Под сетью. Черный принц

Этот роман посоветовала мой преподаватель с курсов по лексикологии и стилистике. Хотя - этот роман не совсем на слуху, и я чаще слышала о Айрис Мёрдок - Единорог , или Айрис Мёрдок - Черный принц , или Айрис Мёрдок - Море, море . Но - не доверять человеку, который любит Моэма и Киплинга - я не могу. Да и рекомендация была в плане - качества прозы и перевода. Лингвисты - такие лингвисты)
Сначала - конечно, я немного была в шоке. Вообще не вписалась книга в привычный мне книжный мир. Словно внебрачный плод любви Диккенса и Вудхауса. Встречает нас сцена - как героя (с его агентом) выселяют из квартиры. Ну а только потом - мы знакомимся с героем. Джейк - не самый удачливый писатель. Не без способностей (возможно, от читателя хотят, чтобы он в это верил) - но - довольно ленивый, слегка богемный и эксцентричный. И - он сам себя втягивает во все приключения: встречает какую-то роковую женщину-певицу Анну, раскрывает заговор каких-то не очень честных... продюсеров - кто они?
И - мало что понятно, но, возможно - интересно. Для меня книга разворачивалась - такими ситкомовскими сценами. И - иногда это мне даже напомнило Сафона - особенно в той части в Париже, где герой преследует свою таинственную и роковую возлюбленную. А местами - даже Вудхауса или шоу Бенни Хилла.
Пример: герои вваливаются к злодеям, видят там запертую в клетке собаку. Решают собаку эту выкрасть - но клетка словно литая и никак не открывается (это, видимо, как корабль в бутылке - клетка вокруг собаки)). Очень долго (и забавно) выволакивают эту клетку, пилят прутья. А оказалось... Очень бодрая сцена, где герой заваливает киношные декорации и вызывает конное оцепление Замечательная фраза

Ну а фраза

Думаю, надолго останется со мной. Или очаровательная леди-кошатница, владелица газетного киоска, которая так надеялась породнить своих кошечек с породистым сиамским красавцем - что буквально представляла их (подносив к окну)). И как - просто невероятно умилительно - книга закольцевалась в конце.
Из-за этого - хотя не все было понятно и интересно - у меня осталось от книги очень милое впечатление. Для знакомства с автором - явно недостаточно, да и кому порекомендовать - даже не знаю. Возможно - любителям британской классики и нео-классики, стиля, тонкого юмора, качества. Преподаватель ИИЯ - плохого не посоветует;)

• По-вашему, какое предельное выражение человеческих страданий?
• Концентрационный лагерь.

  Написать отзыв на произведения Айрис - это равносильно исповеди, обнажению души, признанию в сокровенном. Для меня.

С каждой прочитанной книгой я говорю себе: "вот оно! Это твоя кульминация, Айрис!" но снова ошибаюсь, потому что кульминация Айрис - это еще непрочитанное, неизведанное, ожидающее своего часа. Ее книги невозможно читать без передышки, они терпеливо ждут, нередко годами.

Айрис предельно деликатна, абсолютно не претенциозна, совершенно не кичлива. Она философ, а ее произведения - это иллюстрации к ее мыслям. Она создает свой Мир и он определенно не для всех: подгонять его под массы - это удел и призвание графоманов. Айрис - бог, она творит, я смотрю, всматриваюсь оторопело, в ступоре, изо всех сил пытаюсь понять то, что вижу, но увы... Самое большее на что оказываюсь способна - это замереть после последней перевернутой страницы, ошалело уставиться в стену, на которой продолжают мельтешить тени, обмякнуть в бессилии и расплакаться, не стыдясь своих слез.

"Черный Принц" - это книга в книге, это попытка Брэдли Пирсона сказать по-настоящему весомое слово, оставить гениальный след в литературе, а не просто пройтись по поверхности, вскользь, без малейшей царапинки, к примеру, как его друг Арнольд Баффин, чьи книги - это грибы после дождя, идущие нарасхват, востребованные и читаемые: из разряда тех, что мы привыкли брать на дорогу и еще куда-нибудь, из расчета прочитать страничку-другую, убивая время. Пирсон же надеется, что настанет триумф книги, для которой человек будет красть это самое Время, жертвовать им во имя еще одной страницы, плюя на важные дела, сон, еду, на саму жизнь, которая в это самое время продолжает свой непрерывный путь к финишу. Книга Пирсона - книга Мердок...

