Хочу быть сильным

Я тебе все напишу между строк…

Что ни строка – готовая цитата, а между строк – боль, отчаянье, пресловутый «особый русский путь», «своеобразие русской души», да целый мир в придачу.

Почему-то кажется, что этот автор или забирает тебя целиком, с потрохами бездонной души или вызывает отторжение. Я определенно в первом лагере.

Заповедник – мастерский коктейль из Пушкина, деланых бабских придыханий и «застольных бесед с оттенком мордобоя». Радует, что нет у автора ни претензий на открытие истин, ни надрывного и вымученного чувства юмора. Напротив – и истины, и чувство юмора есть.
Не успела дочитать – а уже тянет перечитывать.

В разговоре с женщиной есть один болезненный момент. Ты приводишь факты, доводы, аргументы. Ты взываешь к логике и здравому смыслу. И неожиданно обнаруживаешь, что ей противен сам звук твоего голоса…

Грустно-ироничное произведение о кризисе среднего возраста у мужчин, о творческом кризисе, о кризисе вообще и во всем. Оттого, наверное, и общее настроение книги такое подавленное. За насмешливым цинизмом скрывается ранимая душа, печаль заливается алкоголем, да вот толку-то...

От себя не убежишь, хоть в Америку, хоть куда. И смысла-то по большому счету в этих передвижениях-перемещениях по свету нет никакого. Кого эмиграция сделала счастливым? И Борис Алиханов, непризнанный, по его словам, гений, а значит, писатель обыкновенный, это прекрасно понимает. Непростой развод с женой, прощание с ней и ребенком (они уезжают "туда", на Запад, в поисках счастливой жизни, это вечное "там хорошо, где нас нет" сгубило столько прекрасных людей; бессмысленно ехать за счастьем куда бы то ни было, счастье нужно искать в себе, создавать своими руками).

Новая работа - водить экскурсии в Пушкинских местах - ненадолго заставляет забыть о тяготах жизни, но...все новое, как обычно бывает, притупляется, к новым проблемам плюсуются старые (они ведь никуда не исчезли, забыть-то о них можно, но они все равно напомнят о себе, как и бывшая жена).

Размышления о жизни, о пути, выпивка с друзьями и приятелями и много-много горечи по поводу несложившейся судьбы (или сложившейся не так, как того хотел ты в своих смелых мечтах; но мечты на то и мечты, а жизнь, она вот такая; зачем переживать по поводу того, что изменить не можешь...), интеллигенты вечно любят все усложнять...

Не люблю читать Довлатова вечером-ночью, когда уже в люлю заползла, согрелась, погрузилась в книг, и... С Довлатовым у меня начинается чесотка, хочется выползти из тепла и уюта и начать цитаты дергать, много-много. В этот раз я держала себя крепко - цитат из этой книги ровно 0))
Главный герой Борис Алиханов сбежал в Заповедник от всего: от себя, от семейных проблем, от неудач. Заповедник - это места ссылки Пушкина. И чтобы совсем не пропасть, наш герой подвязался в гиды. Жить в гостинице - никаких денег не хватит, тем более гидовских, поэтому ему нашли комнату с отдельным входом. И так мы знакомимся со вторым алкоголиком этой книги(первый - сам Борис). Позже будут еще, вот в ком-ком, а в алкоголиках недостатка не будет))
Но от проблем не убежишь, они и в Заповеднике найдут. Жена Таня собралась бежать по еврейскому пути, вместе с дочкой. Борис до последнего не верил, надеялся, что само рассосется, но увы. И лучший выход - запой, из-за которого чуть прощание с женой-дочкой не пропустил.
В послесловии Аревьев пишет, что "главным ее героем избран… Иосиф Бродский. Был в жизни поэта такой эпизод, когда он пытался уберечься от ударов советской судьбы в Пушкинском заповеднике. "
Так просто и так незабываемо написано, грустно было дочитывать...

Хотя отдадим должное главному герою (и по совместительству автору) — он сделал для этого всё возможное. А всё равно блестяще написано. Каждая сцена, каждый персонаж — всё на своём месте, всё гармонично. Никаких длинных описаний — одна-две точные метафоры. Никаких пустых диалогов — три-четыре исчерпывающих предложения. Юмор за гранью добра и зла. Вот оно, мастерство.

Уже само посвящение жене, вкупе с первыми упоминаниями о ней, придаёт книге трагикомический вектор. И нетвердыми, но решительными шагами автор будет придерживаться этого вектора до последних слов.

