Избранные сочинения в 3 томах. Том 2. Дар. Весна в Фиальте. Пушкин, или Правда и правдоподобие

Главный герой романа Фёдор Годунов- Чердынцев - это отражение самого В Набокова,- и родились они почти в одно время и жили в счастливой детской обстановке,- "писатель собирает части прошлого", создавая из них образы, стихи о детстве, - Фёдор - натура поэтическая. Петербург не забывается, из памяти его не вычеркнуть. И любовь к бабочкам, их "газовым крылам" - всё это Набоков. Поэт - он и в прозе поэт,- и благодарит Россию "за чистый и крылатый дар". В нём проглядывает эстет - и в любви к слову, ярким эпитетам, метафорам,- у него хорошая школа - её не испортить даже после продолжительной жизни в зарубежных странах. Преодолевая безденежье, скудость средств к существованию, шёл вперёд, не зная , куда выйдет, - его вела молодость - всего-то двадцать пять лет отроду - вся жизнь впереди. "Зарабатывать деньги писательским трудом - занятие очень ненадёжное, а критиканство - это занятие для неудачников" - такие мысли бродили у Фёдора в голове время от времени. Фёдор часто вспоминает родительский дом, русскую природу, а немецкая не радует -"могильно- роскошный сад, блаженное успение". Остаётся - репетиторство, без него не прожить, хотя "немец пошл, пошл нестерпимо" - и герой романа тянет свою лямку. "Здесь всё так плоско, так непрочно, Так плохо сделана луна, хотя из Гамбурга нарочно Она сюда привезена". Его спасали стихи,- то,что он не мог сказать прозой , ещё - "он питался Пушкиным". От России не уйти, его корни, основа - там, на русской земле, и его ориентиры - Пушкин, Достоевский, русская нетленная классика. Он и пишет настоящим, чистым русским языком, не замутнённым разными "авангардизмами". Вторая серьёзная сюжетная линия - Н. Г. Чернышевский, его воззрения, литературные труды, влияние на весь русский мир, на революционное движение. Видно, что эта тема для писателя интересна, важна, он ищет ответы на свои вопросы в работах Н. Чернышевского, докапывается до мелочей. Разбирает роман "Что делать", - вопросы,вопросы... Большой, многоплановый роман В. Набокова "Дар",- в нём не так много действующих персонажей, но много раздумий о судьбах вольнодумцев, о родине. Интересны суждения Годунова- Чердынцева (В. Набокова) о критиках, "которые бранят за недостатки несуществующие, не замечая недостатки существующие, которые автор хорошо знает". Серьёзный роман, с историческими корнями, требует внимательного чтения,- он даёт представление о самом В.Набокове, писателе и человеке, в новом свете.

Сразу скажу, что начинать читать Набокова с «Дара» не рекомендую. Этот роман считают кульминацией его творчества, всегда сравнивают его с «Улиссом» и рекомендуют подходить к нему с особым вниманием и ответственностью. Но я подговорилась: прочитала с десяток его романов, хорошо знаю биографию писателя, привыкла к его языку, влюбилась в его словоблудие, которому неоднократно в своих отзывах пела дифирамбы. И «Дар» читался мне очень легко, хотя я и понимала, что стилистически роман не так то прост, но я слишком хорошо знаю и люблю язык Набокова, порой я зачитывалась его словесными конструкциями настолько, что ловила себя на мысли, что мне абсолютно все равно о смысле того, что написано, я испытывала неимоверный кайф от слога. Да и если быть откровенной, некоторые моменты мне были не особо интересны, например огромная глава о жизни Чернышевского, а вот все остальное – странствия, мысли, грезы героя были мне очень близки.
Цитата из книги: Гений – это негр, который во сне видит снег.
Оценка: 9/10

Про эту книгу уже столько всего сказано, что вряд ли мне удастся добавить что-то новое.
Язык Владимира Набокова потрясающий, но ты словно увязаешь в болоте. Первые страницы я вообще плохо понимала, что происходит, и пыталась углядеть сквозь все эти метафоры и витиеватости хоть какой-то осмысленный сюжет. Слава Набокову, сюжет появился, а потом бум! и книга про Чернышевского. Как так.. Где Федор, где Марианна Николаевна, где была я, что вообще случилось? Приходилось возвращаться назад и внимательнее вчитываться в текст. Однако я ни разу об этом не пожалела.
Роман определенно не на один раз, он мне безумно понравился, его можно открывать на любом месте и смаковать каждую фразу. И лучше всего делать это медленно и вдумчиво.

