Хочу быть сильным

От себя хочу сказать, что низкую оценку ставлю не за литературные элементы, а за само содержание, идею.
Помните? "Если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит на тебя". Любой заповедник, как в "Сталкере", пробует тебя на человеческую сущность. Для кого-то здесь действительно заветное место, и не так важно, что там находится -невероятной красоты лотосы, исчезающий с планеты амурский тигр или Пушкинская территория. Для других -простор для браконьерства, возможность урвать, схватить, употребить эту самую редкость.
Так для героя Довлатова (заметим, автобиографичного!) работа в Пушкиногорье -только способ довольно прибыльной халтуры, невзыскательной нудной работы. В его восприятии и все окружение соответствующее: кругом мрак, разруха, мужчины сплошь запойные алкоголики, женщины -никаковские, туповатые, безвкусно одетые, словом, не луч света. Группы туристов -беспросветная масса, унтерменш, что называется.
И это в годы, когда СССР был самой читающей страной, а за хорошую книгу отдавали ее 10-кратную стоимость, когда ночами стояли за билетами в театр? Знаю не понаслышке.
О природе. Забудьте об аллее Керн - и вообще подлинных предметов в музее нет, обман сплошной. (А ничего, что любому школьнику известно, как дважды была стерта с лица земли усадьба Пушкина? Сначала в революцию, потом -во время войны. И многое реконструировали уже в 1949 году. Хлеба не хватало, а музеи восстанавливались. И люди считали это нормальным!) Но "интеллигенту" герою Довлатова это -ну, словом, до фонаря.
А что же на самом деле так влечет тысячи людей в литературные места -усадьбы, дома, музеи-квартиры? В том числе в дом у Пяти углов в Питере, где новоявленному классику российской литературы сооружен памятник? Александр Сергеевич все же думал -за то, что "чувства добрые лирой пробуждал".
И витает наш бедный Пушкинский Гений места над музеем-заповедником, сталкиваясь со своим антиподом...
По непонятной иронии судьбы Довлатову довелось еще жить в одном доме с Иваном Ефремовым - кто, несмотря на все трудности, так верил в человека, в его ум, силу, красоту (собственно, сам был личностью самой высокой пробы-но вот памятной доски на доме пока не видно).
И все же: чей угол зрения победит в этом споре?
Зависит теперь только от нас -писатели свое сказали.

И вы-таки удивлены?
Я начал знакомство с этим автором с более поздних его произведений, «Ремесло», «Чемодан» и «Иностранка», где он уже, накушавшись американских препонов, мог сравнить их с советскими. Тот, более зрелый Довлатов мне понравился гораздо больше. Я понял его и простил за эмиграцию. Однако, возможно я поспешил прощать. Конечно же, это мой личный внутренний суд, влияющий лишь на формирование моего мнения, моего отношения к той или иной личности, судить на более высоком уровне которых, конечно, не имею никаких прав и полномочий. Мне просто хочется отметить, что ж такого в том, что такую практически ничем не прикрытую агитку в пользу эмиграции из «такой-разэтакой вшивой» страны, как СССР, в этой самой вшивой стране не печатали? Что отмечено в книге: все пьют, в том числе и автор, все, кроме автора и тех, кто ему дорог, безграмотные и тупые. Итог, Родина, конечно, любима, но из нее надо сваливать, туда где хорошо. Персонаж не хочет уезжать, но к концу произведения меняет мнение, плюс еще жена, которая «была права», упомянутая в посвящении, свалив за бугор с дочерью, заявившая, что если, мол, любишь, тоже слиняешь вслед за нами. Чистейшая агитка. Сам Довлатов более поздний вырос над «Заповедником», на себе испытав горечь разочарования той «лучшей жизнью» за бугром. Хочется сказать линяющим «любящим Родину», ну останьтесь вы на Родине и, если так за нее болеете, измените ее к лучшему. Однако, линяющие, в основной своей массе, на Родину плевать хотели, вот и весь сказ. Я теперь уже усомнился в том, что г-на Довлатова и правда выдавили из страны...

