Избранное. Фиеста. Прощай, оружие! Праздник, который всегда с тобой. Старик и море

«Прощай, оружие!» - третья книга автора, которую я прочла и думаю, пора уже признаться, что Хемингуэй - не мой писатель. Причём, более всего мне претит его слог, эти рубленные, намеренно упрощённые диалоги.

Как у всех самобытных явлений, тут, мне думается есть лишь два варианта восприятия: либо влюблённость, либо полное неприятие. Увы, я во втором лагере. Даже обидно, очень хотелось, чтоб Хемингуэй мне нравился, всё-таки такая фигура в литературе, такая история со слежкой, такая борода, такой свитер в конце концов!

Да я за один свитер его заочно уже любила. А потом прочитала первую книгу, вторую и любви не прибавилось. То есть свитер всё ещё считаю классным, бороду красивой, историю со слежкой печально-романтичной, но книги меня не трогают.

И героям даже не сопереживается как-то. Бедняжка Кэтрин - воплощение любви в романе вообще бесила неимоверно, я бы даже наверное разочаровалась, если б для неё всё закончилось иначе...

Итак, я признала, что Хем - не мой автор, на этом, пожалуй, стоило бы остановиться, но у меня в планах «Старик и море»! Напористость, заслуживающая восхищения? Или скорее сочувствия?

Книга представляет собой биографические заметки писателя, воспоминания о жизни в Париже в 1920-х гг. Хем бедствует, гуляет по улицам и паркам столиц Франции, пишет рассказы за столиками кафе, ходит на скачки и общается с другими «звездными» личностями вроде Гертруды Стайн, Сильвии Бич, Френсиса Фицджеральда, Джеймса Джойса.

Автор щедро делится с нами всем спектром физических ощущений: смачные описания еды в очередной забегаловке, длинные ряды стеллажей в книжном магазине, тепло, которое ощущаешь, ночуя с любимым человеком… Сенсорикам есть где разгуляться, хотя Хемингуэй не изменяет себе и говорит своим рубленым «телеграфным» языком.

Все это нужно, чтобы дать репрезентацию особого образа жизни и отношения к ней. Якобы можно не получать баснословных гонораров за свои романы, кушать самую простую пищу и пить простые напитки, спать не на самой мягкой постели, – и все равно быть самым счастливым на свете. Париж в топографии автора становится апофеозом его мировоззрения, местом, где оно сформировалось и воплотилось в наибольшей своей полноте. Хемингуэй и дальше шагал по жизни с философией «простого счастья», а значит, где-то глубоко внутри него всегда был этот праздничный французский город.

Такие «мировоззренческие» штуки опасны тем, что по-настоящему ими проникнуться могут только те, кто либо разделяет взгляды автора на жизнь, либо испытывают к ним симпатию и готовы проникнуться. Со мной такого не случилось. Нет, меня не бесят бедные, но счастливые люди, зато бесят банальные идеи, втюхиваемые под видом высокой философии.

Интерес могли бы представлять портреты собратьев Хема по перу, да его ремарки по поводу писательского ремесла, но и они не сработали. Скупость языка и зацикленность автора на материальном делает каждую историю ужасно скучной, а небольшой их объем ситуацию только усугубляет. Если откладываешь книгу, приходится прилагать усилия, чтобы вспомнить, что же случилось в предыдущей главе.

Абсолютно мимо.

Вот не могу я оценивать книги, к которым я не испытала ровным счетом ничего. Хемингуэй очень интересный автор. Здорово было находить какие-то отсылки к другим книгам и авторам. Сюжет меня не зацепил.
/тут я хотела написать большую и детальную рецензию, но что-то не пошло/
Я вспоминаю слова своей учительницы по английскому, которая говорила, что Хемингуэй - худший автор, которого она читала из-за того, что он ооочень тяжелый. Этой ремарки мне хватило, чтобы не читать его 4 года, но вот случилось... но не срослось...
ОДНАКО!
друзья, читайте!
Все воспринимают книги по-разному. Кто-то в тотальном восторге от этого произведение, а кто-то "сенкью, некст"
:)

