Сочинения Иосифа Бродского. Том V

Я очень плохо знакома с творчеством Бродского, но это эссе не отпускает меня после прочтения.
Для меня главное в этом произведении это наша связь с родовым гнездом, с домом, из которого мы , как птенцы , вылетаем во взрослую жизнь. И не важно, это гнездо родовое поместье или полторы комнаты.
Как же было бесчеловечно со стороны советской власти не пускать пожилых , а потом уже и старых родителей Бродского на встречу с сыном. До какого уровня надо пасть, чтобы продолжать мстить человеку, используя его мать и отца.

Эссе Иосифа Бродского я читала частично в оригинале, на английском языке, частично на русском, в переводе. Бродский пишет работу именно на английском, потому что понимает, что в то время текст не сможет быть опубликован в СССР, ведь это так называемая эмигрантская, запрещенная литература. Именно поэтому английский язык становится единственным способом рассказать о жизни в СССР, своих родителях, особенностях советского времени, а для родителей Бродского "единственной возможностью повидать сына и Америку".

В работе Бродский вспоминает о своём детстве и юности, проведённых в Ленинграде, в комнате в сорок квадратных метров. Он пишет о родителях, о быте семьи, о жизни в тот непростой период в целом.

Для меня работа сквозит печалью и тоской по ушедшему, по тому, что уже не проживешь и даже не увидишь вновь. Горько было от осознания того, что семье так и не удалось воссоединиться после множества попыток родителей Бродского получить американскую визу. Понимаешь, каково влияние государства на твою частную жизнь, а даже такое понятие, как семья, порой ничего не значит, если это неудобно.

Текст заставил меня задуматься о многих вещах: о семье, о месте, в котором живёшь, о смирении и неспособности бороться и идти против системы, о страхе, о сожалении. Было испытано много различных чувств и эмоций, а это очень ценно.

Данное издание эссе Бродского хорошо всем - от содержания до оформления. Соединить размышления Бродского с фотоработами Смелова - это наилучшая идея. Фотографии "не туристического" Петербурга погружают в атмосферу города, в котором родился и вырос Бродский. В своем эссе, написанном уже в эмиграции в США, автор рассуждает о механизмах памяти, вспоминает о своих родителях и детстве, проведенном в "полутора комнатах" коммунальной квартиры. В картину его воспоминаний вплетаются рассуждения о государственном режиме, царившем в те годы в стране. Эссе не оставляет равнодушным. После прочтения в сознании остаются отпечатки самых разных эмоций, рождаются собственные рассуждения. Фотографии дарят визуальное наслаждение. Спасибо издателям за то, что подарили такой впечатляющий читательский опыт!

"...В том городе было слишком много рек и каналов. И хотя некоторым хватало глубины, чтобы по ним ходили морские суда, смерти, думал я, они покажутся мелкими - ну или переползёт она их под землёй, как ей полагается, втайне. " - и здесь ты нащупываешь пульс такого живого и уже знакомого по стихам чувства поэзии,
и тебя уже вырывает из твоей комнаты в это место, из тепла в сквозной Питер, из тишины в шум города на перекрёстке с Литейным, а после снова - в акустическую тишину внутреннего двора с геометрическим небом, а потом - в книжный.
С желанием купить эту книгу и подарить тому, у кого ещё есть родители. Кто ещё дышит воздухом родины. С таким наивным дурацким желанием сделать так, как если бы это помогло самому Бродскому просто вспоминать возможное счастливое прошлое, вместо написания этого эссе где-то за пропастью воды Атлантики, какая смутит даже смерть..

Я уже слишком давно не плакала, читая книгу. И совсем не ожидала, что такой книгой для меня станет короткое эссе Бродского. Это не просто мемуары, не просто воспоминания человека, это произведение о самом важном и дорогом в жизни каждого - о родителях.
Основным фоном идет описание жизненных сложностей (какое жуткое формальное определение), постигших семью писателя, как и многие другие семьи в то время. Описание того, как они ютились на своих квадратных метрах, отведенных им государственными чиновниками, в коммунальной квартире в центре Петербурга. Как, по мере взросления, Иосиф Бродский пытался отгородить всевозможными способами свою половину комнаты от комнаты родителей, ведь банально поставить дверь нельзя - государство расценило бы это как присвоение отдельной комнаты, что было строго запрещено. А ведь насколько это все естественно и понятно каждому - желание самостоятельной жизни в юности! И теперь, живя уже своей "взрослой" жизнью, понимаешь, что там, с родителями, было твое самое счастливое место и время жизни.

И насколько точно он все это описывает.

