Moon Tiger

Книга очень сумбурная. Ее жанр довольно сложно определить. Это и не любовный роман в чистом виде, но и не исторический или хроникальный. Я надеялась, что увижу тут события в Египте, но это все присутствует только как фон, а главный сюжет на картине совсем другой и такой, что мне с трудом удается его разобрать.
Наша героиня - женщина с сильным характером. Она жила в те времена, когда перед женщиной уже забрезжила некоторая свобода, но все же не до конца. Поэтому она каждый раз была вынуждена преодолевать море препятствий, которых бы мужчина ее профессии просто не заметил. Каждый раз она соперничала с другими мужчинами, не уставала им что-то доказывать. Как с ее братом, например. Вечная конкуренция и вечная привязанность друг к другу. Потому что они выросли вместе, были близки по возрасту, брат был достаточно умен, чтобы она ориентировалась на него и, соответственно, считала идеалом среди мужчин. И я не вижу тут ничего особенного, кроме моды, почему сюда следовало бы приплетать инцест и самозабвенно смаковать несколько раз это выражение.
Была первая любовь. Самое яркое, искреннее и горячее чувство. Нет ничего удивительного, что именно оно вспоминается в конце жизни. Потом был другой мужчина. Не муж, не постоянный партнер, а просто яркий штрих сильной личности. Но двум сильным личностям не ужиться вместе.
Наверное, самое интересное для меня было, звонок из Венгрии и приемыш-студент. Но и тут Венгрия оказалась лишь мазком на заднем фоне. Вину, каминам и покровителю-гею и то уделили больше строчек.
Мне было мало основного содержания, самой ее работы. Ведь она звучала с газетных страниц, если из Венгрии позвонили ей. Но политики в этой книги слишком мало. Тут ругают женщин, которые не хотят стать частью истории, которые живут вне времени, не обращая внимания на окружающие изменения. Но и из самой книги этих изменений не удалось извлечь. Это были только чувства, их наброски, видимо, все, что способна сохранить женская память к концу жизни.

Её звали Клаудия. Она работала журналисткой и увлекалась историей мира.
Его звали... А вот это вопрос.
Возможно его звали Том. И она встретилась с ним в жарком Египте в разгар Второй Мировой, когда англичане сражались в пустыне с войсками Роммеля. Это была любовь с первого взгляда. Судьба подарила им несколько дней и ночей, навсегда оставшихся в ее сердце. А потом был бой и вечная разлука...
Возможно его звали Джаспер. И она встретилась с ним уже после войны. Мужчина с русскими аристократическими корнями. Славный, если не сказать тщеславный. Их любовная связь длилась всю жизнь, но не смотря на это, Клаудия полагала, что как раз любви в этой связи не было. Зато была неугасающая страсть... поздняя беременность... дочь.
Возможно его звали Гордон. И он был ее родным братом, ее зеркалом, ее половиной, куском ее души и сердца. Сросшиеся, как корни одного дерева, они вели бесконечную интеллектуальную дуэль, споря до хрипоты и утоляя таким образом странный голод друг к другу. И мир сжимался до размеров комнаты всякий раз, когда они оказывались рядом.
В аннотации сказано, что книга о любви Клаудии и Тома, но для меня это история любви Клаудии к трем разным мужчинам. И Том в этом романе не самый интересный персонаж.
«Лунный тигр» чем-то напоминает «Английского пациента». Это исповедь с привкусом тоски по былому. Это война. Это чувства. Это попытка разобраться в себе.
У столь звучного названия на поверку оказывается весьма приземленный прототип. Лунным тигром автор почему-то называет дымовую спираль от насекомых — свидетельницу коротких и немногочисленных ночных встреч ее героини Клаудии Хэмптон с офицером Томом Сауверном. Быстро тлеющая спираль как символ скоротечности жизни. Так бывает, что нечто незначительное становится яркой ассоциацией и единственным проводником памяти к чему-то поистине значительному.
Помимо хорошего языка, книга интересна еще и тем, что в ней есть куски, посвященные описанию Второй Мировой глазами английского журналиста. Ведь они там на Западе до сих пор не до конца сознают масштаб произошедшей трагедии. Именно поэтому CNN может запросто опубликовать рейтинг самых уродливых памятников и включить туда мемориал Брестской крепости. Именно поэтому у немцев бледнеют лица, когда им Гранин в Бундестаге рассказывает, как в Блокаду женщина выкормила одного своего ребенка, отрезая по кусочку мяса от замороженного между двух оконных рам тельца другого умершего ребенка.
И тем удивительнее, что у Лайвли есть понимание того, что ад — это не тоскливые вечера у бассейна каирского отеля «Хилтон» с бокалом виски, в ожидании скупых фронтовых сводок... ад запечатлен на фотографиях из заснеженной, обескровленной, но не сломленной России.
Не длинный, но достойный полученной Букеровской премии роман.

