Ваша оценкаРецензии
Аноним23 марта 2022 г.«Сын мой, – писал он мне, – бойся женской любви, бойся этого счастья, этой отравы…»
Читать далееДовольно грязноватая повесть от Тургенева. Вроде как основана на реальных событиях, иначе что-то похожее происходило в семье автора. Честно говоря, мрак кромешный. Как-то я близко к сердцу приняла эту повесть. Читала, да и в реале слышала истории, где мать уводила кавалера у дочери, но про папашу встречаю впервые.
В центре событий любовный треугольник. Шестнадцатилетний мальчик влюбляется в ветреную соседку. Каждый вечер ходит к ней в гости, так же как и ещё несколько кавалеров. Соседка молодая кокетка и весьма раскованно и уверенно ведёт себя в обществе большого количества поклонников. На мой субъективный взгляд обращалась она с ними плохо, в голове крутилось половые тряпки.
Подобные картины наверное самое непонятное для меня в подобных книгах, где события происходит пару столетий назад. Внимания одной девушки одновременно добивается несколько мужчин, пытаясь перетянуть внимание на себя. По сути комично выглядит, а на деле какое-то неуважение по отношению как девушки к себе, так и к поклонникам, но наверно были такие порядки. Мало знаю об этом, нужно узнать.
Так вот вернёмся к повести... Увы по истечении времени мальчик узнает о романе между этой соседкой и его отцом. Его мир практически рушится и жизнь никогда не будет прежней. Любовь здесь словно болезнь, переболев которой уже не будешь прежними, если конечно выживешь. Выжили не все.
Автор воспевает такое чувство, что большое чудо пережить такое, хоть и без взаимности. На мой взгляд чудо, найти взаимность и к этому по-любому надо стремиться. Если такая история научила любить этого мальчика, то тогда приемлемо. Но быть сломленным этой историей до конца жизни как-то глупо. Может это взгляд человека из 21 века лишённого романтической нотки, живущей принципом с каждой напастью надо бороться и стараться пережить несмотря ни на что.
Остро не хватило сцен от лица самой соседки и папочки. Я бы хотела увидеть как была соблазнена девушка, как они сошлись. Хотела бы прочитать их истории жизни подробнее, то что осталось вне поля зрения ребенка.
На мой взгляд повесть «Ася» и «Первая любовь» имеют общую идею. Любовь заставляет главных героев повзрослеть. Читать автора продолжу...731K
Аноним21 августа 2020 г.Чему учит классика?
Читать далее...что бы вы ни сделали, как бы вы ни мучили меня, я буду любить и обожать вас до конца дней моих.
Вот это любовь…это страсть!.. Как, кажется, не возмутиться, как снести удар от какой бы то ни было!.. от самой милой руки! А, видно, можно, если любишь… …
Данное произведение проходят в школе, но, так как это было достаточно давно, то сюжет я полностью забыла, поэтому решила освежить воспоминания. Я ожидала, что повесть придется мне по душе, ведь роман «Новь», который я недавно читала у Тургенева, оставил яркое положительное впечатление. Но, к сожалению, эта книга мне скорее не понравилась, а положительная оценка - это дань форме, красивому слогу автора, а не содержанию.
Сама же история и ее герои вызывают отторжение, ведь если глупость юноши можно оправдать его молодостью, то остальные персонажи производят весьма неприятное впечатление, включая самого автора, который рассказывает об этих событиях спустя много лет.
С моей точки зрения, это странный выбор классики для школьников – да, герой по возрасту близок ученикам старших классов, но чему учит эта книга, особенно, ее финал? Автор как будто восхищается поведением легкомысленной кокетки, которой доставляет удовольствие манипулировать кавалерами, дразнить неопытного юношу, заставляя его делать глупости.
Рассказчик нисколько не стал хуже относиться к отцу, более того, узнав о весьма скандальном и низком его поведении, он лишь восхищается им
против отца у меня не было никакого дурного чувства. Напротив: он как будто еще вырос в моих глаза( тут невольно вспоминается Тони Краун из романа И.Шоу - какая принципиальная разница между мальчиками или может разница в отношении к отцу и матери?)
Удивительно, что писатель превозносит любовь между Петром и Зинаидой, видит в их отношениях жертву, достойную восхищения.Что же касается финала, то он вообще какой-то гипертрофированный: тут и садо-мазо, и внезапная смерть, и сожаления о чем-то несбывшемся, и прочие черты, присущие романтической литературе в худшем смысле этого слова.
Так что мой вывод – весьма спорное произведение, на примере которого можно говорить о разрушающих отношениях, нездоровых зависимостях, о падении морали, а не об идеальной любви.
712,2K
Аноним30 мая 2024 г.Память сердца (рецензия andante)
Читать далееМалоизвестный факт: Стивенсон, при написании «Джекила и Хайда», вдохновлялся.. нет, не только кокаином, но и кое-чем позабористей: Преступлением и наказанием Достоевского.
Но в русской литературе есть свой чудовищно-прекрасный «Джекил и Хайд», правда, в эстетическом смысле: роман Тургенева — Дым.
В последнее время меня стало умилять, как разные писатели назначают свидания друг другу в своих романах: Набоков — в «Отчаянии» и «Лолите» — Достоевскому, Тургенев в «Дыме» — Достоевскому, Фолкнер в «Притче» — Достоевскому, Мисима в «Золотом храме» — Достоевскому..
Что-то у меня все назначают свидание Достоевскому.. И ведь ко все он приходит! С «кузнецом»…И как я раньше этого не замечал? Тургенев в этом чудесном романе — иной: он дал волю тёмному началу в себе, политеческому Канте Хондо, это почти танец на грани саморазрушения, знакомое каждому русскому — и не только: есть в
этом что-то есенинское, наше русское Канте..
Нужно признать: Тургенев, в запальчивом опьянении гнева говорящий о политике, похож на Толстого, в упоении пишущего свои морализаторские страницы, тома, думая, что пишет что-то гениальное, ради чего стоит бросить литературу, не понимая, что одна его художественная строка, даёт больше света, чем талмуды его морализаторства.
Так и Тургенев, говоря о политике, о своей «ненависти» к России, находится на одном уровне с обычным взъерошенным и банальным студентом: все через это проходили в юности..
Тургенев в романе договорился до «если Россия исчезнет с лица мира, этого никто и не заметит».
Мысль чудовищно тоталитарная, но многим либералам и тогда и сейчас, она нравится.Но присмотритесь к Тургеневу.. в этой мысли он похож на Мистера Хайда, но… русского, милого, словно бы пьющего в ночном парке в одиночестве, чокаясь с берёзкой.
Такой русский Хайд, словно в рассказе Задорнова, мужик, выпивая на кухне с иностранцем, может ему всю ночь доказывать, какая Россия плохая, и… когда тот радостно согласится — дать ему в лоб.
Я перечитываю «Дым» (звучит чудесно, словно я в гостях у Бодлера).
При первом прочтении, как и многим русским, мне было не очень приятно читать о том, когда гг — Потугин (альтер эго Тургенева), говоря за всю Россию, глумится над русским народом.
Это ужасно не понравилось Тютчеву и Достоевскому.
