Moon Tiger

Клаудия - историк. Уже одного этого было достаточно, чтобы взяться за книгу. Правда, потом оказалось, что она скорее журналист-популяризатор. Но разбросанные по роману субъективные рассуждения о том, что есть история и как с ней жить, несколько примирили меня с этим несоответствием. Как и с некоторыми другими. К примеру, заявленная в аннотации "юношеская любовь" - это когда героям этак за тридцать. Или вот странная наклейка "18+" - в каком месте книга её заслужила, если постельная сцена всего одна и та довольно стыдливая... Ну и не последний аргумент в пользу автора - это букер, конечно. Не скажу, что самый впечатляющий из списка лауреатов, но вполне достойный.

У романа классическое нелинейное построение - на старости лет героиня вспоминает прошлое, которое путается перед её и нашими глазами. К чёрту хронологию. Вот она девочка, совсем ребёнок, бегает по набережной в Лайм-Реджисе. Вот взрослая женщина, задумавшаяся над очередной книгой. Вот пожилая резкая дама, спорящая с умирающим братом. Вот молодая корреспондентка, уломавшая начальство отправить её на линию фронта. Пасторальные картинки выходных в кругу семьи, яростные стычки с окружающими, боль и утраты, движение вперёд, снова и снова - жизнь Клаудии, как жизнь любого из нас, как сама история, вмещает в себя несовместимое. И путеводная нить этой жизни - не угасающее с годами любопытство, страсть познавать, исследовать, пытаться понять. Та самая страсть, которая делает настоящих учёных. Та самая страсть, которая позволила Марку Блоку в оккупированном Париже написать ставшую культовой "Апологию истории" без единого источника, по памяти. Та самая страсть, которая сегодня упирается в тупое "зачем забивать голову тем, что есть в гугле?". Та самая страсть ведёт Клаудию сквозь всю жизнь, неважно, что она познаёт - военную обстановку в 1941, политику Тито или собственного ребёнка.

Но и это не всё. В книге есть ещё одна часть и право голоса, кроме Клаудии, получит ещё один герой - офицер Том Сауверн. Его небольшой дневник - это нечто потрясающее до основ. Это въевшийся страх, это скрипящий на зубах песок, тарахтение мотора, бездонное синее небо, на котором внезапно вырастают опасные чёрные точки. Это маленький человек перед лицом большой войны. Это хаос, смерть и утраты, которые и составляют историю.

Здешний "Лунный тигр" если кому и страшен, то комарам, и не горит в ночных лесах, а тлеет в ночных домах. Потому что в Букеровском романе Пенелопы Лайвли, эта медленно истлевающая штука, в тени от которой, при доле воображения, можно разглядеть тигриные полоски - сквозная метафора жизни и памяти. Жизнь: полоса светлая, полоса темная, и все время отпадают истлевшие куски, сначала незаметно, потом больше и больше, и вот уже совсем ничего не осталось. Память: здесь воспоминание яркое и насыщенное, а там пустота, и вот ты уже не помнишь тех, кого любила, а потом забыли такую яркую, так жарко горевшую, тебя.

Умирает женщина, достаточно немолодая, чтобы можно было констатировать: "Пожила". Она, и вправду, пожила - дай бог каждому. Клаудия с детства знала, что ей будет принадлежать все, чего захочет, и умела взять, не задумываясь о чувствах окружающих. Из обеспеченной британской семьи, отец погиб в Первой Мировой на Сомме, материнского авторитета не хватало на противостояние жизнелюбивому упорству девочки. Брата Гордона, годом старше, она с детства умела подавлять и подчинять, хотя его никто не назвал бы слабаком. Бросила колледж, чтобы работать военкором с началом Второй Мировой, хотя ее война проходила в Египте и по большей части заключалась в написании статей из номера каирского отеля, где жили журналисты. Но сильная женщина, кто бы возражал.