Довлатов из тех писателей, у которых недостаток всего один, но такой существенный, что из-за него хочется выть и плакать, плакать и выть. При чем луна для вытья на нее совершенно не нужна. Достаточное условие - увидеть количество страниц в его книге. Их так мало, что сил никаких терпеть такое нету!

Я совершенно не собиралась читать книгу "Заповедник" вот так прям сразу и сходу. Я просто загрузила ее в ридер на этот месяц, но решила открыть, глянуть начало. И с первой же фразы, с посвящения, я поняла, что обязана прочитать ее 8-го марта от и до. Ведь она посвящена

Довлатов - он очень особенный. Он подкупает не только гениальностью (я так считаю!), но еще и неприкрытой насмешливостью над бытом. Или над тем, что окружающие пытаются навязать ему в качестве быта, но что его душа органически не приемлет или слегка приемлет после возлияний. Или над тем, насколько мир (жена) не приемлет его:

Но знаете, он понимает все. Даже женщин:

Писать о книгах Довлатова - бессмысленное, глупое занятие. Книги Довлатова надо читать. Их необходимо растаскивать на цитаты. Из них надо узнавать, что позволяет тебе держаться на плаву:

Из них надо узнавать, что позволяет девушкам чувствовать себя отдохнувшими:

Искренне люблю Довлатова. Искренне и даже, пожалуй, страстно. И всем советую.

Либо жить, либо писать

Ведь кошмар и безнадежность — еще не самое плохое. Самое ужасное — хаос...

Мораль давления не терпит...

Он все книжки читает. Читает, читает, а дураком помрет.

Вот нравится мне, как писал С. Довлатов!
Так от души, по-русски, честно и без прикрас. Чувствуется вот эта наша обреченность, какая-то вечная внутренняя вина и непонятно за что, но она как тяжелый камень.
Все вот эти наши глупые надуманности и стереотипы из разряда цыган и есть цыган или грузин порядочным человеком быть не может, которых у нас через чур много. Вся эта унылая обыденность с одним и тем же набором ситуаций, но даже она у Довлатова всегда чем-то возьмет да и зацепит.

Самое главное, что я смог погрузиться в происходящее, найти там частичку себя, хоть это и было чрезвычайно сложно. Большая часть проблем главного героя мне, к счастью, не ведомы, ведь я не писатель, не лентяй и не пьяница, но страх перед выбором, причем серьёзным выбором, иногда встаёт перед каждым человеком.
Как же глубоко автор выразил внутренние оправдания главного героя:
Единственная честная дорога — это путь ошибок, разочарований и надежд. Жизнь — есть выявление собственным опытом границ добра и зла... Других путей не существует... Я к чему-то пришел... Думаю, что еще не поздно...
Ведь всегда проще найти тысячу причин, чтобы отказаться, если не хочешь искать новые возможности.

Однозначно скрасит чтение тот житейский юмор, которым автор щедро приправил книгу.
Так что читайте обязательно!

Почему-то мысли не хотят собираться в кучку, и такое быстрое прочтение маленькой повести Довлатова обернулось для меня длительным размышлением о том, что же собственно это было. И не получается сделать какие-то выводы, подбить итоги - книга одновременно понравилась и вызвала бурю негатива, а в сухом остатке - яркое осознание того, что это уже не моя литература, я её не пойму до тех пор, пока не прочту кучу исторической литературы про житие-бытие в СССР, как оно было и почему, что чувствовали люди и как с этим боролись. Очередное потеряное поколение, которое гасит все свои обиды и неудачи водкой, при этом никак не может добиться успеха и вообще страдает от души.

