Под сетью. Черный принц

Стареющий писатель в поисках вдохновения для того самого романа принимает решение на время уехать из шумного Лондона. Но попадает он не в тихое место у моря, как изначально планировал. С порога своей квартиры Брэдли угождает прямиком в вязкое болото отношений близких ему людей. И не смотря на то, что роман этот оказался мне не очень близок, он точно стоил прочтения, настолько это неоднозначная, многослойная и глубокая история.

Это первый роман, к действующим лицам которого я набросала схему. А её я не составляла, даже читая у Маркеса обо всех поколениях Хосе Аркадио. И сделала я это не потому что их много: основных персонажей в "Чёрном принце" всего семь, плюс трое появляются эпизодически. Но какие же запутанные, плотные и липкие взаимоотношения их всех связывают. И какие же они все невероятно объёмные. Меня бесконечно восхищает умение Мёрдок создавать настолько противоречивых героев. Они чаще всего не самые приятные, периодически бесят, не всегда в процессе чтения понятно, что они на самом деле думают и чувствуют.

Вот сцена в романе кажется обманчиво однозначной, а затем всё переворачивается, и происшествие видится под другим углом. А затем картинка поворачивается снова, и ты смотришь на всё новыми глазами. И никогда не понимаешь до конца – а где она, правда. Подобное раздражает, но ведь это читатель способен взлететь над миром романа, а заключённые в нём персонажи во всём видят исключительно собственное отражение, по-настоящему не слыша и не понимая друг друга. И даже, кажется, не делая попыток, чтобы понять.

Высокообразованному эстету Брэдли для творчества необходимо подлинное вдохновение. Он не готов разменивать свой талант на дешёвую славу беллетриста и сомнительную популярность. Он грезит о шедевре, презирая ремесленников пера. Но какую цену он будет готов заплатить за создание того, что сможет назвать произведением искусства?

Он хочет быть служителем своего божества, он и позднюю любовь желает превратить в платонический культ, которым будет вдохновляться. Скрывать чувства, сладко мучиться, жить в манящем дурмане любви. Ему не нужен груз минувших дней, его раздражают внешние обстоятельства. Но, к несчастью или счастью для него, он всего лишь человек, ведомый земными страстями. Искусство соблазнительно, но в столь любимых Брэдли шедеврах прошлого присутствует не только возвышенная составляющая. Там властвует и воля богов, которая вмешивается, требуя жертв в свою честь.

Сложно сказать, в какой момент романы Айрис Мердок стали хуже, чем предыдущие. Откровенно говоря, ее дебютные творения меня мало впечатлили, но со временем британская писательница раскочегарилась, да так, что достигла пика формы в 1973 году, выпустив роман "Черный принц".

И вот с удивлением узнаю, что в свое время Мердок стартовала именно с романа "Под сетью". А ведь в нем уже наиболее полно отражены недостатки ее поздних романов. Значит, яблоко изначально было червивым, делаю я вывод. Но как блестяще ей удалось избавиться от многословия и неубедительных сюжетных линий в лучших образцах собственной прозы! Как не уважать автора, прыгнувшего выше головы. А ведь в романах вроде "Колокола", "Черной розы" и "Святой и греховной машины любви" Мердок полностью изжила родовые недостатки своего стиля.

"Под сетью" - вещь несуразная, сдобренная немалой долей мрачного юмора, а в общем и целом, очень напоминает мне романы Честертона с их добродушными эксцентричными героями, перемещающимися по такому милому и знакомому Лондону. Так и здесь: имеется набор друзей-чудаков, связанных между собой сложными взаимоотношениями. Главный герой - писатель и переводчик Джеймс Донагью - не то чтобы вызывает у читателя симпатию. Он труслив, себялюбив, не прочь пожить за счет женщин, но ни к кому, в сущности, не привязан. Он способен предать друга ради проблеска обещания славы в далеком будущем и не чурается воровства. Но именно такой герой-авантюрист необходим писательнице, которая обожает гротескные ситуации вроде запирания персонажей в квартире, откуда нет выхода (похожий ход я встречала уже в одном из ее романов).

За похождениями Донагью следить умеренно интересно, вот разве что новизны в этом нет никакой, если вы уже знакомы с творчеством Мердок (а я знакома, и неплохо). Вовсе не удивляют, а скорее утомляют метания героя, который принимает решение, в котором через десять минут уже раскаивается, чтобы броситься в противоположную сторону. Любовная интрига не доведена до ума, но протагонисты Мердок в принципе лишены того, что принято называть "страстной натурой" (несколько исключений, вроде героев книг "Черный принц" и "Море, море", только подтверждают этот незыблемый закон). В общем, эта история - скорее зарисовка из жизни лондонского неудачника, который постепенно распутывает клубок отношений, в центр которого его поместила судьба (или всемогущий автор - выбирайте формулировку по вкусу).

Меня же история не захватила и разве что заставила пару раз улыбнуться. Никого не жалко, никого. А без этой эмоции, восходящей к стерновскому скворцу, невозможно проникнуть в ткань повествования и впустить героев в душу.

Впрочем, для рассказчика историй этот роман - сильная заявка. Я бы не погнала Мердок с порога издательства, если бы мне выпало решать судьбу этой книги. Это очень неглубокая, но бойко написанная вещь. Оценим же труд человека, так много вложившего в запись своей странной, но милой фантазии.

