Проза разных лет

Один из самых удивительных и необычных рассказов, когда-либо созданных в мировой литературе. Хорхе Луис Борхес и его друг Адольфо Бьей Касарес занимаются поисками сведений о необычной азиатской стране Укбар, о которой есть упоминание в Энциклопедии, но лишь в одном из ее изданий, случайно купленном Касаресом на книжной распродаже. Оказывается, почти вся литература Укбара посвящена изучению далекой планеты Тлен, на которой существуют необычные, совершенно фантастические правила устройства жизни, науки, литературы.
При чтении этого необычного рассказа у меня то и дело возникала мысль о том, что планета Тлен не существует реально, а лишь создана умом землян. Постепенно информация о планете и ее фантастических законах нарастает, и вот уже она начинает влиять на земную жизнь. Таким образом, земная цивилизация постепенно поглощается придуманным землянами Тленом...
Удивительная фантазия у Борхеса! А быть может и сама наша земная цивилизация — часть грандиозного проэкта, выдумка каких-то неизвестных демиургов из потустороннего мира?

Любопытный рассказ. Вначале настраиваешься на повествование о необычной социальной системе, по правилам которой живет общество в древнем Вавилоне. Но очень скоро в сознании возникают параллели с реальным миром, с той лишь разницей, что в альтернативной истории Вавилона это подчинено высшей системе, которая управляет «случайным» выбором-лотереей, по которой потом и выстраивается жизнь всех жителей.

В нашей же реальности это можно назвать «анти-законами жизни», так как они негласные, но по ним действительно живет очень много людей. Какие же это «анти-законы»? Нежелание брать ответственность за свои решения, за свою жизнь, жизнь «по привычке», не желание стремиться к развитию, к постановке и достижению целей.

Почему так? В нашей реальности такие люди оправдывают свою жизнь тем, что всё предопределено, что от человека ничего не зависит, - такой жизненный пессимизм. У Борхеса же это подчинено действию так называемой Компании, которая и выстраивает определенный «порядок» этой хаотичной жизни. Да, это взаимоисключающие определения, однако в рассказе , наоборот, из порядка выстраивается целая система управляемого Хаоса.

Это как теорема. Есть данные, но они не подтверждены доказательствами, как это, возможно было бы развернуть в романе, к примеру, - рассказ дает только фабулу. С другой стороны, автор очень ясно описывает течения, которые присутствуют (и всегда присутствовали) в современном, реальном обществе.

Если «Тлён, Укбар, Orbis Tertius» больше напоминает эссе (мистифицированное эссе по сути), то «В кругу развалин» - это фэнтези. Да, топонимика местного мира практически не представлена — да она и не важна. Однако весь антураж остаётся фэнтезийным, основой служит, видимо, зороастрийская культура, в которой есть и огнепоклонники, а из персидской земли вышло немало гностиков. Народы с уровнем культуры древнего мира, разрушенные храмы, многоликие божества. Но это всё обстановка, которая играет малую роль в сюжете — пожалуй, важен только огонь и его бог.

Человек пришёл в глушь, на болота, к остаткам разрушенных храмов. Пришёл, чтобы сотворить человека. Вполне реального человека из «материала снов». Тема Тлёна продолжается, только на этот раз всё гораздо серьёзнее, сложнее и волшебнее. Это не горстка учёных, написавших о выдуманном мире. Это один человек создаёт другого человека.

И Борхес описал этот трудоёмкий процесс: жизнь создаётся медленно, пядь за пядью, начиная с внутренних органов и заканчивая внешностью. Казалось бы, Борхес внезапно отрицает идеализм: первый путь, в котором Творец начал творить с личности, сознания, минуя старательную прорисовку тела, оказался ошибочным. Но на деле идеализм сам по себе заложен в возможности создания материи из снов. Лишь только путь создания сознания из сознания, минуя материю — невозможен. Вся новелла построена на головокружительной космогонической идее гностиков, что особенно ярко открывается в конце. А ведь и в этой идее создатели создают не только других создателей, но и материю, в которой те должны пребывать, причём, чем ниже «уровень божественности», тем материальнее сознание.

А если отринуть космогонию и попытаться выжать сухой моральный остаток, получим что-то вроде рецепта создания шедевра от Борхеса: старательная работа над формой в сочетании с привнесённым извне огнём содержания. Однако, сводить новеллу только к этой банальности не стоит. Борхес не будет Борхесом без лабиринтов, отражений отражений и идеализма с запахом гностицизма. Творец, сумевший оживить созданного им человека, беспокоится о том, чтобы его Творение не осознало своей чуждости миру. И в самом конце творец оказывается приятно удивлён тем фактом, что Творение его вовсе не чуждо и никогда не было чуждо миру. Потому что и весь мир оказывается созданным другим Творцом, чья божественность немного повыше. И сам Творец в итоге оказывается выдумкой другого Творца. На этой оптимистичной гностической ноте Борхес завершает рассказ.

Читая «Алеф», я поймала себя на ощущении, будто стою на пороге чего-то бесконечного и непостижимого. Борхес умудряется за двадцать с лишним страниц показать безмерность мира и одновременно человеческую ограниченность.

Сюжет вроде бы прост: герой теряет любимую женщину и случайно сталкивается с мистической точкой, в которой видно всё сразу: прошлое, настоящее, будущее. Но за этой линией прячется гораздо больше: размышления о том, может ли человек вынести абсолютное знание, и что такое память, если каждое мгновение вселенной хранится где-то целиком.