Я прочла это произведение легко и быстро - часа полтора времени, это ведь совсем немного. Текст лёгкий, в меру увлекательный, нет в нём ничего вызывающего затруднения, диалоги живые и очень яркие - просто текст, жизнеописание или даже исповедь человека, который никак не может навести порядок в своей жизни, а заодно решил устроить беспорядок и в моей голове. Ему это удалось.

Сейчас я очень ярко осознаю, что эту книгу мне не понять. Потому, что Довлатов писал для другого поколения и о других людях - с другими ценностями, другим укладом жизни, другими способами лечения душевной боли и другими методами борьбы с неизбежностью. Литература отражает реальность по большому счёту, и реальность "Заповедника" мне не знакома, более того - я всем своим существом её не принимаю. Недостаточно опыта и желания вернуться в ту эпоху, СССР у меня ассоциируется только с негативом, на уровне ощущений, не исторических факторов. Тогда всё было плохо. Сейчас тоже далеко не хорошо, но.. Не настолько беспросветно, что ли?

Даже в "Заповеднике" я не увидела ничего воодушевляющего, наоборот, как-то всё так тупиково - будто долго шел, а потом забрёл в угол и даже обратного пути найти не можешь. Только пьёшь, пьёшь, упиваешься не только алкоголем до чёртиков, но и жалостью к себе в десятой степени. Ноешь, ноешь, а никто даже толком и не жалеет, могут только в стакан ещё горячительного подлить в лучшем случае. А когда трезвый - только и думаешь о том, как бы не выпить, а то меры-то не знаешь. Разве ж это жизнь?..

Я не знаю как оценивать эту книгу. С одной стороны - легко написано, читается на одном дыхании. С другой - ощущение после такое гаденькое появляется, что места себе я уже который день не нахожу, и оценку меняю каждый день с тройки на четвёрку и обратно. Не моя книга, определённо. Она из тех, что со временем теряют свою актуальность. Своим детям я её уж точно не порекомендую - она гораздо в большей степени аморальна, чем вдохновенна.

Прочитала вчера в новостях, что 03 сентября 1941 года в Уфе в семье эвакуированных из Ленинграда театрального режиссёра Доната Мечика и актрисы (впоследствии корректора) Норы Довлатовой родился мальчик, которого назвали Сергеем. В 1944 году семья вернулась в Ленинград.

В 1959 году Сергей поступил на филологический факультет ЛГУ на кафедру финского языка. После двух с половиной лет был отчислен за неуспеваемость (об этом упоминает герой "Заповедника").
С 1962 по 1965 год Довлатов проходил службу в системе охраны исправительных колоний в Республике Коми. Это нашло отражение в повести "Зона".
После демобилизации поступил на факультет журналистики в тот же ЛГУ. Стал работать в студенческой газете, писать рассказы.

И вот это очень очень видно в его "Заповеднике". Когда-то я писала, что хочу перечитать. Узнав про ДР Довлатова, решила не откладывать это дело в долгий ящик. Тем более, что книгу блестяще озвучил мой любимый Дмитрий Креминский.

В основу повести лёг опыт самого автора, который в 1975 году работал в Пушкинском заповеднике. Очень грустное произведение, написанное с юмором и хорошим языком. Только смех получается тоже грустный.

Главный герой (Борис) после развода приезжает в Пушкинские Горы, чтобы водить экскурсии по тамошним местам. Экскурсоводы - голодные до мужской ласки женщины или мужчины - неудачники по жизни. Экскурсанты все разные и со своими запросами. Местные жители, в основном, пьющие. Михал Иваныч, что сдаёт угол ГГ, живёт в таких условиях, что просто кошмар. В посёлке только одна семья с крепким хозяйством, полной семьёй и непьющим мужчиной. За это их ненавидят и грозятся вспомнить 17йгод - раскулачить.

Потом к Борису приезжает жена с сообщением, что собирается в эмиграцию. И начинают появляться люди, которые, как один, мечтают о том же. И даже милиционер, который проводит с Борисом Беседу, говорит "Я бы на твоём месте рванул, пока выпускают. Воссоединился с женой".