Отличная книга!
Вроде бы обычная жизненная история, ничего особенного, но прекрасно описана. Я переживала за Брэдли, хотя он не казался мне положительным персонажем. Пожилой человек, но слишком доверчивый и наивный. Писатель. Состоятельный человек. Его окружают разные люди. Самая бесячая для меня- сестра. Конечно, я понимаю, что у неё депрессия, что она брошенная несчастная женщина в возрасте. Муж её женился на молодой женщине и всё такое. Но! Сестра слишком назойлива. Ей плевать на своего брата, она пытается решить свои проблемы. А решает она их- никак не решая. Бестолковая, никчёмная женщина, которая ничего не может делать. В итоге доводит себя до критического состояния, хотя ни минуты не остаётся в одиночестве. С ней постоянно кто-нибудь. Кормит её, ухаживает за ней, предоставляет дом, постель и одежду. Но сестра не думает о благодарности. Она страдает и думает о себе и о том благосостоянии, которое потеряла.
Джулиан. Сложный персонаж. Молодая избалованная девушка. Именно в неё влюбляется Брэдли. Для него это и счастье и катастрофа. Огромная разница в возрасте, неприятие семьи, которые друзья Брэдли. Помимо дружбы там ещё запутанные отношения с матерью. Брэдли пытается выйти из ситуации благородно и сосредоточиться на счастье, которое вызывает в нём новое чувство. Но так складываются обстоятельства, что Джулиан узнаёт обо всем и неожиданно отвечает Брэдли взаимностью.
То, что происходит потом печально. Отношение Брэдли к ужасной концовке предсказуемо. Он мягкий, тихий, добрый человек, испытывающий на тот момент сильное чувство вины и страдания. Он пытался помочь, а его использовали и предали.
Послесловия героинь меня не удивило, но вот Джулиан. Это было что-то! Я, если честно, ожидала другого. Она была отвратительна, и я больше верила Брэдли. Пусть любовь прошла, но надо оставаться человеком и говорить правду, если уж ты начала говорить. Иначе твои жестокие слова- предательство. Но Джулиан не считается с Брэдли. Ведь он старый, никчёмный, не умеющий за себя постоять.
Если задуматься, то окружение Брэдли это тот ещё клубок змей. Я-то думала, что Джулиан совершенно другая и ей можно доверять. Но порочная человеческая сущность неизменна и неповторима.

«Зачем написана эта повесть, станет очевидно из самой повести. Но, в конце концов, никакой тайны здесь нет».
(А.Мердок. «Черный Принц»)

Брэдли Пирсон, 58-летний писатель, уходит со службы, чтобы написать, наконец, лучшую свою книгу. Брэдли подходит с высокой меркой как к собственному творчеству, так и к литературе в целом. Быть может, именно поэтому, в отличие от своего лучшего друга Арнольда Баффина, плодовитого писателя, романы которого подобны бабочкам-однодневкам, библиография произведений Брэдли Пирсона включает всего лишь три книги (правда, получившие высокую оценку). Когда-то в его жизни была жена, от которой он, по его словам, ушел сам (она подавляла его натуру, опять же по его словам), и с тех пор он живет одиноко. Брэдли интеллектуал, сноб, ранимая и тонко чувствующая натура. Такой набор характеристик несомненно ведет к эгоцентризму. Когда ты пребываешь в мире шекспировских образов и философских идей и рассуждений, невольно закрываешь глаза на окружающий мир. Его просто не замечаешь, по крайней мере настолько, насколько это возможно.

Но этот мир все таки существует, и в самый неподходящий момент, когда Брэдли уже собрался было покинуть свою лондонскую квартиру, чтобы уехать подальше от мирской суеты и в тишине и спокойствии начать, наконец, писать, -- этот мир вторгается в его жизнь самым бесцеремонным образом. Сначала неожиданное известие о приезде бывшей жены и ее желании повидаться с Брэдли, затем звонок Арнольда и ужасное сообщение об убийстве Рэйчел, затем внезапное вторжение сестры Присциллы, ушедшей от мужа и ищущей спасения и защиты у него, Брэдли. А тут еще Рэйчел (к великой радости Арнольда не умершая), горя желанием отомстить мужу, пытается закрутить роман с Брэдли. В общем, целый клубок неприятных и драматических событий, не обещающих ничего хорошего.

Возможно, Брэдли Пирсон и справился бы как-то со всем этим. Но так уж бывает, что если Судьбе (или Року, или Музе) угодно сделать тебя своим орудием, то как ни изворачивайся, как ни хитри – ничего не получится. То, что должно свершиться – свершится. И если на Художника направлен взгляд Вдохновителя, то и вдохновение придет, и муза посетит. Она явилась в облике юной Джулиан, девятнадцатилетней дочери Рэйчел и Арнольда Баффинов, в своем наряде похожая скорее на юношу, чем на девушку, разбрасывающая изорванные в клочки листы бумаги, на которых можно было различить уцелевшее слово «любовь»… Тогда-то и начался кошмарный сон Брэдли Пирсона, тогда-то и началось его сумасшествие…