Прочитав «Дым», он в гневе написал по этому поводу в своём Дневнике, а когда встретил Тургенева за границей, посоветовал ему купить телескоп.- Зачем? — удивился Тургенев
- Что бы из вашего «прекрасного далёка» лучше видеть Россию.
Милый Достоевский, милый Тютчев! Вы ошибались! Я — ошибался!
Боже, каким я был дундуком в отношении Дыма!
Мне даже кажется.. Тургенев в тайне от меня переписал роман, к моему второму прочтению.
Он просто пленил меня..
Сейчас мне это даже кажется забавным, как Тургенев мерцает в романе «Джекил-хайдовыми» фазами луны: то гневно пишет о политике… и вдруг, словно проясняется небо, тучи-лунатики уходят куда-то, и на яркой от солнца, траве, лежит прекрасная, обнажённая смуглая женщина..
У Тургенева этого нет, просто я «округлил», замечтавшись о моём смуглом ангеле.Страницы Тургенева и любви — чистое блаженство. Похоже на сон женщины о тайне любви.Такие сны могли снится женщине.. в раю: она вспоминает о своей любви, её сладостных муках. В раю ведь нет страданий, и потому женщины бы скрывались во сне, от ангелов, словно в тёмный лес, чтобы предаться воспоминаниям и любви, и белое крыло-лунатик, словно нежный дым, трепетало бы за плечом женщины, уснувшей в цветах..
У романа вообще, акустика сна.
Помните тот изумительный момент в конце Онегина, когда Евгений идёт к Татьяне, и перед ним, с ласковым гостеприимством, как может быть только во сне, открываются двери, словно сами собой, так и гг Дыма идёт к своей возлюбленной, и дверь её открыта.
Как и в Онегине, бытие любви, изгнанное из быта пошлой и грубой жизни, свершается тайно и лунатически: общаются не столько герои, сколько сны героев, всё самое важное свершается словно на нежно просиявшем горизонте снов.И как я раньше этого не замечал? Роман — просто весь соткан из любви, и я бы не желал его исправления, даже тех мрачных слов о России, они как раз оттеняют любовь, таинственно превращая всю политику, весь скучный мир — в простой дым, туман на заре, из которого выступают два призрака, вечные изгнанники любви, словно веточка сирени качнулась в тумане возле окна: прошёл под окном не то ангел, не то любимая..
И даже ненависть гг романа — Потугина, к России, это изумительный синестетический сдвиг всё той же любви-ненависти к женщине, ложной ненависти, которая позже осмысливается как боль неразделённой любви, и эту боль нужно на что-то перенаправить, чтобы не сойти с ума: каждый из нас перенаправлял эту боль на разное: на объект любви, на искусство, сны, разорванные письма.. но есть своя прелесть в том, что Потугин перенаправил эту боль — не на предмет, не на женщину, а на огромную Россию, с её тайным светом и инфернальной тьмой, таким образом дав крыльям своей боли и любви, расправиться вполне, стать огромными, как Россия.Специально пробежался по зарубежным сайтам с отзывами на «Дым».
Искал специально плохие отзывы (было много хороших: итальянки, армянки, индианки, говорили, что это один из лучших романов о любви. Милые.. я с вами согласен), но были те дундуки, которые как и я раньше, полагали, что это роман-памфлет.
И ведь так его называли и наши русские… чего уж там, дундуки, и в 19 веке, ничегошеньки в нём не поняв.
Называть Дым — памфлетом, так же чудовищно, как называть «Рождение Венеры» Боттичелли — батанической зарисовкой.
Мне искренне жаль тех людей, и в 19 веке, и сегодняшних либералов и не либералов, которые вычленяют именно этот дым политики из романа, как важнейший, мол, Тургенев наконец-таки бросил вызов обожествлению «крестьянского кафтана» и иного пути России.Чепуха. Если довериться тональности сна в романе, отдаться ему.. то станет ясно, что мы видим дивный и самый инфернальный апокриф «Онегина».
Как и положено законам сна, многое в романе предстаёт в отражённой, обратной перспективе.
Например, кроткая невеста Литвинова — Таня, на которой он хочет жениться, но неожиданно встречает свою трагическую любовь юности — Ирину.
Ирина — подлинная Пушкинская Татьяна, её лунная и мятущаяся часть, ещё не приручённая и не сдавленная корсетом замужества ложного и пустого «Света», она та самая страстная и кроткая, чуточку не от мира сего, «чужая в кругу семьи», как Татьяна пушкинская, в той же мере, как и Россия — иная, среди семьи европейских народов.
И это нормально.
Почему то мы Таню Ларину не судим за это, наоборот, а в случае с Россией.. стыдимся почему то, негодуем.В «Дыме» (звучит идеально), разворачивается почти древнегреческая трагедия Елены Прекрасной и битвы за неё.
Роман многомерен, и только на верхнем уровне, по своему прелестном, разворачивается битва за Россию, словно за женщину.
Есть что-то по своему забавное в том, что ещё 200 лет назад в России спорили о «загнивающем западе».
И Тургенев чудесно, на самом деле, пригвоздил обе спорящие стороны в России, словно Меркуцио в Ромео и Джульетте: чума, чума на оба ваших дома!
Герой романа — Потугин, всё верно говорит о лакействе. Но только он говорит не о русском народе, словно Сивилла, вещая в дыму кабака.
Это и правда забавно, что сегодняшние либералы, с таким упоением цитирующие некоторые мысли Потугина, не замечают, что Тургенев давно уже описал их пошлое, призрачное и желчное существование вне России, и в этом плане Достоевский на самом деле именно тут близок Тургеневу, когда в своём Дневнике писателя говорит о лакействе наших либералов (может это такое свойство либералов всех стран?) перед «господами» и обожествлённым западом, в той же пошлейшей мере обожествляли «крестьянский кафтан» — идиотические крайности.
Лакейство вообще ужасно: и с той и с другой стороны, и перед государством, в квасном патриотизме, и перед западом, да даже перед искусством, религией, высокой идеей..В этом плане, в Потугине, я случайно для самого себя разглядел изумительную экзистенциальную трагедию, похлеще Гамлета: и опять же, трагедия завязана на любви.
Ему не инфернальница Ирина отказала, а другая инфернальница — Россия, и он мучается любовью-ненавистью к ней и всегда рядом с ней… как Рогожин, ждущий в тёмном переулке свою любовь, с ножом: кто сказал что Рогожин не любит Настасью Филипповну? Или что Потугин не любит Россию? Потугин бесконечно далёк от «наших» лакеев-либералов.
Потугин всё верно говорит о том, что и на западе есть своя чернуха и гниль, как и в России.
Гниль вообще свойственна человеку, вне национальности: чем дальше от бога или прекрасного, тем больше тления.
Если перенести одну мысль Потугина на более современные реалии, то ведь по сути, равно ужасны — ужас репрессий в России начала 20 века, когда людей уничтожали как-то стихийно, сумбурно, словно ветер ворочается в вечерней листве и бредит, и цивилизованный немецкий фашизм, уничтожающий людей по точным формулам, попивая за столиком дорогой кофе с видом на газовые камеры.
Но преступно было бы сравнивать фашизм и советский режим, как это модно сейчас.У Достоевского всё это сказано уже давно, об этих нюансах, и потому рассуждения Тургенева на эту тему, по детски наивны.