"Черный Принц" - это роман о любви. О любви ли? Скорее, о неистовой одержимости, падании ниц перед божеством, перед иллюзией, принятой за правду - за личную правду. Любовь 58-летнего Брэдли Пирсона к 20-летней Джулиан Баффин в моем воображении рисовалась, как сцена из несуществующей (вообще-то, существующей) трагедии, где в главной роли Страсть, изначально обреченная на невозможность. Чувство, окрыляющее Пирсона, открывающее в нем гения-художника, но в то же время, его проклятие, рок.

А понимал ли он, что Джулиан - это его болезнь, его слепота ко всему, что происходило и неизбежно вело к извержению дремлющего, но мощнейшего вулкана? Он знал, хотя упорно предпочитал не знать.

"Черный Принц" - это калейдоскоп, где Случайности перетекают одна в другую, составляя немыслимые картины, сдирающие кожу с читателя ничуть не хуже самого страшного из всех возможных психологических триллеров, но с одной разницей: Айрис делает это чувственно, со знанием дела, причиняя ту же боль, но в гениально рассчитанных пропорциях, не сливая все в непонятную кучу-малу, где не поймешь ЧТО и с какими целями было задумано.

"Черный Принц" - это драма. Это битва за Жизнь, которая проходила мимо: стремительно, не обернувшись. Это битва за Любовь, беспощадную и бьющую по гордости, унижающую, отнимающую надежду, перерождающуюся в Месть.
Это роман о страдании, где у каждого свой Ад - растерянность, разочарования, блуждание в сумрачных джунглях личных переживаний и рефлексий.
Несчастная любовь, обреченная - именно она дает в полной мере ощутить чистое страдание, после которого наступает просветление и возможность увидеть сущее в совсем ином свете... по словам Брэдли. Я им поверила.

А книгу, естественно, в любимые.

Дальше...

…что это было? Любовь, секс, искусство?

Да. Но это составляющие части чего-то целого, к которому сложно подобрать название. Ведь «лоскутное сознание»(с) у нас, друзья мои. Просто, «Черный принц» это курс философии. Который претворяет «собственные навязчивые представления в общедоступную риторику, подвластную и языку младенца»(с). Курс, который с картинками. С эротическими. Целомудренными и вульгарными. Как это возможно? Только так и возможно, если хочется понять. Экзамены по философии жизни сдаем мы все, а вот как учились теории и практике не каждый сможет дать себе и другим ответ.

С Мердок, в «Черном принце» можно на примере. Да, здесь все ошалелые, разговаривают цитатами, за которыми прячется философская наука всех времен. Все с размягчением мозга из-за жала не розового, жирного Купидончика, а жестокого, поджарого Эроса. Что за истерика у них, спросите вы? Так не бывает, скажете вы. Истерики бывают, и если истерит один - это заразно, истерить начнут все. Попробуйте влюбиться в тесном кругу привычной компании, где все милосердны друг другу своим любопытством и участием - увидете, узнаете. Просто об этом не пишут. Или пишут авангардно жестко, а может слишком мягко, чтобы отвлечь формой. Но чаще молчат, дозируют, что бы не позориться. А тут - про всех, концентрировано, без отвлечений, под лупой. Ладно, не буду агитировать, кому надо - и так понял. А кому не надо, так и не надо.

Так вот. Смысл жизни по-мердоковски - в любви. Если ее нет, то это инвалидность. Даже не так. Инвалиды ведь тоже любят. Если любви нет - от этого умирают, инвалидность в этом смысле. Каждый умирает по-разному. Есть люди с разным кругозором. Чем шире кругозор, тем мучительней смерть. Чем уже, тем быстрей. А если вы вбили себе в голову о призвании творить или вдруг просто терзаетесь мукой самовыражения, творчеством - то без реализации животного инстинкта и Божественного провидения (что одно и то же) вам никуда. Только в любви источник вдохновения и творчества, (что бы вы там не творили), молодости, красоты и магнетизма.