Мне не дает покоя мысль: а что, если все последующие события, включая сцену действительного убийства в доме Баффинов, привиделись Брэдли Пирсону во сне, впоследствии переосмысленном, творчески переработанном и послужившем основой сюжета для будущего его романа? Я думаю, что такая версия имеет право на жизнь. Ни для кого не секрет, что чувства, страхи и опасения, обычно сдерживаемые и подавляемые в состоянии бодрствования, во время сна освобождаются из-под контроля сознания, оживают и активизируются, а ситуации, произошедшие с нами в действительности, раздуваются до невообразимых масштабов, приобретая гротескные, а порою и чудовищные формы. И зародившаяся страсть к молоденькой девушке, в своем черном костюме смахивающей на юного Гамлета, выливается в прекрасные видения эротических сцен с нею, а «убийственная» ситуация доходит во сне до действительного убийства и завершается страшными словами полицейского: «Почему Вы это сделали?» И все содержание этого сна окрашено шекспировскими аллюзиями и перемежается мыслями об искусстве и творчестве …

Трудно точно определить, что в этой истории происходило в действительности, а что приснилось Брэдли Пирсону, но скорее всего, так: театр и все, что произошло затем, включая кровавую сцену действительного убийства (но исключая смерть Присциллы -- она действительно произошла, но об этом я скажу позже), привиделось ему во сне. Все "ружья" в этом сне "выстрелили": и подавляемая неприязнь к Арнольду, его сопернику в любви и творчестве, и растерянность от своей беспомощности перед бывшей женой Кристиан, и брезгливое отношение к стареющему женскому телу, и симптомы приближающейся болезни, и мучительное и запретное, постыдное и унизительное желание секса с молодой девушкой…

А затем наступило пробуждение, а вместе с ним и совершенно ясное понимание того, что нужно уехать из Лондона, скрыться. И не потому, что все увиденное во сне может произойти в реальности (особенно любовь с Джулиан), а потому (и это главное!), что лучшая книга Брэдли Пирсона так и останется ненаписанной. И взяв с собой все еще находящуюся в шоковом состоянии сестру Присциллу и Фрэнсиса Марло в качестве врача и помощника, он уезжает в Патару. И пишет, наконец, свой роман, взяв за основу сюжета все произошедшее во сне и наяву, как ниспосланное свыше. Пишет не только из чувства долга перед искусством, не только потому, чтобы хоть как-то овладеть сложившейся ситуацией, развязать все узлы в этом хитросплетении, а потому, что испытывает жгучее желание излить душу, поведать миру о Великой Любви, которая ворвалась в его одинокую и унылую жизнь и заставила ее заиграть всеми переливами радуги – от самых светлых до самых мрачных.

Скорее всего, Присцилла умерла именно так, как и описано в романе – отравившись таблетками. Только произошло это не в Лондоне, а в Патаре, а в роли соседа, с которым пьянствовал Фрэнсис, был сам Брэдли. Можно только строить догадки, по каким причинам он не захотел описать все как было. Одна из них -- нежелание выставлять напоказ приятельские отношения с гомосексуалистом Фрэнсисом (хотя не думаю, что для Брэдли это было так уж принципиально). Но, без сомнения, для Брэдли самоубийство сестры стало трагическим событием, виновником которого он считал себя и только себя и в котором искренне раскаивался.

Как я уже писала, кошмарный сон Брэдли Пирсона завершился, скорее всего, кровавой сценой и возгласами «Почему Вы это сделали?». Все дальнейшее – плод писательских размышлений и усилий, стремление переосмыслить эту жуткую историю, которая, хотя и привиделась наполовину, наполовину все же имела место в действительности, а потому так глубоко его потрясла. Без сомнения, именно такая концовка, где необоснованно подозреваемый в убийстве Арнольда Брэдли Пирсон и не пытается оправдать себя, считая, что все или почти все драматические события произошли по его вине и он должен так или иначе понести за них наказание, пострадать – именно такая концовка логична для его романа и делает автора в глазах читателей мучеником и трагическим героем. Скорее всего, он им и был.

Но возможен и другой финал: Рейчел, как истинная убийца Арнольда, оказалась бы за решеткой, одновременно получив статус брутальной (если это слово можно применить к женщине) героини, отомстившей мужу за все обиды, а несостоявшему любовнику -- за отвергнутую любовь. Поистине, такая концовка окутала бы образ Рэйчел величественным ореолом, пусть и сияющим мрачными красками. Теперь уже она -- мученица и трагическая героиня. Но в своем романе Брэдли Пирсон не позволил миссис Баффин упиваться славой, пусть и черной. Он даже не оставил ей возможности проявить свои лучшие черты. Я все ожидала, что Рэйчел признается в содеянном в последний день суда, или даже после вынесения приговора, или же вообще покончит с собой, не в силах вынести всего этого кошмара. Ведь действительная, настоящая Рэйчел, какой ее рисует в начале романа Брэдли, была обаятельной женщиной, достаточно умной и чуткой, достаточно тонкой и женственной. Правда, страшно уставшей от уз брака, правда, затаившей глубокую, до ненависти, обиду на мужа, но вместе с тем вызывающей у Брэдли (да и у меня также) не только жалость и сочувствие, но и симпатию, и уважение. Такой предстает она в начале романа. А что же мы видим в конце? Ограниченную и не очень умную особу, всячески выгораживающую себя и обливающую грязью того, кто осужден вместо нее на пожизненное заключение. Как это не вяжется с той, прежней, Рэйчел! Как будто перед нами два совершенно разных человека! Недоумеваю: действительно ли здесь недоработка образа или же сознательное его искажение? Только вот кем: Брэдли Пирсоном или Айрис Мердок? И с какой целью? У меня пока лишь один вывод: Брэдли попросту не понял Рэйчел (как, впрочем, и других женщин -- участниц этой драмы)!