Тут важен нравственный выбор, и даже своё молитвенное молчание, как у Христа в рубище, в пустыне: есть же разница между рубищем поэта, и тлеющей душой убийцы, лжеца, предателя, нравственное рубище которого никто не замечает, за его шелками цивилизации.
Так можно было бы оправдать всё: не человек виноват, а жизнь.
Этот момент совершенно упускает Тургенев, отдаваясь идее цивилизации, как женщина — целиком, не сознавая даже, что есть на свете что-то выше цивилизации.
В этом была основа спора между Достоевским и Тургеневым из-за Дыма (звучит восхитительно).На известной Пушкинской речи, Тургенев аплодировал Достоевскому стоя, со слезами на глазах, бросившись его обнимать после слов о всемирной отзывчивости русской души: это же прекрасно, не правда ли? Любить все народы, как свою родину. И в этом как раз отличие евангельского космополитизма Достоевского, от того ложного космополитизма, когда человек теряет себя в нём, теряет родину, историю, культуру, и размываются даже понятия чести, совести, пола.
Правда, в ту же ночь, Тургенев отошёл от "гипноза" Достоевского и написал другу какое-то мерзкое письмо о нём.
Тургенев так и не понял, в отличие от Достоевского, что Россия, по-женски не хочет всецело отдаться западу и цивилизации не потому что горда, или глупа, темна, она просто.. по-Блоковски ждёт Жениха.
Цивилизация — это прекрасно, но она не Жених. Вот и всё.И ведь Тургенев сам всё это написал, но как и положено гению, пишущего в самозабвении, не понял этого.
В романе есть дивный момент: Литвинов, в сердце Европы, цивилизации, читает письмо из России, словно из далёкого прошлого, про то, как девушка-крестьянка, брошенная конюхом… ведьмовски его проучила, и тот — зачах, пока его не выходили в монастыре.
Литвинов с грустью изумляется: что я читаю? Средневековье какое-то..
К слову, у Тургенева есть малоизвестный и чудесный рассказ на эту тему, мистический и жуткий: Рассказ Отца Сергия.Дело в том… что преклонившись перед цивилизацией, как пред высшим благом, Потугин и подобные ему не понимают, что, как сказал бы Достоевский — взяли идеалом не устремление человеческой грешной души к небесам, а.. наоборот, низведение небес — к земному.
Поставив цивилизацию выше всего, выше даже бога, этим уже предопределена эсхатологическая предопределённость цивилизации и её лакеев: распятие бога, новая смерть бога, но уже в душе: человек — образ и подобие бога, но вне порыва к нему, человек становится «безобразным», теряет образ окончательно, растушёвывается, и от того изумительный современный симптом этого: утрата понятия пола, размытие пола, размытие понятия мама и папа, понятия Родины и чести, души: всё это становится для многих уже смешным и устаревшим.
Зато цивилизация..Если перенести всё это на проблематику романа, то станет понятно, что главные герои находятся перед экзистенциальным, гамлетовским выбором: быть ли в жизни… чему-то высшему, горнему, тайному, что не вмещается в формулы и идеалы цивилизации?
Речь идёт о тайне самой любви, которая не прощупывается ни одной формулой.
Примирить любовь и цивилизацию? На каком-то этапе.. да. Но нужно понимать: цивилизация — земное, любовь — не от мира сего. Выбор однажды придётся сделать и чем-то пожертвовать.
На частном уровне — это легко, но для многих непосильно: пожертвовать карьерой, чем-то ещё земным, прельстительным, ради любви.
В глобальном смысле… тут всё понятно.
Таким образом, на эсхатологическом плане в романе, за Россию ведётся борьба, словно в конце света, на некую таинственную женщину, душу.Неужели Потугин, со своим разбитым сердцем не понял, что цивилизация — чудесна, жестока и слепа, как и всякая эволюция, как всякая «земная норма».
Наверно, робко догадывался, иначе бы не сказал, что жизнь — комедия, с трагическим концом.
Для цивилизации и эволюции, равное благо — вымирание и гибель миллионов существ, война, мор, гибель звёзд и рождение звёзд, гибель бога и рождение бога: всё это скучная и блёсткая, как мошкара у потерянного в ночной траве фонаря, суета становления.
Но если… как для Ирины, в мире есть что-то важнее цивилизации (пленившей её, словно гоголевский колдун).
Это любовь..
Именно любовь и тёмная тайна любви, сияет в «Дыме», словно солнце бессонных, и не случайно начало романа и конец, так изумительно эсхатологичны: в начале — дым людской, столпотворение людей, облака людей, словно это утро 6 дня творения, когда человек ещё толком не отличим от пейзажа и даже ветра, и в конце романа — дым паровоза, в котором едет наш герой.
Удалая Тройка из гоголевских Мёртвых душ — Русь, сменилась паровозом, и любовь неслышно гонится за ней, по траве, словно есенинский жеребёнок, забытый и ненужный в новом, цивилизованном мире.И что значит тот самый букет гелиотропов возле окна, подаренный незнакомкой, мужчине, как не эстетический символ воскресения?
Любовь не умирает, если она была, и память сердца, подобно гелиотропу, молитвенно повернётся к солнцу любви, словно к чуду этого мира, мимо которого однажды прошла, как проходили люди в стихе Гумилёва мимо стены, заросшей поблекшими цветами, не зная, что там сокрыта дверь в рай.Не понятно, почему так принято говорить о тургеневских девушках: кротких душой, утончённых, ранимых..
У Тургенева — инфернальницы, царствуют в романах не меньше чем у Достоевского.
Ирина — из их числа.
«Дым» изумительно перекликается с чудесной повестью Тургенева — Вешние воды, но схожая тема о слабом (нет.. не слабом, это ошибочный туман восприятия — зачарованность мужчины) герое и сильной женщине, поднята на горние высоты, где царит тьма и звёздный дым млечного пути.
Как и в «Водах», гг мучается амбивалентностью сердечной муки выбора, как и Россия, между телесным и духовным.
Трагедия в том, что нет правильного выбора, т.к. и тело в Эдеме было душой: быть может, в сладостно-мучительных снах, Литвинову снилось, как он женится на кроткой и солнечной Тане, а по ночам.. она таинственным образом превращается в лунную инфернальницу Ирину?В «Вешних водах»,гг. влюблённый в ангела во плоти… незадолго до свадьбы, встречает инфернальницу Марию Полозову (Лилит), и уходит к ней, теряет себя в ней.
Примечательно, что Тургенев был первым в русской литературе, кто стал выводить в романах гомосексуалистов.
Муж Полозовой в «Вешних водах» — из их числа.
В черновиках к «Дыму», Тургенев прямо пишет о «педерастических мотивах» в прошлом мужа нашей инфернальницы Ирины — генерала Ратмирова.
В самом романе он очень робко намекнул на это, описывая обучение его в кадетском корпусе.Если бы ад существовал, и там был бы театр, в котором ставили Онегина, то вышел бы.. роман Тургенева — Дым.
Это совершенно инфернальное, эмили-бронтовское переосмысление романа Пушкина.