Любовь - она такая разная. Ее можно испытывать к кому угодно. Возраст, пол, социальный статус, степень родства - неважно. Пишет Айрис Мердок о любви между мужчиной и женщиной. Зрелыми людьми и юными. Между мужчиной и мужчиной. Между женщиной и женщиной - не пишет. Может не имела ее в виду? Почему? Что за дискриминация? Только мужчины - люди? Я вот сегодня ради эксперимента (после прочтения книги и стойкого саднящего впечатления) отправила воздушный поцелуй своему тренеру (невероятно красивой, успешной, стройной, звонкой, характерной и даже жестокой (думаю из-за того, что у нее два сына, не дочки)) олимпийской чемпионке нашей родины по спортивным танцам, Ире, после утреннего тренинга. (Как обидно, что мы не знаем наших олимпийских чемпионов в лицо! всяких ток-уродцев знаем, а их нет! а ведь как хороши, лучше всех…) (Кстати, был релакс, после силовой и функциональной нагрузки я не испытываю ничего, кроме злого желания сделать ей подножку и поцелуй мог бы показаться не искренним). Ира смутилась и я ее понимаю… Интересно, почему Айрис Мердок никогда не разбирает на атомы «такую» связь между женщинами? Бывает ли там черный, настоящий Эрос? Или только… ?

Но дальше интересней. Бисексуальность, родство, полигамность, разный возраст - кого этим сегодня удивишь? Брак. Вот что терзает, бодрит, мучает, дарит счастье. Кто? Кто придумал что это нечто особенное, выше всего и вся? Вот свершилось (белый корсет, белый жемчуг, белые чулки и наивный мужик в темном костюме при укладке, маникюре и цветке в петлице) и ты в дамках? Нет. Это такая же любовь, но с одним отличием - это длящаяся сделка, сговор, заговор против всего мира. И белый цвет тут не при чем. «У супругов не должно быть близких друзей». В книгах Мердок тысячи шифров, комбинаций коротких предложений-утверждений, что брак это таинство темное, жестокое, сложное, примиряющее, уютное. И больно и позорно, но как хорошо…, а главное - никому не понять, даже другим, таким же кто в браке, у них по-своему, по-другому… Но тоже темно, жестоко, сложно, примиряюще и уютно. А главное - себя не забыть, не раствориться… И тогда, ничто «не мешает пить чай с удовольствием»(с). Усложняет понимание и то, что в современном мире почти никто за выносливость брака не держится, ценностью ее не считает, все больше волнение, острота впечатлений физических и интеллектуальных, новизна, вызов, юность в цене. Где там место снисхождению, умилению, приятию всего некрасивого, что есть в нас? НЕ КРУТО! Вы уверены?

Любовь это бульдозер. Пройдет везде. Хоть топь, хоть гранитная порода, хоть заговоренные пустоши. Своей наглостью, инстинктом, грехом. Но на наглость, силу и грех всегда найдется другая наглость, сила и грех! Но только не в любви. Потому что она еще имеет и святость! Вот что поделаешь со святостью? Да ничего… Святость обезоруживает. Пойди, попри против нее, когда своей чистотой и наивностью слепит свет из самых развращенных глаз, будто вызов вечному злу… НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ? Вот-вот, мы ведь не зло. Еще бы…

Дойдя до экзальтации, что-то усомнилась я в своей способности «разобрать» произведение после философского вызова. Куда мне? С ума сойти разве что… Ладно. Дочитали «до сюда», читайте дальше.

Главный герой - социопат, с виду деревянный, а внутри сплошной трепет. Который лучше промолчит, нежели скажет, напишет. Последний денди Лондона, носящий подтяжки… Какое ламборгини, астинмартин и прочая хрень, я вас умоляю (предвижу «не надо делать мне умоляю»)?! Он раним, эрудирован, если и жалуется, то на дефицит образованности, он полон понимания мироздания, с Богом на «ты», витает в своих мирах, бережет свое эго, а зачем его тратить на дешевку, не вкусно, ффуу.. . Говорит цитатами, даже считает себя вправе судить других… Умен, хорош собой, зрел, состоятелен, опрятен, сдержан… А вот ему! Влюбись в юную, прекрасную, ароматную дурочку, средоточие самых смелых своих фантазий … А с другой стороны, о чем космически мечтал, за что заплатил бы любую цену? За вдохновение и любовь. Все под расчет у Мердок! Что за человек она? Человек ли? Она ему это дала! И вы, уверяю, не поморщитесь от приторности, читая! Уметь надо! Помните греховные слюни Гумберта (и свои) из-за существования на этой планете Лолы, Ло - ли - ты, Долорес…? Они здесь. Всё. Молчу и чту уголовный кодекс. Мердок тоже чтила, кстати. Не зря тискала и обнюхивала многочисленных корги вечной королевы Невиктории, своей поклонницы (я тоже различаю запах собак, уж свою найду по запаху, даже если заблудится). Если чем мне и симпатична королева Невиктория, то пониманием моей (да, моей!) Мердок, любовью к собакам, которые любят, преданы, понимают настроение. И брака.