Мне понравилось, как автор сочетает рациональную манеру повествования с философским трепетом. Эта сдержанность только усиливает впечатление: вселенская бесконечность звучит ещё громче на фоне спокойного голоса рассказчика.

«Алеф» оставляет ощущение, что ты прикоснулся к тайне, и что объяснить её до конца невозможно. Это история о бесконечности, которую невозможно объять, но которая будоражит воображение ещё долго после последней страницы.

Для меня это знакомство с Борхесом.Непростое для меня знакомство. Итак, у героя умирает возлюбленная Беатрис(холодная и неприступная). Не может Борхес отпустить её, преклоняясь перед ней даже после смерти. Раз в год он ездит к её кузену, в дом, где она жила, где её фотографии.Под разными предлогами старается задержаться в доме дольше и сблизиться с Карлосом, кузеном Беатрис. Через годы Борхесу все же это удаётся, и Карлос читает ему свои книги. С хорошей задумкой, на взгляд Борхеса, но плохим исполнением, ведь главным достоинством Карлос считает точность, а писал он о землях.(Но географически карты же не претендуют на премии литературные). А тут ещё Карлос попросил предисловие написать к его книге, навязал нежелательную просьбу. В душе Борхеса зарождается ненависть к Карлосу. Но тут тот звонит и говорит, что хозяева хотят снести его дом. Борхес видит в этом нежелание перемен, но Карлос повторяет, что дело совсем не в этом, а в том, что в подвале его дома находится Алеф-точка Абсолюта, дверь к познанию. Наш герой не верит, но все же  решается взглянуть, что же там - за. И видит он Алеф. Множество в едином. Так каким же предстаёт этот загадочный Алеф? Шариком прозрачным , но в нем целый мир,сейчас и здесь. Миллиарды людей. Вещи, здания, знание всего. Возможность узнавать и познать и целый мир. Но "многие знания - многие печали", да, Борхес видел и себя и Беатрис, и, что осталось от неё, и непристойные письма, написанные кузену тоже."Я почувствовал необыкновенное преклонение, не обыкновенную жалость". После увиденного Борхес удручен-все лица кажутся ему знакомыми, знания получены. Что дальше? Как дальше с этим жить? Но время и забвение-спасители. Искажаются черты Беатрис, другие лица перестают казаться знакомыми, да и сам Борхес не уверен, что видел на самом деле. И Алеф кажется фальшивым.А дом снесли, и Карлос получил премию по литературе, вызвав у нашего главного героя зависть и неприятие.
Пока пусть у этого автора для меня останется один рассказ,тяжело.

Настроилась читать роман о большой библиотеке в Вавилоне, а оказалось, что это коротенький рассказ с описанием и размышлениями. Но они написаны в таком ключе, который я не люблю. С заумствованиями и подоплёкой "догадайся сам, что я имел ввиду". Сам автор спрашивает неожиданно: "Ты, читающий эти строчки, уверен ли ты, что понимаешь мой язык?)"

Мне нравится ясность в изложении своих мыслей, впечатлений и я терпеть не могу туманные хождения между словами, когда ты еле улавливаешь общий смысл сказанного по отдельным понятным эпизодам и отсылкам.

Сразу бросилось в глаза, откуда Умберто Эко взял идею подсчёта вариантов пароля в своём "Маятнике Фуко". Ни у Эко, ни у Борхеса меня это не впечатлило. Я вообще не согласна с идеей про обезьян за пишущей машинкой. Никаким случайным образом не могут быть написаны "Война и мир" Толстого и пьесы Шекспира. Даже при бесконечном варианте подбора букв. Потому что существуют мысль и чувство, а не только голая математика.

Понравилась мне в рассказе одна-единственная мысль, потому что я сама когда-то верила в существование такой книги:
"Известно и другое суеверие того времени: Человек Книги. На некоей полке в некоем шестиграннике (полагали люди) стоит книга, содержащая суть и краткое изложение всех остальных: некий библиотекарь прочел ее и стал подобен Богу. В языке этих мест можно заметить следы культа этого работника отдаленных времен. Многие предпринимали паломничество с целью найти Его. В течение века шли безрезультатные поиски. Как определить таинственный священный шестигранник, в котором Он обитает? Кем-то был предложен регрессивный метод: чтобы обнаружить книгу A, следует предварительно обратиться к книге В, которая укажет место А; чтобы разыскать книгу B, следует предварительно справиться в книге C, и так до бесконечности. В таких вот похождениях я растратил и извел свои годы. Мне не кажется невероятным, что на какой-то книжной полке вселенной стоит всеобъемлющая книга; молю неведомых богов, чтобы человеку — хотя бы одному, хоть через тысячи лет! — удалось найти и прочесть ее".

Это моё первое знакомство с Борхесом и потому мне сложно быть категоричной в своём мнении. Допускаю, что я не поняла все-все смыслы, а уловила только общий. Но манера излагать свои мысли мне у аргентинца явно не нравится. Попробую читать что-то ещё у автора.

Давно мечтал добраться до Хорхе Луиса — и вот, наконец, стал обладателем вожделенного сборника "Алеф". Первый рассказ в нем — «Бессмертный».

Не знаю, что сказать, — восторг можно прожить, но нельзя выразить словесно. Язык беден и слаб.

В этом произведении Борхес воспаряет не только над языком, не только над целым миром, но и над идеей мироздания, над дуализмом смерти и бессмертия, над дуализмом целого и части...
Волшебно. Текст-лабиринт, бесконечная загадка, насыщенная морем скрытых цитат, отсылок и аллюзий.
P.S. лавлибовское описание ошибочно