Образ Пушкинской Тани, мучительно и крылато расщеплён на Ирину, живущую с генералом (кто наивно думал, что Таня в Онегине купалась в «свете» и была счастлива с генералом, пускай прочтёт апокриф ада Татьяны от Тургенева), и на кроткую Татьяну, на ком должен был жениться Литвинов.
Тургенев гениально показал, как сердце, именно сердце, а не ум, может сходить с ума, что в основе мира лежит эта шизофреничекая мука раздвоенности любви, вообще, раздвоенности мира.Роман — совершенно спиритуалистичен в своей любовной линии. То, как сама судьба толкает героев друг к другу через года, или как Она и Он влекутся друг к другу через «вёрсты ночи», как лунатики жизни и любви, так не влечётся даже душа прекрасной девушки в плену у колдуна, к любимому, в повести Гоголя: покидая тело, душа является пред любимым своим на другом конце города.
Боже.. а какой спиритуалистический секс в том, как Тургенев описывает сопротивление души, судьбы, той страсти, которая пробуждается в главных героях, которую они скрывают о себя, мучают себя не меньше, чем герои Эмили Бронте друг друга, и наконец, обессиленные, отдаются этой вечной и роковой силе любви, отдаются так, как не отдаётся женщина — мужчине, и мужчина — женщине: отдаются всем своим крылатом размахом судьбы, когда светло стираются границы между душой, телом, словом и судьбой и два лунатика на карнизе жизни, всем своим существом приникают друг к другу.
Да, это великий роман о лунатиках любви.Быть может, «Дым», это вообще, самый мистический русский роман 19 века.
А если выпить два бокальчика вина перед чтением, то вдохновенный и улыбчивый читатель увидит в таинственном и израненном образе Потугина (всегда рядом с Ириной, как тень, и его разбитое сердце — у её смуглых ног), обыкновенного Демона, почти врубелевского.
Это не шутка. Образ чёрта подозрительно часто мелькает в романе, и то, как сам Потугин отвечает на вопрос о существовании чёрта, мог ответить только чёрт, уставший русский чёрт, влюблённый чёрт (по уши, по хвост) бог знает как попавший в Россию (скорее всего родственник карамазовского чёрта. Я бы вообще рассматривал «Дым», как мистический приквел «Бесов» Достоевского; Образ Потугина, не менее загадочен и трагичен, нежели и образ Ставрогина, но при всей рифме образ, разница есть: Потугин не насилует девочку, он благородно заботится о ней и в этом плане он уже похож на лермонтовского ангела (падшего), летевшего по небу полуночи, неся в объятиях младую душу).
Господи, какие великие литературоведческие открытия может сделать простая бутылка вина!
Внимательный читатель (и чуточку пьяный, да), подметит дивную тональность раздвоенности во всём романе: всё происходит в Баден-Бадене, имя Потугина — Созонт, что с древнегреческого переводится как спаситель, ангел хранитель.
Но фамилия то у «ангела» — Потугин: по ту сторону добра и зла.По ту сторону добра и зла, и любовь в романе: только такой она и должна быть, что бы быть свободной от рока и ущербности жизни. Но герои то не всегда могут угнаться за любовью, вот в чём беда, и пока любовь ждём героев, для неё быть может проходят сотни, тысячи лет… удивлённые сердца, отвлекаясь от пустячных ссор и проблем, замечают, что любовь почему-то умерла.
Любовь не умирает, она всегда светит нам, как звезда, которая быть может погасла уже 1000000 лет назад.
Тургенев восхитительно прав: любовь — это подлинная совесть этого мира, а всё остальное — дым.
И самый мир — дым, перед любовью.
И если у Достоевского: если бога нет, то всё позволено, то у Тургенева эта мысль является как бы в своей лунном, сумеречном освещении: если любви не отдаёшься до конца, тогда ты становишься частью дыма, частью бессмысленных и ложных страданий; именно тогда, жизнь позволяет себе всё сделать дымом: и любовь и человека.
Дым — как инфернальный и тайный символ романа: фимиам сгоревших сердец, каждение неведомому богу..В одном эпизоде, Ирина спрашивает Литвинова (имя Ирина — как чудесное эхо фамилии Литвинов: их имена сплетены в любовном томлении, как пальцы влюблённых
- А разве.. мужчина, может отдаться любви вполне? Может найти весь мира, в женщине? Не затоскует по прелестям жизни?
Ирина знала что говорит: для женщины, любовь — это её страна, это целый мир, по сравнению с которым, наш бренный мир, лишь былинка в росе.
Для мужчины это не так (в большинстве случаев). И даже самозабвенно преданный женщине мужчина (в романе это Потугин), всё же не всем своим существом будет предан женщине: он будет ей изменять мыслями.. о чём-то другом, о политике.
А Тургенев намекает в романе на возможность именно беспредельной любви, когда весь мир заключён — в женщине.
Ах… вспомнил московского ангела.Милый Литвинов, ну разве можно писать по-лариновски пронзительное и судьбоносное письмо женщине, и.. говоря о бессмертной любви, взять, и придавить женское сердце словами о прошлой любви, о муках, чести и жертве?
Если любишь — сжигается прошлое, и мир, девственный и прекрасный, начинается у смуглых ножек любимой женщины, как и небо новое.
Вообще, Тургенев опередил Пруста, с его печеньем Мадлен и воскрешением воспоминания: у Тургенева, запах цветов у ночного окна, воскрешает не лоскуток памяти из детства, а Любовь, которая больше него, больше его настоящего, прошлого и грядущего, она столько огромна, что кажется, крыльям воспоминания тесно в комнате и если бы от их размётанности разбилось окно, это выглядело бы не так уж и фантастически.
На самом деле, чисто эстетически, это выполнено изумительно, правда, не все это заметят: письмо Литвинова — это образ светло освещённого входа в пещеру Эвридики (кстати, этот мотив — основной в романе), и Литвинов оглядываясь на прошлую любовь, теряет свою Эвридику навсегда (на самом деле не навсегда, но это другая история).Так же любопытно отметить, какой изумительной рифмой трагизма, перекликаются романы Дым и Анна Каренина.
Дым — это фотографический негатив романа Толстого (который многое из него взял хотя и фыркал на него, мол, там нет поэзии, чистоты. Бедный Толстой.. быть может, это самый поэтичный роман Тургенева, в смысле движения сердец в пространстве, словно бы не замечающих - тел). Представьте себе, что очаровательный, а вовсе не хилый душой и судьбой, Каренин, женат на не менее очаровательной Анне, и вот, литературные парки судьбы что-то нежно путают, выпив вина, и Каренин, а не Анна, встречает на своём пути… прекрасную инфернальницу Иру Вронскую.
Как вам? Финал тоже зарифмован чудесно: в одном романе, женщина падает под поезд, в другом — мужчина садится на поезд, но его сердце раздавлено жизнью, несущейся как поезд.Не у каждого в жизни есть Ирина — образ настоящей Лилит: в каком бы уютном раю счастья или любви мы не были, стоит появиться смуглому ангелу, сверкнув удивительной красоты глазами, чуточку разного цвета, крыла ласточки на заре.. и всё, человеку уже нет места в прошлом раю, он станет скучен и мал, словно и у небес есть свои небеса, куда дерзают проникнуть не многие: отвернувшись от мира и прошлого рая, он пойдёт за ней, хоть на край света, и даже дальше..