Ладно… поняла. Перебор. Насчет запахов. Не каждый запах ног приятен. Важен единственный. Наш герой, счастливец, несмотря ни на что (неблагоприятные правовые последствия) таки выбрал свой. Разные пробовал. Но у дурочки - лучше всех… Разве не обидно? А все дело в мере очарования и отсутствии соперничества. В мере ума, красоты, агрессивности, опрятности, том самом запахе ног. Будешь наравне мозгами, чувствами, способностью перевернуть мир - не будут твои ноги так приятно пахнуть.

Грешнику простится многое, праведнику не простится ничего. Не помню кто сказал.
Эта книга еще и о лицемерии. Прячь, прячь истинное лицо, иначе дороже выйдет… Если и разделю мораль о ханжестве Камю в его социопатическом «Постороннем» то не в самом «Постороннем», а здесь, хотя бы потому что главный герой никого не убивал.

В общем, не рецензия это. Поток сознания. Для рецензии, я, слишком, неприлично неравнодушна, субъективна. А объективно не смогу, несмотря на то, что это второе прочтение книги.

Экзистенциалистов читать сложно, но здорово. Сложно, потому что самые захватывающие события – это копошения разнообразнейших тараканов в голове героя. А здорово, потому что в какой-то момент вдруг осеняет: да это же про меня.

Ну, или не осеняет, и книга тогда не нравится совсем.

С дебютным романом Мердок у меня случилось первое. Поначалу читалось как-то вязко и тяжеловато, Джейк раздражал слишком пристальным вниманием к собственной особе. Но потом я наткнулась на зеркало.

И увидела себя такой же непостоянной в помыслах и спонтанной в поступках. И я так же буду места себе не находить, когда предстоит желанное, волнительное, рисковое событие, но прежде нужно выждать несколько часов.

Я так же дружу: придумываю какие-то проблемы, грызу себя, виню нещадно, и только спустя долгое время выясняется, что все это существовало лишь в моей голове. Вместе с тем принимаю преданность как должное.

Я так же люблю: буду осторожно и тихо идти след в след, не смея догнать, и в конце концов потеряю из виду – останутся лишь, ну, не туфли, конечно, но еще какая-нибудь ерунда, которую я буду бережно обнимать. Вместо.

Я так же не вижу очевидного, и вижу даже не то, что хочу видеть – нет, вижу то, что хотят ненормальные тараканы в моей голове.

— Ваша беда в том, Джейк, — сказал он, — что вы слишком подпадаете под чужое влияние. Вы и под мое влияние тогда подпали.
Я удивился.
— Верно. Но я не знал, что это вам известно.
— Каждый должен идти своей дорогой, Джейк, — сказал Хьюго. — Вы придаете всему слишком большое значение.

А эту цитату мне следует вырезать у себя на лбу. Если поместится.

В общем, такое зеркало очень освежает.

Это такой первый писательский блин, который, пожалуй, не вышел комом. Но он все равно первый и словно бы сыроватый в плане: а в чем же, собственно, цимес сего произведения. Лично у меня осталось ощущение опосля прочтения, что было писано заради самого процесса. Но писано в общем-то хорошо.
Дальше мэрдок, судя по всему, научилась более четко выражать именно что основную мысль, ввинчивать стальной стержень в студень повествования. Что подразумевалось, и что хотелось сказать. И тут это важно, потому что она явно не и тех писателей, которые могут толочь воду в ступе и писать просто заради факта жизни, как гениально удавалось, к примеру, чехову. Мэрдок все же не из этой когорты, как мне кажется.

Ну, а тут, собственно, живет некий чувак. Подрабатывает переводами, делает вид, что пишет свой роман, имеет под боком заместо домашнего питомца своего кузена. Периодически крутит романи с дамами и живет за их счет, но скромно, без махровой наглости. Дружит со всякими мужиками, которые упрекают его за мягкотелое существование по течению жизни, а не супротив него. Или просто дружит с мужиками и слушает их речи, восхищаясь их умом и энергией.