И яркая, красивая, умная. Сумела прогрызть себе дорогу в жестком мужском мире, после став знаменитой писательницей, одной из тех, кого прогрессивные общественные движения помещают на свои знамена. А любви не уберегла, ее возлюбленный, капитан Том погиб при Эль-Аламейне. И ребенка от него не сохранила, хотя собиралась рожать - случился выкидыш. В следующий раз она забеременеет и родит от законного супруга в 38. А родив, поймет, что тихая девочка Лайза ей не интересна и без особых угрызений сбросит ее на бабушек, продолжив жизнь иконы стиля и символа прогресса. К дочери, которая рано выйдет замуж за респектабельного скучного человека, и ко времени описываемых событий будет матерью двух сыновей подростков - Клаудия всегда будет относиться с легким презрением, впрочем, не без нежности. Лайза станет платить ей тем же.

Теперь она на больничной койке, но не брошенная и забытая, близкие по-прежнему навещают ее, слушают - такая уж она тигрица, ярко горящая. Женщина, которая прожила свою жизнь, по максимуму реализовав заложенный потенциал, не приносила себя в жертву семейным ценностям. И, ну вот как-то так. Очень английская книга. Классная, на самом деле. Не судим и судимы не будем.

Говорят, что в момент смерти перед глазами проносится вся жизнь за одно мгновение. Но кто сказал, что нельзя обмануть мрачную старуху с косой? Мгновения мало, так только слайд-шоу получишь в быстром темпе. Хочется же все более детально и подробно вспомнить, переосмыслить. Это от людей можно убежать и спрятаться, а память она всегда с тобой.
Главная героиня — Клаудия — историк, журналист, популяризатор науки, автор нескольких нашумевших книг, заканчивает свои дни на больничной койке. Сутками лежит, опутанная трубками капельниц, чувствует, как покидают последние силы. Пока родственники отбывают у ее постели положенную, для приличных и благовоспитанных людей, 20-минутную вахту она подглядывает за ними из-за прикрытых век и плывет на волнах памяти по своему прошлому.
Экспресс воспоминаний носит ее с бешеной скоростью по разным станциям жизненного пути. Детство, преклонные годы, рождение дочери, довоенные развлечения, послевоенные путешествия и работа, вторая мировая война. Постепенно вырисовывается картина — яркая, эгоистичная, талантливая женщина, строгая неумелая мать, холодная любовница. Убежденная атеистка. Отчитала бабушек за то, что тайком окрестили ее маленькую дочь.
Сначала вспоминается что-то комфортное, безопасное. А потом память прорывает, как плотину. Стена, которую она тщательно выстраивала вокруг себя, не допуская никого внутрь и не выпуская ничего наружу, даже не рухнула - растворилась перед лицом недалекой смерти.
Очередная остановка экспресса. Атеистка приходит в храм и просит о сделке -

Совсем недавно у Константина Образцова в Молоте Ведьм прочитала - Если человек говорит, что не умеет молиться, значит, он никогда не был в отчаянной ситуации. Даже не приближался к ней… Ибо на краю гибели, лишенный надежды, в страхе и в одиночестве, всякий взмолится одинаково: «Господи, помоги!»
С чем не соглашусь — за себя так отчаянно не просят, страх за тех, кого любишь, во сто крат сильнее.
Я каталась вместе с Клаудией на волнах памяти, моталась по станциям, через сумасшедшее взросление, через Париж, Лондон и Каир, через пустыню и песчаные бури. Наслаждалась, смаковала каждую строчку, растягивала удовольствие. Как-то незаметно и постепенно я с головой ушла в эту историю мира. Личная история на фоне мировой. И от той, и от другой страшно. Они взаимосвязаны. Обо всем этом нет сил никому рассказать, даже годы спустя. Многие считают себя проницательными, легко распознающими все, что творится в чужих душах и помыслах. Какое же это феерическое заблуждение.
Пенелопа Лайвли удачно использует прием разнопланового восприятия. Есть момент, и все участники по очереди смогут высказать мысли, чувства, ощущения от ситуации. Дает возможность читателю побывать внутри каждого героя. Выйти за пределы личного коридора видения, понять общую картину.
Дочь стоит у постели матери и считает ее эгоистичной стервой, даже жалко эту холодную непрошибаемую даму, ведь она никогда не любила и сильные эмоции ей недоступны. Ее книги не такие уж и глубокие, она не знает и не понимает многих элементарных вещей.
Мать лежит с прикрытыми глазами и думает, что дочь ее пуста и поверхностна, что там у нее — скучная и рутинная повседневность. А вот в её жизни были такие рассветы и закаты, такие взлеты и падения, и черная дыра вместо души от пережитого. И обида на Бога, потому что не исполнил. Ох, дочь даже не догадывается через что прошла ее мать, какие тайны она хранит, сколько любви и горя она испытала.
Все же Букера за просто так не дают. Рада, что год моего рождения оказался таким удачным для премии. Сумасшедше красивая и пронзительная история.
Книгу в любимые, Лабиринту спасибо за очередной потрясающий неликвид.