После прочтения остаётся чувство лёгкой грусти и какого-то облегчения, что я живу не так. Да, простите, эгоистично, но как-то так. И ещё недоумения, что ли. А лучше всего, мне кажется, можно сказать фразой Татьяны, жены Бориса: "Всё это нелепо и грустно". Но повесть, на удивление, мне понравилась.

По ходу чтения вспоминала свои поездки в эти места. Сравнивала, что изменилось, за годы, прошедшие с написания повести. Ностальгия.

Дом на улице Рубинштейна, который упоминается в "Заповеднике". Там действительно жил Довлатов. Сейчас квартира пустует. Нет, там не сделали, к сожалению, музей писателя. Его дочь живёт в Америке и говорит, что ей тут, в Питере, ничего не надо. Но люди боятся, что ли, действовать. Ведь у нас только сделай что-нибудь хорошее или интересное, сразу найдутся хозяева, которым это надо. Грустно. И нелепо.

При подготовке использованы материалы газеты "Коммерсант".

Горечь, которая настигала меня во время прочтения сей повести, тоже сложно объяснить. Вроде и проблемы героя и его окружения мне неведомы, с подобным я никогда не сталкивалась, да и родилась я в совсем другое время, но почему же было так печально бродить по тем местам и всматриваться в местный колорит? Что за странное чувство терзало меня, пока я тонула в этих мастерски выведенных строках?

Грустно было вдаваться в проблемы Бориса, которые и по сей день весьма распространены. Вроде как и поругать его надобно, ведь мог взять себя в руки да последовать за семьёй, но отчего-то не хочется этого делать. Двадцать лет человек занимался писательством и предвкушал тот день, когда его творчество признают и начнут относиться к нему соответственно, но этот день так и не наступил. Двадцать лет... Это большой срок. Неудивительно, что он перестал верить и на что-то надеяться. «Нельзя уйти от жизненных проблем. Слабые люди преодолевают жизнь, мужественные – осиливают. Если живёшь неправильно, рано или поздно что-то случится», – он сам понимал, что лишь слабый опускает руки, но понимать – это одно, преодолеть свой внутренний барьер куда сложнее. У него была возможность отправиться в другую страну и начать иную жизнь, но его сомнения и страхи вполне понятны: а кому он там нужен? Как он сможет найти там своё место, если то, чем он живёт, Слово, будет звучать уже совсем иначе? Родная страна, родные просторы, родной язык... Когда человек очень хочет остаться на своей родине, но эта самая родина пытается его изничтожить. Да, критиковать, как и Сергей Довлатов, совершенно никого не хочется.

Несмотря на тленную тоску, что живёт, кажется, в каждой фразе, очень порадовал великолепный юмор, сардонический и беспощадный. Странное вообще возникало чувство при прочтении: сначала я улыбалась над очередной колкостью, но не успевала ещё улыбка сойти с лица, как ей на замену приходила необъяснимая, но ощутимая горечь. Слишком уж... знакомо. Вот что это за странное чувство: чувство узнавания. «Узнаю тебя, Русь!». И хоть ты плачь, и хоть ты смейся... Всё так и есть.

Самая грустная книга Довлатова из прочитанных мной. Тут уже даже не смех сквозь слёзы, а горькая усмешка. Сам автор считал именно «Заповедник» лучшим в своем творчестве. Не могу не согласиться, роман зрелый, отчаянный, и, по-хорошему, злой.

В главном герое — Борисе Алиханове, сочетаются черты не только самого Довлатова, как во всех его работах, но и его друга — Иосифа Бродского, да и всех советских диссидентов. Приехавший в Михайловское, сезонным работником-экскурсоводом по пушкинским местам, он не ощущает себя здесь своим. Не только в Михайловским, но и вообще в СССР. Но, даже осознавая неизбежность эмиграции, решиться на последний шаг трудно. Пути назад не будет.

