Виктор Пелевин. Собрание сочинений в 3 - х томах. Том 3. Generation `П`. Рассказы

Вы помните момент в «Мастере и Маргарите», когда Воланд делает из головы Берлиоза кубок, говоря, что ему воздастся по вере его и он уходит в небытие? Невольно вспоминала я эту сцену, закончив читать этот рассказ.
Поначалу в рассказе ничто не предвещает обычного Пелевина. Есть Любочка и завод, где работает она и еще куча народу времен позднего социализма. Они все также работают, пьют водку, малюют лозунги к праздникам, мечтают устроить личную жизнь, в общем обычные серые будни маленького человека. Но сегодня Любочка чувствует не просто обычную тоску, которую вызывает надоевшая бесперспективная работа и грубый начальник, она видит, что что-то не так, всякие мелочи и странности. Но она от них отмахивается, ведь так хочется верить, что это просто плохой день, что еще есть шанс начать жить какой-то другой, настоящей жизнью. Пока не осознает, что жизнь в общем уже кончилась.
Рассказ немного жуткий, но не кровью и кишками, или бегающими мертвецами, а именно своей безысходностью. Очень точно передает Пелевин ощущение омертвелости – люди, безуспешно имитирующие жизнь, завод (я много лет работала на производстве и часто ощущала какую-то инфернальность, присущую таким местам – люди, обслуживающие грохочущие механизмы, этот запах пыли и химии, пропитывающий одежду, кожу и волосы) – тут же вспомнился и Солженицын – «Крестьяне с землей, с природой общаются, оттуда нравственное берут. Интеллигенты - с высшей работой мысли. А эти - всю жизнь в мертвых стенах мертвыми станками мертвые вещи делают - откуда им что придет?» И хотя я всегда внутренне не соглашалась с этой фразой – нельзя так запросто целый пласт населения оскорбить и записать в тупые роботы, но все же есть в ней и часть правды. Дополняется это ощущение конца и мертвой уже тогда идеологией, которая все еще пыталась имитировать жизнь, не понимая, что уже обречена. Год написания не оставляет остатков сомнения, что не смерть Любочки описывается в рассказе. Но открытая концовка оставляет невысказанный вопрос – а что же дальше, за всеми этими мытарствами?

...Это, знаете, тот роман, о котором и про который следует молчать. Как минимум потому, что уютный мирок обычного обывателя он переломает пополам и долго-долго будет надругаться. Нет, конечно, умудренных жизнью и десятками прочитанных трешовых книженций сомнительного качества “Чапаев и пустота” ничуть не удивит, а по существу покажется скучнее среднестатистического философско-психоделического романа (о, как закрутила). Но, опять же, обыватели... Впрочем, именно такой я была в 13 лет, когда Пелевин по воле судьбы догнал меня и тут же вогнал в экзистенциальный кризис.

Роман разделён на две части, условно - житие главного героя в революционной России 17 года и житие того же человечка в психушке современной необъятной родины нашей. Почти как у Булгакова, ага? Разница лишь в том, что, в отличие от книжки Михаила Афанасьевича, части эти друг с другом переплетаются, смыслы кочуют из одной в другую, путаются символы, мысли, воспоминания и даже будущее. К концу книги разница между двумя жизнями главного героя становится практически незаметной, прозрачной.

Как по мне, весь сок и смысл содержит в себе первая часть, наполненная НЕВЕРОЯТНОЙ атмосферой революционной России. Смута, хаос, война, беззаконие, глупость и дерзость, отчаяние и даже те эмоции, не поддающиеся описанию, но возникающие при переживании времён воистину исторических - всё это сконцентрировано и умножено стократ; мастерство автора в этом плане сравнимо лишь с Тургеневым, который своими “Записками охотника” тоже воспитал во мне понятие об Империи времён крепостного права, вернее - о духе, мысли, атмосфере того времени. Изучением и наслаждением второй части я себя не утруждала, уж больно нудной она казалась на фоне невероятных приключениях Чапаева в дебрях мира сего...