Все мы изучали в школе историю, интересный предмет про давние события в далеких странах, про эпохи, царей и героев, про битвы и заговоры, династии и народы. Но многие ли из нас задумывались, что история - это не только прошлое, но и настоящее, что исторический процесс идет полным ходом, колесо катится, иногда подминая под себя полностью, иногда лишь задевая, но никогда мимо? Осознаем ли, что мы - неотъемлемая часть истории, а история - часть нашей жизни?

Главная героиня романа Пенелопы Лайвли Клодия - автор исторических книг, но и сама она не понаслышке знает про колесо истории. В годы Второй мировой она была военным корреспондентом в Каире, в опасной близости от Североафриканского фронта. Клодия бесстрашно бросалась в гущу событий, доказывая всем и каждому, а прежде всего самой себе, что женщина тоже чего-то стоит. Там, в пустыне, она повстречала одного человека. Там же она его потеряла. Изменило ли это ее жизнь? Наверняка. Изменило ли это саму ее сущность? Думаю, тоже да. В любом случае, Клодия почувствовала, как пресловутое колесо прокатилось по ней. Что было дальше? А дальше была жизнь, о которой старая, больная, умирающая Клодия вспоминает в доме престарелых. Ее воспоминания не выстроены в хронологическом порядке, скорее, они построены по принципу спирали. Круг за кругом Клодия то приближается, то отдаляется от событий, ставших ядром ее судьбы, ее краеугольным камнем.

У Пенелопы Лайвли блестящий язык и совершенно беспощадная манера повествования. Мы словно оказываемся в сознании Клодии, этой злой, язвительной, свободолюбивой девчонки. Ее глазами мы видим всех остальных персонажей: элегантного брата, ограниченную невестку, холеного любовника, серую мышку дочь. Тем неожиданней и резче включения из других сознаний, взгляды на Клодию со стороны, из которых нам становится ясно, что все не так однозначно, как ей казалось. Интересно то, что хоть Клодия и главная героиня, положительной я бы ее не назвала. Она была грубой, самоуверенной, высокомерной, самовлюбленной. Только во время североафриканских событий расцвело в ее душе нечто истинное, но тому, увы, сбыться было не суждено. Я уважала Клодию за ее нежелание выходить замуж за Джаспера, но ее отношение к дочери было жестоким и неоправданным. И даже спасение бедного венгерского беженца Лазло не украсило ее в моих глазах. Мне кажется, что она сделала это во искупление собственных грехов, а не из желания действительно помочь пареньку.

"Лунный тигр" очень напомнил мне "Английского пациента" Майкла Ондатже , еще одну великолепную историю. Но любопытно то, что роман Лайвли был написан на 5 лет раньше, так что Ондатже, по-видимому, вдохновлялся ею, а не наоборот. Я вовсе не хочу сказать, что эти книги похожи и что Ондатже списывал у Лайвли, конечно нет, тем более, что оба романа получили престижную Букеровскую премию, и уж судьи точно не пропустили бы плагиат. Но действие обеих книг происходит примерно в одно время, совершенно точно в одном и том же месте, центральные события книги Ондатже являются зеркальным отображением книги Лайвли (один из влюбленных погибает в пустыне), не говоря уже о венгре Ласло. Возможно, это самое популярное венгерское мужское имя. Возможно...