Что характеризует лирического героя Довлатова? Эмоциональный эксгибиционизм, юмор, рефлексия, неуверенность, пассивность, эскапизм, алкоголизм. Короче говоря, автор пишет о себе. О чем бы он ни писал во всех своих книгах, это всегда только о себе. Уже за одно это он мне симпатичен. Я тоже такой, и это предложение — наглядный тому пример. И неважно, сам ли он проработал сезон в Заповеднике или это страница из биографии его близкого друга — Иосифа Бродского. Даже если Довлатов никогда не был в Михайловском, это всё равно о нем — его мысли, его мучения, его пьянство, его семья, которая собирается в Америку без него.

Герой мучается неимоверно. Натура такая. Тут любой бы запил. Борис Алиханов (=Сергей Довлатов) хочет быть писателем. Здесь нет ничего зазорного, кто ж не хочет? Но он то как раз и может быть писателем (благодаря тому самому качеству, которое не пропьешь). Но в то же время не может — такие писатели не нужны. Он очень критичен к своим соратникам по цеху, но, уверен, что к себе он гораздо критичнее. Лирический герой не хочет поступиться качеством прозы и свободой творчества даже ради своей мечты — быть напечатанным.

Незамысловатый сюжет повести разворачивается в пушкинской усадьбе-музее в Михайловском. Если бы я знал как много всего здесь крутится вокруг Великого Поэта, то прочел бы намного раньше. Культ Пушкина осмеян в лучших традициях самого Александра Сергеевича. Догматизм, пафос, ханжество служителей этого культа противопоставляются цинизму, бессистемности и халатности главного героя. Который, как ни странно, Пушкина любит не меньше официальных просветителей.

Две-три сценки из экскурсий напомнили прекрасное стихотворение Давида Самойлова "Дом-Музей"

Но Пушкин — это лишь декорации (хотя кое-какие параллели с автором просматриваются как в стиле, так и в биографии). Сам сюжет удивительно прост. Он состоит из обычного довлатовского набора. Да и как набор может быть другим, если лирический герой тот же самый? Кризис среднего возраста (впрочем, Довлатов страдал от него в любом возрасте. Он как Карлсон — всегда мужчина в самом расцвете сил) - непризнанный гений, непонятый муж. Страшный алкоголизм, безденежье, инертность. Уход от проблем - в заповедник, в запой, в других женщин. Куда угодно, лишь бы подальше от себя. Внимание со стороны КГБ, намечающаяся иммиграция жены и дочки. Несчастная бывшая (она же нынешняя) жена. Вот кто здесь, наверное, самый трагический герой.

И что удивительно, несмотря на всю горечь своего существования, лирический герой ни на кого не сердит. Его замечания едки и метки, но за ними не слышно злобы.

Иммигрировать герой не хочет. Он считает, что место писателя с тем народом на языке которого он пишет. Логично. Не важно почему именно он так считает, причин может быть много. От любви к Родине до страха потерять сюжеты и темы.

Думаю, что это не так. У обычных людей процент всё-таки поменьше. Можно потихоньку и шутить, и иронизировать. Возможно, писателям тяжелее. Их личность и их родной язык неразделимы.

Довлатов мастерски переплетает самое высокое и самое низкое что было в те годы в стране — культ поэзии и культ водки. Переплетает как в повести, так и в своей жизни. Он может осмеять программное и столь естественное для нас обожание Пушкина и при этом найти прекрасные грани в личности самых конченых алкоголиков.

Обязательно буду читать Довлатова и дальше.

Жизнь расстилалась вокруг необозримым минным полем. Я находился в центре.

Так цитатой из текста кратко, но емко, я могла бы раскрыть содержание книги. Человек без почвы под ногами. А вокруг березы, холмы, пушкинские места. Дивные виды, прекрасный фон для трагедии человеческой неудовлетворенности.

Я впервые читала Довлатова, хотя была наслышана о его творчестве немало, в частности от коллеги, которая не раз отмечала, насколько заряжают ее позитивом его книги. Послевкусием "Заповедника" стало щемящее чувство эмпатии человеку, оказавшемуся в ловушке несбывшихся надежд и невоплотившихся в реальность ожиданий.

Человек двадцать лет пишет рассказы. Убежден, что с некоторыми основаниями взялся за перо. Люди, которым он доверяет, готовы это засвидетельствовать.
Тебя не публикуют, не издают. Не принимают в свою компанию, свою бандитскую шайку. Но разве об этом ты мечтал, бормоча первые строчки?

Что чувствует человек на грани отчаяния, да что там, фактически в него погрузившись? Чем он живет? На что еще надеется? Вариантов масса, и в то же самое время наиболее вероятное стратегическое направление до ужаса предсказуемо - трясина собственного самоуничижения.