На философию и главную идею книги я махнула рукой где-то на середине. Простите-извините, товарищи-любители Пелевина, но я человек конкретики, а именно это качество автор избегает и изворачивается от него, как может. Бесконечные рассуждения в духе: “как может болеть отрезанная нога, если её уже нет?..” с претензией на глубокий метафизический анализ бытия - это не по мне, не-а. Создаётся ощущение, что автор боится реальности, что бежит от неё в силу биографических нюансов и комплексов, и вся книга - попытка самооправдания, объяснительная то-ли себе, то-ли Богу, то-ли людям. И соответствующую философию Пелевин вкладывает в книженцию, которая во время монологов автора устами Чапаева превращается в мутнейшую муть мутной мути. Кароче, внятная и ясная мысль как таковая отсутствует, так что сильно заморачиваться над моментами с откровенным бредом не советую - кукушечка у вас одна, товарищи.

— И часто вы о России думаете?
— Когда в Одессе жил, каждый день думал не менее трех раз, — сказал он глухим голосом. — До того доходило, что кровь из носу шла.

В. Пелевин. «Чапаев и Пустота», 1996

Буду краткой. Есть книги хорошие, есть плохие, и есть книги великолепные. Это — одна из них.
Никогда не читала Пелевина. Заголовки, посредством mass media попадавшие в окоем, в ряде случаев были настолько красноречивы, что какой-либо дополнительный текст был не нужен и грозил только break the charm. Но один заголовок особенно восхищал — «Чапаев и Пустота». И когда как не в лето 2022-е было взяться за этот том.

Обожженное, скорченное сознание не способно на Гамлетов и Офелий — за полгода привыкнув к логике инфузорий и собачьим плие абсурда.
Оруэлл, Свифт, Замятин — детский лепет, давно пройденный этап. «Москва 2042» — воплощено, с опережением в четыре пятилетки. «Швейк» — диагноз и анамнез, читался в марте вообще как блог (дневник, журнал — англ.).
Время шло, и 20 сентября, чтобы не растоптать телефон (телевизора у меня нет), я разрезала целлофан на маленьких красных всадниках — или, возможно, конных муравьях — мчащихся никуда сквозь белую пустоту обложки (за что отдельное пять).

Из-под строк потянуло Буниным, Булгаковым, Солоневичем...
Но тут Пелевин расцепил вагоны и спрыгнул между, в вечное «не-я» — кит. 無我, санскр. अनात्मन् — единственно извиняющее кармический беспредел существования внутри Одной Шестой.

Танго с Коровами

Для лиц с развитым интеллектом и чувством юмора «Чапаев» — кладезь утонченных наслаждений, такой же, как для красного матроса — коньячный погреб Зимнего дворца (особым спросом пользовался, говорят, Martell).
Помимо роскошного русского языка под нежным водочным соусом, мишленовского уровня меню включает еще тысячи позиций, как из своих ингредиентов, так и из чужих.

Изобретательность и грациозность шефа сравнимы только с остротой его ножей.
Центральный раздел — «Пустота» — представлен десятками блюд, холодных и на мангале, от Кавабаты в сакэ до чапаевского коана с луком красным и белым. И даже если Вы искушены в восточной кухне, Пелевин Вас приятно удивит. Воробьиные головы в кляре (шанхайский деликатес) не превзойдут в изысканности, на мой взгляд, суждения потомков Хокусая о сущности «иконы Бурлюка» — трафаретной надписи «БОГ» на сером куске картона.
Еще по звезде, мишленовской и не только — за «Внутреннюю Монголию» и «тогда почему эта бабочка за коммунистов?..».

Не менее обширен и раздел десертов:
Simplemente Maria (мескаль, эклеры, бром), «Котовский» («две дорожки белого порошка, больше похожие на недостроенные шоссе»), «Моцарт» (подается в четыре руки, с Чапаевым за роялем и трупом чекиста в углу), «Арнольд» (трусы, очки, Останкинская башня и истребитель с вертикальным взлетом), «Данте» (ад, костры, бодисаттва с наганом, две банки чернил).
Визуальная щедрость пелевинского меню превосходит «Танго с коровами», с той лишь разницей, что обои конца Art Nouveau заменил в наши дни пипифакс.

Черный Ход

Сто лет назад Казимир Малевич напишет (я не путаю времена, будущее ведь в прошлом):
«Человек — самое опасное в природе явление...».
И еще полтетради — про «аллею из ружей», про бегущих куда-то людей, чьи знамена «меняются как портянки» и «мелькают как верстовые столбы»...
Почему и сейчас это так?

Как заезженная пластинка в испорченном граммофоне, история заедает, поперхивается, и, с отвратительным звуком, игла уезжает вспять — обратно на песню, которую слушать нет сил...