Но раз и налаженная программа дает сбой. Очередная мадама находит себе жениха-мафиози и выгоняет главгера с кузеном из халявной квартиры. И как-то заверте... то есть он встречает кучу народа из недавнего прошлого, а народ из настоящего тоже крутится где-то рядом.
И вот главгер - один или в компании бродит по лондонам и парижам, и фиг его знает зачем это все и пошто. Но явно какая-то интрига, в которой он то ли статист, то ли пешка, то ли приз, то сюрприз, то ли каприз.

И вдруг как-то внезапно, но вовсе не неожиданно те, кто нужен ему, посылают его нафиг. Он сам делает то же самое с теми, кому нужен он. То есть вокруг, считай, пустыня. И вдруг, но вполне предсказуемо в его жизни появляется овчарка-кинозвезда, списанная на почетную пенсию. А она, надо сказать, точно лучше кузена и прочей невнятной человекопублики.

В общем, лично я могу сказать, что это, пожалуй, хэппи энд. И здесь впервые появляется типаж, кажется, нежно любимый мэрдок, а именно: большой, здоровый мужик немного не от мира сего, практически юродивый.

Это летняя книга, герой купается в Темзе и ночует на скамейке. Когда в 6 утра его прогнал со скамейки полисмен, я вспомнила "Дочь священника" Оруэлла, только здесь это совсем короткий эпизод. А ещё герой в Париже на 14 июля любуется фейерверком.
Это история про любовь и даже любовный многоугольник, из-за которого происходят многие события романа, хотя все же не она здесь главное.
Это книга про творчество, писательские муки и авторскую ревность к более талантливому конкуренту.
Это история про поиск. Всё начинается с того, что герой ищет где жить, потом он ищет давнюю возлюбленную, старого друга, украденную рукопись, снова друга и возлюбленную. Даже локацию ради этого сменил, вместо Лондона блуждая по Парижу. А в итоге он ищет себя, свою цель в жизни. С целью все смутно, это пока только планы на дальнейшую жизнь, зато Джейк нашёл себе верного друга.
Читать было довольно интересно, весело мне часто при чтении было, а некоторые пассажи просто прекрасны, например:

Я предал деньги (своего Бога - бога Лавандоса). Я Иуда! Прекрасный парадокс в стиле Оскара Уайльда. Вот какой была Мердок в юности. Со временем от нее остались только старческое кряхтение и, отягощенные чужой философией, мысли. Самостоятельные все же, но неповоротливые. Что жизнь, сцуко, делает с женщинами. Все мы попадаем под чье-то влияние. Выбираем конкретных людей - под чье влияние попасть. Сложновато, конечно, особливо в молодости. Поэтому наши родители пытаются впихнуть нас в определенную среду. Логичнее было бы научить выбирать самому. Особенно, если природа наделила всеми экзистенциальными задатками как Айрис Мердок. В то безоблачное время Бог, по мнению 35-летней девочки-писательницы, определялся степенью комфорта (читай "степенью скуки", она же "богема") с большой долей демагогии (деньги, периодически вытесняемые виски). По сути, "Под сетью" - гимн индивидуализму, а не любви. Древняя мысль о любви к ближнему, а не к самому себе. Вернее, сие даже любовью не назовешь. Приручение лис, но не тех, что у Экзюпери, а других, которые нужны исключительно для того, чтобы с ними иногда общаться в баре.

Песнь индивидуализма проще поется мужским голосом. Женщине вообще никакая уравниловка не грозит (то есть, женщина - это не половая принадлежность, а индивидуализм) до тех пор, пока она замуж не выйдет. А не выйдет, так скажут, что никому не нужна. Если же учесть, например, нынешние тенденции увеличения брачного возраста, статистику разводов и тот факт, что женщин в нашей стране намного больше, то можно только на этом основании сделать вывод, что всеобщего равенства нам не видать. О коммунизме, собственно в "Под сетью" говорится еще и прямым текстом. Там много о чем говорится - произведение являет собою некий грязевой поток, который вобрал в себя по дороге к подножью вообще все, что можно. Очень напоминает мне мои собственные отзывы на некоторые книги, когда главным является - обозначить лично для себя какие-то моменты повествования, делая все возможное, чтобы читатель ничего не понял.

