всякий бред творить с еще большим энтузиазмом, а потом сокрушаться по этому поводу. Видимо, в этом и состоял коварный план). Но Фауста искушали, а меня-то при этом нет, поэтому наблюдать было не очень интересно.

Да и искушения те, прямо скажем... На любителя. Лично для меня малопривлекательные. Не оценила я, в общем, выгоду от сделки с дьяволом, как ни крути :) Хотя Фауст был волен сам выдумывать себе искушения, но вышло, прямо скажем, не очень. Хотя, конечно, не знаю, что бы я могла такого придумать, находясь на его месте.

Эмоции временно проснулись, пока шла история с Маргаритой. Как оно и задумывалось, все было в рамках концепции "живи, ни в чем себе не отказывая", и было крайне жаль человека, который так откровенно попал "под колеса", не будучи ни в чем виноват. Просто, можно сказать, оказалась не в том месте и не в то время, за что жизнь очень уж жестоко с ней расправилась.

Но все, что было потом - воспринималось уж совсем отстраненно. Философия - это не то, что я очень люблю, тем более в таких количествах и декорациях. И хоть были какие-то отдельные моменты, заставляющие подумать, вызывающие улыбку или мимолетный интерес, то в целом.... книга проходила мимо. Шут, карнавал, Елена, гомункул, Вальпургиева ночь... Все смешалось, не оставив после себя ничего. Сюжет сам по себе не очень связанный, многие сцены не связаны с предыдущими, из-за этого воспринимать произведение еще тяжелее (не говоря уже о стихотворной форме). Сатира, актуальная на тот момент, уже не очень задевает. Кое-какие вещи интересны в историческом плане, но для этого лучше все же прозу почитать. Да, безусловно, мне не хватает знаний в области религии и мифологии, чтобы понять многие отсылки в пьесе, но... это, к сожалению, тот случай, когда желания понять не появилось. Иначе бы читала, обложившись комментариями и статьями.

Рада за тех людей, кому очень нравится эта книга. Мне бы тоже хотелось что-нибудь в ней для себя найти. Но увы, видимо, не судьба.

Что можно написать в рецензии на это произведение , если уже высказалось о нем огромное количество читателей, критиков и всемирно признанных гениев? Добавить особо нечего, разве только согласиться с их мнением или нет, но в целом оно сформировано и уже устоялось. Мне хочется в первую очередь выразить свое восхищение труду поэта-переводчика Николая Холодковского (именно в его переводе я читал Гете). Только вдумайтесь над тем , что он с 16 лет сделал 12 переводов трагедии и в 1914 году опубликовал лучший из них, который мы сейчас и читаем. Да были и другие, но этот не только на мой взгляд признан наиболее достоверным. Мне кажется что труд затраченный на перевод такого сложного произведения можно сопоставить с его созданием вновь на русском языке. Шутка ли - 40 лет жизни отдать этому. Великий труд проделан обоими гениями, по другому и не скажешь. Что же такого особенного в «Фаусте»? Великая поэма.

Читайте больше друзья!!!

Давно не читала стихи, непривычно, но я справилась:) Правда, писать отчет на это произведение еще труднее, чем его читать, ведь Гете писал его 60 лет. А кто я такая, прочитавшая эту трагедию за неделю, чтобы выносить вердикт о деле всей жизни? Вообще, на мой взгляд, Фауст - собирательный образ человека, стремления и поступки которого балансируют между добром и злом, что свойственно всем людям. Как и Фауст, каждый человек в те или иные моменты совершает нечто руководствуясь своими желаниями, которые продиктованы светлой или темной его стороной. Борьба этих начал и результат этой борьбы - это и есть главная идея данного произведения. Человек либо познает истину в результате своих многолетних исканий, либо погрязнет в бесконечной пустой суете - в этом суть пари между Богом и Мефистофелем, выбравшими доктора Фауста в "подопытные кролики".