Перевернув последнюю страницу романа, я прикрыл глаза и с улыбкой представил, как где-то в тибетском монастыре, рядом со священными свитками, лежит роман Тургенева — Дым.
Это совершенный роман о «покровах Майи», покров которой опасно поднимать, если…
Одной любви позволено это делать.
Настоящей, бессмертной любви, для которой всё — дым, всё сон, и лишь она одна сияет среди звёзд, вне времени и пространства.
Она одна — подлинная реальность.ps.
С переводом «Дыма» на французский, вышла презабавная история, по своему продолжающая тональность романа с выбором России, а-ля Татьяна Ларина: быть или не быть. С кем быть..
Роман «Дым», очень понравился Просперу Мериме (почти в совершенстве знал русский), и он попросил разрешения у Тургенева, перевести его, но сделав композиционные перестановки: это словно был «европейский путь».
Тургенев отказался, не желая «ломать» русский роман в угоду европейскому читателю.
Тургенев нашёл свой вариант. Либеральный: нашёл русского князя Голицына, всей душой преданного европейским благам цивилизации. Чего же лучше?Мериме «назначили», как ангела, присматривать за переводом.
И вот.. началась адская комедия, то самое, чем по мысли Потугина окончится жизнь и цивилизация (которой он предан, заметим).
Как оказалось… Голицын владеет русским похуже Мериме, и печатать роман он будет в католическом журнале (Голицын был католиком; почти по Достоевскому: до того захотел стать европейцем, что перестал быть русским. И по сей день актуальная тема для многих народов).
Первые же споры начались по поводу названия: Голицына не устраивал лаконичный и мистический русский «Дым», и он перевёл роман так: Современное русское общество за границей.
Тургенев понял, с кем он связался.
Такое название подходило бы для серенькой статейки. (Бедные французы и по сей день читают 'Дым' в переводе Голицына).Стали думать вместе, как бы удобно для европейского уха перевести, свернуть русскую мысль: Неопределённость? Между прошлым и будущим? В открытом море? В тумане..
Тем временем, Мериме со смехом пересказывал в письме своей подруге, баталии с Голицыным: тот разошёлся в своём благочестии и урезывал роман и так и эдак, в тумане скрывались чувства, эпизоды, и главные герои блуждали в странном тумане изнасилованного романа, как герои Ёжика в тумане, робко выкликая — Любовь.. но слышалось словно бы: лошааадкааа!
Мериме описывает подруге и вовсе прелестный эпизод.
В романе есть тонкий момент: Ирина приходит к любовнику в гостиницу..
На этом глава затуманивается и продолжается так: два часа спустя Литвинов сидел у себя в номере на диване..
Все понимают, что между героями был секс.
Голицын благочестиво сократил время на час (злодей!), словно бы стараясь уменьшить грех, хотя бы наполовину, и заменил диван, на котором сидел Литвинов после секса, на комнату: сидел в комнате, как бы в пустоте..(вор! стырил диван..).
Было бы забавно, если бы в разных странах в этом моменте перевода, была изящная вольность: в Италии, герои вышли бы из комнаты через 3 часа. В Армении через 4. В Японии через 15 минут. В Индии.. через 12 часов. А может и не вышли бы даже, а умерли там. Зато счастливыми. А за бирюзовой занавеской полуоткрытого окна, мерцали бы два карих мотылька, мерцали так симметрично, словно один мотылёк был непоседливым и ласковым отражением другого мотылька).
Такой вот дым перевода..698,5K- Что бы из вашего «прекрасного далёка» лучше видеть Россию.
Аноним19 апреля 2022 г.В некоторых несчастьях мы виноваты сами.
Читать далееЧитая слова аннотации: "В конце 60-70-х годов И.С. Тургенев написал ряд повестей и рассказов, которые вызвали у читателей недоумение", не подозревала, что сама попаду в список недоумевающих. Слушать начинала с воодушевлением - приятный язык, подробное повествование. На нескольких страницах писатель расхваливает Александра Давыдовича Фустова (по сюжету - нового знакомого героя-рассказчика), достоинства его неоспоримы: он прекрасно танцевал, щегольски ездил верхом, превосходно плавал, столярничал, точил, клеил, переплетал, вырезывал силуэтки, рисовал акварелью, с чувством играл на цитре, знал множество фокусов, карточных и иных, разбирался в механике, физике и химии... Портрет написан не менее подробно: "его стройная фигура, его походка, голос, и в особенности его небольшое тонкое лицо с золотисто-голубыми глазами, с изящным, как бы кокетливо вылепленным носиком, с неизменно-ласковою улыбкой на алых губах, с легкими кудрями мягких волос над немного суженным, но белоснежным лбом"... Господин Фустов - лишь ступенька к знакомству с главной героиней, а такие щедрые восхваления понадобились для контраста, чтобы подчеркнуть утверждение: внешняя красота не всегда является залогом красоты внутренней.
Главная героиня - барышня Сусанна. Сведения о ней скромные, сообщаются больше намёками и недомолвками. Перешагнув через половину повествования, автор наконец-то переходит к основной теме - повести о Несчастной. Её мы читаем в виде дневника.
Сусанна Ивановна приходит к рассказчику, дрожащая и озябшая (за окном вьюга), спрашивая об уехавшем внезапно Фустове, говорит о скорой смерти ("Я чувствую бездну, темную бездну под ногами...") и передаёт тетрадку с описанием жизненных невзгод и страданий со словами: "...Прочтите, пошлите ему, сожгите, бросьте, делайте что хотите, как хотите... Но нельзя же умереть так, чтобы никто не знал..."До этого момента повесть меня вполне устраивала, а вот исповедь Сусанны нисколько не задела. Хотелось поспорить и с автором, и с героиней. Не удался Ивану Сергеевичу образ Несчастной. То, что героиня - особа нервная, экзальтированная - не поспоришь. Но Сусанне сложно сочувствовать. Она упрекает мать за связь с барином (от которой она и родилась), обвиняет отца, который обращался с нею как с равной, учил, кормил за одним столом: он, видите ли, заставлял ему читать! А что плохого в том, что родителю было приятно слышать голос дочери? Обвиняет и дядю, хоть тот назначил ей хорошую пенсию. И в чём вина дяди? В том, что тот был против связи с его сыном. Как так, она же любит! Когда мать полюбила барина - это было мерзко, а когда сама влюбилась в сына барина (да ещё кровного родственника) - так это прекрасно. И все вокруг плохие, злые, противные... Не удивительно, что у гроба почти не было людей...
Исполнение Разбаша Александра чуть отрывисто и как-то наивно. Чувствуется неопытность, но с творческим пылом в комплексе она хорошо сочетается. Юношеский восторг или гнев передавался с волнением, эмоционально. Манера чтения очень хорошо сочеталась с образом литературного рассказчика. Слушать было приятно.
68466
Аноним13 августа 2025 г.Фея, ведьма и закат...