Где-то ухнула дверь и вдогонку брякнул засов. Это будущее сбежало от нас через черный ход — с этой нашей прогорклой и вечно неприбранной кухни. Занавески осели, кастрюли в буфете затихли, мухи двинулись дальше по рваной клеенке стола.
Время липнет, как пролитый чай к рукаву. И, гулким жерлом мусоропровода — сырость, грохот бутылок, зевок пустоты — из угла не мигая смотрит Черный Квадрат.

Кафка-юрт

Не все города есть на карте. Но, как и в случае военных баз и туалетов, это еще не значит, что их нет.

Когда эта книга кончилась, я поймала себя на том, что практически машинально вернулась в титульный лист и, заново, в предисловие, которое в первый раз читала с легким прищуром, но теперь, во второй — с тем вкрадчивым, напряженным вниманием, с каким пальцы ступают по склеенной полосе бумаги, называемой лентой Мебиуса.

Я могла бы порассуждать о Finnegans Wake и La Scienza Nova — но, думаю, это не нужно. И так ясно, что история ходит по кругу. Круг замкнулся, лента перевернулась — и опять молчаливые караваны потянулись во Внутреннюю Монголию. И во внешнюю заодно...

Гильгамеш

Война с собственным отражением итогом имеет только разбитое зеркало.
Сложно сказать, сколько еще поколений мы проведем в пустоте — все менее и менее уютной, с теми же двумя луковицами на деревянном столе и жестяным пулеметом...

К. Малевич. Красная Конница. 1932 / 1918

Умная книга. И я бы много дала, чтоб читать эту книгу с улыбкой — как местную «Повесть о Гильгамеше» или «Орландо», на советский лад.
Но — видимо, не в этой жизни.

EZ
Кафка-юрт, 2022

Смотрела фильм и читала книгу одновременно - решила ударить по всем фронтам.

Можно сказать, что первое знакомство с Пелевиным прошло удачно. С юмором у автора все в порядке.

Книга о рекламе и PR, но сатира Пелевина вполне применима и к современной журналистике - благо, сейчас эти две сферы практически слились в одну.

Первая часть книги намного сильнее. В частности, культовый монолог духа Че Гевары - кладезь для размышлений и дискуссий. Можно прочитать отдельно, если сам роман не пойдет - основная идея сконцентрирована именно там.

Вторая часть более "наркоманская" и слишком растянута. Второстепенные персонажи, в основном, не запоминались. Скорее всего, так было задумано автором, но из-за этого читалось тяжело.

Еще сильнее захотелось выбросить телевизор. Но своего нет, а родители столь благородный жест не оценят :)

Отличный постмодернистский роман. Хорошо прорисованы приметы 90-х. Автор использует массовые образы и характеры 90-х: Просто Мария, Шварценеггер, самурай с мечом, малиновые пиджаки, пейджер, шансон, обстрел Белого дома, разговор братков, анекдоты про Петьку и Василия Ивановича. Если ограничиться только этим, да прибавить толику юмора и сатиру, то роман может показаться галлюцинаторным бредом.

Только суть в том, что роман есть цельное произведение и связи между снами и так называемым "философским фаршем" (со слов наивного читателя) есть.

Анатомия чтения:

• Сторона света - Запад. Массовые образы - Шварценнегер, Просто Мария. Философия о двух вещах Канта (взаимодействие субъекта и объекта).
• Сторона света - Восток. Массовые образы - самурай с мечом, саке, сакура, харакири. Философия - Чжуан Цзы и его притча о сне бабочки.
• Россия. Массовые образы - Чaпаев, Петька, Василий Иванович, братки, малиновый пиджак. Философия - нет.

  В 90-е годы Россия была на перепутье и неслучайно Пeлeвин рассуждает об "алхимическом браке" то с Западом, то с Востоком. Были популярны дискуссии о выборе пути, после развала СССР. Ответа по какому пути всё-таки двигаться автор не дал. Как во многих хороших произведениях писатель оставил выбор за читателем.

  Но это всего лишь социальная канва. С точки зрения философии Пeлeвин соединил философию Канта и Чжуан Цзы, последовательно доказывая непознаваемость мира. Также несомненно Пeлeвин пользовался "Толкованием сновидений" Фрейда при описании снов, что сразу становится ясно в сцене с Просто Марией и Шварценеггером. И похоже использовал идеи Бодрийяра о симулякрах и взаимоотношениях реальность-виртуальный мир.