Владимир Сирин, он же Набоков, очень особенный писатель. к его книгам приятно обратиться, когда накатывает легкий сплин. тогда филигранный язык, необычная метафоричность и образность, неторопливость, легкая ностальгия по царской России, которая проходит через многие произведения, оказываются как нельзя кстати. таков и Дар.
несмотря на множество вставных элементов (здесь и творчески переработанная биография Чернышевского, и светлые воспоминания Годунова-Чердынцева об отце-натуралисте, и история жизни юноши-эмигранта Чернышевского, с которым главный герой не был лично знаком), несколько сквозных тем (творческий процесс, жизнь в эмиграции) и любовную линию, в романе до последней главы практически ничего не происходит. мы погружаемся то в воспоминания героя, то в его поток сознания, то следим за жизнью молодого бедного писателя-эмигранта, живущего в Берлине.
Дар - роман о написании романа, о жизни, о любви, об отношении к окружающему миру очень творческого человека. то тут, то там мы видим следы личности автора: Берлин, в котором Набоков жил, бабочки, мелькает тень сюжета Лолиты, мысли о русской литературе, даже возлюбленная Годунова-Чердынцева неосязаемо напоминает жену самого Набокова.
роман очень хорошо вписывается в творчество автора, но читать его без особой любви к творчеству и личности самого Владимира Владимировича, наверное, не стоит. просто потому что постигнет разочарование.

Проглотила "Дар" за три дня. Причем сначала казалось, что книга будет идти ужасно медленно и нудно, но потом появилось чувство, что я не могу от нее оторваться, так стала важна судьба главного героя.
Причем сам герой вызывает скорее отрицательные ощущения,по крайней мере лично у меня: человек, которому практически невозможно жить во всей этой бытовухе, которого не волнует ни мнение окружающих, ни деньги, ни внешний вид или вещи. Большую часть времени он страдает, его тяготит всё - его временная работа, необходимость соблюдать минимальную гигиену, время потраченное на пустых людей - всё, что занимает ценное время, которое можно было бы потратить на то, что есть смысл его жизни - выражения своего дара на бумаге.
Немного злая, немного ироничная, и конечно по-набоковски стильно и витиевато написаная книга подарила много мыслей и оставила небольшое ощущение незавершенности.

Этот роман, в который ты осторожно прокрадываешься, приподнимая обложку и вдруг оказываешься в чем-то солнечном и апрельском - там звучит улица после дождя, из фургончика выгружают мебель, вдруг радостной размашистостью и любопытством перемен смотрит в тебя. А вокруг тени тонких ветвей будто ведущих дальше к звякающим колокольчикам на дверях аптек и кондитерских, свежесть набухших почек, сулящая раскрыться какими-то легкими, порхающими мыслями-шагами. Ты осматриваешься, ты чувствуешь звуки, сладость воздуха, вальс света на балконах - так обостренно, что больше не видишь текста. Ты не читаешь. Живешь.

Тебя ослепляет новизна и штрихами - неправильность лиц, разговоры среди "черных запахов листьев", тревога, раздражающая неспешность, эта игра воображения, когда ты смотришь на непривычно ясные картины обыденного и никак не осмыслишь как(!!) это можно было оживить столь внятными словами? Откуда там столько красок и почему ты не могла заметить, что "солнце играет как сорока, выбирая маленькие блестящие вещи", что "тень от телефонной трубки похожа на большого скособоченного муравья", а когда через асфальт несется дождь, на нем прыгают "свечки,свечки, свечки"? И так первые две трети романа, так как в третьей его части Набоков приводит главу из своей книге о Чернышевском. В этой части мне было скучно и не слишком интересно, я пробиралась сквозь чащу текста, но оно того стоило - вдали был прекрасный летний финал.

А детские воспоминания! а стихи! а сны! (Я невольно перенимаю эту старинную эпистолярную манеру восклицательности). Рифмы настолько светлы и легки, искренни, искристо-чисты - ими дышать, распахнув стеклянные двери, их читать наизусть ласточкам в небе... И только набоковский слог (пусть простится моя предвзятость) может передать эту зыбкость, приглушенность блаженного растворения сознания на грани сна и яви, когда перед глазами восходят первые сны, когда слагаются строки под дрожащими ресницами.

Этот роман нельзя прочесть за день, хотя четыреста с лишком страниц не так уж много. Его нельзя читать бездумно - он того не позволит: сам текст как художественное полотно со множеством деталей, образов, планов - географические очерки, воспоминания, литературоведение, размышления, зарисовки русского эмигранта. Так и хочется бережно как высушенных бабочек, тронуть взглядом, чтобы не сломать... Кто-то называет этот роман эстетским и для эстетов. И я во многом согласна с этим утверждением - нигде, как здесь, не чувствуется такого наслаждения (и владения) словом, такой тонкой легкой игры, плавности перетекающих состояний.

Когда у тебя в руках "Дар", ты становишься тоньше, прозрачнее, выпрямляешь спину, приподнимаешь подбородок, чувствуя как автор в тебя "осторожно садясь [..] как в кресло, так чтобы локти служили ему подлокотниками, а душа как бы влегла в чужую душу", тихо меняет твое освещение мира.