Очевидно, доктор выбран ими не случайно. Он живет, раздираемый на части двумя составляющими своей души, одной из которых "мила земля", а другой - "небесные поля". Фауст жаждет познать тайны мироздания, узнать все таинства природы, увидеть "мира внутреннюю связь". Однако, он довольно быстро разочаровывается в своих тщетных попытках постичь истину и пускается во все тяжкие с легкой руки Мефистофеля. Тут надо заметить, что Фаустом движут отнюдь на эгоистичные мотивы, не тщеславие и не низменные чувства. Всему этому разгулу страстей способствовало желание героя испытать все, что может испытать человек ради знания, ради передачи этого опыта другим людям. Естественно, Фауст познал не только радость, но и горе, пережил муки совести и это сильно изменило его.

Обязательно хочется отметить то, что, наверное, практически все человеческие пороки нашли свое отражение на страницах этой трагедии. О многих из них мы узнаем из уст Мефистофеля, но некоторые наглядно представлены другими действующими лицами. Например, забавно было читать реакцию мужчин и женщин на появление при дворе императора образов Париса и Елены во второй части. Вторая часть, как по мне, уступает первой, хоть я и прочитала множество различных мнений о заключенных в ней аллегориях и смыслах. Возможно и так, но она труднее для восприятия тем, что к библейским персонажам добавляются мифологические и требуется некоторое время чтобы вспомнить или прочитать о них для понимания их роли в произведении. Моя оценка довольно условна: поставить другую не поднялась рука:)

"Фауст" был одной из первых книг, которую я купила в свою библиотеку, ну, а знакома я с ним... лет с шестнадцати, наверное. И при каждом новом прочтении в этой книге открывается нечто новое, возможно, при каждом новом возрасте? В юности, естественно, меня больше увлекала сюжетная основа - договор с дьяволом, конечно же, я до сих пор люблю всяческие мистические страшилки, а потому "насмешник в красном дырявом плаще" казался интереснее главного героя. Было время, когда интересовали философские построения, всяческие отсылки и цитаты, влияние поэмы на последующую литературу, какие-то мелочи, вплоть до сравнений переводов... И вот почти старость, и снова "Фауст".
Забавно, но теперь я готова подписаться почти под каждой строчкой в начале поэмы, да и в конце - за исключением, разве что, величественного божьего хора, я не очень-то в него верю... как герой поэмы, на самом деле. А вот метаморфозы Фауста - они стали гораздо интереснее. Доктор-вольнодумец, получив новую молодость, как будто проживает жизнь заново - первая любовь-похоть с Маргаритой, "юношесткие грехи", затем - выбор достойной жены, построить дом, вырастить сына... И снова приходит к тому, с чего, собственно, начал - к вопросу о смысле жизни. Правда, будучи в конце более могущественным, чем в начале, он воплощает свою мечту... Или, возможно, все это приснилось ему? Гёте было почти шестьдесят, когда он закончил первую часть "Фауста", и за семьдесят, когда решил открыть своему герою дорогу на небеса. Кто знает, возможно, последняя сцена "Фауста" явилась ему самому утешением.
Конечно, нельзя не отметить великолепные стихи, истинное наслаждение для души. К сожалению, я не знаю немецкого, но, мне кажется, "Фауст" хорош во всех переводах. Каждый переводчик вкладывал что-то свое, но, на мой взгляд, в том-то и сила истинной поэзии, что это "своё" ее только обогащает. Классика - это вечность, а вечность - всеобъемлюща.

Знаете иногда мне кажется, что я андроид… или что-то вроде того. В первую очередь от любого произведения я жду логики и стройности мысли. А если логики нет или она страдает? Что тогда?.. Я ее все равно ищу - долго, упорно, скрипя зубами и взрывая себе мозг…