К 10 главе, когда я поняла, что читать это эссе нужно было в оригинале, на английском языке, было уже поздно. В горле у меня стоял ком, но бросить, не дочитав, я уже не могла.
Это произведение проникло в самую мою душу и разорвало ее в клочья. Я помню свое первое потрясение, когда еще в школьные годы я прочла книгу воспоминаний Евгении Гинзбург. Мне она показалась неправдободно ужасной. Я не могла поверить, что люди способны творить с другими людьми такие вещи. Я подходила к маме и спрашивала, неужели это все правда? И почему?... И у же тогда я знала, что самое худшее в жизни: это война и "мирная" жизнь в деспотическом государстве.
В этой маленькой книжке столько боли, глухой ярости к стране, в которой автору не повезло родится.

И винить его за это могут, наверное, только самые воспаленные патриоты. Потому что можно сжать зубы, смириться со своей судьбой и простить государству унижение, необходимость скрывать свое происхождение, свои корни и образование, лишение свободы, работы и будущего, но никогда нельзя простить лишения тебя самого родного и дорогого: возможности нормального общения с родителями, возможности увидеть их еще раз хотя бы перед их смертью.
Да, нет ничего хуже войны. И жизни в таком государстве.

Хотела бы я, чтобы одним из моих лекторов был Иосиф Бродский, пусть моя специальность не имеет даже отдаленных ассоциаций с филологией. Вот уж не думала, что разбор стихов и раскладывание по полочкам культурных и смысловых ассоциаций может быть такием интересным. Сначала читается довольно непросто, но постепенно втягиваясь, начинаешь получать массу удовольствия, хотя до этого я мало имела дела с белым стихом на английском языке. Возьмусь даже утверждать, что разбор некоторых стихотворений по силе и пронзительности не уступает им самим. Очень хорошо, что моя бабушка не так давно подсунула мне эту книгу, её и правда стоило прочитать.

Я сегодня дочитаю «Меньше единицы» Бродского. Там осталось 40 страниц. Но нормального отзыва не будет.

Мне бы хотелось сказать, что это прекрасный сборник эссе о родителях, о Венеции, о Ленинграде-Петербурге с его историей, о Стамбуле, об эмоциях, глазах, людях. Но. Если вы не любите продираться сквозь мутную словесную вязь, где спотыкаешься через каждую строчку, если вы не любите терять смысл и перечитывать абзац по 7 раз, чтобы уловить до конца суть, эта книга не для вас. Возможно, сам Бродский не для вас. И я не уверена, что Бродский — для меня. От него у меня примерно такие же чувства, как от Иличевского. Хочется встряхнуть головой и сбросить эту кучу слов с себя словно шелуху на смысле. Чтобы вы понимали, о чем я говорю, ниже цитата:

«Принимая во внимание, что всякое наблюдение страдает от личных качеств наблюдателя, то есть что оно зачастую отражает скорее его психическое состояние, нежели состояние созерцаемой им реальности, ко всему нижеследующему следует, я полагаю, отнестись с долей сарказма - если не с полным недоверием. Единственное, что наблюдатель может, тем не менее, заявить в свое оправдание, это что и он, в свою очередь, обладает определенной степенью реальности, уступающей разве что в объеме, но никак не в качестве наблюдаемому им предмету. Подобие объективности, вероятно, достижимо только в случае полного самоотчета, отдаваемого себе наблюдателем в момент наблюдения. Не думаю, что я на это способен; во всяком случае, я к этому не стремился; надеюсь, однако, что все-таки без этого не обошлось.»

Хочется вздохнуть и попросить его: «Иосиф, будь проще. Скажи по-человечески. Очень красиво стелишь, но можно полегче?»

Думаю, будь слог глаже, книга была бы прочитана раза в 3 быстрее. Потому что кучу времени я тратила не на чтение, а на перечитывание прочитанного только что.

Меньше единицы
Полторы комнаты
Набережная Неисцелимых
Трофейное
Путеводитель по переименованному городу
Путешествие в Стамбул

Это автобиографические эссе. История жизни Иосифа Бродского в воспоминаниях, ощущениях, метафорах.
У него особый взгляд на жизнь и на слова, которыми он ее описывает.
Рождённый в 1940 году и окружённый Советским Союзом, который ему не подходил от слова совсем… через 32 года уехал из любимого Питера и родителей навсегда…

А ещё про города. Набережная Неисцелимых - про его любимую Венецию, где он и похоронен; Путеводитель по переименованному городу - про родной и далекий Питер; и Стамбул, в который не очень то и мечтал попасть…

Очень рекомендую ️