Четыре «Послесловия» (Рэйчел, Кристиан, Фрэнсиса и Джулиан) к описанной Брэдли Пирсоном драме, думаю, также принадлежат его перу. Возможно, автор решил, что недостаточно полно раскрыты образы и характеры героев, и решил их доработать. А может потому, чтобы как-то дистанцироваться от них, противопоставить их себе, а по большому счету – разделить мир (созданный его, Брэдли, воображением) на два полюса: он, страдающий, и все остальные, отступившиеся от него. Особенно неприятное впечатление производит «Послесловие Рэйчел»: так написать могла только ограниченная и бессовестная мещанка. Остальные же образы не подверглись такой трансформации, но также несколько обмельчали: Кристиан выглядит самовлюбленной дамой, пытающейся изо всех сил убедить читателя в том, что Брэдли не в своем уме, а главное -- до сих пор в нее влюблен; Фрэнсис – напустившим на себя важность философом-фрейдистом, уцепившимся за счастливую возможность подзаработать на деле Брэдли Пирсона (впрочем, к Фрэнсису я еще вернусь). С этих позиций не удивляет и прохладное «Послесловие Джулиан»: для 58-летнего Брэдли это было своеобразное самовнушение, еще одна возможность доказать себе, что его страсть обречена.

А теперь мне хотелось бы порассуждать, кто все-таки этот загадочный Ф. Локсий, сосед Брэдли по камере, музыкант, отбывающий срок за жестокое убийство, которого писатель называет не иначе как «любезный друг»? Действительно ли он существовал, или же только в воображении Пирсона? Как известно, Локсий – одно из имен покровителя искусств Аполлона. Есть мнение, что якобы не было никакого соседа по камере (а может и камеры не было?), а Локсий – это либо сам Брэдли, отождествляющий себя с ним, либо действительно сошедший к нему в тюремную камеру лучезарный древнегреческий бог. Но как мог этот бесплотный дух оставить материальное свидетельство своего присутствия в камере – Предисловие и Послесловие к роману Брэдли?

А если Брэдли и Локсий – одно и то же лицо, то как он мог в деталях, а главное -- так жалостливо описать собственную смерть? Конечно, технически это возможно, но психологически – вряд ли. Даже человеку, находящемуся на краю могилы, обреченному, знающему, что его дни сочтены. Хотя бы из мистического ужаса перед неизбежным, но устрашающим своей неизвестностью событием! Значит, и это предположение представляется неубедительным.

Я думаю, Локсий существовал реально: он присутствовал при разговоре Брэдли с врачом, он находился рядом с ним в его последние дни и в момент смерти. Опять вопрос: неужели все это могло происходить в тюремной камере, а если и могло, то неужели там же, у постели умирающего Брэдли, находился и второй заключенный? Неужели была возможность слушать в тюремной камере музыку? (Впрочем, я ничего не знаю о тюремных порядках, и слава Богу, т-т-т)

Так вот: осмелюсь предположить, что Ф. Локсий – это Фрэнсис Марло, которого, как я писала выше, Брэдли, возможно, взял с собой в Патару, чтобы присматривать за больной Присциллой. Фрэнсис еврей, а значит умен и музыкален. Он врач, а значит мог обслуживать Брэдли в его последние дни и часы жизни. К тому же он производит впечатление (по крайней мере на меня) тонко чувствующего и, скорее всего, одаренного человека, не чуждого искусству. Но главное – Фрэнсис дружелюбен, открыт, ни на кого не держит зла, способен сопереживать, способен принимать человека таким, каков он есть. И там, в Патаре, он мог вполне стать другом и вдохновителем Брэдли Пирсона. А в качестве литературного псевдонима взять себе имя Локсий (возможно, Брэдли так его и называл иногда), присовокупив к нему инициал "Ф", то есть "Фрэнсис".

Можно привести много аргументов как «за», так и «против» моего утверждения. Я и сама сомневаюсь. Поэтому в качестве подтверждения (а также и опровержения) приведу лишь отдельные фрагменты из «Предисловия издателя», написанного Ф. Локсием:

Докопаться до правды в романе «Черный принц» -- дело непростое. Да и возможно ли разрешить все загадки Айрис Мердок, найти все ключи к этому удивительному произведению? Впрочем, сама писательница так не считает:

Но несмотря на столь ободряющее заявление, долго еще будут критики анализировать и спорить о романе, искать разгадки к нему, выискивать скрытые смыслы… Такое впечатление, что Айрис Мердок поиграла со своей аудиторией, подкинув ей историю с двойным (а может и тройным) дном: разбирайтесь, мол, сами, кто что в ней (истории) видит и усматривает. Но, без сомнения, удовольствие от чтения и пищу для размышлений получат все!