Присутствует в обоих романах и антивоенный пафос, который, впрочем, у Ондатже выражен сильнее. Вернее, ему Ондатже посвятил всю свою книгу, Лайвли же не останавливается на одной теме, в ее романе их множество: помимо истории и войны, здесь и взаимоотношения родителей и детей, женская эмансипация, смена поколений, любовь, в конце концов, любовь мужчины и женщины как центральный момент в жизни человека.

Пенелопа Лайвли прекрасно описывает не только человеческие взаимоотношения, но и страны вокруг. Мы встречаем Клодию и ее брата на английском пляже, затем переносимся вместе с героями то в военный Каир, то в благополучную и сытую Америку, то во французский замок, отель для встреч сильных мира сего. И каждый раз язык и манера неуловимо меняются, делая описываемые события достоверными.

Вот этой неуловимостью, этим трудновыразимым флером проза Лайвли меня и покорила. Я каждый раз пытаюсь объяснить самой себе, чем она мне так нравится, но тут решила махнуть рукой и просто поставить высший балл. Стопроцентно мой автор.

Очень странная и непонятная книга мне попалась. Я искала восточных авторов, и наткнулась на эту книгу, так как у нее были очень хорошие отзывы и рейтинг. Но когда начала читать, то почти ничего не поняла. Она оказалась для меня очень тяжелой и бессмысленной. В этой книге я не увидела ни какой задумки, просто пересказ жизни, и самое главное не очень интересной.
Непонятно от какого лица идет повествование. Сперва от первого, потом от третьего, и кто вообще рассказывает я даже толком не вникала, потому что мне было очень скучно. Много персонажей, много сравнений для меня не интересных. Такое чувство, что читаешь не роман, а какой-то полунаучный труд...
Видимо мне не стоит читать бестселлеры, в большинстве случаев они мне не нравятся.

Несмотря на Букер и прочие престижные премии, книга не пошла.

На мой взгляд это банальная история банальной женщины. Кто-то возмутится - "Как это банальной? Она же столько повидала, столько испытала!" И тем не менее, героиня описана и ведет себя в точном соответствии с шаблоном "незаурядная женщина", а это такой же шаблон, как "миленькая простушка" или "почтенная мать семейства". Все поступки, мысли Клаудии бесконечно описаны в образах таких же "сильных женщин". Она прямолинейна, бесцеремонна, отвязна в полном соответствии с шаблоном. С легкостью она рассказывает семилетней дочери что именно самец обезьяны в данным момент делает с самкой обезьяны и куда он что сует. Правда, вся ее речь не для дочери, а для постылого мужа, стоящего рядом, который давно раздражает Клаудию. Не будь мужа рядом - она отделалась бы банальным "Это они играют". У нее нет предрассудков в отношении секса, она с легкостью вступает в связь с любым приглянувшимся ей мужчиной, будь то родной брат или Том. Она считает, что должна быть в самых горячих точках, а есть ли более горячая точка для таких, как Клаудия, как "военный корреспондент"? Что это значит - попивать коктейли под тентами, купаться в роскошном бассейне в ожидании, пока с фронта приедут отдохнуть герои-воители. Иногда можно вместе с героями съездить в пустыню, немного прикоснуться к войне, но гораздо чаще в пустыне хочется прикоснуться к герою.

Как вставное инородное тело в романе фрагмент дневник бывшего возлюбленного Клаудии, дневник солдата, со всей прямотой и безжалостностью пишущего о войне. Но тут я вижу достаточно циничный авторский расчет - такие тексты не могут не вытянуть даже самый банальный роман, у кого поднимется рука критиковать такое. Так вот, этот фрагмент не помогает роману в целом. И даже не помогает обелить Клаудию, поздно.

Клаудия умна, прекрасно это осознает и с невыразимым презрением сверху посматривает на тех, кто проще и что уж скрывать - глупее. Будь то жена брата, или собственная дочь, или муж, пока он еще муж.