Клаудия Хэмптон умирает где-то в Соединенном королевстве. Когда-то она - журналист и историк, независимая, умная, красивая. Она вспоминает прошлое так, как все мы обычно это делаем - переплетенный из течений разных событий поток сознания. Мы входим в прошлое, как в воду - один раз. В другой раз мы вспомним или не то, или не так.

К ней приходят посетители. Она принимает подарки. Клаудия связывает символы и образы ушедшей эпохи с людьми из ее теперешней жизни, приходящей к концу. Обстоятельства явлений и свойства людей меняют значение после обнаружения какого-нибудь факта, а то и после очередного взвихрения потока мысли старого человека, балансирующего на краю бездны.

Так или иначе, она всегда писала историю мира. У нее история, понятное дело, была своя собственная. У ее истории были задачи, сообразные личности Клаудии. Она не исписывала страницы, полные ненависти к тому, что было, и зависти к тому, что не случилось. Жизнь Клаудии была частью истории. Каждый человек - вовсе не винтик огромный машины (винтик сломается - ничего - есть еще миллиарды винтиков). Память человека - часть коллективной памяти, основы общественного мнения, понимания история (а история убивает, вы помните). А Клаудия, к тому же, писала книги, общалась с людьми, занимавшими важные посты. А еще важной частью истории были те, кого она любила, может быть, даже поэтому, кто знает.

Размышления Клаудии, хоть и на научном фоне, содержат наблюдения, которые никто не мог бы ожидать от дипломированного историка.

Несмотря на стремление разложить всё по полочкам, люди всегда идут от вещи к вещи, от события к событию, от любви к любви, не особо оглядывая остальное - видимо, не хватает возможностей мозга. Наши ориентиры ориентируют сами по себе, не нуждаясь во времени или пространстве. Жизнь людей протекает в глубоком космосе серости с изредка пролетающими метеорами чего-то важного, на Земле люди лишь рождаются и умирают. Ключ к пониманию истории мира - понимание себя, только себя можно рассмотреть без всякого "Хабла" достаточно подробно. Consider your ways. Через Клаудию Пенелопа Лайвли исследует объективность историка и всей человеческой расы, спрашивая - что есть история, если каждый человек смотрит на вещи со своей уникальной точки зрения (при наличии ее вообще)? Коллективная память - альтернативная реальность? Что действительно происходит? И есть еще одна мысль, вокруг которой ходит вокруг да около Клаудия: никакой Юрий Шевчук (это я своими словами просто объясняю) на самом деле не может петь

что останется - будут решать другие.

Есть потрясающее отсутствие чувства привязанности к некоторым важным фигурам в жизни Клаудии. В течение десяти лет развиваются романтические отношения с Джаспером по принципу сошлись-разошлись-сошлись и так далее. Клаудия описывает предков Джаспера (русский по отцу, кстати), его успех в бизнесе, отношения с другими женщинами. его умение раздражать ее. Клаудия объясняет ситуацию, которая случилась с ними, когда она забеременела и собиралась сохранить ребенка. Их дочь, Лайза, стала частью повествования. А вот в других ситуациях незаметно проявление каких-либо эмоций. Джаспер - это способ, которым уходит время, вот и всё.

Мне было очень трудно понять, почему Клаудия фактически бросила Лайзу. Возможно, это такой скользкий момент, который Клаудия сложно объясняла. Большую часть времени Лайза с бабушками. Когда она с матерью, Клаудия дистанцируется. Лайза, видите ли, на нее не похожа. Есть ощущение, что Клаудия со своей маленькой Клаудией (Лайзой, в смысле) хочет начать с нуля. избежать ошибок и неприятностей, случавшихся с большой Клаудией. Но что-то не так. и это яд.

Наши дети возвращают нам наше детство, но оно может не понравиться. По крайней мере, у взрослых должна быть мудрость (противоядие) отражать влияние субъективных ощущений на общение с ребенком. Обычно, хватает. В романе проблема в другом: ни Клаудия, ни Джаспер не видят в Лайзе хоть какую-то часть себя. Это катастрофически разрушает ткань общения. Клаудия любит Лайзу, но Лайза об этом не знает.

