Танцовщица из Идзу. Элегия. Снежная страна

"И все воскресло сейчас. Все будто бы позабытое, недоступное в разлуке. Вся их близость воскресла, когда они были вместе, как сейчас. И долгая разлука уже не имела значения"

Необычайно красивая, очень атмосферная, трогательная и проникновенная повесть, как и все японское, переносит нас в мир чувств и человеческих переживаний, где любовь окутывает с первой страницы (окутывает, а может, опутывает, порой она становится слишком тяжелой и непереносимой, но оттого не менее прекрасной...)

"Правда, всё хорошо...И вообще, теперь только женщины умеют любить по-настоящему..."

Печальная, как и большинство японских произведений (по крайне мере, тех, что мне посчастливилось прочесть; посчастливилось, потому что японская проза, я заметила, запоминается надолго), такая же лиричная и чуточку меланхоличная, она оставляет после себя все же светлое чувство (может, легкость от того, что от этой странной любви удалось наконец освободиться?) Вроде все заканчивается ужасно, трагично, безнадежно, но это какая-то светлая тоска. Сожаление по мечте, которую так и не удалось достичь. Не здесь, не в этой жизни, не в этом мире...Но ведь были же мгновения счастья, и значит, все было не зря...

Мимолетность счастья, любви, жизни придает книге особое очарование: ты еще только начинаешь читать, а воздухе (тексте книги) носится какое-то тревожное ощущение-предсказание-ожидание грядущего. И оттого все счастливые мгновения ценишь больше: они недолговечны...

- Зачем ты приехал? Ну зачем?

• Зачем? С тобой повидаться...
• Говоришь, а сам этого не думаешь...

  Недолговечность любви (или все же страсти) женатого мужчины (Симамура), приезжающего раз в год, в горы, без семьи, чтобы развлечься и найти себе женщину на несколько дней...Недолговечность жизни Юкио, молодого болезненного мужчины, в которого влюблены две прекрасные девушки (Йоко и Комако)...И удивительное постоянство любви гейши. Странный контраст....

  "Смотри, жизнь свою разбросаешь..."

  Снег и холод, пронизывающий тело, и горячий жар сердец; все перепутывается в этой книге, как и в жизни, один любовный треугольник сменится другим (здесь слишком много красивых девушек, и как же непостоянны все-таки мужчины...), Земля сделает еще один круг в течение времени; разорвутся какие-то нити, связывающие людей, чтобы затем соединиться навсегда...Все едины перед Вечностью, она уравнивает всех...

  "Горько...от собственной беспомощности - ничего ведь не можешь сделать, если тебе полюбился приезжий. От безысходности таких вот минут?...Сердце женщины сгорает, и кто знает, до какой степени оно обуглится..."

  5/5, я все больше влюбляюсь в японскую литературу (прозу). Кого-то может, наверное, отпугнуть излишняя меланхоличность книги, но здесь это к месту и тонкая светлая грусть не смотрится удручающе. Это просто тихое созерцание течения жизни: спокойное и отстраненное...

Книги читаются, а рецензии совсем не хотят быть написанными. Когда читала Мисиму, узнала и о Кавабате, так читательская жизнь меня и сюда занесла. На самом деле это было очень необычно. Наверное, человеку с европейским менталитетом будет непросто проникнуться этой повестью. Но как же это было красиво.

Сюжет здесь уходит на второй план, а сам сок заключается в контрастах: белое и красное, теплое и холодное, жизнь и смерть. А эти вспышки созерцания природы, уносящие ощущения вдаль. Атмосфера прекрасна, когда вокруг всё в снегу, при этом на фоне кипят обжигающие душу страсти.

Сам сюжет может оттолкнуть читателя, да и можно ли происходящие назвать таковым. Симамура живет в далеком Токио, но побывав однажды на горячих источниках и встретив девушку, он уже не может оттуда вернуться. Но как же так, у него же есть жена и дети, только вот не стоит забывать о пресловутом менталитете, он ведь совершенно не такой, как у типичного европейца. Как по мне, он пытается избежать смерти, поэтому приковывает себя к этому месту.

Комако это олицетворение жизни, она изо всех сил старается выжить и устроить свой быт, но ровно так же как и Симамура, ведет борьбу, отсюда и её поведение не всегда кажется адекватным и понятным. Сначала думаешь, снежная страна равно смерть, а Токио жизнь, но потом приходит осознание, что на самом деле для каждого героя это равенство работает в обратном порядке.