Вот примерно так я и читала Фауста. Поначалу повествование было замечательно стройным, последовательным и понятным. По крайней мере пока Фауст увлекался земной женщиной. Затем началось какое-то светопреставление изредка перемежающееся недолгими логичными цепочками.
Началось все с Вальпургиевой ночи в числе участников которой среди нечести непостижимым для меня образом оказались Скептик, Догматик, Реалист, Супернатуралист (страшно представить себе кто это…) и Идеалист… Дальше больше… Ни с того ни с сего герои оказались при дворе в непонятных рангах, зачем-то подольстились к Императору, чтобы устроить театральное представление. Объясните мне бестолковой, как «служение» кому-то укладывается в рамки представления о тех развлечениях и удовольствиях, которые по договору обеспечивает Мефистофель своему клиенту?... Или Фауст всю свою жизнь мечтал быть режиссером, а я так и не увидела этого между строк?
Что там дальше? Аа… Вальпургиева ночь по-гречески с местной «нечистью» и в компании некого существа, которое желает родиться человеком… К моему величайшему удивлению в этой главе Фауста кот наплакал, зато во всех подробностях описывается местная флора, фауна, мифология… Да еще детально описывается как проводит время Мефистофель. Хлоп и мы опять согнули пространственно-временной континуум в бараний рог. Теперь мы в Древней Греции. Сопровождаем вереницу пленников в гости к нашим старым друзьям. Дальше любовь-морковь, странный неадекватный ребенок, скачок в средневековье на поле боя и, наконец, то, ради чего все затевалось - долгожданная развязка.

Умом-то я конечно, понимаю, что это классическое произведение и с точки зрения современного человека его судить неправильно, но… не могу отказать себе в этом маленьком удовольствии.

Во-первых, автора постоянно уносит от основной темы произведения и он достаточно часто разглагольствует через многочисленных персонажей на различные философские темы. Причем ни один из персонажей не является «созданием» самого автора, все они взяты из истории/мифологии (кроме разве что бедной Гретхен, хотя во времена Гете таких Гретхен было штук по -цать на каждой улице).
Во-вторых, совершенно непонятно каким образом Мефистофель развращает Фауста. Вот говорить, выворачивая природу вещей сообразно «чертовскому» видению – он горазд, это да… А вот что-то более конкретное не предпринимает, просто служит слугой «подай-принеси» у Фауста.
Далее, еще раз акцентирую внимание на том, что логика, связность повествования и последовательность хромают на обе ноги. Больше всего мне все это напомнило какую-то запутанную компьютерную игру, где на каждом уровне декорации, инструментарий и сюжет меняются совершенно непредсказуемым образом. Одной стихотворной формы порой достаточно, чтобы отбить охоту читать на долгое время, а тут вдобавок еще и мешанина мыслей и огромное количество незначительных событий необоснованно выведены на первый план и спокойно забытых при смене картинки.

Отдельно хочется отметить образ дьявола в произведении. Он чертовски очеловечен. Да у него копыта, но по его собственному признанию:

Цивилизация велит идти вперёд;
Теперь прогресс с собой и чёрта двинул.
Про духа северного позабыл народ,
И, видишь, я рога, и хвост, и когти кинул.
Хоть ногу конскую иметь я должен всё ж,
Но с нею в публике являться не желаю
И вот в фальшивых икрах щеголяю,
Как франтовская молодежь.

Собственно эта же самая очеловеченность проявляется и в приключениях дьявола на греческой Вальпургиевой ночи. Он недоверчиво относится к окружающим его существами, остерегается их, способен заблудиться, повестись на обман и иллюзию. В общем слабенький дьявол я бы сказала, неудивительно, что эти самые человеческие качества в итоге подставляют его в решающий кульминационный момент его «практики».

ИТОГО: Классика бессмертна, даже если она чужда и непонятна современному читателю. Раз в жизни стоит прочесть, но во второй – строго на ваше усмотрение. Аллегорическая идея договора Фауста с Мефистофелем не устарела до сих пор. На эту тему пишут книги, снимают фильмы, рисуют картины. Но вот именно «Фауст» Гете на мой взгляд в нашем 21 веке уже не производит такого масштабного резонанса, как после своей публикации в 19 веке.

