Танцовщица из Идзу. Элегия. Снежная страна

…Человек, оказывается, страшно хрупкое создание.

Если бы у человека была такая же жесткая и толстая шкура, как у медведя, наверно, и чувствительность у него была бы иной…

– А ты так и не отпустил усов.
– Ах да, ведь когда мы в последний раз прощались, ты говорила –  отпусти усы.
– Забыл, ну и ладно. Зато ты всегда очень чисто, до синевы выбрит.
– А у тебя, когда ты стираешь пудру, лицо тоже как после бритья.

Глубина зеркала была совершенно белой - отражала снег, а на этом белоснежном фоне алело, пылало лицо женщины. Удивительная, невыразимо чистая красота.

Говорят, характер женщины можно узнать, заглянув в ее комод.

Выйдя наружу, Симамура никак не мог отделаться от ощущения, что взгляд Йоко, холодный, как далекий свет, все еще мерцает на его лице. И он вспомнил свой восторг тогда, в поезде, когда отраженный в стекле глаз Йоко совместился с дальним огоньком в поле, и ее зрачок вспыхнул и стал невыразимо прекрасным. Должно быть, увидев сейчас Йоко, он вспомнил свое тогдашнее впечатление, а оно в свою очередь вызвало в памяти яркие щеки Комако, пылавшие в зеркале на фоне снега.

Поняв, что Симамура подходит к ней, женщина высунулась в окно и всей грудью навалилась на поручни. В этой позе была не робость, а непримиримая твердость. Он подумал: опять!

Горы, несмотря на свою черноту, в какое-то мгновение вдруг делались беловатыми от снега. И тогда они казались чем-то призрачным и грустным. Между горами и небом не было никакой гармонии!