Начнём с конца. Уважаемые почитатели творчества Айрис Мердок (они ведь тут есть? ау-ау)! Посоветуйте, пожалуйста, какое-нибудь произведение этой писательницы. У неё так много книг, даже не знаешь за что браться...
А браться надо, очевидно, за "Гамлета" - чтобы лучше понять "Чёрного принца". Это такой извращённый современный читательский мир: сначала прочитать популярный в Рунете роман известной писательницы Мердок, а уж потом обратиться к какому-то там Шекспиру.

Заглавие обещало мне нечто вроде готического романа, а получил я - что? Эстетический роман плавно перетёк в любовный и закончился детективом, с карамазовским оттенком. В лучших традициях постмодерна не обошлось без игры с читателем: в конце нам представлены 4 версии происходящего от 4-х действующих лиц, а сам роман - 5-я версия. А ещё тут полно скрытых смыслов, аллюзий и прочих приёмов и подтекстов (включая Фрейда и Аполлона), на которые так щедры многие авторы нашего века. Немало в тексте зауми (размышления об искусстве, любви и пр. кажутся многословно-размытыми).

Мы зачастую прикидываемся, что разобрались в прочитанном, с уверенностью выкладываем цементный раствор своих мнений на ЛЛ, он быстро застывает, и полученная конструкция покоится в электронных архивах. Готов признать сейчас свою практически полную несостоятельность в понимании этого текста. Друзья, что такое "Livelib", как не широкая площадка для обсуждения и поиска истины? Ореол таинственности вокруг этой книги не даёт мне покоя. Она бередит сознание, порождает уйму вопросов, на которые у меня нет ответов. Читавшие! Помогите, выскажите своё мнение о "Чёрном принце" в комментариях. Например, ответьте на один из вопросов:
О чём роман? (горестный удел истинного художника? несчастная любовь/любовь зла...? зависть? переплетение искусства и жизни? латентная гомосексуальность?)
Кто убил: Брэдли или Рейчел? Или.....
Любовь между Пирсоном и Джулиан - настоящая?
К чему ведут все эротические символы, и что означают все эротические сцены? (Башня Почтамта, костюм Гамлета и пр.)
Почему сразу 2 женщины (Присцилла и Рейчел) показаны такими театрально гиперболизированными истеричками?

Ответом на 1-й вопрос может быть: "всё сразу".
На 2-й я отвечу: не знаю. 50/50. Если вначале я поддерживал рассказчика, то концовка-послесловия смутили (ложный путь?), и я совсем не уверен. По примеру "Жестокого романса" ("Так не доставайся же ты никому!...")? Из зависти? Или, если Рейчел, из ненависти (неудовлетворить женщину, бросить, и тут же замутить с её дочерью это повод)?
3) Ставлю себя на место 58-летнего героя (избраннице 20), и очень хочется верить, что да, но очень много "но". Он так искренне описывает свою любовь к ней, а потом и столь характерно себя ведёт, что самому хочется полюбить, не откладывая.
На 4-й и 5-й я тоже в недоумении развожу руками. Ремарка по Присцилле: это же надо так изобразить самое дно и "конец жизни"! Особо мерзок и вместе с тем привлекателен факт: муж уходит от старой некрасивой Присциллы с бесплодным, как пустая раковина, чревом - к молодой симпатичной любовнице, ждущей от него ребёнка.

А ещё я не так и не вник, что это за Чёрный Принц?
Чёрный Властелин говорит, что с таковым не знаком.

Обращаюсь в вам, господа писатели и -льницы, любящие загнать читателя в тупик. Думаете, напустили дыму и можете, похихикивая, строчить в своих Британиях новые мистерии? Знайте, читатель может оказаться ещё изощрённее вас. Вот вам 6-я версия произошедшего!
Пирсон всю дорогу твердит мантру, мол: лучше написать одну единственную книгу, но гениальную (пусть даже это значит подвергнуться шквалу критики за простой), чем накатать много посредственных и пользоваться при этом успехом. Написавшая не менее 20-ти творений Мёрдок, к слову, чисто формально больше смахивает на Арнольда. Так вот, "гений чистой красоты" Брэд всю свою жизнь воспринимает как подготовку к написанию этого великого произведения (которое мы с вами и прочитали). А ЧТО, ЕСЛИ... он, находясь в здравом уме и светлой памяти, составил коварный план, совершил всё то, что совершил - прикинулся утончённым ранимым творцом, сымитировал чувства к легко ведомой Джулиан, убил Арнольда под видом душевно больного, и т.д. - всё, ради того, чтобы, сидя в тюрьме, написать тот самый шедевр, над которым я и вы сейчас ломаем голову???!!! Подстроил всё так, чтобы мы принимали его слова за чистую монету. Всё таки, клеветническим послесловиям веришь меньше, чем рассказу Пирсона, просто потому что мы склонны верить именно тому, кто был с нами все эти 470 страниц. Но где гарантия, что он (=Айрис) не врёт?

Ой. Пу-та-ни-ца. Надеюсь, перелистав заново страницы, взболтнув мозги в черепе, как вино в бокале, прочитав "Гамлета" и некоторые другие романы Мердок, я смогу получше разобраться, и тогда у меня возникнет истинная, 7-я версия. А пока же чёрными-чёрными ночами, в чёрной-чёрной комнате лежит "Чёрный-чёрный принц" и ждёт, пока к нему подберут отмычку.