С первых же страниц меня так впечатлило описание Парижа, что я остановился, чтобы проверить насколько месяцев еще действует полученная в последней раз шенгенская виза.
Автор пишет очень простым языком, порой даже неказисто, но отсутствие сложных и витиеватых фраз помогает лучше погрузиться в то время, когда известность к нему еще не пришла. Хемингуэй в этот период подрабатывает журналистом, пишет рассказы и только задумывает первый роман.
Каждая глава – новый бар или ресторан. В одних заведениях автор работает и попытки проникнуть туда знакомым лишь раздражают его. В других - встречается с друзьями. Каждая такая встреча сопровождается небольшими историями, рассказанными самим автором или его спутниками и вереницей алкогольных напитков.
Каждый выпитый автором стакан пива, вина, водки действует целительно: понимаешь, что собственный ежедневный бокал, другой вина за ужином весьма умеренная доза.
Авторскую цитату про то, что он не представляет себе обед без бокала пива или вина, хочется разослать всем друзьям. Манера Хемингуэя заказывать напитки на французском языке, разжигает желание попробовать каждый напиток, - как они красиво звучат. Понимаешь вроде, что это самые обычные коктейли, но хочется пойти в бар и самом заказать их именно на французском, прочувствовать на языке как звучат эти названия, а затем ожидать, что вкус этих напитков будет совсем другой. С изюминкой Праздника.
Еще хочется вслед за автором поиграть на скачках. Никогда не увлекался, но автор так описывает, словно приключение, что хочется и самому втянуться.
Да и вообще читаешь и понимаешь, что скучно живешь, не богемно. Не красиво.
Остается послевкусием вопрос, может ли такой праздник позволить себе обычный человек или это удел писателей, артистов и других увлекающихся натур?

Если не копаться во всяких библейских отсылках, глубинных смыслах и втором дне, «Старик и море» — это простая, размеренная и спокойная, словно море в штиль, история о старике Сантьяго, которому такая привычная для него рыбалка бросила вдруг удивительный вызов. История, показывающая, что никогда не нужно опускать рук, даже если исход совсем туманен. История о том, что важнее всего — осознать собственную победу, а не показать ее другим.

Удивительно приятно было читать то, насколько сильное уважение питает Сантьяго ко всему, что его окружает: и к непостоянному в своем настроении морю, и к попутному ветру, и к птичке, нечаянно оказавшейся на его лодке, и к той самой рыбе, что неустанно несет его все дальше и дальше от берега, не желая так просто расстаться с жизнью. И даже какие-то его пространные размышления о мальчике, баскетболе и пяточных шпорах не выглядели, как что-то не нужное тексту.

Единственное, что очень сильно тормозило чтение — язык: не перегруженный странными конструкциями, не преисполненный тяжеловесных описаний, но такой тягуче-ленивый, что абсолютно невольно заставлял погрузиться в дрему с открытыми глазами. В общем-то, только это и испортило впечатление: регулярно случалось осознавать, что я совсем не уловила смысла прочитанного абзаца, лишь проведя по строкам взглядом, и приходилось перечитывать снова. И снова. И снова...

"Праздник, который всегда с тобой" впервые я прочла в 15 лет, будучи увлеченной американской классикой в общем, и Хемингуэем в частности. Тогда мне книга понравилась, но я ее не оценила по достоинству, не поняла ее главной прелести и я очень рада, что решила ее перечитать сейчас, десять лет спустя.

Я обожаю Хемингуэя, я обожаю Париж. Это самый близкий моему сердцу город, где когда-либо удавалось побывать. И никуда не хочется возвращаться настолько сильно, как туда.
Здесь он предстает перед нами в свои золотые 20е годы глазами молодого писателя, в чем-то уже преуспевшего, но не написавшего даже свой первый роман. Точнее глазами уже взрослого, признанного, гениального писателя, вспоминающего свои счастливые, хоть и бедные и противоречивые молодые годы.
Здесь есть заметки о скачках, о писательстве, об увлечении молодого Эрнеста горными лыжами, о любви и дружбе, целая длинная глава о взаимоотношении с Фицджеральдом, только опубликовавшим свой первый роман. И все пропитано тоской, и любовью, и надеждами, и разочарованиями. В книгу проваливаешься и из нее не хочется выныривать.
"Праздник" был собран из записок Хемингуэя уже после его смерти. Он автобиографичен, хотя тем, кто увлекается творчеством автора известно, что он был знатным вралем, и многое стоить делить на два. Тем не менее, это волшебное чтение, и наслаждение, полученное от него, трудно облечь в слова. Это надо чувствовать самому.

С "Праздника" однозначно не стоит знакомиться с творчеством автора, потому что можно неправильно понять, что он из себя представляет. Все-таки в основном он другой. Для нового читателя это будет просто сборником заметок о чьей-то частной жизни, которые в принципе не могут особо трогать. Но если Хемингуэя любить, если что-то о нем знать, то этот роман - жемчужина, которую нужно беречь, лелеять и наслаждаться ею.

Похоже, пора перечитывать всего Хемингуэя, потому что так хорошо, как с его книгами, я не чувствую себя почти ни с какими другими.