Ну разве вы нигде не встречали такой модный типаж? Правда, и к ним приходить старость и немощь. Но и на смертном одре Клаудия продолжает презирать всех приходящих к ней посетителей. А зачем они приходят - кто знает? Точно не из-за любви к умирающей старухе. Скорее всего - согласно правилам приличия.

"Время и Вселенная обитают в нашей голове. Мы — скрытая история мира."

Чистейший восторг. Красивая и чарующая проза. Буквально завораживает с первых строк и не замечаешь как теряешься в ее лабиринте чувств и страстей. Трогает аж до мурашек. Настолько ярко, живо, образно и безупречно выписаны характеры персонажей и система мира главной героини. История мира, которая тесно переплетается с историей ее жизни, ведь она лишь частичка мироздания. Как и все мы. Горький привкус боли, страха и страданий как отголоски кровавого 20в. Судьбы людей, оказавшихся на очередном переломе истории. Кровавые следы повсюду и разрушения, которые неминуемо меняют окружающий мир и жизнь каждого из тех, кто попал в эту мясорубку. Преходящий характер вещей... Страсть и любовь на грани. Надежда в лучшее, короткие встречи и длительное ожидание... Утрата и скорбь, которые пробирают до самого нутра... И всепоглощающий страх от того, что в любой момент мир может взорваться и взлететь на воздух...

Бездонная книга о горестях и печалях в нашей жизни. О настоящем счастье, ради которого и нужно жить, пусть и мимолетном. О нашей глупости, твердолобости и жестокости. Безмерной и безграничной. О собственной системе координат каждого из нас. О том, что все мы воспринимаем историю этого мира сквозь призму себя. О том, что все мы в той или иной степени узника своего мира. О том, что мы связующие звенья между людьми и событиями. О том, что люди не случайно приходят в нашу жизнь и порой неожиданно уходят из нее... Этот небольшой чувственный роман обо всем на свете прекрасен в своей завершенности и наполненности. Очередное сокровище в коллекции прочитанного.

Пенелопа Лайвли - британский автор, лауреат ряда премий, в том числе и Букеровской.

Роман "Лунный тигр" оказался выше ожиданий, довольно сильным и увлекательным. Рассказ ведётся от лица семидесятишестилетней журналистки, находящейся на больничной койке. По мере продвижения действия в больнице, героиня вспоминает историю XX века: детство в Англии, Египет, Вторую Мировую войну, начало Холодной войны.

Основополагающим в романе является интерес героини, Клаудии, к истории. Она выступала против фальсификации, причём была за представление её в духе школы "Анналов". Есть много интересных ретроспективных отсылок к различным периодам истории Британии, США, древних государств.

И, конечно же, Лайвли ставит свои вопросы: о взаимоотношениях человека и истории, о боли и утратах на войне, о взаимоотношениях между полами, отцами и детьми.

По сути история Клаудии всего лишь миг, но миг, цена которому жизнь любимого.

Спустя недели после прочтения «Лунного тигра» сложно определиться, что это было. Несерьезно о серьезном, размытый сюжет, ни о чем и обо всём. А мне сказать что-то конкретное по размытому тексту книги, нужно сделать большое усилие.

Опять Вторая мировая война, но где-то на задворках, в Египте. И упоминание еще нескольких горячих точек. Но войны и конфликты никогда не заканчиваются, если ты журналист или военный. Клаудия, героиня книги, как раз журналист. Т.е. была журналистом и Египет сейчас всего лишь фон для ее воспоминаний. Она прикована к кровати, больная пожилая женщина. И сюжет книги ничто иное, как обрывки воспоминаний пожилого человека, страдающего провалами памяти. События с трудом встраиваются в хронологию. Лицо, от чьего имени ведется повествование, высокомерное, неприятное и самовлюбленное. Кажется, что всё тепло Клаудия отдала любимому человеку, так и оставшемуся в Египте 40-ых, как и в ее памяти, молодым, красивым.

Когда жизнь угасает, последние дни и минуты человек живет картинками прошлого. Так и Клаудии перед глазами ее жизнь, прошедшая любовь, потеря ребенка, любовь/противостояние к брату, рожденная от нелюбимого чужая нелюбимая дочь. Жизнь прожита, но что она принесла?