Чудесная повесть. По-японски неспешная, меланхоличная, чувственная, пронзительная и печальная. Читать её нелегко из-за накала эмоций, и всё же однозначно стоит уделить внимание этому произведению, к тому же по объёму оно небольшое, так что прочитать можно быстро.

История Симамуры затронула моё сердце. Меланхоличный характер героя соответствует настроению повести. Герой не чувствует себя счастливым, и лишь Комако, гейша, которую сначала он и всерьёз не воспринял, дарит ему радость. Нелепая, порой глупая и развязная, пробирающаяся пьяной ночью к нему в номер, но в душе чуткая, хрупкая, нежная и даже обидчивая. Он и сам не знает, чем она зацепила его, и всё же каждый год, оставляя жену и детей в Токио, приезжает на источники, чтобы снова увидеть её.

Не менее зацепила меня и история Йоко, хотя в её случае мне не хватило развития событий. Действительно интересно было наблюдать за этой загадочной девушкой, но автор оставил её почти без внимания, упоминая лишь иногда, а ведь Йоко играет не малую роль в жизни Симамуры и в сюжете. Мне не хватило информации. Хотелось бы больше узнать о прошлом девушке, о том, что связывало её с Юкио, почему она так заботилась о нём, а также о её отношении к Комако и Симамуре.

Но в целом повесть замечательная, и любителям японской прозы точно придётся по душе.

Приметила, что японская литература читается лучше всего во времена, когда жизнь идёт наискосок и просвета не видно. Не то, чтобы сейчас я в хорошем настроении и на волне оптимизма, но месяц явно не тот, чтобы читать подобные повести. Впрочем, об этом можно лишь рассуждать, для всего остального уже поздно, так что переходим непосредственно к прочитанному.

Несмотря на то, что герой мужчина, история тут о женщине, влюблённой в неправильного человека. И о том, что убегать от реальности можно до бесконечности, но при этом не обрести ни счастья, ни душевного покоя. Написано прекрасным языком — с этим сложно поспорить, но «внутри» все персонажи больше схожи с тенями, а не настоящими людьми, поэтому тяжело отыскать нечто осмысленное. За описания природы и снега глаз цепляется, за пространственные размышления тоже, а вот с остальным тяжелее. Всё же нужно ощущать хоть к одному из персонажей что-то.

Мужчина тут жалкий и никчёмный, совсем не тот, кому можно сочувствовать или к кому получилось бы проникнуться тёплыми чувствами. И дело даже не в изменах жене, это уже никого не удивит, особенно в японской литературе, а в том, как он относится к окружающим.

Не видя собственной неполноценности, он оценивает влюблённую в него гейшу, выказывая ей жалость и временами толику презрения. И это мерзко и никакая красота языка этого не скрашивает. Сразу хочется подышать свежим воздухом, полюбоваться горами под звуки спокойной музыки и успокоить душевные терзания.

Обе женщины неспокойные, метающиеся из крайности в крайность, но Комако меня заинтересовала, путь и слегка. Точнее её отношение к миру, я бы даже сказала её полное отрицание "правильных" поступков, которых от неё постоянно ожидали, а она игнорировала их. В ней сокрыто больше, чем мог увидеть герой, но это и интересно.

Я даже не уверена, что она действительно была влюблена в Симамура, до того она необычная и непонятная. Сокрытая под многочисленными масками, где наивность превыше всего, но в моменты, когда они спадали, Комако выглядело очень печальной. И вот за такую героиню автора хочется поблагодарить.

Тема мне не близка ни разу, но привыкла и больше не возмущаюсь, просто наблюдаю за происходящим, уже ничему не удивляясь. И зимы хочется — зимы морозной и снежной, способной похоронить все печали и беды под слоем белой крошки, чтобы не тревожиться до потепления.

Чтобы пить саке под котацу, слушая как несчастные девушки играют на музыкальных инструментах, без слов напевая свои печальные песни. Жаль, что со временем не угадала, возможно, получилось бы оценить выше и проникнуться запрятанной сутью, но поздно.

Уж не знаю как там остальное у автора, но проверю обязательно, как-нибудь в более подходящее настроение, чтобы не искать смысл, а понимать его — в журчании ручьёв, в пении птиц или в полной тишине, разглядывая заснеженные дороги.

