Рецензия на книгу
Заповедник
Сергей Довлатов
Аноним30 января 2012 г.Диссидентство-диссидентство-диссидентство. Валить-валить-валить.
Вы прочли краткий пересказ повести Сергея Довлатова «Заповедник».Чтобы полностью понять и прочувствовать эту книгу, как мне кажется, нужно искренне и от всей души ненавидеть совдепию. Ненавидеть ее всю целиком, не вдумываясь в это чувство, не раскладывая его на отдельные за и против, не пытаясь понять и проанализировать свою ненависть — просто ненавидеть. Душой и сердцем, а не умом и холодной логикой.
Во всей своей красе предстает перед нами с самых первых строк тот самый махровый совок. Желтый, как прокуренный воздух деревенского кабака, как зубы толстенной официантки в синем фартуке, как стены заплеванного подъезда в свете тусклой, тоже желтой, лампочки.
Вонючий, застойный, настолько безнадежный, что хочется безумно выть, рвать волосы клочьями и валить, ВАЛИТЬ из этого зассаного ада как можно скорее.
Нет тут ни какой-то благородной мрачности и неотвратимости Большого брата, ни безумного Паланиковского надрыва — ничего того, что можно было бы идеализировать, обозвать красивым словом «фатум» и поэтично с ним бороться.
Только большой воспаленный прыщ, который в девяносто первом будет безжалостно стиснут стальными пальцами и зальет всю страну ручьями смрадного гноя.
И обложка у книги подходящая — желтая, как несвежая «Правда» и какая-то бэушная, отдающая плесенью советских библиотек.
Что-то такое отчаянное, хоть кричи, ужасающее, как слово «Леспромхоз», от которого за версту несет бюрократической волокитой.Но Довлатов не таков, он любит свою родину, вы что.
Любит сермяжную правду своего соседа Михалываныча, любит воздух Рассеи-матушки, «народ-тут-душевный», березки-фигозки, и все такое. Ага, куда я денусь. Ага, тут моя родина, тут я и помру. На том стою и не могу иначе.
Я почти поверил. И тут последняя строчка, как серпом: «Нью-Йорк, 1983 год».
Долюбился Родину, Сергей Донатыч? Нетрудно, наверно, любить ее, издалека-то. И березки, и Ленинский проспект и borsh s pampushkami.
Рвать рубаху, землю жрать и в лицо цепляться каждому, кто худое слово молвит о твоей Великой Родине — все это особенно приятно, когда за окном Брайтон, а не какой-нибудьсраславный город Тараканск, да?Нет, если вдуматься, то я Довлатова не осуждаю и за бороду дергать не собираюсь.
Ну, уехал — и уехал, правильно сделал. Особенно, если вынудили.
Вот только не надо нам петь эти красивые песенки о том, как тебе тут хорошо жилось. Тем более после того, как ты сам на протяжении 80% книги выстраивал из своей страны образ полнейшего бомжатника.Более того, его манера изложения показалась мне достаточно милой, многое понравилось своей точностью, меткостью и житейской простотой (и я понимаю, почему некоторые читатели называют Довлатова основоположником жанра околохудожественной полудневниковой болтовни).
Ну да, метко, атмосферно, местами — откровенно смешно. Но ведь книга-то о другом писалась, правда?
С некоторым в корне не согласен, и меня неприятно удивляет, насколько он последователен и логичен в доказательстве точки зрения, которую я считаю порочной.
Нет, меня не постигают сомнения, мне не нравится, как крепко и основательно верит он в свое заблуждение. Ну, в то, что я считаю заблуждением.Но и это ладно. Если отцедить сгустки смешного-правдивого-житейского, то останется только какая-то мутная вонючая жижа. Не благородная и страшная кровь, не ужасающий своей безнадежностью пот на лбу, а так — что то вроде содержимого унитаза на выходе.
Наверняка именно этого автор и добивался, так что в его мастерстве я не сомневаюсь. Довлатов — хороший жызненный писатель, и так далее, и тому подобное. Окей-окей.
Он мастерски накормил меня дерьмом, и наверно, даже что-то хотел этим сказать. Вот только я так и не понял, зачем я это дерьмо ел.На этом мы с вами, оченьмногоуважаемый Сергей Донатович, закончили.
3, плохо.
811,2K