"Суть ее темна для меня, как темен для себя я сам. Механические пружины нашего "я" остаются сокрытыми от нас, покуда божественная сила не доведет их до совершенства, а тогда некому будет знать о них, да и нечего."

Вот он Брэдли Пирсон со всеми своими тенями, поисками, сетями, с книгой, которую мечтает написать и напишет, с любовью, с отрицанием, с приятием, с потерями. Ему 58, он писатель, очень одинок, о нет, вокруг него всегда люди, но он человек глубоко внутри себя, у него есть сестра, Присцилла, есть бывшая жена, которая к нему наведывается и хочет внимания, есть брат бывшей жены, врач, есть семья Арнольда, сам Арнольд, его супруга Рейчел и их дочь Джулиан. Конечно, есть томики Шекспира, есть "Гамлет", есть статуэтка "Женщина на буйволе". Предметы, видимо, символичные - книги, статуэтки, норковое манто, они не раз упоминаются в романе. Пирсон влюбится в молоденькую, двадцатилетнюю дочку своих друзей.

"Любовь преображает мир." Но она же может сделать этот мир черным. Была ли это любовь, или великая внутренняя жажда любви, чтобы за что-то держаться в этой жизни? Я не знаю. Брэдли думал, что любил, он хотел сохранить это чувство в себе, потому что оно наполняло его жизнь смыслом и каким-то светом. Наверно, ему стоило молчать, тогда бы это удалось, а как только открылся, свет стал ярче, начал переливаться, но потом вдруг или не вдруг все накрылось черным покрывалом.

В романе много об искусстве, о человеке, о браке и любви. Брак для Брэдли непостижимая загадка. Люди могут ненавидеть друг друга, но держаться друг за друга, как за спасательный жилет. Третий человек может их судить, спасать, и все прочее, все это не имеет смысла, этот третий всегда будет для них двоих не прав, что бы они не говорили в пылу скандалов, ссор, драк. Они вместе, этим все сказано, а каждый со своей правдой - это чужой, и он не понимает.
Брэдли с самого начала мечтает бежать, уехать из Лондона, чтобы писать книгу, но ему это никак не удается. Звонки, неожиданные приезды, то бывшая жена с братом, то Присцилла, то у него случается вдруг непостижимая любовь, никак ему не удается это бегство. Но в итоге ведь вся эта история и станет новой книгой Брэдли Пирсона, а место, в котором она будет написана, совершено неожиданно. Под конец романа будет несколько точек зрения на те события, которые произойдут. Ведь весь роман мы читаем только версию Брэдли Пирсона, на все смотрим его глазами, через его мысли, а тут в конце появится точка зрения Кристиан, Рейчел, Фрэнсиса и Джулиан, и даже издателя его книги. Я больше верю Брэдли, мне хочется ему верить, но что- то правдивое, на мой взгляд, было и версиях других персонажей. Картинка совсем пошатнулась, хотя осталась прежней. Вот что значит - смотреть на ситуацию разными глазами. Всем все видится по-своему, а может, привирается, ведь себя всегда хочется оправдать, даже если при этом топишь другого, всегда себя обелишь и слегка приукрасишь. Вот так и все эти герои. Кто знает, что ими руководило, возможно желание показать себя, а можно это просто личный взгляд каждого, необъективный, конечно, но так каждый из них видит другого и ситуацию в целом.
Шекспир и "Гамлет", в романе это важно, но не знаю, о чем мне здесь писать, это было для меня сложно и неясно, мысли Брэдли о Гамлете и других персонажах пьесы, думаю, что это его личное, что, конечно, его раскрывает, но мало что показывает мне. Джулиан в образе принца датского- очень символично.
Мыслей много, но все лавиной и потоком, пойди разберись, разложи по полочкам, может быть, через время, отстраненно, это бы и удалось, а по горячим следам, вот только так удалось. Роман интересный, люди интересные, события развиваются, как в психологическом триллере, и философия есть, и гендерные отношения, и самоопределение, кто "я" есть, кто есть "другой", как человека выворачивают чувства, или мысли о них, потеря этого "я". когда человек сходит с ума, что значит творчество, разные виды и возможности любви.

Это, наверно, самый сложный для меня роман, который я читала у Мердок, потому что понимаю, что многое осталось за кадром, но как же влекут герои ее книг, их жизненные позиции, своей откровенностью и признанием, что все могут ошибаться, делать не то и не так, своей неидеальностью, но и не намеренной испорченностью, нет лишнего в их характерах, что могло бы эпатировать, все так, как могло бы быть.
"У каждого есть представление о самом себе, и это представление ложно. Однако представления эти нам, конечно, необходимы.....
Все великие истины таинственны, в основе всякой морали лежит мистика, все настоящие религии - мистические, у всех великих богов множество имен."
Так-то вот.

После прочтения этого романа мне ужасно хочется биться головой о стенку и причитать: «О боже, неужели я такая несентиментальная, такая неромантичная?» Причитать как можно тоскливее и завывать как можно жалостливее. Ну что такое? Ведь я не бесчувственная, совсем не ледяная. Нет-нет. Я умею любить, люблю любить (простите за тавтологию). Я считаю любовь неотъемлемой частью нашей сущности, бытности человеческого «я». Так почему, ну почему я совсем не прониклась историей, рассказанной мне Айрис?