Я уже давно не жду от японской литературы, особенно классической, лихих, захватывающих сюжетов или книг, полных динамики, их литература несколько другая, созерцательная, плавная, неспешная, сюжет, как это ни странно прозвучит, в ней не главное. Тут же вообще совсем небольшая зарисовка, повесть на несколько десятков страничек, но какая же она замечательная своим послевкусием! Какое-то ощущение светлой грусти, от которой хочется спокойно и совсем слегка улыбаться, приятное ощущение, если честно.

Молодой человек, студент, переживающий экзистенциальный кризис, отправляется в одинокое и бесцельное по сути путешествие по своей стране в поисках душевного покоя. И неожиданно он находит его среди людей, совсем казалось бы для этого неподходящих. Полунищая бродячая труппа, отбросы общества по социальным меркам того времени, состоящая из одного молодого мужчины, его юной жены, ещё более юной сестры, тёщи и служанки, проводит тёплое время года, бродя по городам и деревням в поисках заработка. Очарованный самой младшей из них студент ненавязчиво набивается к ним в компанию и продолжает своё путешествие с ними вместе. Правда вблизи он увидел, что понравившаяся ему девушка совсем ещё ребёнок, поэтому максимум на что он решается это пригласить её в кино, куда её наедине с ним к тому же и не отпустили. Их взаимное увлечение друг другом не выходит за рамки мимолётного общения: она играет на барабане, он читает ей вслух, они играют в гобанг и порой немного разговаривают.

Немного попутешествовав с ними, студент вскоре вынужден расстаться с новыми друзьями, ведь ему нужно возвращаться к учёбе в Токио. Таким образом его первая влюблённость ни к чему не привела, но ни читателей, ни самого гг это не расстраивает, такое ощущение, что через это светлое чувство, которое осталось во взглядах украдкой и робких разговорах, он исцелился, нашёл душевный покой. И вроде вокруг происходят трагичные события, у одной из девушек в труппе недавно умер новорождённый младенец, на пристани перед отплытием студент встречает оставшихся сиротами троих детишек с их глубоко пожилой бабушкой, но почему-то они все ощущаются всё также со светлой грустью. Незнакомые люди стараются помочь старушке хоть чем-то, артисты, несмотря на собственную полунищету, заботятся ещё и о щенке, которого носят с собой повсюду в корзине, студент искренне проникается к людям, с которыми путешествует, а не просто пытается затащить в койку девицу из отбросов... прям хочется верить в людей!

В общем, немного грустно, много меланхолично, очень эстетически красиво, по-японски неспешно и, насколько понимаю, частично автобиографично.

Изящно, проникновенно, с оттенком светлой грусти - именно так я представляла себе эстетику японской литературы, и неспроста эта новелла считается лучшим произведением раннего периода творчества писателя. Это история об одиноком японском студенте, который "не в силах победить тоску отчаяния", отправился странствовать по горам Идзу. По пути он встречает небольшую труппу бродячих артистов и с первого же взгляда влюбляется в юную танцовщицу. Он решает примкнуть к их компании, чтобы продолжить путешествие, и уже скоро между ними завязывается самая тёплая дружба. Для того времени это был весьма смелый шаг, поскольку бродячие артисты считались изгоями общества, им запрещалось приходить во многие поселения. Однако молодому студенту это безразлично - их простодушие, искренность и беспечность стали для него подобны глотку свежего воздуха. Пусть ненадолго, он обретает в них даже не просто друзей, но семью, которой ему так не хватало всю жизнь. Умиротворенный "теплой атмосферой дружбы", простотой и естественностью взаимопомощи, он впервые поверит в то, что он - действительно хороший человек, и как мало для этого нужно: просто быть добрым, щедрым и искренним.

Особенно мне понравилась романтическая история между студентом и юной танцовщицей - такая нежная, созерцательная, целомудренная. Заложники своего социального статуса, они так и не решаются открыться друг другу - а бдительная матушка не позволяет им остаться наедине ни минуты. В нашей повседневной жизни так много пошлости, что такие кристально чистые истории на контрасте воспринимаются лишь ещё сильнее и трогательнее. Склонённые головы над игрой в го, чтение книги щека к щеке, робкое заигрывание "сводите меня в кино" - подобно художнику-импрессионисту автор лёгкими, как бы небрежными мазками сотворил изящную, водушную и на мой скромный дилетантский взгляд, истинно японскую историю любви, которой не суждено было сбыться.