P.S. Как-то не складываются у меня отношения с немецкой литературой по жизни… увы… =(
P.S.S. По длине рецензии сразу видно, что Психея впервые за долгое время выспалась)

Книга, которую я дочитала, спустя несколько лет...
Помню, как проходили её в школьной программе, и что мне понравилась первая часть, а вот вторую я тогда не осилила...
И вот, снова приступив к ней, я вновь влюбляюсь в слог писателя, смеюсь и возмущаюсь, переживаю за Маргариту и наслаждаюсь атмосферой. Первая часть по-прежнему лучшая и любимая, мне нравится в ней всё. Вторая сначала тоже пошла легко, но после появления Елены приходилось заставлять себя читать. История красавицы была мне не интересна, а Фауст окончательно пал в моих глазах. После того, как она закончилась, я вновь начала наслаждаться книгой. Было любопытно, чем же всё закончится для Фауста, и удастся ли Мефистофелю заполучить его душу. Из героев мне понравились только Маргарита и Мефисто.

1. Земную жизнь дойдя до…

Земную жизнь дойдя до девяти десятых, я очутился в Сосновом Бору (город такой) и вдруг понял, что еще не читал «Фауста» (по-настоящему), и что я просто обязан его прочитать, если только хочу считаться культурным человеком. Упущение исправлено, «Фауст» прочитан.

2. Любовь по частям

В «Детях полуночи» Рушди есть такой персонаж: Амина – мать (хотя и не совсем) Ахмеда Синая. Она считала, что должна беззаветно любить своего мужа, а так как особых чувств к нему у нее не было, то она стала приучать себя к любви:

Нечто похожее у меня произошло и с «Фаустом». Сколько я не твердил себе, что он мне должен непременно понравиться, особых эмоций при чтении я не испытывал. Но ведь дана же на что-то человеку и сила воли! Нравится мне хоть что-что? Конечно, и не так уж мало. Взять хотя бы первые строчки:

Ну великолепно ведь! Тут и приучать себя ни к чему не надо – не влюбиться в эти строчки просто невозможно! И разве мало таких отрывков в «Фаусте», которые просто просятся, чтобы их заучили наизусть? Немало, конечно. Итак, часть «Фауста» я уже полюбил. Однако, здесь ведь я действовал по доброй воле, а приучение требует преодоления сопротивления. И вот тут я потерпел поражение, оказавшись недостойным учеником Амины Синай. Она смогла приучить себя обожать пристрастие мужа к жирной пище, а я не смог заставить себя обожать пристрастие Гете ко всяким хорам более и менее совершенных ангелов. Амина смогла приучить себя к «обилию цитат из персидской поэзии», а я не смог полюбить пристрастие Гёте к выспренному символизму – меня скорее забавляет стремление выволакивать на сцену мифологические образы античности в прибавку с какими-то муравьями и замаскированными карликами, которые, конечно, что-то обозначают, да не знаю что. Амина полюбила и сердитую складку между бровями мужа, но мне не удалось полюбить даже и вдруг объявившихся философов - Фалеса с Анаксагором. Нет, «Фауст» не вошел в число моих любимых произведений, как я не пытался убедить себя в обратном. Ни в целом, ни по частям.

3. Поэзия и проза

Но я вообще плохо воспринимаю истории, рассказанные поэтическим языком, а так как

Дальше...

всякий непроизвольно пытается объективировать свои субъективные переживания, то попытаюсь это сделать и я – так вот я утверждаю, что поэзия вообще-то плохо подходит для того, чтобы с ее помощью рассказывали истории. Выражать мысли или чувства – сколько угодно, но не рассказывать. Я бы даже сказал, что назначение поэзии состоит не в том, чтобы выражать мысли и чувства, но – мысль или чувство (в единственном числе). Поэзия лучше всего схватывает изолированное мгновение; всякая многоплановая длительность лучше передается прозой. Вернемся к первым строчкам «Фауста» - именно, что, прочитав их, так и хочется воскликнуть: «Остановись мгновенье, ты прекрасно!» В этом вся суть поэзии. Когда же поэт берется рассказывать… Ну, не знаю. Вспомните хоть «Евгения Онегина» - роман в стихах – да он весь расползается на поэтические фрагменты (например, письмо Татьяны, - совершеннейшая вещь-в-себе, точнее - сама-по-себе).