Холодом веет от этой женщины и у меня не оставляет прочитанное добрых чувств. В книге нет стержня, посыла, это, скорее всего описание отдельно взятой судьбы. Поэтому трудно воспринять книгу как единое целое, законченное произведение. Не хватает направленности и единой концепции. Еще для меня дико было читать про инцест. Неуважительное и снисходительное отношение к невестке со стороны Клаудии, раздражение на дочь, тоже выявляло ее отрицательную и двуличную натуру.

После второй книги Пенелопы Лайвли стало понятно - мой автор, полная совместимость на эмоциональном и интеллектуальном уровне. Проваливаюсь в текст, чувствую кожей все изгибы истории.

Если "Жаркий сезон" с первых строк нагнетал напряжение и в конце подарил бесконечно лёгкий выдох, то "Лунный тигр" дался тяжелее, щипал слезами, не дал надежды на счастливую развязку.

Печаль моя светла? Нет. Горчит. Жизнь горчит, несбывшееся горчит, старость, смерть, войны, потери - всё горькое, как полынь, ядовитое, как плющ и несъедобное, как поганка. История тлеет в ночи "лунным тигром", немного света, грамм тепла, стойкий аромат в памяти - сгорает в серую труху, развеивается случайным сквозняком, ничего, никого.

Очень понравился калейдоскоп жизни, внезапные перепрыгивания от первого лица к третьему. Несколько снимков с разного ракурса - получилось объективно? нет. Но объёмно, живо. С постоянной ремаркой - есть другой взгляд, другой космос рядом. История - общая, история - твоя. Ты в потоке истории, просто в потоке, история в тебе что-то меняет, а ты в ней ... ну ... можешь сопротивляться, можешь попробовать! Или быть Сильвией. Только чудес не бывает, пишет Том. Есть случайности. Случайно погиб, случайно родился, случайно завис на чьей-то орбите.

Любовь озаряет жизнь. И мне пришлись по душе все три сильных чувства Клаудии. Любовь к Тому - слияние тел и душ; не зря она на склоне жизни как дорогой подарок восприняла его дневник, где его мысли из прошлого повторяли то, к чему она пришла только теперь. Любовь-соперничество к брату - ну и пусть намёк на инцест, во-первых, эта тема осталась в тумане, так что было-нет, знают только мёртвые; во-вторых, это богатая психотерапевтическая история - здесь и любовь к себе в другом, и стремление к другому как к другому, и бегство от одиночества, и "мы одни против мира", и пробуждение сексуальности, и много чего еще. Третье чувство - отношения с Джаспером Александровичем - кривое отражение двух главных мужчин в жизни Клаудии.

Похожая тройка, кстати, повторяется в "детях". Нерожденный ребёнок несостоявшейся семьи и умершей любви; "родная кровь" Лайза, которой запрещено называть мать матерью, потому что это "глупо"; и Лазло - внезапный приёмный сын, кривыми дорожками "подаренный Кремлём" (восточная бешеная кровь заметно теребит воображение Пенелопы Лайвли).

Кроме психологических портретов, эта небольшая книга погружает и в исторические перипетии. Причем размах - от Кортеса и завоевания Теночтитлана, через боевые действия в Африке во времена второй мировой к вводу советских танков в Венгрию в 56 году. Субъективная оценка этих событий у Лайвли, конечно, есть, но не сказала бы, что вопиюще жёсткая и неадекватная. Кое-что царапнуло - и это не отношение к венгерским событиям (в этом я согласна с автором) - мне кажется странным восхищение Кортесом, вообще очень чувствительна к теме геноцида индейцев. Ну да ладно ;) Клаудия всё-таки ЛЖЕисториком себя называет. Хоть и в хорошем смысле ;)

Пиши историю или действуй в истории - итог один.

Как страшно стареть... Вспоминать, что случилось, что нет, заново переживать все раны.

"Тигр" тлеет, пепел растворяется в воздухе, будет новое утро, но уже без тебя.