Новелла во многом автобиографична - Ясунари Кавабата действительно осиротел в очень раннем возрасте, что во многом повлияло на его творчество. Когда автору едва исполнилось 3 года туберкулёз унёс жизни обоих его родителей, а в возрасте 15 лет, потеряв воспитывавших его бабушку и дедушку, он остался круглым сиротой и был вынужден поселиться в школьном общежитии. Верно и то, что писатель не раз посещал полуостров Идзу, который считается излюбленным местом отдыха токийцев, в первую очередь благодаря находящимся там термальным источникам. Пожалуй, единственный момент, который неприятно удивил в рассказе - это отношение к женщине как к чему-то грязному, способному осквернить своим прикосновением пищу или воду. В остальном, новелла определённо заслуживает внимания и является прекрасным вариантом для первого знакомства с автором или японской малой прозой в целом.

С творчеством автора я была знакома благодаря произведению «Цикада и сверчок» и помню, что мне очень понравилось то, как пишет автор и сама тематика произведения. Это, конечно, был для меня не шедевр, но всё равно, написано очень даже не плохо. Поэтому я была рада прочесть что-то классическое и обновить ощущения.

Так вот, написано это вполне себе не плохо, действительно красивый и поэтический слог автора. Однако, есть одно большое но, которое очень сильно меня насторожило – сам герой и тематика. Сразу скажу что читателю тут надо учитывать время действия романа – 30-е годы 20-го века, как раз тот период, когда искусство гейш было в упадке и многие опустились до работы ойран (куртизанок) , поэтому да, здесь нет никакой ошибки что герой просит позвать к себе гейшу именно в таком плане.

Вообще, почему я сказала, что герой мне был не слишком симпатичен? Да потому, что то, что тут называется «любоваться красотой на источниках», означает вовсе не природу и герой у нас не крайне высоких моральных ценностей и да, у него есть жена и дети, что не мешает ему знакомиться с дамами. Жена, наверное, на всё это смотрит с позиции, лишь бы я не знала и не видела, а там пусть делает что хочет. Поэтому вот про эту сторону романа даже говорить не хочется.

Но вот что завораживает это контраст. Я вообще, когда смотрю японские сериалы, постоянно зависаю на теме горячих источников. Это вот вообще главная особенность страны и отношение к этому. Как человек, которая всегда живёт в городе, лишь детство проводила в деревне, подсознательно всё равно хочется на источники поехать. Вот ради этого да, стоит книгу читать.

(Буду посягать на святое, или опять мы, европейцы, немытыми руками лезем в тонкий японский менталитет)

А вот и нет.

В смысле, посягать буду, но не на то и не так.

Long story short: задала книжному клубу выбрать любой японский роман XX в. Сама пошла по списку, зацепилась за нобелевского (1968г.) лауреата Кавабату, выбрала «Снежную страну», прочитала за утро. Сначала мне казалось, что я читаю, как люди делают и думают странные вещи, попутно очень по-японски любуясь снегом и звездами (смотрите, я ни разу в этом предложении не использовала слово «кринж» ), но потом я поняла: что-то не так с моим восприятием.

Пошла разбираться.

На самом деле, у меня отпали вопросы к сюжету, когда я вспомнила, что читаю японскую прозу, но остался один большой вопрос к читателям, кто восторгается «красотой» написанного.

Гайз, вы на каком языке читали? Если в оригинале, примите моё понимание (и восхищение). Если по-английски, вопрос тоже снимается. Подруга взяла на себя труд сравнить англ и русский переводы и обнаружила там, например, такое:

«- Does my brother drink?

- Not that I know of.

- You're on your way home now, are you?

- I had a little accident. I've been going to the doctor.

- You must be more careful.»– Как, неужели и мой брат пить начал?

– Да нет...

– Господин начальник, вы уже уходите?

– Да, к врачу мне надо. Ранен я.

– Ой, вот несчастье-то!..

Этим «ойканьем» под завязку набит русский текст (в нем есть, например «ой, ну ты противный», нет, я не шучу).

А ещё в русском тексте встречается:

Про стилистику такого уровня я обычно говорю «так плохо, что даже хорошо», но когда я дочитывала Кавабату, хорошо мне не было.

Мне стало обидно. Потому что я увидела - за покореженными фразами - беспощадную красоту истории. Это уникальная, тонкой работы зарисовка — именно что очень японская.