Несмотря на небольшой объем и фирменный юмор Сергея Донатовича, книга читалась трудно. Обнаженная боль между строк.

Случайная цитата: На чужом языке мы теряем восемьдесят процентов своей личности. Мы утрачиваем способность шутить, иронизировать. Одно это приводит меня в ужас.

Мой первый опыт знакомства с Довлатовым. И последний.

Суть книги в повороте любой ситуации к столу с бутылкой. Все проблемы героя решаются единственным способом - затяжным пьянством.

Главный герой - бесхребетный, амбициозный сноб. Он писатель, который пишет в стол. Его не принимают и не понимают. Когда я плохо представляла кто такой Довлатов, я думала о его возможной позиции антисоветчика, крамольного писателя. Того, кто напрягает умы и души читателей открытием какой-то правды, порочащей страну.

Ан нет. Он просто слабый, но самовлюбленный ноль, который это описывает. Никакой особой политики. Человек, который не хотел ничего, не добился ничего, не любил никого. Единственная его любовь писать как он пьет и мнит себя гением.

При этом, признаю, что язык великолепен. Хлесткие, короткие фразы, которые украшают и текст и сюжет. Только это и запомнилось. в остальном, не поняла в чем великость произведения и писателя. Мне его было искренне жалко, метаться по городам, миру и ничего не изменить в себе. Ведь не спасла его ни эмиграция, ни свобода слова там. Все осталось тем же - бытовой нигилизм, стакан, бутылка, я - гений.

Совершенно неожиданно Довлатов оказался одним из редких писателей, которые способны выжать из меня не только улыбку, но даже смешок-другой. Действительно книга пропитана здоровым чувством юмора, а подчас даже горькой и злой иронией автора. «Заповедник» - роман автобиографический, и Довлатов списал главного героя с себя, с завидным упорством посмеиваясь не только над окружающими, но и над самим собой. Но за всей этой юмористической бравадой скрывается тоска автора по несбывшемуся. По творчеству, которому не нашлось места в Советском Союзе. По семье, которая уезжает за границу без него. По достойной жизни, а не случайным заработкам. Невозможно не сочувствовать Довлатову и его терзаниям, но, думается мне, с точки зрения современного читателя, особенно знакомого с последующей биографией автора, ситуация представляется менее безвыходной, нежели виделось автору в тот момент.

Надо отдать Довлатову должное, он описывает паноптикум характеров в своем романе весьма ярко, живо и подробно. Со всеми специфическими особенностями, стереотипами мышления и недостатками, и все же его рассказ безоценочен. Он может посмеяться и поиронизировать над собеседником, но никого не осуждает за выбранный путь и за махровых тараканов.

В «Заповеднике» в центре внимания читателя оказывается туристический объект – Пушкинский заповедник, место ссылки великого русского поэта. Главный герой приехал на сезонную работу – экскурсоводом по Пушкинским местам. Не самая пыльная и сложная работенка для интеллигента тех времен, но по большому счету и не самая перспективная. Кто-то не питает иллюзий и работает, чтобы выжить, да и сам рассказчик приехал исключительно ради заработка. И только посмеивается про себя над порядками заповедника, где портрет генерала Закомельского долго выдавали за Ганнибала, пока особо наблюдательный турист не опознал в нем Закомельского. Несмотря на легкий ироничный тон повествования, подспудно чувствуешь, что автор пишет книгу не про других, а про себя, про своих демонов, которые мешают ему быть мужем и отцом и покинуть неблагодарную родину раз и навсегда. Тех демонов, что не позволяют совершить головокружительный прыжок в объятия неизвестности.

ИТОГО: Замечательная зарисовка из жизни Довлатова в его последний год пребывания в Ленинграде. Ироничный и живой портрет писателя, неудобного и вытесняемого из советского общества конца 70х годов.