"Под сетью" - раннее произведение Мердок, а потому его, в отличии от более поздних шедевров, равнодушным никак не назовешь. Автор еще этому не научилась. "Под сетью" довольно живое, очень разноплановое, с кучей тараканов, чтение захватывает с первых страниц. О любви, как и в других произведениях Мердок, нет ни слова. Но всепоглощающая стандартная сказка Мердок уже пробивается через хаотичные строки этого произведения. Хронология трудов автора - в "Под сетью" она еще мечется в поисках себя любимой, в "Сне Бруно" находит прибежище в размышлениях, "Черный принц" - это уже хоспис. Почему-то уверен, что никакого промежуточного состояния между этими произведениями у Мердок не было. Как короткая весна средней полосы России, которая мимолетная и сугубо символическая, у нее юность сразу сменилась старостью.

В ходе повествования автор так много врет, что от этого начинаешь уставать. Самый убедительный и выдаваемый за грезы любви отрывок, это когда главный герой довольно долго (в тексте) бродит по Парижу пьяный. У нас вообще каждый, состоящий в рядах защитников престижа отечества, считает своим долгом нажраться в хлам где-нибудь в районе Тюильри. Мы таким образом продолжаем добрые традиции выжратого на том самом месте нашими именитыми предшественниками Дидро, Мопассаном, Сартром, Уэльбеком. И еще много тысяч имен. Этот кусок текста в "Под сетью" самый достоверный и самый неинтересный. Неудачная смесь Белля с Ремарком. Коктейли у Мердок не очень получаются. Налейте чистого Андре Жида.

Как прекрасно Мердок пишет о любви! Сколь трогательно, проникновенно и возвышенно! Приходится придерживать челюсть двумя руками, чтобы навязчивая зевота ее ненароком не вывернула. Эта женщина вообще никого и никогда не любила. У разочаровавшихся мужчин подобного мыслительного плана хотя бы проступает какая-то к кому-то ненависть. Хоть какой-то намек на чувства. У Мердок же все ровно и лениво. Ей самой писать на эту тему так невообразимо скучно, остается только издеваться над читателями по типу "вы, быдло примитивное, хотели глупую любовную истории - вот вам, наслаждайтесь".

Мужчина, от имени которого идет повествование в "Под сетью" более убедителен, чем все последующие (а их много, ибо Мердок с известной настойчивостью писала от лица мужчины). Парадоксальным образом из него получился удовлетворительный мужчина потому, что он сохранил еще много женского. Мы вообще относимся к прикидывающейся мужчиной женщине с большим сочувствием, стараемся ее понять и ободрить, читательницы так вовсе. У Мердок же создается ощущение, что под мужчину косит не женщина, а какой-то транссексуал. Женская читательская аудитория при этом молчит, потому как такой образ мужчины ей выгоден, да и мужчиной при жизни им побывать не удалось, чтобы сравнивать. Причем герой у автора мыслит очень даже по-мужски, формами, а не предметами, очень убедительно. Только одного мышления недостаточно. Юбка Айрис Мердок выглядывает у него из карманов, из ширинки, лезет куда-то вверх, застилает глаза. В итоге, перед нами по существу чепуха, но чепуха занятная, а это, применительно к автору, самое главное.

Краткое содержание романа "Под сетью" без единого спойлера.

Утро переливалось всеми красками Парижа, как обычно, не было понятно - город ли это, название ли ресторана, не все ли равно. Вышколенный официант с Закрытых Вечеринок, разглядев во мне высокого интеллигента, бросал на меня попеременно одобрительные и сексуальные взгляды. Нес уже к аперитиву солянку. Солянка за 777. В ней умещается вся размашистая ширина похмельного утра, утра нового, утра запойного. Он ее нес, а я любил Анну. Сидел, высчитывая стоимость заказанного, подмигивал одним глазом барменше, имевшей весомый задок и не менее весомый передок, другим же глазом анализировал то, что происходило на мониторе - какую-то утреннюю свежесть французской скабрезности. Но я любил Анну. Официант перелил благоухающую солянку из горшочка в тарелку и налил мне водки. "Как я ее люблю, "- подумал я. Официант мелко заморгал глазами и закивал головой. Оказалось, что думаю я вслух. Действительно, как можно не любить такую солянку, такую водку и такую родину. Но я люблю, как ее там, ... Анну! Пойду, санитаром устроюсь в 33 горбольницу. Зачем? Дурацкий вопрос. Вопросы вообще дурацкие. Зачем спрашивать, если можно молча мыть полы.

p.s. Книга прочитана по совету innashpitzberg . Из прочитанного у Мердок - лучшее. Не очень бы хотелось, чтобы было у нее лучшим в принципе.