Для начала надо оговорить, что это моё первое знакомство с Хемингуэйем. Да, совсем не правильно открывать автора с его незаконченного произведения, но, честно говоря, мне не было интересно его творчество. "Праздник, который всегда с тобой" был мне нужен как своеобразная летопись жизни парижской тусовки 20-ых годов 20 века. Оправдалось ли ожидание? Нет.
В одном из вариантов введения Хемингуэй пишет: "Эта книга — беллетристика. Но всегда есть шанс, что вымышленное прольет свет на то, что описано как факт." " Праздник.." действительно читается как факт, как совершенно автобиографическое произведение, и вопрос "что же из всего этого вымышлено?" занимает меня по прочтении книги больше всего.
Повествование четко делится на части про тусовку интересных лиц Парижа и про семейную жизнь.
Читая аннотацию и судя по названию книги, я ожидала, что Стайн, Джойс и всё вот это будет занимать подавляющее большинство страниц и не была готова читать про семейные дрязги. Но к сожалению, очень бодрое и атмосферное начало вылилось в завуалированное нытье по поводу неудавшегося первого брака, а диалоги с творческой стороной Парижа становились всё более и более меланхоличными, печальными и размытыми. Всё больше чувствовалась недосказанность и "междусобойчик", что кому надо, те поймут, а ты и не пытайся.
Можно только гадать, в какую сторону склонилось бы произведение, закончи его сам автор: в исповедь перед бывшей женой или сборник занимательных историй у полок "Шекспира и компании" и на обедах у мисс Стайн. Но мне понравился язык Хемингуэйя, его простая манера повествования и немного наивные диалоги. Так что "Праздник.." произвел неожиданный эффект, и мне захотелось узнать больше о творчестве и биографии автора. Хотя сама книга и оставила послевкусие раннего утра, когда похмелье и смущение за вчерашний день вынуждают бежать домой и спасаться под освежающим душем.

Прочитав эту книгу, понимаешь "легенду" Парижа. Легенда настолько сильна, что до сих пор находятся романтики, ищущие в Париже тот самый, "золотой" Париж двадцатых годов ХХ века. Эрнест Хемингуэй замечательно показал атмосферу того времени, времени "затишья перед бурей". Действительно, раны, нанесенные Первой Мировой войной, начали затягиваться, извечный враг, Германия - в глубоком упадке. Можно и посидеть в многочисленных кафе, ловить рыбу в Сене, ходить по музеям и Люксембургскому саду, играть на скачках, а периодически выезжать в Испанию или в Австрию, да и домой, в Америку, не опасаясь торпед от германских подлодок...
Вот на эту ауру и купились многочисленные представители литераторского племени. Наверное, сам Хемингуэй, всего лишь стоявший на пороге всеобщего признания, Джойс, Фицджеральд, Эзра Паунд, Гертруда Стайн, каждый из них искали в Париже в первую очередь атмосферу. И, судя по долговременности их пребывания там, они её нашли.
Тут описан Париж совершенно далекий от современности, далекий от произведений Ремарка, описан тот самый Париж, который ныне иногда мелькает в рекламе модельных домов и парфюмерии

«Прощай, оружие!» было знакомством с творчеством Хемингуэя и, к сожалению, неудачным. Возможно, стоило начать знакомство с автором с произведениями не на военную тематику.
Во-первых, мне совершенно «не зашел» слог автора. Короткие, «рубленые» предложения с преимущественно перечислением действий. Создавалось впечатление, что читаешь список дел: встал-потянулся-оделся-спустился-выпил-увидел-поговорил-выпил. Это отталкивало особенно в моменты переживаний героев, когда должны были вызываться эмоции читателя. Но какие эмоции может вызвать список дел? Из-за такой подачи за всю книгу запомнились пара-тройка диалогов о войне, в которых такая подача только усиливала эффект. Это единственные моменты, что понравились в книге.
Во-вторых, содержание книги также не понравилось. Повествование ведется от лица этакого светского повесы на войне, которую он сам не воспринимает всерьез ни ее серьезность, ни жертвы, хотя по долгу службы видит их в больших количествах. Собственно на войну попал, по моему мнению, назло своим американским родственникам. Также свою службу он не воспринимает всерьез, поскольку это «ведь только итальянская армия». На протяжении всей книги часто и подробно написано что, сколько и в количествах выпил главный герой. То есть ничего такого, что каким-то образом заставило сопереживать и сочувствовать герою, не было. Все перипетии и трагедии, которые произошли с героем в книге, были логичны и предсказуемы. Женский персонаж, Кэтрин, не прописан, о ней дано минимум информации. Создавалось впечатление, что она введена в книгу только для того, чтобы говорить «милы, ты храбрый» и «позавтракай». Однако на ее примере можно легко проследить отношение мужчин к женщинам и женщин к самим себе.