Читать далееЧитать Тургенева - значит преображаться. Красота и благородство гармонично обнимают тебя, словно длинное подпоясанное платье, а волосы сами собираются в высокую причёску... Так я написала накануне в заметках, предвкушая очередную встречу с Иваном Сергеевичем, свидания с которым я всегда назначаю сама и каждый август. Почему в свой нелюбимый месяц я вспоминаю о нём и страстно желаю прекрасного? Не знаю, сама случайно заметила. Может, это некая компенсация? Я молю его приделать мне крылья благородства, а он уже второй раз после "Первой любви" и включая её, опускает меня на грешную землю, по которой ходят слабые мужчины и коварные женщины, охваченные вполне себе жизненными желаниями их незрелых душ и похотливых тел.
"Ничто человеческое мне не чуждо" - как любил шутить мой отец. Но, Тургенев, ну ты - то, простите, Вы за что так со мной? Дайте же подышать свежим воздухом любви, жертвенности и самоотречения. Позвольте надеть на себя светлое платье и красиво забрать волосы наверх, устремив свой взор в облака... Не желаете? Тогда я отомщу, по-женски и коварно, как Ваша героиня - она дала неплохие уроки совращения слабых мужчин в этой повести о любви. И куда ей со своими светлыми глазами и волосами, когда тёмные лучше справятся. Однако, не справились глаза невинной и чистой итальянки в порабощении сердца благородного юноши, который влюбился в неё за два дня. Вешними водами сошло его незрелое чувство в вязкие и илистые почвы порока...
Я читала эту повесть, хорошо забытую, но с красивым названием, и мне становилось скучно... Да, от Тургенева? И не стыдно? О, боже, это святотатство! - сейчас мелькнула мысль в голове. Ну что же, ну как же я буду писать о ней - всё думала я. Мне не хочется осуждать измену едва зачатой любви, которая не успела ещё расправить крылья. Я слишком давно живу для этого и многое понимаю в природе человеческой, как мужской так и женской. А впрочем, эти границы часто стёрты, и мы почти похожи.
Начинаю мстить Тургеневу, как и обещала... А может, самой себе. Я сразу поняла и интуитивно почувствовала, что Дмитрий порывистый, поверхностный и слабый, несмотря на благородную дуэль. Его скоропалительное чувство и решение продать имение, чтобы жениться, напоминало какой-то пустоцвет, юношеский необдуманный порыв. Я понимаю, что анализировать свой выбор и поступки в любви весьма сложно, чувства мешают быть рациональным. Но глубина ныряния всегда хорошо видна с берега вдумчивому читателю. Ох, эти слабые тургеневские мужчины, как же я от вас устала! Хочется восхищаться мужественностью, пусть даже грубоватой, а не собирать их вечные... Удержусь от слов, которые просятся с уст, всё ж таки это Тургенев. Хорошо, продолжу очаровываться его девушками...
Но кем? Джемма, милая Джемма... Разрушила помолвку с меркантильным и расчётливым немцем ради любви. Это очень естественный поступок для чистой девушки, для которой любовь - прекрасный повод освободить себя от душных отношений. Да, не все такие, но итальянки темпераментны и больше благородны, нежели расчётливы. Однако Тургенев не позволил насладиться этой натурой и торопливо отправил её за кулисы, отдавая сцену другой. Другой, достойной восхищения. Нет, я не опечаталась, я просто немного мщу Тургеневу, как обещала... Ну а что? Она и правда вызывает восхищение своей силой и влиятельностью. Она словно каратель слабых мужчин, которые становились её рабами, ведомые страстями своих жалких натур. Так им и надо, мне не жаль подобных. Я не милосердна? А может, мне просто во время чтения передалась энергия этой женщины. Возможно, что в каждой из нас дремлет коварство, иногда желающее нанизывать поклонников, словно бусинки на нитку? Вопрос, насколько мы выпускаем такие мелкие порывы наружу и умеем ли наступать природе на горло своим внутренним благородством. Некая борьба добра и зла, я думаю, в какой-то критический момент происходит внутри каждой женщины. Соревнование между феей и ведьмой.
Просто вопрос в том, кто рядом. Фея тем женственней и прекраснее, чем сильнее опора рядом для её воздушных платьев. А если женщина достаёт метлу для полётов, а потом использует её по прямому назначению, то кто же в том виноват? Однако, есть ведьмы, которые такие не со зла, а с колыбели. И надо признаться, что не без некоего азарта я ждала развязки лесной прогулки новоиспечённого жениха и замужней Марии Полозовой. И не сопротивлялась внутренне, как это часто бывает, когда непроизвольно повторяешь про себя - нет, нет, нет! Да, я потирала руки, коварно улыбаясь. Коль затеял такой разврат Тургенев, что ж... Отдадимся задумке автора.
А если оставить остроумие и шутки в стороне, то героиня не просто коварна, от неё действительно веет каким-то психическим нездоровьем в своём желании порабощать мужчин, которых она метила, как орнитолог птиц. "А в тот же день, два часа спустя, Санин в своей комнате стоял перед нею, как потерянный, как погибший...— Куда же ты едешь? — спрашивала она его. — В Париж — или во Франкфурт?— Я еду туда, где будешь ты, — и буду с тобой, пока ты меня не прогонишь, — отвечал он с отчаянием и припал к рукам своей властительницы. Она высвободила их, положила их ему на голову и всеми десятью пальцами схватила его волосы. Она медленно перебирала и крутила эти безответные волосы, сама вся выпрямилась, на губах змеилось торжество — а глаза, широкие и светлые до белизны, выражали одну безжалостную тупость и сытость победы. У ястреба, который когтит пойманную птицу, такие бывают глаза."
И несмотря на моё первоначальное разочарование, я всё же взяла любимого Тургенева на прогулку в парк соседнего города на Оке, чтобы устроить ему маленькую фотосессию. И, как моя любимая учительница литературы, тёска, Татьяна Владимировна носила классный журнал по коридорам школы - я носила увесистый томик с романами писателя в левой руке, прижимая его к груди - тем более, что по размеру они одинаковые. Правда, влияние текста на мгновение пробудило и во мне ведьму, по имени "Мария Николаевна", которая из озорства стала дразнить моего спутника. "А ты заметил, что мы гуляем втроём?" - задорила я. "Я и двое мужчин - ты справа, а Ваня слева?" Но тут Тургенев виноват, явно, и его "Вешние воды", не иначе... Прохожие немного косились на меня, но уже не так, как когда я приехала в этот парк с куклой, которую тоже носила в левой руке. Нет, не "вуду", она такая вязанная, с косичками, в очёчках и милой розовой береточке. Не подумайте, что я ударилась в колдовство или детство, в котором, надо сказать, почти не играла в куклы - просто это был подарок на день рождения, неожиданный подарок. А Катя такая милая и трогательная, что я не смогла оставить её дома, в одиночестве. Она ведь не просто кукла, она одна смешная героиня из фильма, которую я нежно люблю. Спутники умилялись, прохожие пристально смотрели, а мне было весело от своего каприза...