Я присоединился к числу знакомых Клаудии. Как и они, я часто не понимал Клаудию как личность. Но страница за страницей тайны выходили наружу, Клаудия становилась понятней. Я узнавал ее - постепенно. Активный человек. В годы Второй мировой войны Клаудия отправилась в Каир. Журналист она или кто?! У нее есть "alter ego" - брат Гордон, Клаудии очень нужно доказать ему свою состоятельность как профессионала в журналистике. Гордон, кстати, мог бы и не провоцировать родную сестру, но он тот, кто есть. Там в Каире она встречает танкиста Тома Сауверна... Знаете, эти страницы - самые поэтичные в романе, мне не очень хочется описывать отношения Клаудии и Тома. Они - soul mates, родственные души (в русском словосочетании более узкий смысл, англоязычные вслед за Ричардом Бахом вкладывают много больше, в том числе любви), дети бури. Взбираются на пирамиду, обедают в ресторане, гуляют по городу. и всё это - волшебно для них двоих. Привожу цитату боли, хоть и выдам спойлер.

Вы понимаете, кем был Том?..

Брат Гордон - особая тема, которая не пришлась мне по душе. Он как бы и на стороне своей сестры, но в какой-то неортодоксальной манере. Извините, не буду писать о том, что не понравилось. Скорее всего, я предубежден. Дело вовсе не в том, что однажды случилось нечто выходящее за рамки, табуированное. Я сразу был готов к тому, чтобы то, что можно принять за инцест, скорее всего, вовсе не инцест, а проявление нарциссизма двух визави, постоянно смотрящих друг и на друга как в зеркало (и соревнующихся, черт возьми!). В моем детстве и юности я ни с кем не соревновался, возможно, поэтому я не всё принял из написанного в романе на эту тему.

Мадрид, автокатастрофа, Клаудия в госпитале, Пенелопа Лайвли задает загадку:

Как иначе? Только близкая и только далекая?

Мне кажется, Клаудия, Гордон, Том, Джаспер, Лайза, я вас понял. Но, разумеется, так, как только я мог понять.

То странное чувство, когда чтиво одновременно, вроде как, и лёгкое и непомерно скучное. Конечно же, от автора ещё в самом начале поступило предупреждение о том, что даже подобие на синхронность получить не удастся: и поначалу это не напрягало (ну кроме резких переходов к повествованию от третьего лица и обратно), но чем дальше в лес, тем ежи злее... «Биография как часть Истории» ни у Пенелопы ни у Клаудии не вышло: типичный мемуарчик среднестатистической эгоистки с завышенным ЧСВ – а ведь ожидалось большее... Не прочувствовала я никакой атмосферности, всё что смогла, «Мисс Гениальность» разогнала превозношением своих умственных и физических качеств в пантеон непоколебимых основ бытия – вот честно, я не считаю Клаудию выделенной из серой массы, она типичная баба женщина, которой надо чтобы все (не щадя даже «голубоватого» студентика-репетитора), как и весь мир, до самого конца, крутились вокруг неё, боготворили, восторгались – быть может, если бы книга была написана (или я до неё добралась) раньше, сей факт бы «прокатил», но, учитывая тенденцию последних, на данный момент любовь к асоциальным мизантропам, довольно таки, избитый мейнстрим.

Отдельно хочу выделить тот факт, что меня крайне раздражает позиция, довольно ярко выраженная в книге, когда детей и стариков причисляют чуть ли не к пришелицам из других вселенных: «Дети пуп земли которых невозможно понимать, ибо они это что-то неземное» – бла бла бла бла; «Старики это глупые бесполые существа, которых, можно не уважать, конечно, но обязательно делать так, чтобы все думали на обратное – возраст – независимо были ли они мразями или нет» – конечно же, сейчас я утрирую, но этот тлетворный душок так и летал между некоторыми страницами. К чему этот лишний раз упомянутый популяризированный бред? Каждый человек остаётся самим собой на протяжении всей жизни, но нет, мы будем продвигать заблуждения большинства, конечно же...

Книга-кардиограмма. Тревожная, наполненная мыслями, обрывками событий, чувств, эпох. Очень живая и какая-то настоящая.
Главная героиня необычна. Силой воли, интеллектом, поступками. Как будто слегка опередила время.
Всего 250 страниц, другой автор бы не уместился и в 500. А здесь за четкими, летящими фразами, словами открывается простор для мыслей, воображения, понимания.
Рассказ начинается с кровати умирающей старухи, возвращающейся в свою прошлое, начиная с детства. И летит, летит время, не успеваешь, хочется узнать подробнее. Но Клаудиа стремится дальше, открывая завесу за завесой себя и тех кто живет в ее памяти.
"— Сколько мужчин просили тебя стать их женой?
— Немного. У большинства было слишком развито чувство самосохранения"
Да, здесь действительно собрано все. И военная драма, и роман, и отношения отцы и дети (тут правда матери и дочки), и трагедия того времени, когда слишком много " только он не вернулся из боя".
И тем не менее, не смотря на все, книга скорее жизнеутверждающая чем грустная и здесь вот не возникло никаких вопросов, за что дали Букера.