Нет, не подумайте, что я разглядела в "Заповеднике" только эту мрачную сторону судьбы творческого человека. Нет, конечно нет. Я не прошла мимо метко пойманных образов, живописания поступков и быта, хлестких словечек героя и его рефлексивных наблюдений за окружением. Это было прекрасно. Довлатов создал живую картину, его герои умеют дышать. Просто тема самоидентификации личности для меня всегда была одной из определяющих. Человек - "заповедник" собственного духа. И даже давление окружающих условий не обосновывает всех тех километров колючей проволоки, что разделяют человека и его право быть счастливым.

Ох, как прекрасен слог! Как глубоки мысли... Каждый раз, прочитав в очередной раз Довлатова, как бы встрепенёшься и первая мысль: "Как?! Уже всё?!". А потом идёшь и перечитываешь, смакуя такие "тёплые" слова.
Наивная, думала, сейчас про "смешо" будет. Ан нет, заповедник есть, смешно - есть, а дальше вообще не смешно.
Итак, писатель Борис Алиханов устраивается на работу экскурсоводом в Пушкинский заповедник. Ну как писатель; так, непризнанный гений, уже практически отчаявшийся создать монументальное творение, способное потрясти основы мировой литературы. Да и какая работа; так, способ занять себя в летний период, заработать "на трусы" и попытаться убежать от себя. Но от себя не убежишь. От нерешённых проблем, собственно, тоже. А проблемы серьёзные - бывшая любимая жена собралась "за кордон", вместе с не бывшей и любимой дочкой. Борис ехать не хочет, он отчаянно любит угрюмую, печальную, но такую "свою" Родину.

Новизна места, новые лица, специфика работы - все это ненадолго позволяет забыть хандру. Но свежие впечатления приедаются, новые лица становятся потёртыми и привычными, а работа превращается в будничную рутину.

Откуда у Довлатова такая супер-способность к пластике слов? Как он умудряется ТАК описать простые вещи, что они как минимум обретают форму, как максимум становятся волшебными?

Так и хочется всё произведение на цитаты разодрать. Собственно, достаточно посмотреть на количество цитат на такое сравнительно небольшое произведение.
Прочитав книгу, решила посмотреть экранизацию. И знаете, очень порадовалась, что не сделала наоборот. Какого, простите, полового органа они там Безрукова в главной роли сняли?! Была возмущена до глубины души.

Диссидентство-диссидентство-диссидентство. Валить-валить-валить.
Вы прочли краткий пересказ повести Сергея Довлатова «Заповедник».

Чтобы полностью понять и прочувствовать эту книгу, как мне кажется, нужно искренне и от всей души ненавидеть совдепию. Ненавидеть ее всю целиком, не вдумываясь в это чувство, не раскладывая его на отдельные за и против, не пытаясь понять и проанализировать свою ненависть — просто ненавидеть. Душой и сердцем, а не умом и холодной логикой.

Во всей своей красе предстает перед нами с самых первых строк тот самый махровый совок. Желтый, как прокуренный воздух деревенского кабака, как зубы толстенной официантки в синем фартуке, как стены заплеванного подъезда в свете тусклой, тоже желтой, лампочки.
Вонючий, застойный, настолько безнадежный, что хочется безумно выть, рвать волосы клочьями и валить, ВАЛИТЬ из этого зассаного ада как можно скорее.
Нет тут ни какой-то благородной мрачности и неотвратимости Большого брата, ни безумного Паланиковского надрыва — ничего того, что можно было бы идеализировать, обозвать красивым словом «фатум» и поэтично с ним бороться.
Только большой воспаленный прыщ, который в девяносто первом будет безжалостно стиснут стальными пальцами и зальет всю страну ручьями смрадного гноя.
И обложка у книги подходящая — желтая, как несвежая «Правда» и какая-то бэушная, отдающая плесенью советских библиотек.
Что-то такое отчаянное, хоть кричи, ужасающее, как слово «Леспромхоз», от которого за версту несет бюрократической волокитой.

Но Довлатов не таков...

Но Довлатов не таков, он любит свою родину, вы что.
Любит сермяжную правду своего соседа Михалываныча, любит воздух Рассеи-матушки, «народ-тут-душевный», березки-фигозки, и все такое. Ага, куда я денусь. Ага, тут моя родина, тут я и помру. На том стою и не могу иначе.
Я почти поверил. И тут последняя строчка, как серпом: «Нью-Йорк, 1983 год».
Долюбился Родину, Сергей Донатыч? Нетрудно, наверно, любить ее, издалека-то. И березки, и Ленинский проспект и borsh s pampushkami.
Рвать рубаху, землю жрать и в лицо цепляться каждому, кто худое слово молвит о твоей Великой Родине — все это особенно приятно, когда за окном Брайтон, а не какой-нибудь сра славный город Тараканск, да?

