Ваша оценкаРоман французского писателя построен на автобиографическом материале и описывает превратности солдатской жизни. Удостоен Гонкуровской премии.
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,1
344 оценки
- 540%
- 443%
- 314%
- 23%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 372Хотят прочитать 678
Рецензии
Аноним24 декабря 2011 г.Читать далееЯ стараюсь не сочинять отзывов на книги в самый день прочтения. Хочется, чтобы впечатления оформились, расстоялись, как хороший хлеб. Очень редко отступаю от своего обыкновенья, но сегодня именно такой случай.
Потому что у меня когнитивный диссонанс, товарищи. У меня натурально не укладывается в мозгах, как так: "На Западном фронте без перемен" - тысяча читателей, "По ком звонит колокол" - пятьсот читателей с лишним, "Уик-энд на берегу океана" - всего пять, считая меня. Представления не имею, отчего так происходит. Вот лежит эталонная военная проза, проза мужчины, не мальчика, проза мужчины воевавшего (это важно), в пленительном переводе Н. М. Жарковой - и нас всего пятеро - узнавших, и я уже чувствую какую-то общность.Их тоже было пятеро. Пьерсон верил в Бога, он был священник. Александр верил в солдатскую столовку, он был заводской рабочий. Дьери верил в деньги, он был делец. Пино верил в свой пулемет, он был столяр. Сержант Майа ни во что не верил, он был интеллигент. В 1940 году эти пятеро ожидали на берегу Ла-Манша эвакуации. Или немецких войск и плена. Или гибели.
Главная причина вот какая – убивать людей абсурдно, потому что приходится делать это снова и снова. Вот потому-то в войне вообще не бывает победителей. Раньше я считал, что на худой конец можно назвать победителями тех, кто выжил, не важно в каком именно лагере. Но даже это не так. Оказывается, я был сверхоптимистом. И выжившие тоже побежденные.В 1940 году в Дюнкерке Жюльен Майа пытается найти в окружающем абсурде некий смысл, порядок, что ли, свою собственную, личную войну, в которую он мог бы вкладываться как в осознанное дело. В 1949 году Робер Мерль уже давным-давно наплевал на эту дурацкую идею. В Великобритании эвакуационную операцию называют дюнкеркским чудом. Во Франции - дюнкеркской трагедией.
- Говорю, из Брэй-Дюна эвакуируют только англичан. Так что даже не стоит туда соваться. Им теперь повсюду мерещатся шпионы. Мне рассказывали, будто на одном из их судов обнаружили французского майора с денщиком, которые тайно туда пробрались. И обоих тут же вышвырнули за борт. Майор утонул. А денщик спасся вплавь.
– Ну и сволочи, – сказал Александр.
Майа пожал плечами.
– Если только это правда.
– ...в пользу англичан можно сказать, что они все-таки увозят своих людей, тогда как французское командование…Британское командование, французское командование. Немыслимый, необъяснимый личный stop-приказ Гитлера и послушно стоявшие войска. Ленивая пристрелка артиллерии, бомбардировщики, похожие на птиц, роняющих помёт.
Нет, это всё... как бы сказать... неудивительно. А удивительно другое. На десятикилометровой полоске бывшего курорта тысячи и тысячи бойцов раздраконенной армии, и среди них эти пятеро, стараются, чтобы всё утряслось. Чтобы пожить спокойно. Устроиться по-человечески.Я в трансе. Я в трансе ещё и от того, что сейчас, в эту самую минуту где-то. - Где бы то ни было. - Воюют.
Флэшмоб 2011 года, совет-замена от Gaz . В точку, в сердце, наповал. Спасибо.
1041,1K
Аноним10 декабря 2019 г.Прекрасные пейзажи и абсурдность войн.
Ничто так не способствует сохранению иллюзий, как мирные времена. А потом началась эта сволочная война, и жизнь словно в один миг потеряла, — ну, как бы лучше выразиться, — свою плотность, что ли. Ну, представь себе ящик, у которого провалилось дно. Все вываливается наружу. И он пустой.Читать далееУик-энд на берегу океана... Только вслушайтесь в эту фразу, а еще лучше закройте глаза и произнесите ее вслух, предоставляя своему воображению полнейшую свободу. Какими будут ваши ассоциации? Какие картинки возникнут перед глазами? Наверняка, как и у меня до прочтения этой книги, вам почудится запах моря, легкий ветерок освежающий лицо, плеск волн, лучи ласкового солнца, долгожданный отпуск, расслабление и нега, возможность отпустить на время все проблемы и просто отдохнуть, наслаждаясь красотами природы... Даже зная, что книга о войне, а точнее о Дюнкеркской операции, одной из самых печально известных операций времен Второй Мировой, даже тогда я не могла отделаться от навязчивых ассоциаций, возникающих в голове при мыслях о Лазурном Береге Франции... И тем сильнее был контраст, именно это слово-ощущение преследовало меня всю книгу.