  В целом, великолепное произведение о судьбе России и непознаваемости мира. Рекомендую.

  P. S. Пeлeвин - мастер очень точных метафор. Особенно понравилась о древних румынах, прячащихся под землёй со скотом, и сравнение их с интеллегенцией.

Он сказал, что в румынском языке есть похожая идиома – «хаз барагаз» или что-то в этом роде. Не помню точно, как звучит. Означают эти слова буквально «подземный смех». Дело в том, что в средние века на Румынию часто нападали всякие кочевники, и поэтому их крестьяне строили огромные землянки, целые подземные дома, куда сгоняли свой скот, как только на горизонте поднималось облако пыли. Сами они прятались там же, а поскольку эти землянки были прекрасно замаскированы, кочевники ничего не могли найти. Крестьяне, натурально, вели себя под землей очень тихо, и только иногда, когда их уж совсем переполняла радость от того, что они так ловко всех обманули, они, зажимая рот рукой, тихо-тихо хохотали. Так вот, тайная свобода, сказал этот румын, – это когда ты сидишь между вонючих козлов и баранов и, тыча пальцем вверх, тихо-тихо хихикаешь. Знаете, Котовский, это было настолько точное описание ситуации, что я в тот же вечер перестал быть русским интеллигентом. Хохотать под землей – это не для меня. Свобода не бывает тайной.

Третий роман великого мастера В.Пелевина.
Данный роман был написан 1996 и в этот момент один лагерь окрестил роман мягко говоря не литературой, например Солженицын и режиссёр Сокуров, а второй лагерь была без ума от романа. Ко второму лагерю отношусь и я.
Для меня "Чапаев и Пустота" вершина творчества Пелевина.
И так о оглавном:
Сюжет происходит в начале ХХ века период Гражданской войны 18 - 19 годов и постперестроечную Россию.
Главный герой поэт Пётр Пустота в одной сюжетной линии живёт в начале ХХ века и знакомится с Василием Чапаевым. А в почти современном мире сюжет закидывает главного героя в психиатрическую больницу.  Там наш Пётр Пустота становится пациентом профессора Тимура Тимуровича Канашникова.
Соседи Пустоты по палате: Сердюка, странного персонажа "Просто Мария" и бандита Володина. Профессор Тимур Тимурович обещает исцелить их путем экспериментального курса реабилитации. Сюжетные арки про соседей Пётра не менее интересные как сюжетная линия про Пётра и Чапаева. Одна глава про Володина и двух бандитов которые пробуют галлюциногенные грибы чего стоит. Благо линии сюжета в некий момент повествования переплётаются.
Коротко говоря обязательно к прочтению а потом к перечтению.

бред сумашедшего.
именно так и можно коротко охарактеризовать сие произведение.
чувствуется, что проблема сумашествия знакома автору не понаслышке.
как и "Книга теней", тоже рекомендованная мне во флешмобе, книга ни о чем конкретном.
а в чем смысл? смысл в том, что смысла нет.
и еще.
если я еще когда-нибудь открою книгу и прочитаю там, что это-де потерянная рукопись потерянного автора, случайно нашедшая на чердаке/в подвале/в топке, это будут первые и последние прочитанные мною слова этой книги.
по моему опыту прочтения книг такими словами обычно пытаются прикрыть свое скудоумие и приписать его кому-то еще.
tricksterinside , все равно спасибо!

…Потому что в мире, который имеет свойство деваться непонятно куда,
Лучше ни в чем не клясться, а одновременно говорить «Нет, нет» и «Да, да». ©

Вот мои добрые семнадцать лет. Вот мой первый роман Пелевина.
Вот уже времени прошло достаточно, а я все не могу правильно объяснить, что произошло со мной после прочтения.
Такое ощущение, что никакого Пелевина на самом деле нет. И романа тоже нет. Может, все это происходит у меня в голове, и роман является лишь только подсказкой к нереальности происходящего вокруг?
Но темка мне конечно понравилась, господа. Все эти подсознательные миры, рассуждения о небытии, «нигде» и пр. не скажу, что открыли для меня что-то новое, но очень обрадовали тем, что принадлежат нашему, «незабугорному», четкому кренделю.
Вот и прошло мое первое знакомство с Пелевиным и скажу с уверенностью: «Да, это мой жанр! Да, это моя книга!»

-Вот и все, - сказал Чапаев. – Этого мира больше нет.
-Черт, - сказал я, - там ведь папиросы остались… ©