Нет, если вдуматься, то я Довлатова не осуждаю и за бороду дергать не собираюсь.
Ну, уехал — и уехал, правильно сделал. Особенно, если вынудили.
Вот только не надо нам петь эти красивые песенки о том, как тебе тут хорошо жилось. Тем более после того, как ты сам на протяжении 80% книги выстраивал из своей страны образ полнейшего бомжатника.

Более того, его манера изложения показалась мне достаточно милой, многое понравилось своей точностью, меткостью и житейской простотой (и я понимаю, почему некоторые читатели называют Довлатова основоположником жанра околохудожественной полудневниковой болтовни).
Ну да, метко, атмосферно, местами — откровенно смешно. Но ведь книга-то о другом писалась, правда?
С некоторым в корне не согласен, и меня неприятно удивляет, насколько он последователен и логичен в доказательстве точки зрения, которую я считаю порочной.
Нет, меня не постигают сомнения, мне не нравится, как крепко и основательно верит он в свое заблуждение. Ну, в то, что я считаю заблуждением.

Но и это ладно. Если отцедить сгустки смешного-правдивого-житейского, то останется только какая-то мутная вонючая жижа. Не благородная и страшная кровь, не ужасающий своей безнадежностью пот на лбу, а так — что то вроде содержимого унитаза на выходе.
Наверняка именно этого автор и добивался, так что в его мастерстве я не сомневаюсь. Довлатов — хороший жызненный писатель, и так далее, и тому подобное. Окей-окей.
Он мастерски накормил меня дерьмом, и наверно, даже что-то хотел этим сказать. Вот только я так и не понял, зачем я это дерьмо ел.

На этом мы с вами, оченьмногоуважаемый Сергей Донатович, закончили.

3, плохо.

Как же тяжело писать что-то на наших. Не знаешь с чего начать и чем закончить, мысли застревают в идеях, фразы в деепричастных оборотах! Но коли уж взялся, надо доделывать, я так считаю.
Как и в случае с Чарльзом Буковски, для меня большая загадка, как сильно пьющие и пишущие об этом без обиняков писатели могут быть любимы непьющими людьми, особенно женщинами. Наверное, тут срабатывает неписанное правило, что девочки любят плохих мальчиков! Конечно, сравнивать Буковски с Довлатовым не совсем корректно. Если первый - убеждённый маргинал, которому, по большому счёту, кроме выпивки и секса ничего от жизни не надо, то второй - интеллигент, культурный, ищущий признания писатель (талантливый и осознающий свой талант), но не получающий его, будучи отвергаемым советской литературной бюрократией, которая классифицирует его творчество, как диссидентское. От чего и пьёт главный герой Довлатова, Борис, топя в стакане печаль. Главный герой - это, очевидно, альтер-эго самого Довлатова, к гадалке не ходи. Вообще, я так понял, у него много произведений носят автобиографический характер. "Заповедник" повествует нам о конкретном периоде в жизни писателя, когда он какое-то время работал в Пушкинских горах экскурсоводом, пытаясь как-то отвлечься от навалившихся проблем и общего разброда и бардака в жизни, в частности, семейной. Ему нужна точка отсчёта, работа, деньги, спокойная обстановка, чтобы навести порядок в голове. Заповедник - оказывается хорошо подходящим для этих целей местом.

Со знанием дела, автор живописует нам советскую действительность:

– Успокойтесь, – прошептала Марианна, – какой вы нервный… Я только спросила: «За что вы любите Пушкина?..»
– Любить публично – скотство! – заорал я.

Искромётный юмор, пропорционально разбавляемый грустью о несбывшемся, а так же просто описания окружающего мира и людей вокруг - это заслуживает самых лестных отзывов. Однако, гладкое повествование, где "всё вроде начинает налаживаться", постепенно начинает подразумевать некий натяг - за которым закономерно должен последовать какой-то взрыв. Им оказывается приехавшая в гости жена, с которой, насколько мы понимаем, они сейчас не живут вместе.
К сожалению, тут невозможно обойтись без спойлеров, хотя я и стараюсь без явных. Отдельного упоминания стоит история знакомства Бориса и Татьяны. История странная какая-то, довольно трогательная, но при этом какая-то схематичная что-ли, как-будто художник несколькими взмахами кисти набросал нам пейзаж - это ещё не картина, но впечатление получено. Отмечу, что автор акцентирует внимание на том, что Татьяна обычно была пассивным звеном отношений, просто на всё соглашалась. Но в настоящем нашего героя ситуация изменилась, Татьяна чувствует ответственность за ребёнка и хочет эмигрировать из Советского союза. И тут уже Борис оказывается пассивен, он не хочет покидать Родину и, по большому счёту, непонятно, дело ли тут в каких-то принципах или в банальной нерешительности:

Всю жизнь я ненавидел активные действия любого рода. Слово «активист» для меня звучит как оскорбление. Я жил как бы в страдательном залоге. Пассивно следовал за обстоятельствами. Это помогало мне для всего находить оправдания. Любой решительный шаг налагает ответственность. Так пускай отвечают другие. Бездеятельность – единственное нравственное состояние…

Однако перед Татьяной дилеммы больше нет: она решила уезжать, потому что считает, что потом может быть поздно. Думаю, многие тут выкрикнули бы из зала: "Ну, и правильно!" А я не знаю, что сказать.

И вот произведение, начавшееся с хохм и злободневной сатиры, достигает своего отрицательного апогея:

Как-то раз она сама мне позвонила. К счастью, я оказался на турбазе. Точнее, в библиотеке центрального корпуса. Пришлось бежать через весь участок. Выяснилось, что Тане необходима справка. Насчет того, что я отпускаю ребенка. И что не имею материальных претензий. Таня продиктовала мне несколько казенных фраз. Я запомнил такую формулировку: «…Ребенок в количестве одного…»

Ну, и - пьянство, боль, всё закружилось, замелькало...
В завершении своей писанины, укажу на то обстоятельство, что в процессе чтения, я вспомнил: читал уже "Заповедник", давным-давно. И тогда, похоже, не воспринял - не срезонировало. Повторное знакомство, по всей видимости, у нас получилось более удачным. Скажу, что, по моему, книга стоящая - смешная и одновременно грустная, и в контрасте чувствуется мастерство. Здесь нет какой-то большой философии или даже каких-либо жизнеутверждающих идей, герой не обладает титанической силой характера или чем-то другим эдаким - он вполне обычный, может быть даже заурядный, человек. Он просто рассказывает о своей жизни, давая нам возможность соприкоснуться с тем временем и тогдашними проблемами.
Вот такая история. Всё, больше не могу писать! Срочно надо выпить, хотя так и спиться недолго, ограничюсь-ка я, пожалуй, сегодня какавой с чаем.

Главный герой этой небольшой повести на лето устраивается экскурсоводом в Михайловское, являющееся государственным музеем-заповедником А.С. Пушкина, с целью сменить обстановку, а заодно и подзаработать.

Отсутствие постоянной работы, тяга к спиртному, переходящая в недельные запои, проблемы в семейной жизни - вот небольшой перечень тем, вокруг которых крутится содержание. Ну и конечно, тема человека, благодаря таланту которого это место и получило статус заповедника.

В ходе пребывания главного героя в этих местах он порой встречает очень колоритных персонажей, чаще всего таких-же непризнанных гениев, постепенно спивающихся в стремлении примирить себя с этим бушующим миром.

Ирония, порой очень меткие замечания, фразы, разобранные на цитаты, но описаний самих мест маловато, а после прочтения не остаётся ничего особенного, кроме того, что познакомился с творчеством автора, чьё имя с завидной регулярностью мелькает в ленте и чаще всего с восторженными отзывами. Теперь можно поставить галочку и мне.

Цитата:

Впечатление: С одной стороны Довлатов для меня- это что-то захватывающие, с жесткой советщиной, а с другой- печаль, безысходность, грусть.
Это нене первое произведение автора, которое я прочитала. Язык узнается сразу, но восприятие неоднозначное.
Для меня «Заповедник» это смесь Щербаковой Г, географа, который пропил глобус и пожалуй похороните меня за плинтусом.
Вроде история с элементами любви, а все равно остается ощущение тяжести.
Мне понравились метафоры, которые тонко скользят по книге.
Может быть я что-то не то у него читаю, но пока погружаться в книги ещё больше не хочется.

О чем книга: Главный герой- алкоголик, со всеми вытекающими. С горем пополам он устраивается работать экскурсоводом в заповедник. Казалось бы с этого момента в жизни должно что-то измениться, но все не так просто. Человеку для спасения нужен другой человек, возможно персонаж так сильно держишься за бывшую жену и воспоминания о ней. Друзья- спасители, нет скорее собутыльники. А ещё всю ситуацию пропитывает. Дух советского времени.

Читать/не читать: на любителя