Там впереди догорало судно, бродившие по берегу солдаты мимоходом оглядывались на пожар. А судно пылало. Одинокое, забытое богом и людьми. На еще светлом небе четко выделялась его громада в ореоле высоких языков пламени. Было тепло. Медленно спускался прелестный июньский вечер, и море было до того спокойным, что волна, набегавшая на берег, бесшумно замирала, не оставляя на песке даже полоску пены…Наверное, это самая антивоенная книга из всех, что я читала, даже едкая сатира Хеллера меня так сильно не тронула. Многие сцены заставляли замереть и просто порадоваться тому, что о таком я могу прочесть лишь в книгах, люди не должны оказываться в таких ситуациях и таком положении, просто не должны... Хотя вот по сути книга ни о чем, в том плане, что сюжета здесь в принципе и нет, как нет и каких-то жизненных коллизий, ярких героев, неожиданных поворотов или еще чего-то подобного. Если же вы жаждете каких-то точных исторических подробностей: сколько кораблей было потоплено, сколько истребителей подбито, сколько человек погибло и тому подобное, то и в таком случае вам не сюда.
Это просто два дня из жизни одного молодого французского солдата, который как и миллионы других людей оказался вовлечен в страшные жернова войны. Скольких она поглотила, перемолола и выплюнула окровавленными ошметками, подобием человека, даже если и удалось выжить? А ведь жить-то хочется! Хочется чтобы война закончилась, чтобы можно было вернуться к привычной жизни, к жене, работе, друзьям, вот и пытаются люди и тут приспособиться, ведь человек существо приспосабливающееся. Одни из санитарного фургона устроили подобие дома, где у каждого свое место, свои обязанности и даже своя личная кружка, тут главное не думать, что все это лишь на пару дней... Другие, пообвыкнувшись, уже начинают проявлять себя также как и в повседневной жизни, мухлюя и наживаясь на всем, что под руку попадется, заводя полезные знакомства и продумывая уже не способы спасения, а способы обогащения. Третьи же, на подсознательном уровне чувствуя, что закон сейчас мало что значит обнажают клыки и пользуются моментом, пользуются временем и правилом сильного...
Сильная книга, цепляющая, заставляющая задуматься, но привкус горечи у нее уж больно сильный, его не удастся стряхнуть ни за день, ни за два,и, пожалуй, фраза про выходные на берегу еще долго будет у меня ассоциироваться не только с приятным летним отдыхом.
На небе по-прежнему сияло солнце Лазурного Берега. Пахло близким морем. Если хорошенько прислушаться, то можно было различить всплеск волны, умиравшей на песке. Майа жадно глотал свежий воздух… (…) Они проходили мимо трупов. Все теперь было в порядке. Воинской шеренгой выстроены носилки, словно для последнего парада. Но, очевидно, у солдат было плоховато с глазомером. Одни тюки получились явно больше, чем положено. Другие же значительно меньше нормы. Майа заметил на одних носилках две левые ноги.942,5K
Аноним5 марта 2013 г.Читать далееА ведь я только к концу книги я сообразил, что за всё время повествования прошло всего два дня. Два дня, в которые неторопливо, без суеты и лихорадочных сборов чемоданов уместилась вся жизнь.
Временами мне казалось, что я читаю "Сто лет одиночества". Нет, эти два произведения ничем не напоминают друг друга, кроме одного — того самого чувства безысходного одиночества, от которого нет никакого спасения, которое не перебороть никакими средствами.
Их было пятеро. Но он был один. У Пьерсона был Бог, у Пино его пулемёт, у Дьери была страсть к деньгам, а у Александра был фургон, столовка и железная кружка. И у всех у них была война. И только у Майя не было никого и ничего. Он был один.
Всё-таки очень сложно поверить, что всё повествование уместилось всего в два дня. Это примерно в 18000 раз меньше, чем время действия "Ста лет одиночества", и ровно в два раза больше, чем требует канон.
Все остальные черты картонной античной трагедии здесь есть.
Единство действия — безусловно. Что бы ни называть этим словом. Во всяком случае, Майя не выбрал бездействие английских солдат, сгорающих заживо на разбомбленном корабле.
Единство места — увы. А куда деваться, если в твоём распоряжении только узенькая прибрежная полоса?
И только вот единство времени слегка пострадало.
Думаю, что это неспроста, ведь три кита античной трагедии должны были усиливать иллюзию реальности действия. И они справляются. Они действительно усиливают иллюзию. Потому что реальность слишком тяжела. И никакой "deus ex machina" не поможет.
Что может быть прекрасней заката на тёплом французском побережье? Тихий шелест волн, красные зайчики и блики воды, подкрашенные заходящим солнцем, тонущий эсминец со сгорающими заживо англичанами, тихий стрекот пулемёта, вал из трупов и кружка вина в руке...
И кончается книга именно так, как и положено заканчиваться трагедии.
Хорошо.73693
Цитаты
- Аноним24 декабря 2011 г.
...женщины обожают, когда говорят о душе́, особенно если их в это время по заду гладишь.
18649 - Аноним24 декабря 2011 г.
– Красиво, когда ноги длинные, по-моему, – сказал он, – сразу чувствуется класс. У моей жены ноги длинные, и поэтому она похожа на лилию.
– У лилии нету ног.
– Я знаю, что говорю. Моя жена похожа на лилию.13409 
Аноним22 мая 2017 г....Сколько глупостей! А сейчас всему этому конец! Совсем конец! Просто уже потеряло всякий смысл. Возможно, никогда смысла и не было! Ни в чем не было. Не было в войне 1914-1918 годов, ни в теперешней, и во всех, что были раньше, и во всех, что будут потом!
1252
Подборки с этой книгой
Экранизированные книги
- 1 811 книг
Дебют известных и знаменитых писателей
- 3 011 книг
Книга на все времена
- 1 167 книг
Гениальные книги
- 757 книг
Флэшмоб 2011. Подборка глобальная :)
- 2 165 книг
Другие издания