Чтение данной книги далось мне не очень легко. Вроде бы небольшой объём, но заключена в нем жизнь одного человека, история целого мира.

Вначале Клаудия, центр этого мира, нас предупреждает:

Именно такой калейдоскоп, такое наслоение событий вы встретите в книге. Клаудия здесь и сейчас, Клаудия в прошлом, Клаудия глазами других людей. Всё вращается и раз за разом вам приоткрывается новая грань какого-либо события, складываясь в единое полотно.

Но книга не только о Клаудии, она и о войне. Но эта тема хоть и проходит красной линией через все слои, но говорится о ней неназойливо. Но малейшие замечания задевают сердце и разум:

Особенно потрясает последняя часть - тетрадь человека, бывшего на войне, возможность увидеть войну его глазами.

В "Лунном тигре" поднимается много тем, но в общем, эта книга - история целого мира в одной женщине, история любви, история войны, история о том, что мы никогда до конца не знаем тех людей, которые всю жизнь рядом с нами, не знаем, что они чувствуют.

Не моё... Одолела лишь половину. Больше не могу, хоть убейте!
Главная героиня в преклонном возрасте лежит на смертном одре и рассказывает свою историю жизни. Необоснованные ни чем скачкИ в повествовании с одного на другое - наверное это из-за ее возраста... То она рассказывает от первого лица, то от третьего, называя себя по имени. Тяжело читается.
Для меня ключевыми стали слова автора, сказанные вначале:

...

И, действительно, сюжет какой-то странный: я не уловила смысл, саму нить. Может, конечно, вся суть во второй половине книги, но меня, увы, не хватило.

В книге много мыслей и чувств всех героев книги, которые они утаивают друг от друга. Очень много рассуждений не всегда понятных и не всегда близких мне. Но в основном мысли и переживания Клаудии — главной героини данной истории.
Клаудия работает репортером, колесит по свету собирая информацию для своих статей. Она очень живая, задиристая, самоуверенная и умная женщина. Она знает себе цену и пользуется своей привлекательностью для достижения своих целей. Она красива и амбициозна, но по сути несчастна и одинока. Те кто знает её никогда бы не подумали, что в своей душе она носит тяжкий груз потерь.
Мне понравилась любовная линия, она не искусственная и романтичная. Когда читала о влюблённых, так погружалась в сюжет, что не слышала ничего вокруг. Она настолько живая и ощутимая, что веришь каждому слову. Любовь без прикрас такова как она есть прерывается борьбой за клочки земли, которые по сути, после войны никому не будут нужны. А сколько раненых и убитых, искалеченных душ, которые не смогут жить как раньше. И все это ради чего?
Роман мне понравился, хоть сперва и показался немного нудноватым. Хорошо, что сюжет не затянут и не растянут на 600 страниц. Книгу бы не советовала каждому встречному, она своеобразна и не всем подойдёт.

Открыв книгу и погрузившись в первые страницы сразу стало понятно - я не смогу просто так пробежаться от первой и до последней страницы. повествование ломанное, анахроничное и местами алогичное. Удивительно, но это невероятно цепляет внимание и подстегивает интерес.
Такой стиль объясняется тем, что рассказчица уже пожилая дама, историк. Лежа на смертном одре она вновь предается своей жизни. Причем она не начинает с самых приятных моментов. Она буквально запудривает читателю голову, рассказывая о важных моментах своей жизни, о важных людях.
Но в итоге хронология восстанавливается, временных скачков становится меньше и перед нами предстает война а в пустыне. И эта война полна потерь. Не только общечеловеческих, но и личных. В этой войне приобретается смысл жизни, а затем безжалостно отбирает. Эта война научила героиню видеть и ценить самое сокровенное, что у нее осталось.
Несмотря на то, что книга написана легко, пусть и с глубоким погружением в разум главной героини, книга не смогла поолностью завладеть вниманием. Также не было уверенности в достоверности описываемых фактов. В итоге я с нетерпением ждала последней страницы, чтобы совсем отложить эту книгу на полку.