Но пора вернуться от лирического отступления к повести и сказать, что в финальное завершение этой грустной истории я не очень поверила. Поверить, что прожив половину века, разочаровавшись в жизни и ощущая звенящую пустоту в груди, мужчина вспомнил свою первую любовь и снова решил наломать дров? Всё та же юношеская поверхностная порывистость? Или вакуум, который срочно захотелось чем-то заполнить? Да, есть предпосылки, но зная, как часто банально и скучно устроена жизнь, не очень - то верится в такие мужские поступки. Но это же Тургенев. И хорошо, что однажды на закате, в тёплый августовский вечер, который уже больше никогда не повторится, он снова усладил мою душу благородством чужих поступков... Вдали река, передо мной пожелтевшие ароматные страницы родной до боли книги. На лице лёгкая грусть, а в потаённых уголках души много пережитых и изведанных тёмных и светлых переулочков жизни... Волосы не поднялись в красивую тургеневскую причёску, как от других его романов, а спокойно лежат на спине и плечах. А взор всё равно обращён вдаль - на красивый павловский закат над Окой...67518- Аноним12 декабря 2019 г.
Лишние люди: словно дети во тьме
Читать далееПродолжая изучать тему нигилизма, я выбрала данное произведение, позволяющее узнать мнение И.С. Тургенева о настроениях в обществе и о революционных идеях во второй половине ХIХ века. В отличие от И.А. Гончарова, который в «Обрыве» показал лишь утрированный портрет хулигана-нигилиста, Тургенев с пониманием, весьма подробно и выразительно рисует портреты революционеров.
Видно, что писатель не верит в скоротечные изменения в общественном укладе, в призывы разрушить все и построить новое идеальное общество, но при этом на страницах текста весьма уважительно описаны те люди, которые ради блага народа готовы пожертвовать всем. Правда, при этом он описывает некую ограниченность таких "лидеров революции", их наивную веру в мудрых предводителей, в полностью преданных делу людей. С другой стороны, писатель весьма критично относится и к идеям ярых консерваторов-«патриотов». На примере главных героев - сомневающегося в "деле" и идеях революции Нежданова и порывистой Марианны, которая готова на любые жертвы, лишь бы вырваться из круга привычной жизни, - он показывает чистых, искренних, но "лишних" людей своего времени, которые выглядят наивными детьми, желающими действовать во имя справедливости, но не знающих как.Узнав историю их взросления, их взаимоотношений с представителями высшего света, нельзя не проникнуться к ним симпатией и сочувствием.
При этом эталоном нового человека, тем, кому стоит подражать, восхищаться и кому стоит довериться, для автора является слегка нереалистичный Соломин. Кажется, что это тот идеал, с которым сам Тургенев не встречался и оттого плохо себе его представляет, не может описать подробно ни его внутренний мир, ни то, как он ведет хозяйство, поэтому персонаж выходит чрезмерно рафинированным.
Для меня лично именно Нежданов является тем примером думающего и переживающего человека, который не лишен сомнений, и готов признать, что выбрал не ту дорогу.Оттого так жаль, что такие герои не находят себе место в жизни и не знают верного пути, по которому стоит идти к счастью или праведности.На его примере автор описывает идеи народничества, ту пропасть, которая лежала между интеллигенцией и простыми мужиками. Ее невозможно одномоментно стереть, а терпения и выдержки, чтобы "точить камень", не хватало многим.
Резюмируя, - это отличный роман, который должен понравится не только поклонникам русской классической литературы, но и всем, кто интересуется историей.
672,8K 
Аноним5 марта 2013 г.Читать далееУ меня есть приятельница, которая за первые годы нашего общения просто умучала меня фразой о том, что первая любовь никогда не бывает навсегда. Я с ней спорила всякий раз, пытаясь доказать что бывает по-разному. Сейчас, когда мне уже не 17-19, я могу признать, что нет в моем окружении ни одного человека, у которого первая любовь бы к этому времени уже не закончилась. Правда это не означает, что я не верю в то, что всяко бывает)
К чему я это вспомнила? А к тому, что все три повести Ивана Сергеевича, о которых и пойдет речь именно об этом - о первой любви. О любви, которая успевает очаровать, но не успевает развернуться в полную силу, раскрыться, проявить себя, а вместо того теряется под влиянием каких-то внешних обстоятельств, или несмелости, нерешимости...
Первая любовь у всех очень разная - и у Аси, и у Володи, и у Дмитрия Санина - разная, но как близка она по волнительности, по той легкости, с которой вспыхнуло чувство. При этом вряд ли Ася и Владимир были бы счастливы в браке, даже если бы им ответили взаимностью, слишком уж разные натуры, слишком. А вот у Джеммы и Димы шанс был. Но не более чем шанс, потому что Джемме нужно было чувствовать рядом с собой настоящего мужчину, сильного, готового не только защитить ее, но и вести за собой. А вот господину Санину вести за собой кого-то было совершенно не надо, он предпочел повиновение и подчинение куда более опытной чем Джемма, чем он сам, мадам.
То, что Джемма не потерялась на своем пути, а прожила ее в итоге счастливой, дает (у меня в голове) надежду и Асе. Они, конечно, очень разные, но обе душевные, искренние.
Если честно, после такого сборника, просто хочется, чтоб у всех все было хорошо [да-да, "счастья даром и для всех" (с) ]
65458- Аноним3 сентября 2025 г.
Несчастная
Читать далееВсе женщины немного несчастны в любви... Не стоит обобщать и всякую любовь и всех женщин? Возможно... Но я, конечно же, расшифрую своё смелое утверждение. Да это вовсе не утверждение и убеждённость, а просто размышления, навеянные самой жизнью, в которой так устроено природой, что женщина чаще всего пассивна. Она должна быть такой, нет... Она такая и есть, если она Женщина. А что будет с мужчиной, к которому она начнёт проявлять знаки внимания, если он понравился ей чуть раньше? Он убежит от неё, теряя интерес? Упаси боже слабый пол от таких действий. Но что делать? Ждать и примерять зелёные линзы? Или соблазнять, по-женски соблазнять того, кто не подошёл первым? Ну, если это принесёт радость, то можно, конечно...
Однако, все мои такие рассуждения сразу померкнут на фоне любви, взаимной и настоящей, когда она словно невидимым магнитом соединяет двоих в одно единое... И кто из них был первым, а кто отдающимся - понять невозможно. Да и не нужно, когда вот оно - счастье! Но, когда познаёшь такое счастье, то становишься ещё более уязвимым, потому что боишься потерять, а если потеряешь, то... Даже и подумать страшно, что становится с душой и дальнейшей жизнью человека...
Сусанна познала такую любовь, да. Оттого серая унылая жизнь незаконно рождённой сироты обрела надежду. На какое-то мгновение. Она познала минуты взаимного притяжения с другой любящей и доброй душой, которой обладал её двоюродный брат. Да, такое бывало между кузенами в те далёкие времена, что поделать. Но не в этом суть. А в том, что на девушке, по рождению еврейке, видимо лежало проклятие, недаром Тургенев назвал эту печальную повесть "Несчастная", от которой так и веяло хмурым ноябрём и Достоевским. Это, наверное, осеннее предзнаменование...
Судьба сделала всё максимально возможное, чтобы сделать её таковой, несчастной. Она так разложила свой жизненный пасьянс, что каждое действующее лицо появлялось в её жизни в нужный момент и дорожка в ад мостилась даже без благих намерений. Потому что никто из "любящих" её людей и не скрывал к ней своего истинного отношения. А это были в основном мужчины, которые использовали беднягу. Отец не признавал и не обеспечил наследством, а наградил отчимом, который всё время хотел раздавить девушку, как раздражающую помеху. Сладострастный дядя, боже, хотел порока и разлучил её с любимым, своим сыном, проклиная обоих. И, здравствуй очередной тургеневский мужчина, который... Впрочем, мне пора остановиться с сюжетом...