Меня совсем не задели чувства главного героя, Брэда, совсем не тронула его трагедия. Хуже того, я ему попросту не верила. Уже после небольшого количества прочитанных страниц я сделала неутешительный вывод о нем. Мне Брэд (он ужасно не любил, когда его так называли, а я буду в своей рецензии к нему так обращаться, назло) показался трусливым, заносчивым старым снобом. Нерешительным и постоянно пытающимся как-то оправдать свои поступки или мысли, за счет своего прошлого, за счет других людей, за счет искусства, жизни или даже просто за счет всего человечества. Эта нерешительность не казалась мне милой, детской или бог его знает какой еще, она казалась мне жалкой. Мне хотелось ударить Брэда скалкой по голове, чтобы он очнулся, начал жить, действовать, чувствовать. Так через силу я пропихивала в себя первую главу.

Во второй главе Айрис, наверное, тоже надоела маниакальная нерешительность и недееспособность своего главного героя, и она решила резко вытолкнуть его в жизнь, снабдив безграничной любовью. И вот тут я опять начинаю, как и в начале своей рецензии (?) лихорадочно искать в себе изъяны. Я ни капли не поверила в эту его «любовь». Помешательство, да. Безумие, да. Похоть, да. Мазохизм, да. Самоотречение, да. Самобичевание, да. Но никак не любовь. Животная необходимость страдать. Животная необходимость испытать к закату своей жизни хоть какое-то мало-мальски сильное чувство. Выдуманная, взращенная, взлелеянная в себе страсть. Или, может, это я стала столь цинична, что его святую, почти божественную любовь принимаю за обман, его самообман? И если это все же так, то что же я тогда знаю о любви? продолжаю вздыхать и биться головой о стену

Ну что же, книга прочитана, а выводы, увы, не сделаны. Хуже того, Айрис со своим Брэдом, Джулиан (эта маленькая стерва стоит у меня второй на очереди по избиению скалкой), Присциллой, Кристиан, Арнольдом и Рэйчел оставила меня, так сказать, у разбитого корыта, в смятении, недоумении и в состоянии немой злости. Почему злости? Потому что мне показалось, что трагедия, произошедшая в жизни Брэда, была мастерски разыгранной пьесой, спланированной и продуманной изнывающей от скуки семейной парой Баффинов. Ну как не приходить в бешенство от таких предположений?

Как я могу закончить эти свои сумбурные излияния обескураженного читателя?
Прочитайте книгу сами, да.

С точки зрения персонального прозрения - это абсолютно восхитительное произведение. Я очень трепетно отношусь к личному пространству. Поэтому тихо бешусь, когда в большинстве книг и фильмов авторы наперебой восхваляют прием "все вдруг прибежали и закружили тебя в танце жизни против твоей воли". Я считаю это крайним неуважением и эгоизмом. И вот наконец-то, наконец-то я вижу книгу, в которой черным по белому прописана великая истина: погружение в чужие проблемы (мотивы не важны) до добра не доводит. Никогда.
Потому что те, кто просит тебя завязнуть в их жизни по самые уши, - настоящие эгоисты, они первые плюнут в лицо, стоит вам только оступиться. Хотя бы потому, что вы слишком много о них знаете. Именно то и произошло с главным героем. И не важно, насколько окружающие клянутся вам в любви, едва вы свернете с тропы их удовлетворения, на вас повесят все, вплоть до убийства. И забудут о вашем существовании.
Из минусов: все-таки книга обманула мои ожидания. Мне почему-то казалось, что тема половой принадлежности и осознания ориентации представлена там не полунамеком, а вполне конкретно. Во всяком случае, такую надежду давали много численные рецензии. Не ведитесь. Все вполне невинно, остальное домыслы. Книга об эгоизме, а не о любви.
По технике: отличный язык, легкое повествование, остроумные замечания о человеческой психологии. Читается взахлеб. Я за 2 часа управилась.
Да пребудет с читателями этой книги сила, разумная отстраненность и уважение к личному пространству.

Попытаться написать рецензию на "Черного Принца" - выпотрошить себя, а я не собираюсь.

Попробую объективно. Первую часть книги я читала урывками - меня невероятно раздражали все персонажи (кроме Брэдли, который мне невероятно, просто до умопомрачения близок), они навязывают себя, свое видение, свои проблемы... Я не могла долго выносить этого, я постоянно откладывала книгу, но через пару минут снова возвращалась - она захватывает, поглощает с головой. Даа, Мердок умеет ударить в мозг.
Вторая и третья части пролетели за полночи, у меня такое ощущение, что я всю ее прожила вместе с Брэдли, пропустила каждое слово через себя.
Трудно сказать, о чем эта книга. О любви? Безусловно. О муках творчества? Конечно. О том, что ты видишь себя одним человеком, а воспринимаем окружающими другим? Еще как. О том, что от людей хорошего ждать не приходится? Именно. Эта книга настолько глубокая, что охватывает миллионы тем, ну как можно выделить что-то одно?
Я не возьмусь ее перечитывать, зачем? Ее нужно прожить один раз и потом хранить в воспоминаниях. Советовать не буду, но если вы ее прочитаете, то, наверняка, книга что-то в вас изменит. Подумайте, нужно оно вам или нет.