Ради подтверждения этого тезиса я взялся за перечтение «Онегина» и вижу, что кругом неправ. Нет никаких проблем с тем, чтобы воспринять «Онегина» как многоплановое целое, как искусный поэтический рассказ. В общем, видно, это мои личные заморочки – ну не люблю я, когда поэзия берется рассказывать, у нее лучше получается – выражать, впечатлять. Поэзия – это как яркие краски на полотнах импрессионистов. Схватить мгновение и передать его как можно красочнее – вот задача поэзии. А монументальные истории пусть рассказываются прозой. В общем, поэзия – это краткая выразительность, рождающая восторг. Проза – это масштабная описательность, побуждающая к размышлениям.

Вроде бы течение времени это подтверждает – начиная с двадцатого века уже трудно представить себе монументальное поэтическое произведение. Проза, заявив свои права на повествование, четко показала, что это у нее получается лучше, чем у поэзии. С другой стороны, поэзия и вообще-то отмирает, поглощаясь прозой, которая тоже уже не знает, о чем ей и поведать миру. Поэзия мертва, роман мертв, литература умирает, в общем. Живы лишь читатели. Пока:)

4. Петербург Фауста

Но вернемся к «Фаусту». Гёте наиболее велик в начале и конце этой трагедии. Ну, начало все и так помнят, до конца же я не уверен, все ли и дочитали. Потому в основном я и сосредоточу внимание именно на концовке, максимальным образом ее проспойлерив. Кого более всего напоминает Фауст в конце «Фауста»? Конечно же Петра Первого, которого, скорее всего, Гете и имел в виду. Цель? Отвоевать у моря сушу и построить парадиз. Жертвы? Неважно, будущий парадиз все искупит. Неподходящее место? Неважно, дан же на что-нибудь гений человеку – именно на то, чтобы неподходящее сделать подходящим. Что же, Петр построил-таки красивейший город России - с самой нездоровой атмосферой для жизни, - подготовив тем самым почву для величайших и наиболезнейших русских писателей (Гоголя и Достоевского). Вернувшись же к величайшему немецкому писателю, что мы видим? Дожил ли Фауст до «прекрасного мгновения» - воплощения парадиза? Ведь нет! Он только предвкушает его:

Какая речь! Фаусту стоит позавидовать, что его последние слова были именно такими. Слава небу, Гете не стал чересчур принижать воодушевляющий пафос этих слов посредством якобы иллюзорности устремлений Фауста (хотя частично и поставил их под сомнение), более того Гете от имени Бога (а ко времени создания второй части «Фауста» Гете и был уже кем-то вроде Бога) простил Фауста – именно потому, что тот всю жизнь провел в поиске возвышенного. Душа Фауста не досталась Мефистофелю. Хотя, как я уже говорил, формально ведь Фауст и не воскликнул: «Остановись, мгновенье…», он только предвкушает этот момент, и, предвкушая, переживает его. Но, пожалуй, в этом как раз есть правда жизни – именно в предвкушении мгновенье наиболее прекрасно.

5. Возвышенный идеал и скромная идиллия

Да, Фауст прощен, несмотря ни на что. Но все ли можно простить Фаусту? Как быть с Бавкидой и Филемоном - с их мирным идиллическим домиком, раздавленным величественным строительством парадиза? Строя рай большой, Фауст разрушает рай малый. И разве можно простить это Фаусту? Я бы сказал, что нет. К тому же это разрушение не обусловлено необходимостью, а лишь самыми низменными мотивами:

Ну отвратительно ведь, правда? Мелочно, недостойно и непростительно. И тут я представил себе писателя, работающего над романом – и какая-то сцена у него никак не идет и воспринимается им как чуждый диссонирующий элемент в его гармоничном повествовании. Не сцена, а заноза в пятке. И вот он ходит, мучается и в конце концов просто вычеркивает эту сцену и все встает на свои места – роман окончен, писатель счастлив, читатели восхищены. История об этом злосчастном «неподдающемся» отрывке становится частью легенды создания романа. Но далее возникает не самый удобный вопрос: а чем способ мышления Фауста отличается от способа мышления этого писателя? Да ничем. Однако в одном случае мы полны восхищения, а в другом – отвращения. Потому что живые люди – это не клочок бумаги, а любой человек действия имеет дело с живыми людьми и, следовательно, «режет по живому». И все же, все же… Фауст не может думать по-другому – полнота воплощения его величественной идеи требует принесения в жертву обыденного домика Бавкиды и Филемона. Можно ли простить Фауста теперь, сделав эти уточнения? Не знаю, мне как-то проще ассоциировать себя с обитателем мирного домика, раздавленного гигантской строительной машиной, чем с водителем этой машины. С другой стороны мне намного проще понять идеальные устремления Фауста, чем идиллическую семейную пару. Вот если бы обитатель домика как раз писал роман, а его раздавили колеса истории - тогда и думать было бы не о чем, и я бы точно знал какой идеал предпочесть.

6. Холодковский versus Пастернак

Ну и в завершение сравню переводы «Фауста». Два наиболее распространенных сейчас перевода: это перевод Холодковского и перевод Пастернака, при этом самым-самым распространенным является вроде бы перевод Пастернака. Ну а я предпочитаю Холодковского. Судите сами… возьмем хоть последний рассматриваемый отрывок – про колокольный звон ненавистной Фаусту часовни. Вариант Холодковского вы уже прочли, прочтем и вариант Пастернака:

Наверное, не самый удачный пример для сравнения, в целом, примерно равнозначные отрывки, хотя все же первые два четверостишия я предпочел бы в варианте Холодковского, а вот третье – в варианте Пастернака. «И час прогулки мой отравлен» - это блистательно, это обязательно надо сохранить в памяти. Кстати, два к одному – это примерно именно та пропорция, которую я вывожу при сравнении – в пользу перевода Холодковского. При этом говорится, что вариант Холодковского хорош близостью к оригиналу, вариант же Пастернака лучше с чисто поэтической точки зрения. Не могу судить – я лишь сравниваю два русскоязычных текста, немецким не владею. И, честно говоря, не вижу, в чем поэзия русскоязычного перевода Холодковского уступает поэзии Пастернака.

Вариант Холодковского

Когда куплю я шесть коней лихих,
То все их силы – не мои ли?
Я мчусь, как будто ног таких
Две дюжины даны мне были!
Итак, смелей! Раздумье все – долой,
И прямо в шумный мир за мной
Спеши, надеждой окрыленный!
Кто философствует, тот выбрал путь плохой,
Как скот голодный, что в степи сухой
Кружит себе, злым духом обойденный,
А вкруг цветет роскошный луг зеленый!

Вариант Пастернака:

Купил я, скажем, резвых шестерню.
Не я ли мчу ногами всей шестерки,
Когда я их в карете разгоню?
Поэтому довольно гнить в каморке!
Объедем мир! Я вдаль тебя маню!
Брось умствовать! Схоластики повадки
Напоминают ошалевший скот,
Который мечется кругом в припадке,
А под ногами сочный луг цветет.

А вот тут любопытно было бы обратиться к оригиналу. Одиннадцать строчек у Холодковского превратились в девять строчек Пастернака. Оно, конечно, краткость сестра таланта – но сколько строчек понадобилось Гете? Опять-таки, про коней по-моему оба сказали примерно одинаково, а вот про раздумья и философию куда лучше выразился Холодковский. Но не в том смысле конечно, что философствовать – это плохой путь. Нет, это путь, прямиком ведущий на роскошный луг зеленый. Ну или сочный – это все равно:)

7. Остановись, мгновенье…

А совсем уж под конец - роскошное исследование, проведенное, увы, не мной. Все мы используем фразу: «Остановись мгновенье, ты прекрасно!», и я не исключение - по ходу рецензии я использовал ее неоднократно. Однако, меня смущало, что в доступных переводах фраза эта звучит немного не так и нигде она не звучит непосредственно в этом всем известном виде. Оказывается, смущало это не только меня и, стоило смутившемуся раскопать эту тему, как выяснилось, что автор фразы – вовсе не переводчик Гете, а поэт Яхонтов, написавший о Лицее:

Подробности исследования – здесь. Вот что интернет животворящий делает!