Когда впервые услышала об этой книге, мне её представили, как историю запретной любви и несколько лет я считала, что именно это ожидает на страницах книги. Оправдалась ли эта характеристика? Не совсем, ведь под любовью подразумевались отношения пожилого мужчины и юной девушки, а этого тут не было. Конечно, с моей точки зрения. Сколько бы ни вглядывалась и не искала эти чувства, находила лишь зацикленность героя на самом себе. И это немного запретно, в том смысле, который «подавался» в книге. Чуть позже поясню, о чём собственно я.

Это красиво написано, некоторые фразы пробирали до самых костей и причиняли боль. В стиле «полёта мысли», к которому я благоволю, только ни персонажи, ни развитие сюжета не всколыхнули внутри ничего. Вышел такой средненький роман, где герой «размазывал» свою значимость на тысячу и одну страницу, потому что ему больше заняться не чем было. Иногда буквально видела, как он старается показать себя с лучшей стороны, пока остальные творили не пойми что и не понятно почему.

«Вот он я прекрасный писатель, который не граммофон и не гонюсь за популярностью, а теперь посмотрите на моего друга. Вот он я замечательный человек, сохранивший мир с собой, а теперь оглянитесь на никчёмного бывшего врача, который спился и, кажется, сошёл с ума». И так с каждым персонажем, которого встречал герой. Зацикленность на себе и выставление положительной стороны не есть плохо, но когда с этим не перебарщивают, превращая остальных в театр абсурда.

Брэдли Пирсон может и не был плохим человеком в прямом смысле этого слова, но он ни разу не старался посмотреть на кого-то, помимо себя. В дружбе, в семье, в любви, которую назвали запрещённой.

Арнольд для него был наглядным примером того, каким не стал он сам. И когда герой «топил» себя в комплексах и печали, его друг представлялся этаким злодеем, причём не самым умным. Стоило вернуться к хорошему настроению, и он превращался в человека, в котором герой до конца не разобрался. Приобретал новые качества, исключительно положительные и словно менялся целиком.

Присцилла живое напоминание о прошлом, а ещё о никчёмности, от которой он так старался сбежать. Не в духе «отрину её и никогда не вернусь», а в духе «продолжу притворяться, что её не существует». Герой видел её старой и бесполезной, брошенной и никому не нужной — а к нему-то постоянно обращались, по его собственному разумению. И меня не возмутил его поступок ближе к финалу, потому что я с ним согласна — когда ничего нельзя изменить, нет причин бросаться назад и лить слёзы, но мне отвратительно, что он не вынес другой урок из этого. Я о доверии, но если честно в этом ничего удивительного, ведь это возвращает нас к зацикленности.

Джулиан — та самая юная и невинная девушка, к которой герой внезапно воспылал чувствами. Поверила ли я хоть на миг в них? Естественно, нет, ведь в сцене признания прекрасно видно, чем является для героя любовь к юной особе. Ему неинтересно то, что ощущают к нему другие, ведь ему хватает собственных чувств. Он упивается ими, в какие-то моменты страдает из-за этого, в другие чувствует неописуемую радость, да такую, что ни есть, ни пить не может.

А теперь к запретному в истории. Можно ли считать, что такое отношение к себе неправильно и не имеет места быть? У этого вопроса никогда не будет единого ответа, но как говорится — от любви к себе до эгоизма один шаг. Впрочем, есть ли зацикленность проявление любви?.. Так вот, для меня запретно то, что это вообще называют любовью, ведь, несмотря на поступки героя, любить он не умеет. Ни себя, ни других. Он создан для многочасовых рассуждений о творчестве Шекспира и критики всех окружающих, которую ни разу так не назовёт, ведь он хороший.

И ещё одно, не уверена, что послесловия испортили впечатления от книги — в каком-то смысле они привнесли в историю оживление, но мне хотелось бы видеть иной финал. Какой именно, ответить не могу, но точно не тот, что создала автор.

Знакомство с автором продолжу, у неё прекрасный стиль и слог, но что-то подсказывает мне, что нам так никогда и не отыскать друг в друге нужного. Но попытаться стоит.