«Всё сплошь до конца – потери...». Возвращение сумрачно настроенного Джейка (ох уж эти поезда...) не задалось: не успел он выдохнуть, как выяснилось, что, собственно, дома-то у него больше нет. Переводчик по профессии и писатель в душе, а ещё – это важно! – искусный дзюдоист был растерян. Как же так, ведь ни-че-го не предвещало столь печального лишения! Ну да, дом был не его. Да, он знать не знал о существовании такого понятия, как арендная плата. Обязательств у него тоже никаких не было, но... Разговор с девой, у которой он и ютился, отнюдь не прояснил ситуацию, и тот факт, что у неё вроде как налаживалась личная жизнь, нисколько его не смутил, ибо ну и что с того, да разве он им помешает, что они, чужие друг другу люди, что ли? «— Послушай, не можешь ты меня выселить вот так, ни с того ни с сего. — Ты и вселился ни с того ни с сего», – ну... Надо отдать ему должное, оказавшись на улице в компании своего то ли дальнего родственника, то ли верного слуги (он так и не разобрался), новоиспечённый бродяга не поддался отчаянию, а, забросив вещички к знакомцу, решил следовать зову судьбы, благо она, чертовка, дала о себе знать. Хорошим он был парнем, этот Джейк Донахью. Таланта хватало, ума – тоже, да и симпатяга был, если верить его словам, со скромностью вот только не задалось да ещё лень неплохо так замедляла. У него не было своего угла, над статусом “работа” постоянно мигал вопросительный знак, да и целей он не ставил, ибо зачем. Но – рок, вот он, навис над ним. Вернуть былую возлюбленную? Отличная идея! Помириться с хорошим другом? А почему бы и нет! Ох, наивное летнее дитя... Уже и не дитя вовсе, да не суть. Вот так и началась эта безумная плутовская возня. «Погоня твоя – за зверем».

«Картина стала проясняться!», – в любой ситуации восклицал искалец, и... нет, она не прояснялась, она только больше его запутывала, ибо он решительно ничего не понимал. Заговоры, бунты, митинги! Бесконечные прогулки по лондонским и парижским улочкам... Римская стена пала, надёжный сейф взорвался, а он в этих своих блужданиях таких теорий понастроил, как мы с другами в своё время, когда, перечитывая раз за разом мартиновскую песнь, пытались отыскать верную дорожку по разбросанным по циклу крошкам (тот самый мем с безумцем у доски, да). Ничего он не понимал, этот парнишка. Он пил и соловел, спал на скамьях и купался в реках, и вроде бы особо не грустил, но что-то глубоко печальное во всей этой комичной беготне всё-таки было... То самое типичное непонимание между людьми, о котором можно говорить и говорить. Вот именно – говорить, а не молчать и надумывать. В него влюблена Магдалена, он влюблён в Анну, которая влюблена в Хьюго, влюблённого в Сэди... Что-о-о? Как это возможно? А вот так. «Тут открывались такие чудовищные возможности, что я ахнул», – и я тоже, дурненький, и я тоже... Конечно, любовные пентагоны и прочие геометрические фигуры были начертаны лишь для вида, дабы показать, к чему приводят вот эти нелепейшие попытки судить других по себе, но пример, на мой взгляд, хороший и весёлый. Джейк эту задачку худо-бедно решил, пусть и пришлось ему в процессе поизумляться, ведь жизнь-то, оказывается, не так логична как геометрия, на одной теории далеко не уйдёшь, у каждого человека – своё решение... Нет, ну их, эти чужие тропки, вот правда. У него есть своя. «Каждый должен идти своей дорогой».

«И войны твои – впустую, / Одно хорошо: всё минует», – а оно и правда минует. Ох, до чего потрясающая книга, седьмое пекло! Во-первых, это было смешно. Нет, не так: это было очень смешно. Топ моих любимых моментов: как двое из ларца вытаскивали пса из клетки (я видела этот взгляд шофёра, когда он уже после распиливания нажал на кнопку...), как востроглазые соседи пытались прогнать наглого подслушника при помощи щётки (а как он шипел на них!.. зачем он на них шипел???), как двое болезных убегали из больницы (на четвереньках, с башмаками в зубах, с опасением, что по ним откроют огонь... огонь??? из больницы???), – даже сейчас вспоминаю об этом и смеюсь. Во-вторых, это было мило. Как ни странно, герой меня не раздражал, его... понимаешь? Он не собирался никому портить жизнь, а его отношения с мистером Максом, самой лучшей овчаркой, и с миссис Тинкхем, чудесной кошатницей, покорили моё сердце. И в-третьих, это, конечно, сама суть этой совершенно абсурдной, невероятно саркастичной, но при этом такой трогательной истории: твой путь – это твой путь. И ничей больше. Да, в финале Джейк пришёл к тому, с чего и начался роман: жилья нет, денег – тоже... Но зато у него появился пёс! И комнатку уже присмотрел. И решил: хватит заниматься тем, что ему не по душе. Да, его раннее творчество слабовато, но он может лучше, надо только постараться и перестать бояться. Он действительно обрёл радость, выйдя на свой путь, навязанный не кем-то или чем-то, а продиктованный его собственными желаниями и чувствами. То было начало... не новой жизни, нет, но нового этапа. Кто знает, а вдруг что-то из этого да выйдет?.. «Я был полон той силы, что лучше счастья».