Для того, чтобы войти в классическую японскую прозу (вот я сейчас не про Харуки Мураками), нужно снять, как одежду, на входе многое — представления о привычном сюжетном построении, мировоззренческие, религиозные стандарты. Мне так ещё необходимо замедлиться и со-настроиться с созерцательным настроением автора и героя. А для меня это непростая работа.

Стоять. Смотреть. Слушать.

Герой, живущий «в бесцельной праздности», изучает европейский балет по фото и статьям, никогда так и не побывав ни на одном представлении. Путешествует по горным деревушкам, наблюдает за природными ритмами и процессом изготовления тканей. Находится в странных отношениях с гейшей, которая ждет его визита раз в году. Знакомится с девушкой, ухаживающей за умирающим мужчиной.

Где-то за кадром остаются жена и дети.

В истории много предельно странного с моей точки зрения. Но в ней много созерцания красоты (которая была бы виднее при нормальном переводе). Самое красивое для меня в этой книге — отражение Йоко в стекле поезда, идущего через вечерний сумрак. Огонёк, вспыхивающий в её глазу.

Мне, получается, пришлось мысленно достроить, подтянуть язык к уровню сюжета; я владею словом; у меня хорошее воображение, я в состоянии увидеть текст вместо потенции текста.

Но читая книгу, я хочу отдаваться ей целиком, а не переписывать в уме каждую корявую фразу за переводчиком/редактором/корректором, понимаете?

__«В трюмо отражались горы в багровой листве». Зима ещё не наступила, но её дыхание уже ощущалось в самой песне ветра, ещё немного – и упадёт первый снег. Прибыв впервые в это живописное место, Симамура почти что поддался его багряно-золотому очарованию, но на самом деле это его мало тронуло, такой уж он был человек. «Всё его существо покрылось ледяной коркой». Такому персонажу просто невозможно симпатизировать, настолько он был жалок и неприятен. Сам он так, конечно, не считал. Наблюдая за тем, как этот мужчина, живущий в бессмысленной праздности, называл тщетой и напрасным трудом образ жизни девушки, которая прекрасно играла на сямисэне и любила читать книги, испытываешь недоумение и неприязнь, но, впрочем, нисколько этому не удивляешься. Как же страшно быть таким человеком – равнодушным, думающим только о себе, холодным... Вот что такое настоящая тщета, пустая и пугающая.

«Луна сверкала, как стальной диск на голубом льду». Дымка, что спускалась с гор, ветер, что холодил щёки, хрусткий иней, что сверкал в утренних лучах, – да, зима уже близко. Кто и вызывал положительные эмоции, так это героини, столь разные и столь несчастные. Эмоциональная Комако и сдержанная Йоко – и их финал, предсказуемый и душераздирающий. Пока Симамура, купающийся в привилегиях, не знал чем себя занять, эти девушки пытались выжить, пока с ними обращались как с вещью: их продавали, их покупали, им приказывали. «А ты понимаешь, что со мной творится?», – с отчаянием взывала к нему несчастная, но нет, ничего он не понимал и понимать не желал. Смотря на выходки и слёзы дев, он даже не пытался вдуматься в то, что за всем этим стоит, он лишь пользовался моментом и брал своё – и это просто бесчеловечно. «Горько мне, понимаешь? Горько...». Их прекрасные голоса, их чудесные глаза, их печальные вздохи... Они обе – загадки, они обе – словно вся Япония.

__«С серого неба плыли вниз огромные белые хлопья. Это было как затаённая ложь». Пришёл конец багряной листве, отшумели моря и горы, подул морозный ветер – наступила зима, холодная и снежная, такая тихая, что порой можно было услышать стук собственного сердца. Это японская литература – и этим всё сказано. Несмотря на то, что всё происходящее вызывало одну лишь горечь, читать было приятно, и дело не столько в изящном слоге, сколько в самой атмосфере и в том, что крылось за всеми этими словами. «У него было такое ощущение, будто он весь, до самого сердца, засыпан снегом». Эти удивительно тонкие моменты с поездом и отражением, зеркалом и солнцем, голосом и снегом были так красивы, что на душе отчего-то становилось очень тоскливо, – в общем-то, со мной всегда происходит нечто подобное, когда я читаю труды японских писателей. «Млечный Путь, с грохотом низвергаясь, надвигался прямо на него», – и, кажется, я тоже это видела...