Тяжёлая история... Была ли надежда, что сложится всё иначе? Вряд ли. Потому что нельзя в своей жизни встретить подряд тех двоих, которые сделают женщину счастливой. Их мало, таких мужчин, и на всех не хватит. Оттого и бросилась я в рассуждения в начале отзыва о психологии межполовых отношений. А там, где всё совпадает, не бывает рассуждений, а только ощущение свершившегося счастья. Которое чем огромнее, тем неустойчивее. А все слёзы, письма с мольбой о понимании, написанные женщинами во все времена, всегда обращены лишь к тем, кто умеет только неумело дотрагиваться до них себе в усладу, но не умеет любить...
"Помнится, где-то у Шекспира говорится о «белом голубе в стае черных воронов»; подобное впечатление произвела на меня вошедшая девушка: между окружавшим ее миром и ею было слишком мало общего; казалось, она сама втайне недоумевала и дивилась, каким образом она попала сюда. Все члены семейства г. Ратча смотрели самодовольными и добродушными здоровяками; ее красивое, но уже отцветающее лицо носило отпечаток уныния, гордости и болезненности. Те, явные плебеи, держали себя непринужденно, пожалуй грубо, но просто; тоскливая тревога сказывалась во всем ее несомненно аристократическом существе. В самой ее наружности не замечалось склада, свойственного германской породе; она скорее напоминала уроженцев юга. Чрезвычайно густые черные волосы без всякого блеска, впалые, тоже черные и тусклые, но прекрасные глаза, низкий выпуклый лоб, орлиный нос, зеленоватая бледность гладкой кожи, какая-то трагическая черта около тонких губ и в слегка углубленных щеках, что-то резкое и в то же время беспомощное в движениях, изящество без грации... в Италии все это не показалось бы мне необычайным, но в Москве, у Пречистенского бульвара, просто изумило меня! Я встал со стула при входе ее в комнату: она бросила на меня быстрый неровный взгляд и, опустив свои черные ресницы, села близ окна, «как Татьяна» (пушкинский Онегин был тогда у каждого из нас в свежей памяти). Я взглянул на Фустова, но мой приятель стоял ко мне спиной и принимал чашку чаю из пухлых рук Элеоноры Карповны. Еще заметил я, что вошедшая девушка внесла с собою струю легкого физического холода... «Что за статуя?» – подумалось мне."64543 
Аноним15 декабря 2024 г.Молодо-зелено
Читать далееТургенева люблю давно и прочно. Каждый раз в произведениях писателя поражает умение передать внутреннее состояние человека несколькими штрихами, фразами, описанием жестов, не прибегая к пространным внутренним монологам. Не зря его называли «тайным психологом».
«Вешние воды» - повесть о том, как молодой человек (герою 22-й год) начинает постижение жизни в ее духовном выражении (первая любовь к юной итальянке Джемме) и в плотском (неодухотворенная страсть к Полозовой). Как часто у Тургенева, и здесь мужчина оказывается менее состоятелен в любви, нежели женщина. Так было в «Асе», в «Рудине», в «Нови», в ряде других произведений. Он слаб, нерешителен, не способен устоять перед соблазнами, держать слово, брать на себя ответственность. Очень хорошо о подобных героях написал Чернышевский в замечательной статье "Русский человек на rendez-vous". Конечно, в глазах Джеммы Санин выигрывает на фоне ее педантичного, рассудочного, скучного жениха Клюбера, для которого коммерция стоит значительно выше любого искусства. А если учесть романтическую ситуацию дуэли, так вообще Санин представляется ей героем. Да еще и ее брата спас! Только по молодости-незрелости своей девушка еще не знает, что жизнь состоит преимущественно не из таких вот броских поступков, а из повседневности, в которой важны доброта, честность, порядочность, верность. И здесь Санин оказывается отнюдь не героем. Он не смог сберечь своё первое, такое светлое и трепетное, чувство. Потому так печален закат его жизни.
Любопытно, что Тургенев, большую часть жизни проживший за границей, в повести вовсе не выглядит страстным поклонником Запада, как, впрочем, и его герой. Так, Санин при первой встрече с семейством Розелли с упоением рассказывает о России, ее климате, о русской истории, поёт русские песни и романс на стихи Пушкина.
64474
Аноним2 октября 2014 г.Читать далееОсновная мысль повести "Первая к̶р̶о̶в̶ь любовь" стара как мир. Как на том горшке, что был датирован 2000 годом до н.э. и на котором красовалось "молодежь уж не та". Впрочем, откровенно старческого кряхтенья тоже не наблюдается, ибо автор тщательно сохранил свой мозг от чрезмерного вмешательства, а посему и на пятом десятке прекрасно мог косить под шестнадцатилетнего.
Где там эти хваленые тургеневские барышни - я их по-прежнему в упор не вижу. Главная героиня выглядит как девка легкого поведения, хотя на самом деле она честная давалка с мазохистскими наклонностями. Садомазо - непременный атрибут любовной прозы Тургенева. Он, судя по всему, в этой области был большой знаток. В "Первой любви" подобные извращения доходит даже до своей материальной формы - здесь кнутом стегают.
Образ главной героини, весь смысл жизни которой сводится к тому, чтобы сталкивать лбами людей, интересен только ущербным женщинам, реально обиженным на мир и козлов-мужиков. Они с удовольствием мысленно ставят себя на место Зинаиды и мстят, мстят, мстят. Периферия главной героини, толпы аморфных особей мужского пола, которые вокруг нее водят хороводы, как вокруг новогодней елки, представлена в основном робкими и вызывающими жалость мальчонками (которым иногда за 40). Тургенев не зря сделал главного героя 16-летним мальчиком. Даже ему стыдно за самого себя. А еще в подобных образах находят себе оправдание многие неудачники-псевдоинтеллектуалы, которые за любовью к подобным романчикам Тургенева прячут свою трусость, женственность и общую лоховатость, выдавая ее за одухотворенность.
Сам автор тоже где-то там, в клоунской шапке среди воздыхателей этой Зиночки. Та, в свою очередь, может быть интересна лишь только в том случае, если хорошо выглядит сзади без одежды. Да и то, буквально пару минут. Образ подобной женщины уж в который раз всплывает в произведениях Тургенева. В прошлый раз, например, ее Рудин звали. "Мне надобно такого, который сам бы меня сломил", - говорит Зинаида. Подойдет и сорокалетний, и женатый, и с кнутом - да какой угодно. Лишь бы был богат и знатен. Вполне обыкновенные женские желания, ничего выдающегося. "Любовь" подобной особи должна оскорблять нормального мужчину. Но, разумеется, не Тургенева.
"Первая любовь" - очень характерное произведение, в нем автор показал настоящего себя во всей красе. Такой он и был - страдающий о всякой лабуде, строчащий любовные романы и размазывающий по ним собственные слезы. Живи он сейчас - печатался бы в разноцветных книжонках из сентиментальных отделов на мягкой бумаге и в рулонах. И не мог бы никого нанять, чтобы за него написали "Отцы и дети".
642,5K