«Черный принц» самый известный роман британской писательницы с ирландскими корнями Айрис Мердок. Это многоуровневый роман, где темы любви и искусства сталкиваются в неравном бою. Вообще, противопоставление этих двух категорий весьма характерная черта творчества писательницы. Айрис Мердок с точностью ювелира описывает целую гамму чувств и состояний: муки творчества или творческое бесплодие, запретная любовь или угрызения совести, состояние ревности любовной и ревности творческой, зависть к успехам других на литературном поприще и просто ожидание музы. И вот муза пришла…

Писатель средних лет Брэдли Пирсон (Black Prince) за всю свою творческую жизнь написал всего три книги. Нет, он, конечно, мог стать своего рода пишущей машинкой, выпускать каждый год несколько романов, чтобы поддерживать интерес публики. Грубо говоря, стать хорошо продаваемым писателем (как его друг Арнольд Баффин), стать попсовым. Но, нет – это не его дорога. Ему удалось сберечь свой талант в чистоте и выпускать только «настоящие книги». Но, где черпать вдохновение? Книги рождаются от одиночества и от любви. Любви! Ведь, каждый творческий человек должен быть хоть немного влюблен.
Любовь пришла к Брэдли как наваждение, закрутила его в безудержном порыве приятных эмоций, смела рамки приличия и нивелировала общественное мнение. Бредли воспылал любовью к едва повзрослевшей дочери свого друга писателя Джулиан Баффин. Со стороны может показаться, что писательская зависть к популярности у читателей Арнольда Бафиина сподвигла Брэдли Пирсона отомстить ему, закрутив роман с его дочерью. Но это совсем не так. Любовь и увлечение главного героя подлинные и не вызывают сомнений. Юная Джулиан видит в Брэдли учителя-интеллектуала, наставника, гуру. Для нее он настоящий писатель, не то, что ее отец – потакатель публики и массовик. Не понятно, что задевает больше Арнольда Баффина – то, что его дочь выбрала эталоном в творчестве Брэдли Пирсона, или возрастная разница влюбленных. Вот тут и звучит во весь голос главная фанфара романа – любовь или искусство?

Этот роман относится к разряду высококачественной интеллектуальной прозы. Размышляя о Высоком, Айрис Мердок напрямую ведет диалог с читателем. Она бросает вызов, заставляет задуматься о сосуществовании высоких материй и обыденности. Не всегда в этой схватке есть победитель. Но пытаться, однозначно, стоит. Это чтение для читателей с хорошим литературным вкусом. Качественный актуальный в любое время роман!

Не смотря на известное имя, это мое первое произведение, прочитанное у Мердок.
Лондон, 1970-е гг. Брэдли Пирсон - неудачливый писатель (всего 3 книги без особого читательского успеха) и неплохой критик, ему 58 лет и он уже много лет в разводе. Он наконец-то готов написать свой гениальный роман и вот-вот должен был уехать. Но тут, как снег на голову, к нему заявился его бывший шурин Фрэнсис Марло с известием, что его бывшая жена Кристиан овдовела, вернулась из Америки богатой женщиной и жаждет встречи. Если бы в тот момент Брэдли захлопнул бы дверь и поехал по своим делам, то ничего не было бы. Но, как известно, история не знает сослагательного наклонения. После такого в целом незначительного события покатился такой снежный ком других событий, что даже сложно представить, что ожидает наших героев в конце.
Начало мне показалось затянутым, слишком много диалогов и пустых фраз. Хотя героев и не много (основных всего 7), но их отношения затянуты в такой тугой узел, что без ста грамм и не разобраться кто, чего и кому сказал. В книге много явных и скрытых отсылок к Шекспиру, особенно "Гамлету". Это пьесу не только читают герои произведения, но именно с нее начинается та любовь, которая обернулась по-шекспировски кровавой трагедией. В книге много различных пластов: Шекспир, Фрейд, Платон и нео-платонизм. Так что совсем легким чтение не будет.
Интересна и форма подачи. Это рукопись Брэдли, которую он создает спустя какое-то время после описанных событий. Всё произошедшее мы видим его глазами и чувствуем через его разум (т.е. очень субъективно). Однако 4 других персонажей смогли "высказаться" в послесловиях. Если в основной части не возникает ощущения, что Брэдли не прав, то после прочтения всех 4 послесловий эту уверенность как ветром сдуло.